Роман Путеводная звезда для ледяного сердца глава Глава 258

Соня протянула Алексею видеозапись, явно снятую тайком. Мужчина на записи — это, скорее всего, Шамиль. Его видно было только сбоку, но телосложение и профиль были его. С ним была женщина, Карина. Слышно обоих было очень плохо, еле-еле, но разобрать их слова всё же было можно.

Дослушав их разговор до конца, Алексей вспылил. И это тот Шамиль, который всё это время болтал о том, как сильно он хочет вернуть свои прежние отношения с Соней? А теперь строит козни у неё за спиной? Вот же лживая тварь, он даже его сумел провести.

— Соня, проси о чём хочешь — я всё сделаю. Что бы ты ни решила, ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку, я тебе помогу, — решительно сказал Алексей.

До этого он медлил с тем, чтобы бросаться на её защиту, своих забот хватало, да и Соня ведь жена Шамиля. Но теперь ему было стыдно, потому что она пострадала из-за его промедления.

— Спасибо, Лёша. Мне кажется, что только тебе одному я ещё и могу доверять. Я не знаю, что бы я без тебя делала. Кстати, ты не знаешь, почему Зарецкие взяли меня к себе? — на этот вопрос Соня тоже не знала ответа.

— Я не уверен, в чём конкретно здесь дело, но, когда с тобой всё это произошло, практически тут же на место приехала госпожа Зарецкая и сказала, что ты её дочь, и она берёт тебя под свою опеку. Ты тогда выглядела такой убитой, ещё и память потеряла, поэтому я решил отдать тебя ей.

Арина Зарецкая показалась Алексею заслуживающей доверия, она смотрела на Соню с такой болью, словно та её родная дочь.

Как Соня уже поняла на собственном опыте, восстановление памяти — это весьма болезненный процесс, поэтому можно было понять, почему Зарецкие не хотели, чтобы она всё вспомнила. Они просто не хотели, чтобы она страдала. Но почему они к ней так добры? Они назвались её родителями, но у неё уже был отец. Неужели здесь есть ещё что-то, о чём ей недоговаривают?

Роман Корсаков недавно заключил договоры на поставки с компаниями Жаклин Вьена, Тома Мюссона и ещё несколькими корпорациями. Из-за общего объёма заказов он почти не отдыхал, всё время находился на фабрике и следил за процессом. К товарам на экспорт всегда предъявлялись особенно строгие требования, поэтому он не мог пустить всё на самотёк.

Раньше за это отвечал Шамиль, но теперь его ничего, кроме жены, не интересовало, так что пришлось Роману заняться этим самому. Да и домой ему в последнее время возвращаться не очень хотелось: Марат ругался с Наташей из-за развода, они постоянно кричали, дома стоял шум и гам. Эльвира переехала к Шамилю, да там и осталась, а домашние никак не могли разобраться между собой и шумели.

Но то, как бы долго он ни убегал от проблем, они его всё равно нагнали: ему позвонила Лидия Валерьевна.

— Рома, иди домой, эта семья скоро совсем развалится! Твой сын с невесткой всё никак не могут найти общий язык, я устала пытаться с ними сладить, сил моих больше нет, — Лидия Валерьевна была уверена, что, если она вмешается, дети её непременно послушаются, но оказалось, что её мнение никого не интересовало. Наташа так и вовсе надулась из-за того, что она и Ирина приняли то, что им передала та женщина.

— Ладно, ладно. Я скоро буду, — выбора не было, раз мать даже на работе его достала, значит спрятаться у него уже точно не выйдет.

Сидя за рулём с раскалывающейся от боли головой, Роман наконец осознал, как тяжело тогда было его сыну. А ведь руках Шамиля вся эта огромная компания работала как часы! Неужели он стареет? У него от той же нагрузки постоянно болит голова.

Не успел Роман зайти в дом, как ещё с порога в него полетела чашка, просвистев буквально в миллиметре от его головы — хорошо, что он успел увернуться.

— Чего вы здесь расшумелись?! — мужчина был зол, что было отлично слышно по его голосу.

Услышав Романа, сцепившаяся с Маратом Наташа оттолкнула своего мужа прочь, подбежала к Корсакову-старшему и стала заливаться слезами.

— Отец! Марат завёл себе любовницу на стороне и ведёт себя, словно так и надо! Он требует от меня развода! Как мне быть? Помогите мне, отец! — Наташа была той ещё плаксой, но на этот раз её слёзы были искренними. При Корсаковых ей живётся хорошо и вольготно, однако в случае развода, учитывая, что «Инфинити» уже обанкротилась, она больше не сможет так появляться на людях.

— Не верь ей, папа! У неё был аборт, а ещё она делала себе гименопластику! Она обманщица, грязная женщина, неизвестно сколько у неё до меня было мужиков — мне такая дрянь не нужна, я не хочу, чтобы из-за неё обо мне думали невесть что! — Марат вышел вперёд и попытался было снова схватить Наташу, но отец его остановил.

— Довольно! Какой бы она ни была, ты сам в своё время её выбрал. А теперь уже поздно, надо было смотреть, кого выбираешь! — с Маратом Корсаков-старший не церемонился. Из двоих сыновей, которых ему родила Ирина, этот был сплошной головной болью. К тому же, недавно обнаружилось, что тот незаконно присвоил себе государственные деньги.

— Тогда я был слеп, а теперь я прозрел, поэтому хочу развестись и избавиться от этой гнусной женщины, — на этот раз Марат был настроен решительно. Любовница, какой бы она ни была, родила ему ребёнка. Он не мог позволить своему собственному дитя расти без рода и племени, а такая падшая женщина, как Наташа, всё равно не в состоянии родить ему ребёнка, так что толку от неё ноль.

Послышался удар — Роман сердито отвесил сыну затрещину. Да что ему делать с этим сыном — он ему уже и намекнул, а до того всё равно не доходит! Совсем без мозгов.

— Пап, за что ты меня ударил? Я же ничего такого не сделал! — Марат схватился за щёку и посмотрел на отца. Пусть ласковым его и не назовёшь, но до этого отец ещё ни разу его не ударил. А тут — пощёчина, из-за какой-то падшей женщины!

— Ох, Рома, ну разве так можно? Если есть что сказать — говори словами, зачем бить ребёнка? — Лидия Валерьевна тут же забеспокоилась, когда на её глазах ударили внука.

Сыновья и внуки — это часть семьи, а невесток и прочих женщин всегда можно поменять на других. Как раз это Лидия Валерьевна и надеялась сделать с Наташей — да, раньше эта девчонка смотрелась неплохо, но в сравнении с нынешней женщиной внука она откровенно проигрывает. Во-первых, она не знает, как делаются дела — ни разу ничего свекрови не подарила. Во-вторых, она никак не может зачать, а для Корсаковых нет ребёнка — значит ты никто.

— Идите занимайтесь своими делами. А ты, Марат, ко мне в кабинет, — некоторые слова Роман мог сказать сыну только наедине.

И Наташа, и Лидия Валерьевна застыли на месте: что это значит? Роман что, собирается извиниться перед сыном?

Но слова Корсакова-старшего всё ещё имели вес в этой семье, как-никак, он был их кормильцем. Так что Марат обиженно проследовал за отцом в кабинет, по-прежнему держась за щёку рукой, а Роман бросил последний взгляд на застывших в гостиной женщин и закрыл за собой дверь.