Роман Сдайся мне, милая бывшая глава Глава 102

Ира с силой прикусила нижнюю губу, ей расхотелось идти на второе слушание по делу Катерины, поэтому она покинула здание суда. Спустя полчаса она уже находилась в офисе Игната.

— Игнаш… — девушке было плевать на то, что в кабинете присутствовали другие люди. Она подошла к столу, села на колени Фурманову, обвила руками его шею, и, уткнувшись ему в грудь тихонько всхлипывала.

Мужчина замер, но затем нахмурился и посмотрел на невесту. Он даже хотел ее оттолкнуть от себя, но услышал плачь.

— Пожалуйста, положите документы мне стол, я посмотрю их позже. Пока можете идти, — сказал Игнат двум коллегам, сидевшим по ту сторону стола, затем он отложил бумаги и потер виски.

— Хорошо, — ответили они и вышли.

Когда дверь кабинета закрылась, женщина-сотрудница не удержалась и сказала:

— Невеста Фурманова совсем не знает правил приличия. Она даже не постучалась, и вообще, она что, не заметила, что мы работали? Прибежала и набросилась на него при нас.

Мужчина пожал плечами.

— Видимо, он так сильно ее любит.

— Любит – не любит, но рамки приличия быть должны, — недовольно добавила та.

— Ну ладно, хватит. А то кто-нибудь услышит, как мы судачим.

Игнат аккуратно отстранился от Ирины.

— Ну все-все, слезай.

— Нет! — она снова уткнулась в грудь жениха.

Ему не оставалось ничего, кроме как сдаться.

— Расскажи, что, в конце концов, случилось?

Зорина подняла голову и красными глазами посмотрела на него.

— Почему они так обо мне говорят?

— Кто? — прищурился Фурманов.

Девушка шмыгнула носом.

— Наташа и Власий. Сегодня я хотела пойти на повторное слушание Катерины, но на входе увидела, как ее мама стоит на коленях перед Наташей. Она умоляла ее простить Катю, но та не соглашалась. Тогда я решила заступиться и помочь уговорить…

— Постой. Заступиться? — прервал ее Игнат. — Ты уговаривала Наташу простить Мёдову?

— Да, я увидела, что ее мама встала на колени, поэтому…

— Ира, ты поступила неправильно. Так нельзя, — он направил на нее свой глубокий взгляд.

Лицо Зориной стало грустным, она не понимала, о чем он.

— Что я сделала не так?

— Все. Катерина натворила дел. Она поступила плохо с Натальей, и та сама вправе решать, прощать ей Катю или нет. Ясно?

— Но…

— Ладно, слушай. Я понимаю, ее мама даже встала на колени, но Наталья все равно не хотела прощать. Однако ты не думала, что это могла быть не искренняя мольба, а дешевая манипуляция?

— Манипуляция? — Ирина сделала удивленное лицо.

— Да. Она могла пойти к Наталье и поговорить наедине, но она предпочла встать на колени на глазах у людей. Очевидно, что она сделала это специально, чтобы заставить ее простить Катерину.

— Точно, — опустила голову Ира с грустным видом. — Вот почему она столько всего мне наговорила. Я разрушила ее план.

—Лучше хорошенько подумай, прежде чем помогать кому-то в следующий раз, — он нежно коснулся ее волос. — И еще, Медовы не самые лучшие люди. Старайся меньше с ними общаться.

— Хорошо, — выдавила улыбку девушка. Затем она кое о чем подумала и посмотрела на Игната. —Давай съездим куда-нибудь на выходных?

— На выходных?

— Ага.

— Почему ты вдруг об этом подумала?

— Мне скучно. Ты в последнее время всегда занят, даже не можешь сходить со мной поужинать. И я всегда сижу дома одна, скоро покроюсь пылью. Пожалуйста, давай съездим куда-нибудь.

Фурманов не нашел повода, чтобы ей отказать, да и на этих выходных как раз ничего не запланировано, поэтому он кивнул.

— Хорошо. Но у нас будет только два дня, далеко не поедем. Только если в Дудергофские высоты. Хочешь?

Услышав, что он согласился, на лице Зориной расцвела улыбка.

— А я и не знаю, куда можно поехать. Я ведь недавно пришла в себя, не в курсе, что там есть интересного. Решай ты.

Игнат опустил глаза и на некоторое время задумался. Наконец, он кое-что вспомнил и тепло улыбнулся.

— Помню, как в одном из писем ты сказала, что хотела бы покататься на лошадях и сходить в горы, и что ты неплохо ездишь верхом. А у одного моего партнера как раз есть ферма с лошадьми там неподалеку. Можем сделать и то, и другое. Что думаешь?

Лицо Зориной застыло. Пойти в горы – еще можно. Но она ведь совсем не умеет ездить верхом! И вообще. Она боится таких крупных животных!

— Не хочешь? — не получив ответа, спросил Игнат. Улыбка на его лице исчезла.

Девушка испугалась, что он может что-то заподозрить, поэтому покачала головой.

—Нет-нет, я давно об этом мечтала, просто растрогалась, не ожидала, что ты запомнил такое.

— Я ведь говорил, что помню все твои увлечения, — мягко ответил Фурманов.

Та дернула уголками рта и небрежно сказала:

— Правда?

Игнат не услышал ее тон.

— Тогда я все организую.

— Хорошо, — рассеяно кивнула Ира.

Видимо, ей придется поехать на эту ферму, ну а что касается верховой езды – она может придумать отмазку, как дело дойдет до этого.

Подумав об этом, она успокоилась.

***

Повторное слушание уже подходило к концу. После многочисленных вопросов судьи и адвоката Натальи, Катерина наконец не выдержала и призналась, что намеренно опубликовала ту новость, чтобы опорочить Жемчугову. Коллегия судей оставила решение суда первой инстанции в силе. Не сдержав эмоций, ответчица обозвала судью неприличным словом, и намекнула на нечестный суд, за что суд добавил к ее штрафу пятнадцать суток ареста. Все-таки, законы еще не усовершенствовали для урегулирования отношений в области интернет-травли.

— Она ещё легко отделалась, — разочаровано сказал Власий, когда они выходили из здания суда. — Таких как она надо сажать в тюрьму, а не штрафовать.

Наташа улыбнулась.

— Ничего не поделаешь, таковы законы. В любом случае, она получила наказание, мы должны быть удовлетворены.

— Ты права. Давай отметим? Я слышал, что открылся какой-то новый ресторан с морепродуктами, не хочешь попробовать? — задорно улыбнулся мужчина.

Жемчугова подумала о том, что она и вправду давно не ела морепродукты.

— Пойдем.

— Отлично! — Лучинский достал ключи от машины, и как только он хотел разблокировать двери, зазвонил телефон. — Я отвечу, — виновато улыбнулся он и достал мобильный. Увидев имя абонента, он поднял брови. — Это мама!

— Отвечай скорее.

Власий провел пальцем по экрану и поднес телефон к уху. На другом конце провода раздался нежный и добрый женский голос:

— Сынок, суд закончился?

— Да, закончился, — ответил тот и спросил: — А что такое?