Роман Я больше не твоя, бывший глава Глава 191

Ведь даже чистый лист бумаги, долго впитывая в себя отрицательную энергетику, тоже рано или поздно поменяет цвет.

Потому она перестала завидовать Тамаре, и вместо этого стала пытаться забыть о ней, как и обо всей семье Лебедевых. Но как только она это сделала, они снова захотели ее вернуть. Надежда чувствовала себя очень нелепо от того, что являлась по первому их зову и по первому же зову уходила. Но она спросила себя, положа руку на сердце: почему Тамара спросила, сделано ли ее сердце из камня, ведь она никогда не причиняла Лебедевым зла?

Выслушав ее ответ и увидев на лице Нади слабую улыбку, Тамара прищурилась, и в ее сердце возникло какое-то непередаваемое чувство. Надежда так или иначе должна быть на стороне Лебедевых. Ведь не будь этой семьи, то не было бы и их.

Тамара нахмурилась и тихо сказала:

— Я понимаю, что ты обижена на маму за то, что в детстве тебе отослали прочь, но ты все равно член нашей семьи. Неужели ты можешь улыбаться в то время, когда Лебедевы переживают серьезный кризис? Что скажешь, сестра? Неужели можешь?

— Семья Лебедевых хорошо защищает тебя, и ты никогда не попадала ни в какие сложные ситуации. Но я не такая, как ты. Если ты хочешь уговорить меня пойти к Анатолию и рассказать ему о вашей ситуации, то лучше не трать напрасно свое время. Я не пойду, да и Анатолий не согласится.

Тамара спросила:

— Надя, мама с папой уже просили об этом тебя, почему ты никак не можешь сдаться и помочь своим родным? Ты думаешь, что если ты вынашиваешь ребенка Анатолия, то ты можешь пренебрегать окружающими? Ты ведь тоже будешь мамой, так почему же ты не переживаешь за своих родителей? Достойна ли ты вообще стать матерью? — Неоднократные отказы Нади заставили Тамару потерять над своими эмоциями контроль.

Она холодно посмотрела на сестру и продолжила:

— Это же для тебя не стоит никаких усилий, неужели ты все равно не поможешь нам?

Надежда молчала, так как она уже дала Тамаре свой ответ.

Ее молчание в глазах Тамары казалось полным безразличием. Она холодно усмехнулась:

— Надя, не забывай, как бы ты не хотела отмежеваться от семьи Лебедевых, ты все равно останешься ее членом, в тебе всегда будет течь кровь мамы и папы.

— И что ты хочешь этим мне сказать? Чтобы я отдала им свою жизнь? А знаешь ли ты, как мне приходилось выживать, когда меня отправили в совершенно незнакомую мне среду? Ты помнишь, как мама была холодна ко мне? Разумеется нет, потому что они отдали тебе всю свою любовь. Тогда с какой стати ты просишь меня, чтобы я платила ту же цену, что и ты? — Надя сузила глаза. На самом деле, на не хотела этого говорить, но непрестанное давление Тамары очень раздражало ее. Раз уж они все думают, что она холодный и бессердечный человек, то пусть продолжают в том же духе.

Надежда отвела взгляд от сестры, опустив голову и посмотрев на чертеж, который сжимала в своей руке. Вдруг ей в голову пришла одна мысль, и она, немного помолчав, спокойно проговорила:

— Помощь, которую ты получишь из милостыни, не поможет решить проблему. Если ты не хочешь, чтобы «Интеко» обанкротилась, а семья Лебедевых исчезла из Санкт-Петербурга, то тогда убеди папу изменить бизнес-модель и произвести внутреннюю реорганизацию в компании!

Тамара не слушала ее, она думала, что Надежда язвит.

Холодно прикрыв глаза, она недовольно сказала:

— Надя, не думай, что если ты беременна, то это значит, что ты уверенна заняла место жены господина Ефимова. Не будь слишком самодовольной.

С этими словами Тамара развернулась и вышла из офиса.

Ее слова заставили Надю невольно поднять взгляд ей вслед. Увидев, что та развернулась и покинула кабинет, девушка слегка опешила. Она-то думала, что ее сестра умнее, и что она сможет понять ее намек.

Значит, она ошибалась?

Надежда отложила чертеж, совершенно не в силах продолжать его изучение. Проблемы «Интеко» длились не день, и не два, и мгновенно решить это было просто невозможно, однако если их вовремя не скорректировать, то впоследствии проблем может стать еще больше.

Девушка слегка поджала губы, погрузившись в свои мысли.

Однако Толя не дал ей времени помолчать, позвонив ей.

— Вечером я уеду из Санкт-Петербурга и поеду в командировку в Сочи.

— Сегодня вечером?

— Да, сегодня.

— Хорошо, ты надолго?

— Два-три дня, — тихо ответил мужчина.

Надя снова хмыкнула. Повисла тишина.

Через несколько секунд мужчина снова заговорил:

— Ничего больше не скажешь?

— Счастливого пути?

— Ха-ха…

До ее ушей через динамик мобильного телефона донесся приятный звук его смеха, и она невольно замерла.

Что смешного?

— Смешно тебе?

— Надя, это все, что ты хотела мне сказать?

— Ты уезжаешь на два-три дня, что такого, что я пожелала тебе счастливого пути?

— Ладно, ничего. Наверное, я какой-то не такой, — в его тоне тут же мелькнуло недовольство, после чего он невозмутимо продолжил, — Ты вернешься в особняк, пока я буду в командировке? Мама как раз соскучилась по тебе, они с дедушкой очень обрадуются твоему приезду.

— Я навещу их, но я не останусь там жить. Это слишком хлопотно и неудобно. Да и живя в квартире, я могу заботиться о своей бабушке, так что пусть будет так.

Анатолий не стал настаивать, однако все же скомандовал:

— До и после работы тебя будет забирать водитель, договорились?

— Да, хорошо. Какие еще есть распоряжения?

— Распоряжения? — Мужчина холодно фыркнул, и недовольство в его голосе стало еще более явственным, — Надя, ты думаешь, что я даю тебе распоряжения? Я же просто беспокоюсь о тебе!

Надежда не ответила. Она все равно никогда не сможет его победить, да они и не были с ним соперниками. Из всех пройденных с ним сражений она сделала единственный вывод, который заключался в том, что лучший ответ – это молчание. Если ты ничего не ответишь – значит, ты победил.

После нескольких минут телефонного разговора Анатолий наконец-то перешел к делу:

— Ты можешь собрать мне одежду для командировки?

— Зачем?

— В смысле?

— Анатолий, я беременна, как тебе меня не жалко? — Теперь она знала, как поставить его на место при помощи своего положения.

На красивом лице Анатолия появилась легкая улыбка, и его тонкие губы произнесли:

— Ладно, можешь не собирать мой багаж. Сама подумай, с тех пор, как ты забеременела, мы…

— Ладно, я подготовлю твои вещи заранее. Ты сам их заберешь или попросить Стаса их захватить?

— Я сам, у меня рейс очень поздно. Мы поужинаем с тобой вечером, и я поеду, ок?

— Хорошо, я заранее скажу Нике и попрошу приготовить ее нам поесть.

После этих слов Надя быстро нашла предлог закончить разговор и повесила трубку.

Хотя теперь они жили вместе, Анатолий держал свое слово и никогда не прикасался к ней. Он даже никогда ни на что не намекал, как сейчас. Это произошло так внезапно, что она слегка растерялась, не понимая, как ей быть. Но они по-прежнему были супругами, и некоторые вещи должны были восприниматься как должное. Однако в сердце у нее осталось какое-то непонятное чувство. Она прекрасно понимала, что отношения между ними уже другие, и, должно быть, уже было невозможно вернуться к тому, что было раньше.

Надежда поспешила подготовить для Анатолия чемодан прежде, чем он вернется. Она обладала недюжинной сноровкой в этом, так как за этот год, что она была за ним замужем, делала это много раз. Однако это был первый раз с тех пор, как они подали на развод.

Собрав его чемодан, Надя утомилась. Было это связано с ее беременностью или нет, но она почувствовала, что у нее поднялась температура, и она даже немного вспотела.

Так как в спальне она была совсем одна, она сняла футболку, оставшись только в спортивном топе, обнажив свой выпуклый живот, однако ее талия, руки и ноги были такими же стройными, как и до беременности.

Надежда потянулась, повернувшись лицом к окну, совсем не замечая, что в этот момент Анатолий, в какой-то момент вернувшийся с работы, стоит в дверях и наблюдает за ней.

У нее была очень светлая кожа, которая казалась еще белее и нежнее на контрасте с черным спортивным топиком.

Толя слегка прищурил глаза, а затем закрыл дверь, подошел к ней и обнял ее сзади.

— Ах…!