Роман Любовь после свадьбы глава Глава 162

Генри опустил взгляд. "Прости меня, это моя вина..."

Ивонн закрыла глаза от боли, когда слезы покатились по её лицу. "Так ты признаешь, что ты виновник, похитивший меня ради моего костного мозга?"

"Да..." Генри ответил низким голосом и избегал взгляда Ивонн.

Ивонн беспомощно улыбнулась: "Генри, ты такой жестокий. Даже если тебе действительно нужен мой костный мозг, чтобы спасти Жаклин, как ты мог использовать такой подлый метод, чтобы похитить меня? Это ты сказал мне, что не хочешь брать мой костный мозг из-за нашего ребёнка. Почему ты жалеешь об этом сейчас?"

"Потому что Жаклин не могла больше ждать. Иначе она бы умерла", - продолжал лгать Генри.

Ивонн постепенно теряла рассудок, услышав слова Генри. Она выхватила стакан с водой из его рук и плеснула ему в лицо. Генри не ожидал, что она так поступит. Он почти хотел увернуться.

Но, увидев печаль в её глазах, он отбросил мысль о том, чтобы увернуться, и сел на место.

Бум!

Стакан ударился о голову Генри и рассек ему лоб, почти сразу же потекла кровь.

Увидев это, Ивонн сразу успокоилась и в панике села. "Почему ты не увернулся?"

Генри взял кусок ткани и небрежно вытер кровь на лице. "Теперь тебе стало легче, выпустив свой гнев?"

Ивонн почувствовала, как сжалось её сердце. "Значит, ты не уклонился, потому что хотел, чтобы я выпустила свой гнев?"

Генри хмыкнул.

Ивонн прикусила нижнюю губу и ответила: "Нет. Теперь я злюсь ещё больше. Даже если ты сделал это, я никогда не прощу тебя, Генри. Я ненавижу тебя. Неужели ты думаешь, что только жизнь Жаклин имеет значение, а не жизнь моего ребёнка? Моего ребенка больше нет, его больше нет!".

"Я знаю, мне жаль..." Генри снова извинился.

Ивонн разрыдалась и закричала: "Ну и что с того, что ты извиняешься? Мой ребёнок больше не вернётся. Он стал жертвой отношений между Жаклин и тобой. Теперь ты удовлетворён? Почему ты пожертвовал моим ребёнком, чтобы спасти Жаклин? Он был так мал, он ещё даже не сформировался!".

Сердце Генриха дрогнуло, когда он услышал слова Ивонн.

Действительно, ребёнку было всего два месяца, и он ещё не сформировался...

Он был действительно удивлен появлением ребёнка, и не был так счастлив. Но теперь, зная, что ребёнка больше нет, он почувствовал боль в сердце.

Видя тяжёлые веки Генри и его глубокий вздох боли, Ивонн сделала ироничное замечание: "Наконец-то ты чувствуешь грусть из-за потери ребёнка, Генри. Ты такой лицемер. Я даже не знаю, почему я полюбила такого мужчину, как ты".

Зрачки Генри расширились. "Что ты сказал? Ты любишь меня?"

Почему он никогда не замечал этого?

Хотя Генри был удивлен, в его сердце также был намёк на радость, которую он не заметил.

Ивонн подняла глаза к потолку, чтобы сдержать слезы. "Да, я люблю тебя. Вот почему я набралась смелости и стала твоей невестой. Я никогда не говорила тебе этих трех слов, потому что я боялась, что не получу от тебя такого же ответа и буду отвергнута. Вот почему я всегда хранила свои чувства к тебе в сердце, но..."

Она сердито посмотрела на него с лицом, полным самоуничижения. "Но поскольку я люблю тебя, то по недоразумению вышла за тебя замуж не из-за денег. Я даже три года терпела твоё холодное отношение, но ничего страшного. Я могла подождать. Я была не против подождать того дня, когда ты вспомнишь обо мне и придёшь ко мне. Но я никогда не ожидала, что ты придёшь ко мне только ради моего костного мозга!"

Слушая, как она обвиняет его во всём, Генри чувствовал себя неловко. Чувство вины и сожаления захлестнули его.

Ведь то, что сказала Ивонн, было правдой и ему действительно было жаль её.

Ивонн ещё не закончила с обвинениями - они продолжались.

Казалось, она была готова выплеснуть все обиды, которые ей пришлось пережить за последние три года.

"Потому что я люблю тебя, я обещала пожертвовать костный мозг Жаклин только при одном условии: иметь от тебя ребёнка. Не слишком ли это много? Дедушка тоже ждал этого ребёнка. Потомок Ланкастеров, он был твоим ребёнком, и все же ты отказался от него ради Жаклин...". В этот момент Ивонн больше не могла сдерживать слёзы, и они хлынули обильным потоком.

Генри протянул ей кусок ткани. "Не плачь! Я заглажу свою вину".

Хлоп!

Ивонн отбила его руку и не взяла салфетку. "Загладить вину? Как ты собираешься это сделать? Ты сможешь снова положить ребенка в мой живот?"

Генри потерял дар речи от такого вопроса.

Ивонн знала, что он не сможет ответить. Она глубоко вздохнула, успокоилась и холодно сказала ему: "Ты можешь уйти. Я не хочу видеть тебя сейчас. Я не могу не думать о своем ребёнке всякий раз, когда вижу тебя".

"Хорошо, я буду снаружи. Позови мне, когда захочешь". Генри положил салфетку и вышел из палаты.

Генри услышал снаружи крик Ивонн и хотел ворваться в палату, но его останавил Шейн.

"Я подслушал твой разговор с Ивонн. Она не хочет тебя сейчас видеть. Для неё ты убийца её ребёнка. Если ты войдешь сейчас, это разозлит её ещё больше", - холодно сказал Шейн.

Генри сжал кулаки. "Мы оставим её в покое? Рана откроется, если она будет слишком эмоциональна".

"Ты беспокоишься о ней сейчас? А где ты был раньше?" Шейн надул губы: "Ладно. Всё, что ей сейчас нужно, это выпустить гнев, так что просто позволь ей это сделать".

Генри ничего не сказал, когда услышал это.

Он наконец почувствовал облегчение, когда из палаты больше не доносились крики. Он спросил тонкими губами: "Скажи. Я действительно совершил ошибку?"

"Ты ничего не делаешь правильно, пока это касается Жаклин. Особенно сегодня, когда твои действия были возмутительны, понимаешь? Я знаю, что ты хотел спасти Жаклин, но почему даже после жертв Ивонн ты всё ещё на стороне Жаклин?". Шейн бросил на него презрительный взгляд.

Голос Генри был немного сухим: "Тогда скажи мне, что я должен делать?".

"Рассказать Ивонн правду и добиваться справедливости для неё", - ответил Шейн.

Генри покачал головой. "Нет, если Жаклин узнает, что я нацелился на Конрадов из-за этого, она сделает что-нибудь возмутительное".

"А как же тогда Ивонн? Просто оставить всё как есть? Не забывай, что Конрады теперь её враги. Как ты можешь помогать врагу, когда ты её муж? Как ты хочешь, чтобы она к этому относилась? Она - жертва в этой ситуации". Шейн чувствовал как это несправедливо по отношению к Ивонн.

Генри поджал губы: "Я знаю, но она может отомстить Конрадам, если я скажу правду. Неважно, что Доминик Конрад виновен, но Жаклин невиновна".

"Жаклин невиновна?" усмехнулся Шейн. "Давай не будем говорить о причастности Жаклин к этому делу. Тот факт, что Жаклин взяла костный мозг Ивонн, не является невинным поступком. Честно говоря, Генри, мне жаль Ивонн, что у неё такой нерешительный муж, как ты!".

Сказав это, Шейн холодно посмотрел на Генри, толкнул дверь и вошёл в палату.

Войдя в палату, он облегченно вздохнул. Его выражение лица сразу же изменилось, и он крикнул с нежной улыбкой: "Ивонн!"

Ивонн безучастно посмотрела на Шейна. "Это ты..."

"Это я, рана болит?" Шейн подошел к кровати.

Ивонн покачала головой. "Я ничего не чувствую".

"Это, наверное, анестезия. Пожалуйста, ляг и дай мне осмотреть твою рану", - сказал Шейн, откладывая её медицинскую карту в сторону.

Она не сказала ни слова и послушно легла.

Шейн поднял халат пациентки и внимательно осмотрел рану.

"Шейн, я действительно жалею, что не послушала тебя...", - внезапно сказала Ивонн.