Роман Подаренная Луной глава Глава 26

На том и сосредоточилась, поспешно ухватившись за дверную ручку, потянув ту на себя.

Кабинет наполнило очередное рычание, полное предупреждения.

— Только попр-робуй сбежать сейчас, Эр-ри, — протянул мужчина, прищурившись, и одним рывком стянул с себя галстук, бросив его на стол. — Клянусь, отымею там же, где поймаю. Даже при свидетелях, если придётся. Впрочем… — ухмыльнулся. — Ты всегда можешь попробовать, — предложил с азартом, склонил голову набок в ожидании.

И так он мне сейчас напомнил зверя. Уверена, они вот так же ведут себя во время охоты. Выжидают, предвкушают, готовые в любой момент сорваться в длинный прыжок, а потом вонзить свои когти и зубы в горло жертвы. Именно ею я сейчас себя и ощущала.

— Попробовать… что? — промямлила едва слышно, да и то потому, что сказать больше нечего.

Сама, как держалась за дверную ручку, так и цеплялась за неё крепче прежнего, задумавшись о том, что теоретически, если я успею быстренько лифтом воспользоваться, то действительно с этажа свалю, а то по лестнице — точно не вариант. Ещё можно было бы попробовать в своём кабинете закрыться. Но мы ведь ситуацию с дверью между нами уже проходили. Не помогло. Да и вон как радостно улыбается, словно заранее знает, что я собираюсь сделать. Точно догонит. И… что? Действительно… отымеет? Так он сказал. При всех.

Спокойствия последнее предположение не добавляло. Как и с разрешением дилеммы: «Что делать?!», тоже не помогало. Сердце колотилось, как в последний раз. Вот-вот выпрыгнет из груди, остановится. Но это ещё ничего. Стоило представить себе, как Владимир в самом деле прикоснётся… хотя бы просто прикоснётся… и без того жарко было, теперь и вовсе будто в самое пекло попала, пока подлое воображение подсовывало одно воспоминание за другим. Я даже не сразу сообразила о чём идёт речь, когда мужчина на вопрос мой ответил.

— Сбежать, — пояснил он снисходительно, непонятно когда оказавшись рядом со мной. — Хочешь, даже фору дам? Например… м-м… в полчаса!

За полчаса я успела бы не только до метро добраться, но и в другом районе оказаться, так что предложение оказалось весьма заманчивым. Не приняла его лишь потому, что… А чёрт его знает, почему! Наверное, потому же, почему до сих пор стою, в глаза его тёмные-тёмные смотрю, не перестаю ими откровенно любоваться и банально тону в этом бездонном омуте, давно позабыв о том, что после своей самой первой реплики я планировала гордо удалиться и до конца сегодняшнего дня больше не пересекаться с Беловым без особой на то необходимости. Позабыла я и о том, насколько зла на него, обижена. Всё не важным и далёким стало. С кем-то другим происходит, не с нами. Здесь и сейчас осталось лишь безудержное пламя, что разгоралось, росло и ширилось, просачиваясь сквозь вмиг ставшую тесной одежду. Оно забралось под кожу, пробуждая острые воспоминания о том, каково это — когда будет куда жарче, чтоб дышать уже совсем не получалось, когда сильные мужские руки сожмут крепче, а губы заберут весь мой оставшийся кислород, выпьют душу, отнимут жалкие остатки моей силы воли. И я буду гореть и пропадать во всём этом, самым бесстыжим образом наслаждаясь. Даже если суждено превратиться в пепел.

— Что же ты со мной делаешь, мышка, — выдохнул Влад, действительно прижимая к себе за талию. — Если бы ты только знала… Тебе очень идёт это платье. Разве что… — поднял руку и принялся распускать мои волосы. — Так ещё лучше, — добавил по окончанию нехитрого действа.

Руки из моих волос так и не убрал. Наоборот, глубже зарылся в них пальцами. А я всё смотрела на него и смотрела. На дне тёмных зрачков, казалось, пылало самое настоящее пламя. Невидимое, но осязаемое. Оно впитывалось в меня невидимой нитью так глубоко, что уже не вытащишь, оставалось в самом сердце, вынуждая то биться до неприличия громко и невозможности быстро. Меня как привязало этой нитью. Даже если опомнюсь, захочу уйти или хотя бы возвести дистанцию, всё равно не получится. Никуда уже не денусь. Что бы ни говорила. Например...

— Я не буду вашей любовницей, — повторила ему то, что уже говорила, а сама приподнялась и потянулась ему навстречу, цепляясь пальцами за его руку, что по-прежнему прикасалась к моим волосам.

Всё ложь. Правда — она одна. Он. Никто и ничто больше.

— Не будешь, — согласился он, едва заметно кивнув, и чуть отстранился, отпустив талию, продолжая откровенно любоваться мной. — Потому что я и не собирался из тебя её делать, — заверил совсем тихо, сжал одну ладонь на затылке, а пальцами второй провёл по моим губам.

— Хорошо, — прошептала, проведя кончиками пальцев по его запястью. — Тогда отпустите меня.

Прикасаться к нему стало необходимее кислорода.

— Даже если бы хотел, при всём своём желании не смог бы сейчас этого сделать, — покачал головой мужчина. — Ты моя, мышка, смирись. Я тебя поймал. И уже никуда не отпущу. Если только… потом, — дополнил, вновь ухватив меня за талию. — Позже, — развернулся вместе со мной и прошагал к столу, на который усадил меня. — Не сейчас, — мужские ладони скользнули по ногам от колена вверх, раздвигая их шире. — Сперва… Покричишь для меня снова?

Не вопрос. Утверждение. Подтверждение — приподнятый подол моего нового платья. Наравне с ласковым прикосновением между ног. Пока ещё поверх белья. Но даже так — подобно разряду тока. Прошивает насквозь, впитывается в каждую клеточку организма, сковывает мышцы, травит мои вены, дурманит разум. Не сопротивляюсь. Больше не принадлежу себе. Не контролирую. Лишь подчиняюсь. Ему. Одному-единственному, кому действительно хочется подчиняться. И едва сдерживаю срывающиеся с уст тихие стоны. Пока ещё тихие.

— Как же ты восхитительно пахнешь, мышка, — прошептал Владимир, вынуждая лечь на стол.

Замер так на мгновение, рассматривая меня по-новой, пока его взгляд не остановился на неприкрытых бёдрах. Мужские пальцы аккуратно поддели края трусиков, потянув на себя, снимая и убирая в свой карман.

И снова смотрит. Дышит через раз. Хрипло и жадно втягивая в себя кислород, будто не может надышаться. Тёмный взор до сих пор пылает невидимым огнём, обжигая мои внутренности. Не прикасается больше. Лишь смотрит. Неотрывно. Глубоко. Будто видит все мои тайные помыслы. Видит, как я желаю, чтобы он дотронулся до меня снова. Потому что так и происходит наяву. Проводит двумя пальцами по моей плоти, раскрывая, чуть надавливая, а большим пальцем кружит по клитору, добавляя остроты своим откровенным ласкам.

— Если бы ты только знала, как сильно я тебя хочу, мышка.

Его шёпот проходит вибрацией по натянутым струнам нервов, порождая ответную дрожь во всём теле. Я дрожу. Почти хнычу. Мысленно давно умоляю.

— Очень хочу, — продолжает он. — Всю. От и до. Можно? — спрашивает едва ли внятно из-за хрипа в голосе.

Какая-то часть меня ещё помнит о том, что я должна отказать. Но она — это я-прошлая, слишком ничтожна. Я не слышу её, не воспринимаю реальной. Та я, кто есть здесь и сейчас, не может отказать. Не может и не желает. Наоборот. Согласна на что угодно, лишь бы только Владимир снова и снова прикасался, ласкал, дарил это невероятное ощущение блаженства, что туманит мою голову.

— Да…

И всё. Дальнейшее напоминает больше карусель из чувств и эмоций. Поцелуй лодыжки почти звёзды зажигает в моём теле, оседая внизу живота болезненно-сладким ощущением. Его губы скользят дальше, к колену, не пропуская ни единого сантиметра моей кожи, оставляя незримую дорожку из поцелуев. Сперва на одной ноге. Потом на другой. На самих бёдрах. Но ни разу так и не коснувшись там, где всё пылает в мучительной жажде. Знаю, намеренно так поступает со мной. Одаривает ласками низ живота. Растягивает удовольствие. Дразнит. Сводит с ума своими действиями помноженными на бездействие.

Ведь не делает ничего особенного и в то же время я готова сама на него наброситься, лишь бы получить желаемое. И вот когда я действительно собираюсь это сделать, мужчина вдруг опускается на колени, подтягивая меня за бёдра к краю, а плоти касается его горячее дыхание, сменяющееся нежным касанием языка. Ток снова пронзает каждую клеточку моего тела. А когда к языку присоединяются пальцы, я вовсе перестаю чувствовать хоть что-то, кроме растущего внутри вожделения, что бросает меня в безграничный омут, сотканный из чистейшего удовольствия. Ласковые касания сменяются более уверенными, страстными, дерзкими и даже слегка грубыми. Пальцы не просто ласкают, они толкаются в меня быстро и жёстко, неумолимо вышвыривая за грань, где я растворяюсь в океане исключительного наслаждения…