Роман Жена по принуждению глава Глава 93

Взгляд Якова оставался беспристрастным. Только уголок губ пренебрежительно дрогнул. Я положила руку на его предплечье, провела до локтя.

— Удивительно, да?

Яков хмыкнул, развеивая последние сомнения. Стоило Стасу сказать о приглашении, я заподозрила, что это не просто так. Подобные шансы не выпадают случайно даже самым достойным. Каким бы талантливым хоккеистом не был Стас, приглашение в Канаду… Это слишком. Такого просто не бывает. Не бывает просто так. Я понимала это, понимал, скорее всего, и Стас. Яков слегка сжал мою ягодицу, я в ответ — его руку.

— Он хороший человек, Яков, — проговорила тихо. — Спасибо.

— Я не для него это сделал, — выпустив меня, он отвернулся.

Я подошла снова.

— Я знаю, — сказала спокойно. — И знаю, что не для меня.

— Да чёрт возьми, — Яков не сдержался. Схватил меня и, взяв за плечи, развернул к себе. — Ты можешь себе представить, как меня раздражает, что он трётся около тебя?!

— Понимаю, — ответила с улыбкой, едва сдержав смех.

Яков даже не заметил этого. В тёмных глазах так и полыхала ревность, на фоне которой намертво было выжжено всё то же «ты моя». Это «ты моя» отпечаталось и в моём сердце.

— Когда-нибудь я бы не сдержался и начистил-таки ему рожу, — продолжил Яков.

— Точно начистил бы, — шёпотом. Дотянулась до него, обвила рукой шею. — А потом мы бы с тобой поругались, — в самые губы. Потихоньку поцеловала. Мягко, нежно. — Помирились бы и опять поругались. Потому что ты ревнивый, как незнамо кто, — ещё один поцелуй. — Хотя я тебе уже говорила: Стас — прошлое. Настоящее — ты, — ближе к нему. Прижалась всем телом. — Ты, — едва слышно, целуя сладко, неспешно.

Услышала его сдавленное рычание, почувствовала, как он пробрался рукой мне под футболку, и закрыла глаза. Подумать только… Когда-то этот мужчина схватил меня посреди улицы и засунул к себе в машину только потому, что у него было плохое настроение. Где-то в моём родном городе, на самом краю света. А теперь…

— Я люблю тебя, Яков Серебряков, — продолжая целовать. — И… Мне нравится твоя фамилия.

— И мне нравится моя фамилия, — ладонью по голой спине. — Особенно с твоим именем, Мира. Мирослава… — обхватил голову, углубил поцелуй.

Я тихо застонала. Мирослава Серебрякова… Да, мне нравится. А ещё нравится его ладонь на голой коже, пальцы, вырисовывающие позвонки. И его откровенное желание тоже нравится. Очень…

— Люблю, — мне в самые губы. Прижался лбом ко лбу и повторил, перебирая волосы: — Люблю тебя, — коснулся живота. — Вас.

Где-то в глубине дома раздались шаги. Лёгкие, быстрые и звучные. Такие, принадлежать которые могут только ребёнку. Пчёлка…

Яков тоже понял, что уединение наше вот-вот будет нарушено. Но прежде, чем это случилось, я погладила его по скуле, опустила ладонь к сердцу. Ничего не сказала, просто прижалась так крепко, как только могла и повторила то, что сказала ему в больнице, то, что было правдой: моё сердце не бьётся без его.

— Мирося! — вбежала Майя к нам.

Я тут же повернулась к ней. Заспанная, растрёпанная, она держала в руках свою любимую собачку. Успела заметить, как Яков поспешно задвинул подальше банку с шоколадной пастой. Не успел — Майя тоже уловила его манёвр.

— Я тоже хочу! — заканючила она.

— Скоро обед, — возразил он, но Майя надула губы.

Я прикусила губу. Взяла банку и вернула в холодильник.

— Скоро обед, — строго сказала Якову.

Тот беззвучно огрызнулся, я усмехнулась. Майя широко зевнула, заглянула на стол, но, не найдя больше ничего интересного, потеряла интерес. Вернее, мне показалось, что потеряла, потому что тут же прозвучал вопрос:

— А после обеда можно пасту? — к кому она обращалась, было не ясно. Вроде бы к отцу, но косилась при этом на меня. Видимо, в её хорошенькой головке вертелись мысли, с кем больше шансов получить желаемое.

— У меня есть идея получше, — Яков подхватил её.

Рана заживала быстро, но я всё равно встревожилась. Хотела сказать ему, чтобы был осторожнее. Но тут же он повернулся ко мне. Всё в порядке. С ним всё в порядке. В глазах его плясали смешинки. С нами всеми всё в порядке.

— Как насчёт того, чтобы пообедать пиццей? — второй рукой он схватил меня за край футболки и подтянул к себе.

Майя заулыбалась. Яков перевёл взгляд на неё, коснулся маленького носика. Она схватила его за палец.

— Я за! — выпалила радостно. — Я за, пап!

— А что скажет мама Мира? — вдруг спросил он.

Я замерла. Мама Мира… Больше всего боялась, что Майя перестанет улыбаться, что запротестует. Она сама хотела, чтобы я была её мамой, но…

— Мама Мира, пожалуйста, соглашайся, — подхватила Майя. Никаких протестов — всё та же солнечная улыбка.

— Пицца… — я сделала вид, что задумалась. Хотя на самом деле всё было куда проще — слёзы. Опять эти дурацкие слёзы. Яков всё понял. Обнял меня, прижал к боку.

— Мы до ужаса хотим пиццу, — как будто со смешком. — Сделаешь нас счастливыми? Теперь всё зависит от тебя, — усмешка.

Только стоило мне поднять взгляд, стало ясно — он говорит совсем не о пицце. Смогу ли я сделать их счастливыми. Я желала этого всем сердцем. Но в том, что это зависит от меня, Яков ошибался.

— Не всё, — возразила я. — От тебя зависит куда больше. А что касается пиццы, — улыбнулась Майе, — конечно же, я за!