Роман Самая большая любовь в жизни глава Глава 12

Взгляд Диксона был прикован ко мне. Я действительно не могла понять, почему он так себя ведет.

“Почему он делает вид, что заботится обо мне? Мы в разводе ...”

Я вырвала руку из его ладони, пытаясь успокоиться. “Я не знаю, что тебе ответить. Я всегда хотел любви. Я богата, и мне пришло в голову, что, возможно, у меня получится купить любовь на те деньги, которые у меня есть. В любом случае, я никогда раньше не делала ничего подобного”.

Я на секунду остановилась, глядя в его ясные глаза, а затем продолжила: “Я променяла “Шоу Корпорейшнс” на наш брак. Теперь я променяю деньги на любовь”.

“Тогда пойдем свидание”.

Я так удивилась, что выронила сумочку. “Что ты сказал?”

“Я буду встречаться с тобой и притворюсь, что люблю тебя. Я буду баловать и лелеять тебя, как будто ты самая большая драгоценность в моей жизни. Я сделаю тебя счастливой, я сделаю все, что ты мне скажешь. Я буду твоим идеальным парнем до дня моей свадьбы”.

Его последние слова заставили меня очнуться. Это было ни что иное, как сон.

Он собирался жениться на другой женщине. Возможно, я была несчастной, но по-прежнему оставалась гордой. Я лучше снова буду искать человека на улице и получать отказы, чем буду с ним. Мне было проще решиться на это, чем просить его о такой услуге. Кроме того, я дала ему шанс до того, как мы развелись. Теперь было уже поздно.

К тому же, это звучало так, будто он проявлял ко мне жалость.

Я действительно любила его и была готова умереть за него. Однако этого было недостаточно, чтобы он пожалел меня. Может быть, моя самооценка сыграла со мной злую шутку.

Я практически сбежала с виллы. Вернувшись домой, я спряталась в своей комнате, игнорируя все сообщения Диксона.

Когда я повернулся, чтобы уйти, он спросил: “Почему ты убегаешь?” Я все еще не могла ответить на этот вопрос.

Я сказала себе, что он любит Гвен Ворт и что они собираются пожениться.

Я осознавала, что была бы в восторге, если бы он предложил стать моим парнем до нашего развода.

Но теперь все изменилось, и последнее, чего я хотела от него, - это его милосердие.

Я предпочла бы умереть в одиночестве, чем терпеть его жалось.

На следующей неделе я заперлась дома и даже не выходила на улицу. Мое здоровье ухудшалось. Большую часть времени чувствовала вялость. Иногда я весь день просто лежала в постели.

Я чувствовала себя никому не нужной, пока мне не позвонила Саммер.

Она попросила меня поехать с ней на встречу с Джозефом Коннором в доме его бабушки в деревне.

Она сказала, что у нее не хватило смелости; она боялась, что он откажется ее видеть.

Я пообещала ей, что встречусь с ней позже.

Я нанесла легкий макияж, который делала последние несколько дней. Приехав в чайный домик, я увидела Саммер.

Она была очень просто одета: белая футболка, синие джинсы. На лице не было макияжа.

Она была совсем не себя не похода.

Я удивилась. “Тебя редко можно увидеть без макияжа”.

Саммер обеспокоенно ответила: “Джозеф никогда не видел меня с макияжем. Я слышал, что его семья сейчас очень бедна, поэтому я боюсь, что он ...”

Я прямо спросила: “Ты боишься, что он почувствует себя неполноценным, когда увидит тебя?”

Она изо всех сил попыталась улыбнуться и ответила: “Я не хочу, чтобы он чувствовал напряжение”.

“Это неизбежно. Он будет испытывать напряжение, что бы ты ни делали”.

Я была честной и прямолинейной. Не было смысла притворяться.

Джозеф избегал ее восемь лет.

Как он мог смириться с тем, что она оказалась еще более гламурной?

Услышав это, Саммер надолго замолчала. В конце концов, она просто попросила меня переодеться и снять макияж.

Я не спорила. Я нашла одежду и переоделась. Саммер по-прежнему не нравилось то, как я выглядела. Пришлось примерять всю другую одежду. Я была очень терпелива, но Саммер расстраивалась: ничего не годилось.

В конце концов, она смирилась и сказала: “Дело не в одежде”.

Я приподняла брови и спросила: “А в чем тогда?”

Она покачала головой и с грустью сказала: “Дело не в одежде. Кэрол, ты красавица, и ты не можешь скрыть свою харизму, просто надев простую одежду. И я тоже. Вот почему я боюсь с ним встречаться”.

Саммер боялась, что ее присутствие окажет давление на Джозефа. Вот почему она отложила их встречу.

Сегодня она собрала все свое мужество, но снова начала отступать.

Я подбадривала ее. “Почему бы нам не попробовать?”

Саммер выглядел обеспокоенной: “Как ты думаешь, он откажется меня видеть?”

“Я думаю, не откажется. Мне кажется, он достаточно воспитанный”.

Однако я ошибалась. Между реальностью и воображением всегда было несоответствие. Мы направились в деревню, полные ожиданий, но нам помешала бабушка Джозефа. Мы всячески пытались ее уговорить, и, в конце концов, она нас впустила.

Я впервые увидел Джозефа Коннора, человека, которого любила Саммер. На нем был потрепанный пуховик, он сидел в инвалидном кресле. Он потерял ноги в автокатастрофе. Он смотрел на засохшую сливу во дворе, а его взгляд был потухшим.

Он выглядел очень изможденным, все его лицо было покрыто шрамами. Увидев его таким, Саммер не смогла сдержать слез. Я понимала, насколько ей больно.

Она медленно подошла к нему и дрожащим голос позвала: “Джозеф Коннор”.

Ее голос был очень тихим, как будто она боялась его напугать.

На мгновение Джозеф показался потрясенным. Он медленно повернулся, чтобы взглянуть на Саммер: его взгляд был тусклым и онемевшим. “Кто вы?”

Саммер застыла на месте, не зная, что делать. Никто из нас не ожидал такого.

Я быстро спросила: “Вы помните кого-нибудь по имени Саммер Джейкобс?”

Он улыбнулся, как невинный ребенок, обнажив жемчужно-белые зубы: “Кто это?”

Услышав это, Саммер бросила беспомощный взгляд на бабушку Джозефа. Та вздохнула и сказала: “Он остается таким уже долгое время. Возможно, он не в порядке”.

Все эти несчастные годы, когда она видела своего внука в таком состоянии, она ощущала сильную беспомощность. Казалось, она потеряла всякую надежду.

Саммер больше ничего не сказала. Она просто стояла и смотрела на Джозефа.

У меня было ощущение, что она все еще пытается уловить проблеск надежды в его глазах.

Спустя долгое время она повернулась ко мне и сказала: “Пойдем, Кэрол. Пойдем домой”.

Мы вернулись в Ву Сити. В машине Саммер твердо сказала: “Он помнит. Он знает, кто я. Я чувствую, как он борется. Это видно в его глазах”.

“И...”

“Он не хочет признаваться, что все еще помнит меня”.

Вернувшись в Ву Сити, Саммер приняла решение закрыть чайный домик. Я серьезно спросила ее: “Ты решила? А что если твоя семья тебя не поддержит? Что, если все будут смотреть на него свысока? Всю оставшуюся жизнь? Ты же знаешь, что он не сможет снова ходить или заботиться о себе”.

Она твердо кивнула: “Я могла умереть восемь лет назад. Я обязана ему своей жизнью. Меня не волнует, притворяется ли он идиотом или действительно забыл меня. Я просто хочу быть с ним до конца своей жизни. Я могу перенести все, пока я рядом с ним. Я точно знаю, что буду счастлива с ним. Я чувствую это. Когда я не знала, что он еще жив, я потеряла способность любить и быть любимой. Но теперь мне кажется, что мое сердце и душа вернулись. Наконец-то я снова стала собой”.

Казалось, что она может продолжать говорить о своем счастье бесконечно.

Фактически, чтобы отказаться от всего, чтобы быть с Джозефом Коннором, потребовались бы большие деньги. В будущем, даже если бы они отказались от роскошных развлечений, повседневные нужны нужно было бы решать.

Задумавшись на мгновение, я напомнила ей: “Неделю назад я оставила банковскую карту рядом с твоим ноутбуком. Уверена, ты догадалась, что она была от меня, но ты не спрашивала PIN-код”.

Она поджала губы и сказала: “Да, я знала это”.

Услышав это, я улыбнулась: “Ты знаешь меня лучше всех”.