Роман Жена по принуждению глава Глава 45

Мирослава

— Тебе нравится фигурное катание? — спросила я Майю, застав её утром в гостиной. Забравшись с ногами на огромный кожаный диван, она с интересом наблюдала за происходящим на экране.

— Да, — она посмотрела на меня только мельком. Я тоже стала наблюдать за скользящей по льду девушкой в ярком платье.

— Смотри! — малышка восторженно ахнула. В бессознательном порыве схватила меня за руку. — Смотри! Ты видела?! Видела?!

Спортсменка только что сделала прыжок. Я, конечно, видела, но почему это привело Майю в такой восторг, понять не могла. Прыжок, как прыжок…

— Это тройной аксель! — видя моё замешательство, сказала она почти что с негодованием. Как будто это была прописная истина, знать о которой нужно было априори. На миг я даже почувствовала себя так, словно это мне было шесть лет, а не ей.

— Я не особо в этом разбираюсь, — призналась честно, садясь рядом с Майей. — Но кататься мне нравится, — улыбнулась, но ответной улыбки не получила.

Только густые ресницы Майи дрогнули, а в глазах мелькнула тень грусти.

Девушка на льду закончила прокат. Майя сидела молча, и у меня возникло чувство, что я сказала что-то не то. Но дело было в другом, и я поняла это, как только услышала её вздох:

— А я никогда не была на катке. Только по телевизору видела.

— А хотела бы? — пришедшая в голову мысль была стремительной.

Эта крохотная девочка с синими глазами с каждым проведённым с ней мгновением всё сильнее вызывала у меня желание узнать её несмотря на то, что я сама понятия не имела, что ждет меня дальше.

— Очень, — Майя слезла с дивана. Прошла до телевизора и, встав перед ним, изобразила нечто вроде того, что только что показывала фигуристка на экране. Сделала неловкий оборот и раскинула руки в стороны.

— М-м-м… — протянула я, поймав её взгляд. — Знаешь, что? Сегодня мы пойдём на каток.

Пчёлка недоверчиво приоткрыла рот. Волнение в её глазах только утвердило меня в том, что так оно и будет. И пусть только Серебряков попробует дать задний ход.

— На каток? — подлетела ко мне малышка. Посмотрела в глаза. — На настоящий каток? С коньками и костюмом?

— Ну нет, — я тоже встала с дивана. Присела перед ней, как и в первую нашу встречу. — Без костюма, конечно, но на самый настоящий каток.

— А коньки?

— Коньки будут, — подтвердила. — Какой же каток без коньков?

Она так и засветилась восторгом. Но продлилось это недолго. Почти тут же восторг сменился унынием.

— Папа не разрешит, — понурилась она, уверенная в собственных словах. — Он никогда не разрешает.

Меня вдруг охватил такой гнев, какого я не испытывала даже в моменты наших с Серебряковым стычек. Что значит, не разрешит?! Так и хотелось прямо сейчас заявиться в офис к её отцу и поинтересоваться у него, почему его ребёнок сидит дома и никуда не ходит в возрасте, когда это так нужно?! Почему он запер дочь в доме?!

— Почему? — спросила, взяв девочку за руку. — Из-за того, что ты болеешь?

— Не знаю… — её хрупкие плечики дёрнулись. — Он никогда ничего не разрешает после того, как нас с мамой украли.

— Вас с мамой украли? — я нахмурилась. — Как украли?

— Просто… — она замялась. Высвободила руку и замкнулась в себе. Я сразу почувствовала её нежелание говорить об этом.

— Кто вас украл, Майя? — попробовала всё-таки продолжить.

Майя сделала вид, что увлечена очередным выступлением, хотя услышать она меня, само собой, услышала.

Может быть, она что-то перепутала или придумала? Нет… Не было похоже, что это так. В детской психологии я понимала ещё меньше, чем в фигурном катании, но что-то говорило мне, что, если бы она себе нафантазировала, сейчас бы с радостью увлекла меня россказнями со всеми подробностями.

— Сегодня мы пойдём на каток, — я поднялась на ноги и, снова подойдя к ней, положила руку на плечико. — Папа разрешит.

Она задрала голову. Долго и совершенно по-взрослому смотрела на меня.

— Ты обещаешь?

— Обещаю.

— Я сказал, что ты можешь выбрать, куда мы пойдём, а не что можешь тащить куда-то мою дочь! — гаркнул Яков, наградив меня уничтожающим взглядом.

— То есть у меня может быть праздник, у тебя может быть праздник, — я без приглашения зашла за ним в кабинет и сама закрыла дверь, — а у неё нет?!

— У неё хватает праздников, — он свирепел всё сильнее. — У моей дочери есть всё, что нужно, Мирослава! Абсолютно всё!

— А вот тут ты ошибаешься, — выговорила, подходя. — И сильно ошибаешься, Серебряков!

Ругались мы, как ни разу не ругались до этого. Стоило Якову вернуться домой, я сказала, что вечер хочу провести на катке. Но не только с ним, но и с его дочерью. И тут началось… Уже знакомое мне категоричное «нет» я послала к чёртовой матери вместе с его взглядами и им самим. На этот раз уступать я не собиралась. Пусть засунет своё «нет» себе туда, где ему и место. Достаточно было вспомнить вспыхнувшие радостью глаза маленькой девочки, когда я пообещала ей, что она встанет на коньки, всё перестало быть важным. Только решимость исполнить обещание и уверенность в том, что я сделаю это.

— Что у неё есть?! — подходя к нему. — Что?! Куча игрушек, которые ей не нужны? Все эти качели и горки?! Что, Серебряков?!

Он мрачно молчал. Тяжело смотрел на меня и молчал.

— Думаешь, ей это нужно?!

— А ты знаешь, что ей нужно?! — рявкнул. Только… я вдруг уловила его бессилие. Почувствовала слабость — всего на миг.

— Знаю, — встала рядом и заставила себя немного успокоиться. — Яков…

— Да чёрт возьми! — он смерил меня взглядом. Сжал плечо. — Зачем ты лезешь не в своё дело, Мира?!

— Не в своё? — вскинула голову. — Знаешь, что? Это дело стало моим, когда ты силком затащил меня в ЗАГС и заставил выйти за тебя, Серебряков. Так что не нужно говорить мне сейчас, что это не моё дело. Сегодня вечером мы втроём пойдём на каток, — твёрдо в глаза. — Мы пойдём на этот каток, возьмём коньки и будем кататься, понял меня?! — процедила. — Чего ты боишься? — уже тише. — Что твою дочь снова похитят?

Сказала это и замолчала, глядя на него. Прозвучавшие вслух собственные слова напугали меня. По скулам Якова заходили желваки, глаза мгновенно превратились в чёрные угли.

— Значит, это правда, — констатировала я. — Расскажи мне, Яков.

Он ничего не сказал. Отпустил меня и отвернулся. Я продолжала стоять на месте, не сводя с него взгляда. В каждом движении сквозило напряжение, хотя он вроде бы оставался спокойным.

— Яков…

— Скажи горничной, что Майя должна быть готова к пяти, — выговорил он жёстко. — И будь готова сама.

— Расскажи мне, — уже требовательно, с напором.

— К пяти, — резанул взглядом. — А сейчас убирайся отсюда. Я могу передумать.