Роман Саламандра глава Глава 109

Лекс проснулся от того, что отлежал руку, и она теперь в отместку пульсировала тонкой болью. Он потянулся и сладко зевнул. Судя по положению солнца, сейчас было уже хорошо за полдень… Лекс резко сел. Он был в собственной спальне, в тунике, но без тоги и без украшений. Праздник! Объявление гильдии!! Лекс вцепился в растрепанные волосы, последнее, что он помнил, это как Кирель предлагает ему сесть рядом на скамью для почетных гостей в Сенате. А что было потом, как он оказался дома, он совершенно не помнил!!!

Паника поднялась к горлу, не давая дышать. Лекс поискал свою обувь, а потом, махнув рукой, босиком побежал по каменному полу на кухню. Там никого не было, и только выскочив во двор, Лекс увидел, как Тиро запирает калитку.

- А где все? - Лекс растерянно обвел взглядом непривычно пустой двор. А потом увидел Аши, который лежал под стеной кухни с раздутым животом и слабо дрыгал задними лапами, - что это с Аши? Его отравили?

- Нет, он просто объелся и ему плохо, - Тиро подошел к детёнышу и покачал головой, - но может, это его научит не жрать все подряд? А ты что босиком выскочил? Проголодался настолько, что не успел обуться? Ты, считай, сутки проспал. Как вчера заснул в Сенате, на коленях у Киреля, так только сейчас проснулся. Отдохнул?

- А как я дома оказался? - Лекс захлопал глазами, пытаясь представить, что произошло, - ничего не помню!

- Вчера, после того, как все с такой помпой прошли через весь город в Сенат, ты сел возле Киреля и, видно, расслабился и уснул. Прямо на скамье в Сенате. Свернулся в калачик, голову Кирелю на колени пристроил и готово! Сканд едва дождался, пока гильдии объявят, а потом на руках вынес тебя из здания Сената и на паланкине домой доставил. Весь город вначале кричал тебе и новым гильдиям здравицы, но как только увидели, что ты сладко спишь, сразу замолкали и на всех шикали, чтобы любимую ящерку не разбудить! Я был потрясен, - Тиро потер лицо, - орать и горланить перед дармовой выпивкой и угощением – это нормально, но так, чтобы все заткнулись и в тишине провожали до дома… это на самом деле любить должны, а не как обычно…

- А где все? - Лекс растерянно посмотрел на пустой двор, - куда все делись?

- Так праздник, все отдыхают. Сканд умчался в старый город, а всем велел сохранять тишину, чтобы ты мог выспаться. Ну, я выделил девкам, рабам и работникам бочонок фруктовой наливки, они там во внутреннем дворе выпили и теперь спят в тенечке примерно, как Аши. До ужина пускай валяются и отдыхают. Мальчишки спят в гареме после обильного обеда, скоро уже проснутся. Бэл с учениками понес дары в храмы. Ма с Ламилем и младшими детьми в соседнем доме в гостях у Лейшана. Он утром заходил, приглашал в гости Звезду, там цветы привезли в подарок от твоего брата, и сладости. Ламиль уперся, что один не пойдет, а только с друзьями, вот всех малышей туда и спровадили. Но ты не переживай, там Ма, Олива и все ее женщины. А еще Зи и Зу пошли рядом со Звездой, личной охраной младшему, - Тиро не понял выражения лица у рыжика, и на всякий случай добавил, - Сканд разрешил. Ты не переживай, там монахов в охране столько, что ничего не случится.

- А чего Сканд в старом городе забыл? - Лекс вместе с Тиро зашел на кухню и уселся за стол, домоправитель стал выставлять перед ним полные тарелки с едой, - и где Тургул?

- Ну… - Тиро сел напротив и смотрел, как Лекс набросился на мясо, - Сканд с Тургулом пытаются разгрести свалившуюся проблему. Ну, я о нэсси говорю… все получилось, как в присказке: много хорошо – уже не хорошо! Четыре туши нэсси – это не шутка, а беда. Конечно, основное количество мяса срезали и вывезли, но это, в основном, шеи и спины, а еще остались жирные брюшки, требуха, громадные плавники, хвосты. Это тоже мясное, и если не избавиться от этого и оставить на берегу, то под солнцем это все быстро испортится и завоняет. Рыбаки знают, что делать с нэсси, но их слишком много! Жир обычно сцеживают в бочки, а потом продают для светильников, да и для еды беднякам. Но на такое количество жира бочек не хватает. Ребра и крупные кости разбирают на поделки, но их надо очистить от мяса, а все уже наелись! Брюшки солили в бочках, но сейчас все бочки полны жиром для светильников.

И очень много требухи! Обычно ей кормят ящеров и в этот раз скормили, и вот, полюбуйся! - Тиро кивнул на беспомощного Аши, - накормили вдоволь самочек и те ночью снесли яйца! Теперь пару дней их нельзя грузить, самцы возбуждены и от яиц не отходят. Сканд едва вытащил Шу из загона, а Тургул просто не успел своего ящера в дом завести, и только поэтому сегодня верхом. А мясо надо увезти с берега, а теперь просто не на чем! Грузовых ящеров мало и они медленные. Там, где самочки дважды успевают сбегать, грузовые только один раз, и то, если их подгонять.

Тургул везет на грузовых ящерах мясо в каменоломни, рабов кормить, а это значит, два дня, пока грузовые ящеры обернутся. Туда повезли хвосты, плавники, куски печени, все пересыпано солью, только бы довезти, чтобы не испортилось! А это только с двух туш, и еще столько же на берегу осталось. Сейчас соль – самый востребованный товар! Бедняки из столицы отправились пешком в старый город с ведрами и солью. Будут солить и вялить мясо про запас. Там сейчас весь старый город в перетяжках веревок и капающих жиром кусках.

- Но зато накормили всех по самое не хочу! - Лекс облизал пальцы и довольно улыбнулся, - лучше расскажи, что было, пока я спал.

- Что было? - Тиро задумался и пожал плечами. - Ну, для начала объявили о создании новых гильдий. Сперва оружейной. Ты видел, как та новая гильдия представлялась городу, - Тиро похмыкал, - Орис такой весь солидный мастер, его в городе знают, как бывшего главу гильдии кузнецов. Не все поняли, зачем они захотели отделиться, ведь оружие, его же кузнецы делают. Это потом слушок пробежал, что боги Орису дали новый рецепт, а он боится секрет всем открывать. Вот и создал новую гильдию, чтобы придержать его только для малого круга доверенных мастеров. За Орисом шли еще трое мастеров, они в прошлой гильдии даже личные клейма для своего оружия имели. А уже в новой гильдии, когда они только оружие будут делать, им такое раздолье…

Тиро замолчал и понимающе закивал головой. Лекс прикинул перспективу для новой гильдии, теперь цена за такие мечи, естественно, подскочит. Мало того, что мечи будут восхитительными и по сравнению со старыми просто волшебными, но еще и с клеймом от знаменитого мастера… Да… такие мастера точно не прогадали, когда бросили насиженные места и пошли в новую гильдию. Пусть первое время им придется тяжело в необустроенном жилище и местах, мало приспособленных для работы. Это не страшно, приспособятся, а когда построят новый квартал, то сделают все под свою руку. Тиро тем временем блеснул глазами, делясь свежими сплетнями.

- А за теми мастерами пошли подмастерья, и не абы какие, - Тиро ухмыльнулся, - они в гильдии кузнецов уже мастерами были, а тут повязки с хвостов сняли и на лоб перевязали, как ученики. А за ними их ученики и подмастерья. Когда мастер идет в ученичество, такого еще не бывало. Все в городе рты пооткрывали, когда увидели, но видно, новое знание того стоит, чтобы голову склонить и на колени встать перед учителем. М-да… А те четыре меча, которые они несли, как образцы своей работы, говорят, они цвета звезд и острее булатных. Не знаю, правда ли или обманывают? - Тиро хитренько прищурился на Лекса.

- Острее, Тиро, даже не сомневайся, и прочнее, и в изготовлении проще, - Лекс вернул домоправителю хитренькую ухмылочку, - но булат легче и красивее. Но это, как говорится, на вкус и цвет. Кто-то любит мясо, а кто-то рыбу. И то и другое еда, а на вкус разное… Так что там было в Сенате? А то, я когда понял, что сделал все, что мог, так и заснул, прямо стыдно, самое интересное пропустил… Что в Сенате было?

- Что было? - удивленно переспросил Тиро, - Орис показал новые мечи, дал подержать в руках Сканду и Шарпу, потом пустили по рядам сенаторов. Хотя воевала там только треть, но оружие в руках умеет держать каждый… Всем понравилось. Ориса похвалили, дали разрешение для работы, выделили спорный квартал, - Тиро склонился к столу и перешел на шепот, - и хотя там с начала штормов чужих выгнали и строят все под себя, но только сейчас квартал на окраине стал официально принадлежать новой гильдии. Сенаторы расспросили, сколько народу в гильдии и как скоро начнется работа. Определили налог. Пока в том квартале живут, будут выплачивать половину, но когда построят новый квартал и гильдия туда переберется, то будут платить полную стоимость. Это примерно года через три будет, за это время гильдия приработается и с инструментами разберется. Гильдия кузнецов сейчас только начнет им новые наковальни делать и молоты. Это дело непростое, говорят, сам Орис пойдет в старую гильдию помогать с наковальнями. Их ведь не каждый год делают, и тут навык особый должен быть, чтобы такую большую вещь отлить…

- Ладно, - Лекс тряхнул лохматой косой и отодвинул тарелки, - про гильдию оружейников я все понял, а теперь, самое главное, что там о гильдии стекловаров говорили?

- А что там говорить? - Тиро вздохнул, - это для нас Бэл родной и свой, а для других патрициев он непонятный выскочка. Со стороны оно знаешь как смотрится? Был монахом. Был выкуплен у Первосвященника мужем главнокомандующего вначале вроде как для личной охраны, а потом, когда боги дали Избранному секрет стекол и зеркал, оказался под рукой и вовремя втерся в доверие. И вдобавок ко всему, жил в доме главнокомандующего и, воспользовавшись тем, что в его доме живут раненые офицеры, выбрал себе самого перспективного и выскочил за него замуж.

- У кого язык повернулся такое сказать? - Лекс рявкнул и стукнул кулаками по столешнице.

- А ты сам догадайся… - хмыкнул Тиро, - кто тебя напрямую укусить не может, а пакость очень хочется сделать?

- Люц-ций С-с-силус-с… - прошипел Лекс и улыбнулся, прикидывая, какую гадость он устроит в ответ негодяю, - напрас-сно он решил, что за Бэла некому зас-ступиться…

- Да уж, - улыбнулся Тиро, - и он, и его прихлебатели, которые попытались измазать грязью Бэла, не подумали о том, что Бэл не патриций, а сирота и бывший монах. Это они патрициев могли ломать, как хотели в этом своем Сенате. А над Бэлом у них такой власти нет. А после того, что в Сенате произошло, теперь все, кто раньше с Люциусом водил дружбу, стараются держаться от него подальше и рьяно доказывают, что они против Силуса. Еще в Сенате Шарп лениво так поинтересовался, какие именно претензии выдвигают господа сенаторы? А все знают, что после такой ласковой улыбочки Шарп навещает дома патрициев, и там фамилии теряют своих глав семейств. А потом Сканд встал и спросил, если есть претензии, то пусть уточнят: они к новой гильдии, под патронатом его мужа – Избранного любимца богов, или претензии к самому Бэлу – мужу центуриона?

Лекс довольно улыбнулся. Да, он именно поэтому торопился со свадьбой Бэла, чтобы не упустить эту козырную карту в предстоящей битве старого и нового. Этот Силус явно плохо подумал, прежде чем начинать войну. Он ее проиграл в тот момент, как решился высказаться против. Но Тиро просто распирало от новостей, и Лекс с удовольствием слушал домоправителя дальше.

- Но прихлебатели Люциуса попытались все свернуть на милость богов, мол, не воспримут ли те за дерзость, что секрет был открыт одному, а воспользуется им другой? На это Кирель, который гладил тебя по волосам на своих коленях, очень ласково сообщил, что готов с каждым, сомневающимся в воле богов, пообщаться на эту тему при личной встрече. Потом встал Пушан, который заявил, что отказать в работе новой гильдии – это значит, самим отдать новые знания в чужие руки. Тот же Чаречаши с удовольствием примет их в своем городе. А это уже не просто глупость, а измена империи, и господам сенаторам стоит пересмотреть свои претензии, пока не стало слишком поздно. После этого все возражения были сняты, - Тиро ухмыльнулся.

- Вопрос в дальнейшем крутился только вокруг размера налогов. Тут всплыло, что в городе нет свободного квартала для гильдии, и, более того, поскольку гильдия молода и все ее ученики и подмастерья подростки, то гильдия освобождается от всяких налогов на ближайшие пять лет, а после этот вопрос будет еще раз пересмотрен. Но самое интересное для Люциуса и его приятелей началось после того, как они из Сената вышли. В городе все узнали, кто и что говорил про Бэла, и первыми, как всегда, начали женщины. Они плевали на Силуса и тихо в спину, и открыто в лицо, и охрана их не удерживала, - Тиро хмыкнул под нос, - да и не сильно-то старалась.

Тиро увидел, как удивленно поднял брови Лекс, и решил пояснить.

- А что ты так смотришь? В городе не найти такой женщины, чтобы в слезах не относила хотя бы раз яйцо к воротам храма. Деток можно в семье только трое, а на четвертого налог такой, что только, пожалуй, в домах богатеев и сыщется. Да только там тоже умеют денежки считать. Еще один ребенок – это не только рот, который прокормить надо, но и наследничек, которого надо к делу пристроить. Для многих женщин, что Бэл, что остальные младшие в этом доме, если не отданные раньше в храм дети, то братья или племянники. А еще тайная надежда, что в этот дом приведут и того самого заветного ребеночка, и мать сможет узнать его. Знаешь, как к нашим мальчишкам на базаре приглядываются? С тоской… все пытаются признать кого-то из своих… сердце матери, оно ведь такое, все ждет и надеется…

Ты помнишь, как после того, как ты на арену выпрыгнул, детей спасая, женщины твои одежды целовали? А потом все узнали, что Кирель тебе детей из монастырей привозит и отдает. Они от тебя отстали после того, как я с ними поговорил, что ты, мол, добрый очень и стеснительный, и не стоит тебя рьяно благодарить, мол, ты этого только пугаешься. Но благодарность, она все равно в сердцах живет, пусть тихо, но крепче любой клятвы, вслух сказанной. Все в городе знают, что гильдия стекловаров тобой создана, и тут какой-то патриций посмел против тебя слово сказать?

А потом еще гадости против Бэла, который сын-брат для каждой женщины? Эх-х, не подумал об этом Люциус. Это тебе не патриция какого-нибудь гнобить и ноги вытирать, плебеям на их войны наплевать, по большому счету, или позубоскалить, но тут патриций замахнулся на святое для каждой матери – на родного ребенка, пусть и не признанного, но от этого еще сильнее любимого… а каждая женщина, она кто? Жена, и она-то уж сможет донести до своего мужа боль и негодование своего сердца.

Да и мужчины тоже в стороне не останутся. Он ведь на мужа военного слово плохое сказал! В чести его усомнился! А все помнят, как Бэл Тургула в корзине из старого города вынес. Его бы добили из милосердия, а он выходил, как самый преданный младший – опора и надежда каждого старшего! А кто у нас мастеровые лавки держит? Правильно – ветераны! И не важно, что многие только по разу контракт подписывали, только бы денег собрать на ученичество, но если ты в латах ходил и кровью врагов умылся, то это будет с тобой навсегда! Так что, люди Люциуса в столице не скоро что-либо путное купить смогут. И на базаре им цены будут поднимать вдвое, чем остальным. Да и камень через забор кинуть могут. Но я думаю, что Люциус и сам не дурак, сбежит отсиживаться в имении, пока люди успокоятся или отыграются на других его прихлебателях. Да сейчас, начнись пожар в его доме, пожарные и торопиться не будут, пока угольки от его дома не останутся!

Тиро довольно засмеялся, а Лекс задумался. Нет, он, конечно, подумывал заручиться поддержкой плебса в своих начинаниях, и понимал, что аристократы попробуют высказаться против, но вот так, чтобы весь город встал против его врагов? Нет, об этом не думалось совершенно, это, пожалуй, даже слишком… тут впору людей придержать, чтобы они не решили камнями закидать гаденыша, а то военным придется вмешаться, и как бы они ни поддерживали своих, но закон аристократа скорее защитит, просто из страха, как бы и им не досталось, а это уже беда…

Пока Лекс кусал губы в тяжких раздумьях, калитка открылась, и во двор влетел уставший Сканд на Шу. Генерал сам стал расседлывать взволнованного ящера, торопясь отправить его к яйцам. К тому времени, как до него доковылял Тиро, седло и попоны валялись на земле, а Сканд закрывал двери в стойле, откуда неслось довольное шипение Шу. Тот, видно, удостоверился, что с яйцами все в порядке, и теперь успокаивался.

- Шу можно сегодня не кормить, - Сканд приобнял Лекса и поцеловал в висок, - он перед дорогой домой так наелся, что вначале еле ногами передвигал от обжорства, только напоить, и все на сегодня.

- Как все решили с оставшимися нэсси? - Лекс заглянул в стойло к Шу, тот двигал носом упавшее яйцо и недовольно фыркнул в сторону любопытного человека.

- Монахи помогли, - Сканд махнул рукой подбежавшим слугам, чтобы не совались к Шу с водой, и сам поставил ведро внутрь, - они забрали оставшиеся хвосты и плавники и увезли на своих быстрых ящерах к себе в монастыри. Сегодня до ночи любой сможет срезать и забрать с туш все, что захочет, а утром галеры зацепят крючьями оставшиеся требуху с костями и утащат в море. Рыбы и прочие гады объедят все, что останется, а уж кости потом из моря ныряльщики достанут. Они будут хорошо обчищены для поделок. А уж нырять наши хорошо научились… Так что, сам не ожидал, что все так быстро разрешится. А где все и что это с Аши?

Тиро начал опять рассказывать, что Аши объелся, мальчишки спят, а женщины с детьми до сих пор не вернулись из гостей. К концу рассказа Аши уже встал и отправился в облюбованный угол погадить, мальчишки спускались вниз, потирая заспанные мордашки, а веселые девки вешали над огнем котлы, чтобы варить травяной настой на вечер. Благо, что в доме сегодня хотя бы готовить не надо было.

Тут как раз и женщины с детьми вернулись. Ламиль забрался на колени к Лексу и принялся хвастаться браслетами и яркими ленточками, которые ему завязали в волосы. Женщины принесли корзины с фруктами и охапки цветов. Ламиль раздулся от гордости от таких подарков и счастливо болтал без умолку. Лейшан пришел следом, проконтролировав, чтобы все корзины донесли до дома генерала, и с довольной улыбкой протянул Лексу корзиночку с мелкими темно-синими, почти черными ягодами. Лекс вспомнил, как Чаречаши упоминал о каком-то любимом лакомстве младшего брата, и с улыбкой принял подношение. Ягоды на вид были как мелкие сливы, но на вкус, как переспевшая вишня, только без косточки. Сладко-приторные, с немного винным привкусом.

- У меня несколько изменился вкус, теперь я больше мясо люблю, чем фрукты, - Лекс улыбнулся и отложил корзинку, - но передай Чаречаши, что я очень благодарен, что он помнит обо мне и мои вкусы. Останешься с нами поужинать?

Лейшан с радостью согласился, и Лекс распорядился, чтобы накрыли в атриуме. Женщины расставляли цветы в вазах по всему дому. Девки накрывали столик между трех лежаков. Лекс велел сдвинуть два топчанчика вместе, и Сканд с ухмылочкой улегся на один из них. Ламиль был, хоть и сытым, но несколько возбужденным, и то ластился к Лексу, то начинал прыгать на месте от избытка восторга и впечатлений. Все закончилось тем, что Лекс велел принести деревянную качалку для малыша, и Ламиль, забравшись на игрушку, раскачивался в свое удовольствие. Младшая сестра Оливы пришла с маленькой арфой и, аккомпанируя себе, начала петь что-то про любовь.

Ужин только начался, как в гости пришел Пушан, и ему тоже предложили присоединиться к трапезе. Пока принесли еще топчан, Пушан с интересом наблюдал за Ламилем. Он не был похож на привычного младшего в домах аристократов. Для начала, он был крепеньким и загорелым, а еще, очень подвижным и даже несколько шумным. Для Пушана было привычно, что маленькие младшие, как правило, слабенькие и беленькие, и их больше носят на руках первые годы их жизни. А Ламиль бегал и повизгивал от восторга, когда раскачивался на своем деревянном ящере. Даже сейчас было уже понятно, что Ламиль не будет, как остальные младшие, кротким лапочкой, нежным и слабым, боящимся сказать слово в присутствии мужа. Он был полон азарта и огня, и стал яркой и независимой личностью, похожей на маленького Качшени, который в свое время так пленил наследника.

- Вина или наливки? - Лекс отвлек Пушана от Ламиля, - сегодня город празднует второй день, подъедая, что вчера не успели. Тиро выдал еще вина и оставшуюся наливку, но придержал для дома по паре бочонков. Что тебе предложить?

Пушан растерянно ответил, что ему все равно, а Лейшан, ревниво сверкая глазами, решил отвлечь наследника от красивого младшего, уже обещанного его господину. Разговор коснулся нового закона, который вынесли на обсуждение в Сенат. Лекс сразу насторожил ушки. Тиро ему только о гильдиях рассказал, а про то, что было дальше, просто не успел. А рассказывать было о чем…

После того, как Сканд вынес его из Сената и понес домой, Шарп высказался о новом законе о семье… и тут началась буря! Для начала, сенаторы не поверили, что такой закон возможно было вообще предложить! В Сенате сидели только взрослые мужчины, все, как один, главы собственных фамилий, и вот так взять и отказаться от собственной власти? Они повскакивали со своих мест и стали кричать против…

Но Кирель встал за спиной мужа, закрыв лицо капюшоном, и страсти стали утихать. Мало кто осмелился бы перечить Первосвященнику, это вам не Шарп, который открыто мог достать клинок перед лицом врага, с ним хотя бы можно было попытаться договориться. Недовольство Киреля могло прийти в дом незаметно, вместе с отравленным мясом или запечатанной амфорой вина в собственном подвале. А еще, можно было неудачно споткнуться на улице, так, что и шею сломать на ровном месте. Или нарваться на сумасшедшего воришку с ножом в переулке. И пусть сейчас серый квартал был практически пустой, но где гарантии, что переловили всех?

Когда страсти поутихли, господа сенаторы начали думать головами и взвешивать свои выгоды. Некоторым понравилась возможность проверить верность своих союзников, некоторые решили упираться против нововведений до последнего, и Сенат, как и ожидалось, разбился на несколько коалиций. Он сразу стал похож на улей с пчёлами, в который засунули факел. Пока все метались, не зная, кого укусить от злости, но при этом не опалить свои крылья в огне, императорская семья смогла полюбоваться на сдернутые маски и откровенные эмоции. Ради одного этого можно было разворошить осиное гнездо старой аристократии.

Пушан светился от счастья, вспоминая это. И правда, не так часто можно увидеть у насквозь фальшивых людей истинные лица, услышать, что у них в душе. У каждого нашлось по ведру помоев для «обожаемых друзей»… В итоге, когда все были готовы к потасовке, Шарп призвал к порядку и распустил уважаемое собрание, чтобы они обдумали новый закон в «благочестивой тишине и выдали свое обоснованное мнение».

В итоге, сегодня в доме каждого сенатора стояли визг и крики. Дети радовались, что диктатура старшего поколения закончится и у них появится возможность хоть как-то повлиять на свою судьбу, младшие мужья пребывали в растерянности, неужели не надо будет ждать команд от своих родителей, и над ними будет только один человек, которого надо будет ублажить и телом, и поступками – собственный муж, а жены и дочери плакали от облегчения, наконец-то они смогут остаться со своими детьми, не опасаясь самодурства собственных родителей? С одним только мужем они как-нибудь договорятся. Неужели и в их жизнях наступят покой и стабильность?

И только главы фамилий зло дергали себя за ухоженные кудри. Надо найти выход и лазейки и как-то обойти новый закон, который может связать им руки и выпустить таких удобных и послушных марионеток на свободу. Старшие сыновья, с одной стороны, радовались, но с другой понимали, что если примут этот закон, у них не будет такой власти над собственными детьми, как была у их родителей. Но судя по тому, что Шарпа безоговорочно поддерживал Кирель, скорее всего, этот закон утвердят в Сенате, а то Шарп опять перешерстит упертых патрициев, в надежде, что с их наследниками будет проще договориться. И хотя их наследники и были бы не против примерить отцовские сандалии и сенаторскую белую тогу, но ради этого отказаться от власти над собственными детьми? А как же безоговорочное послушание детей родителям? Одно то, что отдавая дочь замуж, отец терял всякий контроль над ней и возможность забрать ее у зятя, если тот решит своевольничать? Как такое возможно? И зачем тогда держать несколько дочерей, если ты не можешь получить с этого выгоды?

А потом новость о новом законе о семье просочилась в город, и столицу начало лихорадить. Родителям нельзя продавать детей в рабство, ни на время, ни насовсем? А если у отца долги, то как же тогда поправить свои дела? Учителю нельзя обращать ученика в раба, если тот будет ленив во время учебы или нанесет урон собственности учителя? Может, им и семьи можно будет создавать без разрешения учителей? И куда тогда катится мир? Разве можно давать молодым людям свободу выбора? Они ведь бестолковые! Как же они выживут без родительского контроля?

Известие о новом законе в Сенате как пожар обежало город, и в головах людей началась смута. Они привыкли жить, как жили их родители, а те жили по примеру своих родителей. Перемены – это было страшно, почему нельзя жить так, как жили предки? Люди доводили до истерики сами себя и друг друга, потом бросались в храмы, где их успокаивали, что, мол, богам виднее, но разве от этого становится все понятнее? Народ не знал, что думать и кому верить, но тут в город пришли мастера-каменщики из городов Чаречаши, а следом строители из городов Теланири и Устьице. Эти люди, когда слышали разговоры местных, только пожимали плечами? Тоже нашли проблему! Они всегда так жили, а разве иначе жить можно? Человек вырастает и становится самостоятельным. Почему старый дед, который, возможно, выжил из ума от старости, будет решать, что делать молодым и сильным? Кто может содержать семью, тот и глава… А собственных детей в рабство продавать, это вообще дикость, разве можно обрекать своих родных на такое страшное бесправие?

А Лекс тем временем беззаботно пил наливку, слушал смешные истории Лейшана, игнорировал томные взгляды Пушана. Дразнил Аши, который теперь с трудом протискивался под топчаном. Пытался утихомирить Ламиля, но ребенок хотел играть и бегать, и наконец, подманив непоседу черными ягодами из корзинки, уговорил посидеть в тишине. Расплатой за это стали перемазанные черным соком ягод одежда и руки. И язык, оказывается, после этого тоже становился черным. Но Сканд продегустировал черный язык мужа и заверил, что из-за цвета он не стал хуже. Только вот рот с черными губами выглядит несколько жутковато.

Лекс в отместку накормил черными ягодами и Сканда, а потом, укачав Ламиля и передав его Ма, с упоением проверял, так ли хорош язык Сканда, если он теперь тоже черный? Оказалось, цвет не испортил качества, а после долгой паузы, когда Лекс занимался исключительно делами, так еще вкуснее, чем раньше! Они продолжили проверку, как-то очутившись в спальне, напрочь позабыв о гостях. Предоставив Оливе и Тиро заботиться о них.

Сканд был горяч, Лекс нетерпелив и страстен, но вот утром Лекс с трудом сидел и недовольно шипел на мужа, который блаженно сопел и напрочь отказывался просыпаться. Тоже мне, дорвался до тела мужа, как Аши до вкусняшек, а бедному рыжику теперь попу мазью мажь и ходи осторожненько, пока полегчает!

Нет, все же, прав Тиро, много хорошо – уже нехорошо!