Роман Волчица поневоле глава Глава 42

Глеб

Пока добирался до Леськи, уже немного пришел в себя, но мысль о странной реакции собственного волка несколько напрягала.

Раньше такого поведения за собой не наблюдал. Да и Лийка… Наша маленькая Лийка… Нет, это просто бред!

Выпрыгнув из автобуса на остановке, зашагал к невзрачной девятиэтажке, в которой Леся снимала квартиру на пару с подругой. Хотя я точно знал, что сегодня моя девушка одна. Ленка еще вчера вечером уехала к родителям в соседний город по каким-то семейным обстоятельствам.

Несмотря на обеденное время, Леська была дома. Сразу после того, как я умчался из универа к больной сестренке, она тоже поспешила смотаться с лекций.

Лифт в этом чертовом доме как всегда не работал, поэтому пришлось пешком тащиться на шестой этаж. Уже где-то на втором терпение лопнуло, и я на предельно возможной скорости поднялся до двери своей девочки. Пару раз вдохнул глубоко, а затем нажал на звонок. Через пару минут Леська открыла дверь и, увидев меня, обеспокоенно спросила:

— Как Лия?

Вот за что я люблю ее, так это за наличие сердца в отличие от многих эгоистичных особ, что у меня были до нее. Она переживала не только о себе, но и обо всех окружающих ее людях. Классное сочетание: красивая, умная и добрая.

— Не переживай, все хорошо.

И хоть в душе заскребли кошки, от того, что я бросил сестру в таком состоянии на Ромку, но… Оставаться там и смотреть на их воркование… Это выше моих сил!

Обведя жадным взором ее шикарное тело, облаченное лишь в коротенькие шортики и топ на тонких бретельках, прошел через порог. Захлопнув за собой дверь, резко прижал Лесю к стене, впиваясь страстным поцелуем в манящие губки. Она зарылась пальцами у меня в волосах, притягивая еще ближе. Мне нестерпимо нужна она вся… Сейчас!

Эмоции зашкаливали, кровь бурлила, и у меня буквально сорвало крышу от такого, казалось бы, невинного поцелуя. Нехотя оторвавшись от сладостных уст, подхватил Лесю на руки и потащил в комнату. Зверь метался внутри, желая быстрее взять свою самку. Я полностью разделял его желания и, занеся девушку в спальню, уложил на кровать.

На миг я залюбовался ее видом на огромной кровати. Такая милая, хрупкая… такая… моя… Совершенно не задумываясь о последствиях, зарычал и, подавшись вперед, повалился на кровать, нависая над Лесей.

— Боже… Это какое-то безумие, — прошептала она и тихонько рассмеялась, но притянула меня ближе, пытаясь стянуть куртку, которую я в спешке забыл снять.

Когда с этим было покончено, девушка удивленно выгнула бровь, замечая, что под курткой я был лишь в тонкой майке. Не желая ничего объяснять, вновь припал к губам, жадно глотая ее стоны. Мне было мало этого… Хотелось большего… Когда нам стало не хватать воздуха, опустился к шее, оставляя влажные следы от поцелуев, следом пытался стянуть ее топ. Отбросив ненужный предмет, прочертил дорожку из поцелуев к груди. Втянув в себя сосок, сдерживался из последних сил, чтобы зверь не взвыл…

Моя выдержка стала трещать по швам, когда Леся в очередной раз застонала и выгнула спину от моих ласк.

— Милая моя… — хрипло прошептал я, целуя плоский животик.

— Глеб, умоляю…. — из последних сил с ее губ слетела просьба.

Больше не собираясь мучить ни себя, ни ее, быстро стянул с себя штаны и, широко разведя ноги Леси, уже было хотел войти… Острая боль пронзила в самое сердце. Перед глазами все закружилось, и на миг я потерял ориентацию… Дышать стало трудно. Мне показалось, что внутри все горит, словно кто-то устроил пожар…

Тяжело дыша, перекатился на бок и свернулся калачиком. Лия… Моя маленькая девочка… Черт! Как я мог ее бросить и находиться сейчас здесь? Как?

Когда я стал потихоньку приходить в себя, услышал испуганный голос Олеси:

— Милый, что с тобой?

Я просто молчал и переваривал все то, что вообще наделал…

— Глеб! — панические, я бы даже сказал, истерические нотки слышались в нежном голоске Леси.

Не желая еще и перед ней быть виноватым, взял себя в руки и развернулся лицом. Увидев ее заплаканные глаза, мне хотелось дать себе пинка под зад… Желательно несколько раз.

— Прости, я не должен был приходить… — виновато выпалил и погладил ее щеку костяшками пальцев.

— Я все понимаю. Ты переживаешь из-за сестры, — тяжело вздохнув, подытожила девушка и потянулась за топом. — Тебе, наверно, лучше уйти.

Она оделась и отвернулась.

— Лесь… — я не знал, как оправдаться перед ней… Да и не знал, уместно ли это сейчас. — Прости, идиота!

Поцеловав ее в плечико, подорвался с кровати. Одевшись, замялся, не зная, что еще можно предпринять, чтобы она не обижалась.

— Милая, посмотри на меня! — присев рядом с ней на корточки, попросил. — Я знаю, что поступил, как последняя сволочь, но… — я не успел договорить, она приложила к моим губам свои пальчики.

— Иди, я все понимаю.

Поцеловав подушечки, нежно отвел руку и встал. Больше, не говоря ни слова, покинул квартиру и поспешил к себе домой. К Лие…

Все время, пока тащился на этом гребанном автобусе, проклинал невозможность перекинуться и в считанные секунды добежать до дома…

На душе было скверно. Я поступил, как неуравновешенный подросток, которому уделили недостаточно внимания. Мало того, так еще даже не зашел к сестре, не спросил, как она себя чувствует, и вообще бросил ее на человека, который ни черта не понимает в лечении…

Черт! Хотелось ругнуться вслух, но заметив косой взгляд престарелой старушки с какой-то мелкой шавкой на руках, сдержался. Стиснул зубы до скрежета. Глаза бабули округлились до небывалых размеров, и в этот момент на мое счастье или на ее, автобус дополз до остановки, и я первым выскочил из открытых дверей.

До дома бежал, сдерживая свои волчьи возможности, чтобы не шокировать людей еще больше, но, переступив порог подъезда, решил немного успокоиться. Размеренным шагом поднялся на четвертый этаж и спокойно открыл дверь ключом.

Из комнаты сестры донесся обеспокоенный голос Ромки:

— Как ты?

Волк внутри тут же недовольно заворчал, но сильно возмущаться не стал, помня, к чему это привело в первый раз. Осторожно ступая, прошел через коридор и остановился у двери.

Но вся хваленая выдержка треснула по швам, как только вошел в комнату сестры. Ромка протянул руку, желая, коснутся ее. Едкий вопрос сам собой сорвался с губ:

— Воркуете? — сестренка обернулась на мой голос, в ее глазах молниеносно удивление сменилось злостью.

Она демонстративно отвернулась к стенке, да еще и накрылась одеялом с головой. М-да… бежал сюда, чтобы извиниться и убедиться, что с ней все хорошо, а я в итоге снова нарываюсь…

Ромка посмотрел на меня осуждающе, потом на Лию. Сам знаю, что идиот, но это совершенно не его дело! Ромка прочел мои мысли, и недовольно скривив лицо, сказал:

— Глеб, я, наверное, пойду. Мне отец звонил, о чем-то хочет поговорить.

Он шагнул в мою сторону и, пожав руку, мысленно проговорил: «Она здорово обиделась!» И быстро сменил тему, чтобы не огрести от меня пару ласковых за свои нравоучения:

— Пока, Лий. И выздоравливай, хорошо?

На его реплику сестренка не повернулась, лишь вытащила худенькую ручку из-под одеяла и помахала ей в нашем направлении, при этом пробурчав:

— Пока и спасибо!

Ромка довольно хмыкнул, взглядом говоря: «Я же сказал — обиделась!» И смотался на выход, не дожидаясь моего комментария.

Правильно, вали, я сам разберусь с тем, что натворил!

Закрыв дверь за Ромкой, вернулся в комнату сестры и присел на край кровати:

— Лий… — не зная с чего начать, просительно протянул ее имя.

В ответ она лишь промычала, но поворачиваться не стала.

— Повернись, а? — разговаривать со спиной как-то… не очень хотелось.

Легонько потрепав ее за плечо, стал ждать реакции. На мою просьбу, Лия капризно протянула:

— Не-а! — да, так просто мне эту крепость не взять… Поэтому прибег к самому действенному способу:

— Ну, Ли-и-и-й… ну, повернись! — чуть ли не плача, стал умолять ее.

Настроение сестренки изменилось, это я скорее почувствовал, чем увидел, ведь она так и не повернулась, и я решил закрепить результат:

— Ну, сестренка…

И, о, чудо, она сдалась! Медленно, будто нарочно мучая, она стала поворачиваться и только в последний момент, откинув одеяло, посмотрела на меня.

На ее болезненном личике выделялись алые щеки, свидетельствуя о наличии температуры. Захотелось посильнее треснуть себя за то, что бросил ее одну с этим волчарой.

— Что? — Лийка недовольно надула губки и нахмурилась.

Я осторожно задал вопрос, на который уже знал ответ:

— Ты дуешься на меня?

Коснулся ее лба. Горячий…

Сестренка оживилась и тут же во всем созналась:

— Конечно!

Я опустил лицо, не желая встречаться с ее взглядом. Мне стало так стыдно…

И настроение сестренки тут же изменилось.

— Эй, что-то случилось? — участливо спросила она.

Не поднимая лица, пожал плечами. Я еще и сам не разобрался, что, собственно, случилось.

— С Лесей все хорошо?

Я поднял на нее растерянный взгляд. Причем тут Леся? Лия же не может знать о том, что произошло?

— Ну, мне Рома сказал, что у нее что-то случилось, поэтому ты ушел, — пояснила она.

Вот так друг! Выручил!

— Нет-нет, с ней все хорошо, не переживай. Там ерунда… — произнося последние слова понял, что прокололся… И, придуманное Ромкой вполне сносное оправдание, разлетелось вдребезги.

Глаза Лии опасно засверкали и она взорвалась:

— Тогда почему ты уехал?! — голос дрожал от злости. — Если всего лишь ерунда, значит, сестра для тебя тоже ничего не значит? Проще сбросить меня на плечи своим паршивым дружкам, да?!

При упоминании друзей, перед глазами всплыл образ Лии в объятиях Влада… Кровь закипела и, не думая о последствиях, я едко ее спросил:

— Ну, они же лучшие помощники, чем я, да? Влад, так особенно!

Но вся моя злость вмиг слетела, стоило заметить слезы в глазах сестры.

Да, что за день-то такой?!

Лийка быстро развернулась и, вновь укрывшись одеялом с головой, тихо прошептала:

— Уйди.

Я идиот! И это не лечится!

— Лий, ну прости…

Из-под одеяла послышался судорожный всхлип, и сестренка нервно закричала:

— Уйди!!!

Черт! Да что со мной творится??? Зачем я вновь обидел ее?!

Даже выйдя из комнаты, я слышал, как она горько плачет. Волк внутри выл и требовал пойти к сестре, утешить, а я метался вместе с ним, меряя шагами комнату, не решаясь пойти к малышке и обнять…

Так прошло минут десять. В итоге я сдался под напором того, кто сидел внутри меня, и осторожно вошел в комнату. Лия ворочалась в постели в каком-то беспамятстве, и я в который раз за день обругал себя последними словами.

Быстрым шагом преодолел расстояние до ее кровати и опустился на корточки рядом с ней. Прикоснувшись рукой к ее пылающему огнем лбу, выругался сквозь зубы. От слез, дорожки которых до сих пор не высохли на ее лице, температура стремительно поднялась вверх.

Я бегом сгонял за лекарством, но передо мной встал вопрос: как ее напоить.

— Лия, малышка, ну, открой глазки, тебе нужно лекарство выпить… — попросил я, и, как ни странно, это помогло.

Сестренка нехотя открыла мутные глаза и выпила микстуру, немного сморщившись. Но тут же вновь провалилась в беспамятство.

Не придумав ничего лучше, лег рядом и придвинул ее безвольное тело к себе под бок.

Еще какое-то время ее бросало то в холод, то в жар, а потом лекарство подействовало, и она задышала более спокойно. Лия закинула на меня ногу и положила голову на мою грудь. Пришлось дышать сквозь стиснутые зубы от непонятно откуда взявшегося волнения.

Мокрую насквозь одежду нужно бы поменять, но еще и на это я так и не смог решиться. На мое счастье раздался щелчок открывающейся двери и довольный голос мамы:

— Дети! Вы дома?

Осторожно высвободившись из объятий сестренки, на цыпочках вышел из комнаты и шепотом ответил маме, которая, сняв шубу, шла мне на встречу по коридору:

— Лия заболела. — И, заметив ее побледневшее лицо, поспешил успокоить: — Сейчас уже все хорошо, температуру сбил, она уснула, только бы ее переодеть… а то одежда мокрая вся…

Мама не стала задавать глупых вопросов и тут же поспешила в комнату сестры. Помогать тоже не звала, и это очень хорошо, потому, что просто не представляю, как бы я объяснил свой отказ.

Чуть позже вернулся отец и с порога первым делом поинтересовался:

— Что с Лией?

Наверняка учуял запах лекарства и мамину нервозность. Она рассказала об очередной неудачной простуде сестренки, в глазах родителей проскользнула обреченность или что-то очень близкое к этому.

Такое поведение насторожило, и я просто не смог не спросить:

— В чем дело?

Они переглянулись, и отец, устало проведя широкими ладонями по лицу, ответил:

— Глеб… видишь ли, даже для простого человека такое течение болезни, мягко говоря, редкость, а уж Лия… она же наша дочь, и ей должно было передаться хоть что-то от выносливости оборотней…

Он замолчал, но и я не торопился делать какие-то выводы. Обо всем нужно хорошо подумать…

Получается, ее слабый организм и восприимчивость к холоду — это какой-то дефект? Какая-то несовместимость с геном отца? И чем это обусловлено?

Больше родители на эту тему ничего не сказали, а у меня в голове роились бесконечные вопросы, на которые дать ответ мне не мог никто, из тех, кого я знаю. Но пока нужно дождаться выздоровления сестренки, а потом уже попытаюсь что-нибудь ради нее придумать…

Мама вызвалась спать в комнате Лии, для чего попросила перенести кресло из залы, и на наши настойчивые просьбы уступить дежурство мне или отцу, ответила категорическим отказом, хотя ночью мне все же удалось ее уговорить. Поэтому с трех часов утра я сидел в кресле и слушал мерное дыхание сестренки.

Перед тем, как уйти на работу, мама дала мне целый список наставлений и велела отзваниваться каждый час и сообщать о состоянии Лии. Что же, это не сложно, да и я прекрасно понимаю ее переживания. Однажды, лет в пятнадцать, Лия тоже вот так заболела. Сбить температуру мы так и не смогли, пришлось везти ее в больницу. Ну а там реанимация… и тогда вообще чудом вытащили сестренку чуть ли ни с того света.

Родители ушли, а я вернулся в комнату Лии. Стоило мне только немного задремать, как открыв глаза, увидел пустую кровать.

На кухне раздавались звуки позвякивающей посуды, и я, не раздумывая, пошел туда.

Сестренка сидела за столом и уплетала бутерброд, запивая чаем. Мое появление заметила сразу, но вместо обычного приветствия проигнорировала.

Блин, я, правда, идиот…

Быстро, пока мои действия не просекли, подошел к ней и, обняв худенькое тельце со спины, положил подбородок на ее плечико. Что еще могу сказать, кроме как просьбы о прощении? Ничего!

— Лий, ну, прости ты меня, дурака!

Она сделала вид, будто вообще не с ней разговариваю. Вздохнув, продолжил:

— Я, правда, не хотел тебя обидеть…

Слабое оправдание, но оно, естественно, не получило отклика со стороны сестры. И я решил пойти на отчаянный шаг:

— Проси, что захочешь!

Судя по тому, как ее напряжение ослабло, и она облокотилась на мою грудь, Лийка решила смягчиться:

— Все, что захочу?

Ее уточнение заставило теперь уже напрячься меня… Памятуя о многогранной фантазии сестры, ждать мне огромную подлянку… но отступать и брать свои слова назад не буду. Если стоит заплатить такую цену за ее прощение, то я готов пойти на это.

— Все, что захочешь! — сказал уверенно, чтобы она не сомневалась в моей искренности.

Малышка сделала небольшую паузу и, растягивая слова, сквозь которые так и пытался просочиться смех:

— Хорошо, я подумаю и скажу тебе.

Я незаметно для нее облегченно выдохнул:

— Мир?

Нежно поцеловал ее в висок и краем сознания отметил, насколько приятно она пахнет.

— Мир… Только… — на последнем слове сестренка пригрозила мне пальчиком, и я ее перебил:

— Знаю-знаю, больше так не буду.

Лийка удовлетворенно вздохнула, а потом спохватилась:

— Слушай, а сколько время-то уже? Родители приходили? — Она обернулась ко мне, и на бледном личике пролегла тень беспокойства.

М-да… родители не только приходили, но и вообще уже другой день наступил.

Опустил руки и, щелкнув ее по носу, ответил:

— Уже утро, ты вчера вечером как уснула, так и не просыпалась толком. Полночи мама с тобой сидела, полночи я. Ох, и напугала же ты нас…

Вспомнив метание во сне и огненную кожу, еще раз внимательно на нее посмотрел. Только бледная и немного слабенькая, остальное, по ощущениям волка, было более менее нормально.

— М-м-м… — она промычала ответ.

Заметив в ее руке недоеденный бутерброд, вспомнил о том, что мама оставила для нашей больной:

— А давай я тебе бульон разогрею?

И не дожидаясь ответа, подошел к холодильнику, достал кастрюлю, налил немного в чашку и поставил в микроволновку. На ее возмущение, мол, что она уже наелась, только махнул рукой. Для слабого организма нужна нормальная еда, а не бутерброды всухомятку.

Пока я метался по кухне, накрывая ей на стол, сестренка устало положила голову на руки и в таком положении продолжила наблюдать за мной.

Блин, ну я и идиот! Нужно уложить ее, а уже потом бегать и суетиться.

Не слушая ее ворчания, подхватил на руки и понес в сторону комнаты. Волк внутри вновь заворочался, но время на то, чтобы разбираться в себе, выделю как-нибудь потом.

Уложив на кровать Лию, а пошел дальше готовить.

— Лежи, я сюда сейчас принесу.

Хоть спорить не стала, и то хорошо, только кивнула в ответ.

Вернулся на кухню, желая скорее собрать все на поднос, но как назло зазвонил телефон Лии, который лежал со вчерашнего дня в зале на журнальном столике.

Крикнув сестре, что сейчас принесу, быстрым шагом сходил за ним, отдал ей и тут же вышел за дверь, но на кухню уходить не спешил. Хотел узнать, кто там ей звонит.

— Алло, — не особо счастливым голосом ответила Лия.

Из мобильника послышался такой же не очень довольный голос ее мнимой подруги. И тут я вспомнил, что устроил вчера в универе, выпытывая, где Лия… Если малышка об этом узнает, то хрупкий мир, что мы только-только установили, полетит ко всем чертям…

А на словах: «Может, мы заедем к тебе после пар?» я принял решение перехватить этих куриц и пригрозить расправой, если разболтаются о моей несдержанности.

Слушать было больше нечего, потому что сестренка поспешила с ними распрощаться. Я быстренько пошел на кухню, поставил тарелку с подогревшимся бульоном на поднос, и без того полный, и поспешил в комнату Лии.

Толкнув дверь ногой, вошел и услышал от сестры слова, от которых чуть не опрокинул то, что держал в руках:

— Прям, идеальный муж кому-то достанется! — заметив мою реакцию, еще и пошутила: — Да не бойся ты, еще не скоро тебя захомутают, если только сам голову не потеряешь.

Последнее уточнение меня просто убило… Самое страшное, что в последнее время я голову теряю при очень странных обстоятельствах, которые немыслимым образом связаны с сестрой…

А она так искренне рассмеялась, что я, кроме как недовольно засопеть, ничего лучше не придумал.

Подойдя к письменному столу, поставил поднос, помог Лие принять вертикальное положение при помощи подушки, прислоненной к стене, вручил ей ложки, и поставил поднос к себе на колени. На что эта вредина только проворчала:

— Хорошо хоть с ложечки не кормишь!

Ее предположение вызвало улыбку на губах. Хотелось сказать, что если б сама позволила, я бы ее и с ложечки покормил. Но ведь я знаю Лию, такого ухаживания за собой она не потерпит, это уже не раз проверено.

Дальше она кушала молча, лишь изредка тяжело вздыхала, будто вагоны разгружала… Бедняжка, каждый раз эти болезни ее очень сильно выматывают.

После еды пришел черед лекарств, она морщилась, но все же безропотно выпила всю внушительную горку, которую оставила мама. И теперь я, довольный выполненным действом, уложил ее на кровать, укрыв одеялом, и попросил:

— А теперь отдохни.

Хотя и без того видел, что она уснет мгновенно, ее глаза сами собой закрывались.

И когда уже хотел выйти, расслышал ее бормотание:

— Ко мне девчонки после пар забегут, не выгоняй их, ладно?

— Да их выгонишь, как же…

Но моего ворчания она уже не слышала. Дыхание Лии стало глубоким, хоть и с легкой хрипотцой.

Выйдя из ее комнаты, отнес поднос на кухню, вымыл посуду и прибрал немного на столе. Из нас двоих с сестрой роль чистоплюя досталась мне, но я ничего не имел против.

Мой волк стонал и умолял вернуться в комнату, лечь рядом с Лией, как вчера, но я прекрасно понимал, что крышеснос из-за этого мне обеспечен, поэтому нехотя прошел в зал и уселся напротив телевизора.

Прощелкав множество каналов, так и не выбрал то, что бы действительно зацепило, и именно в этот момент зазвонил мой телефон. Хорошо, что догадался поставить его на беззвучный.

На дисплее высветился номер Ромки. Недовольство волка, да и мое собственное, накрыло, будто лавиной, но пару вдохов помогли придти в себя.

А друг очень настойчив, раз не отчаялся и не бросил трубку, пока я приходил в себя:

— Алло, — в моем голосе дружелюбием даже и не пахло, но пусть знает мое к нему отношение, точнее к их с Лией отношениям.

— Глеб, здорово. Как там Лия?

При упоминании имени сестры, его голос стал каким-то другим, и это не понравилось мне до зубовного скрежета…

— Все нормально… — нехотя ответил ему.

— А можно мне приехать?

Вот наглая шавка! Не понимает ничего! Да я от его присутствия зверею, в прямом смысле этого слова.

— Я думаю, не стоит, — сказал я и, желая тут же прекратить его мысли в этом направлении, продолжил: — Она слаба, большую часть времени только кушает и отдыхает, так что… подожди, когда ей станет легче…

Вполне логичное объяснение, даже умудрился не зарычать.

— Да… — тон Ромкиного голоса изменился, и я понял, что вряд ли он меня послушает. Все равно припрется. А он продолжил: — Давай, пока.

Слушая короткие гудки, еле сдержал порыв швырнуть телефон в стену. Но… нельзя, Лия от такого грохота точно проснется.

Прошелся по комнате, но видимого облегчения не получил, поэтому вышел на балкон. Стоя на морозном воздухе, стал думать о том, что вообще такое со мной происходит… Я всегда оберегал Лию от парней, но еще ни разу не воспринимал ее не как сестру, а как девушку… И эта реакция волка… Все настолько запуталось, что хотелось взвыть… И самое сложное, что спросить не у кого.

За время жизни в стае я ни разу с таким не сталкивался. Парни, у которых были сестры, конечно, тщательно оберегают их от посягательства своих собратьев. Даже есть договор, что если девушка не знает, что парень оборотень, то категорически запрещено начинать отношения. А рассказать можно лишь тем, в ком ты уверен на сто процентов, да даже на двести, что выбранная пара не сдаст всю стаю Охотникам… Но чтобы волк брата выбрал себе в пару сестру…

Может, это что-то другое? Может эти странные желания волка возникли из-за беззащитности Лии? Вовсе не имея плотского подтекста?

Если спрошу о таком отца, то он просто спустит меня с десятого этажа, а потом еще и превращаться запретит, чтобы подольше помучался и подумал…

Так и не придя ни к какому логичному выводу, вернулся в комнату, и как раз во время. В дверь постучали подружки сестры, их я учуял по запаху, который проникал даже сквозь металлическую дверь.

Нет, неужели возможно выливать на себя литрами духи??? А эти курицы, видимо, так и поступали, собираясь из дома на выход. Я даже в универе сестру так ищу — по запаху ее подружек, потому что такого количества парфюма нет больше ни на ком.

Неспешно дойдя до двери, открыл ее с брезгливым выражением на лице.

Обе девушки замерли, но та, которая из них темненькая, быстро пришла в себя и, уперев руки в бока, воинственно произнесла:

— Мы к Лие!

Смешная, я ведь могу и зарычать, в прямом смысле этого слова.

— А я думал, ко мне, — ехидно вымолвил, распахнув объятья.

Светленькая, которую я усиленно душил в универе, отскочила на пару шагов назад, чем вызвала мой смех. Наивная, думает, сможет убежать от меня, если я надумаю поохотиться?

Наверняка хищный блеск отразился в моих глазах, и уверенность темненькой тоже угасла, она несколько растерянно произнесла:

— Глеб, прекрати, мы просто хотели проведать Лию…

О, она мое имя знает, хотя… не удивительно, первое время эти самые подружки проходу не давали мне и ребятам. Ради этого только и втерлись в доверие к сестренке, в этом я больше, чем уверен.

— Она еще спит!

Ради них тревожить сон Лии я не собирался, даже несмотря на ее просьбу пустить их. Ведь ей нужен отдых, организм измотан болезнью…

Из комнаты сестры раздался слабый голос:

— Я уже проснулась!

Вот ведь!!!

Подружки победно оскалились, но я их снова не пропустил, прошептав так, чтобы расслышали только они:

— Расскажите об инциденте в универе, убью.

Я не угрожал, даже не рычал, просто констатировал факт, но они прониклись, судя по страху, что промелькнул в глазах обеих.

Подслушивать, о чем они там разговаривали, не стал, а пошел на балкон, проветриться немного после этих запахов… Стараясь ни о чем не думать, просто дышал полной грудью и, только услышав хлопок закрывающейся двери, решил пойти к сестре и проверить, как ее самочувствие.

Переступив порог комнаты, сразу почувствовал, что настроение Лии не самое лучшее. Она лежала лицом к стене и снова укрылась одеялом с головой.

— Лий? — Присев на край кровати, потеребил ее за плечо.

Она тут же развернулась и быстро встав, бросилась ко мне на шею со словами:

— Глеб, неужели я настолько страшная, что парни не хотят со мной встречаться?

Пока я переваривал суть вопроса, она как маленькая взобралась ко мне на колени и, не размыкая рук, прижалась ближе. Волк внутри ликовал, а я дышал урывками и сквозь зубы, лишь бы не позволить рукам, которые принялись жить собственной жизнью, лишнего.

И что я мог ответить на ее искреннюю боль? Самое простое, что пришло на ум:

— Малышка, ты самая красивая девушка, которую я знаю. Не будь я твоим братом, на руках бы тебя носил и бегал вслед преданной собачкой…

Да, что там говорить, я и сейчас готов за ней бегать и на руках носить, а если еще волку позволить осуществить все желания… Сильнее сжав сестренку в объятьях, зажмурился, желая прогнать картинки, что рисовал воспаленный мозг…

— Правда? — Лийка отодвинулась немного, поерзав на моих коленях, отчего я чуть не взвыл, и с надеждой во взгляде, посмотрела на меня.

Улыбка вышла натянутой, но я старался:

— Конечно, правда! — подтвердил я и, не желая ее обидеть, но в то же время спустить с колен, предложил: — А давай я ноут принесу, и мы фильм какой-нибудь вместе посмотрим?

Сестренка счастливо улыбнулась и согласно закивала. Вот не умеет она долго киснуть. Чтобы поднять ей настроение нужно совсем немного.

Аккуратно переложив ее на кровать, я пулей вылетел из комнаты. Ворвавшись в ванну, открыл холодную воду и несколько раз сполоснул лицо. Нет, с желаниями волка нужно что-то делать, и лучше поскорее, пока не дошло до беды…