Роман Пешка. Заменительный брак глава Глава 97

Лу Цяоюй, услышав ответ, обнял меня и сказал:

– Очень хорошо.

Я услышала, как он, подобно ребенку, рассмеялся.

Непонятно чувство, засевшее где-то глубоко в сердце, отступало. Стоит ему оказаться рядом, как я сразу же ощущаю себя в безопасности.

Хоть я и прекрасно понимала, что не люблю Лу Цяоюя, но, несмотря на это, вместе нам так спокойно и комфортно и этого было достаточно.

Я люблю Цзи Цинсюаня, но я боюсь, что это нехорошо кончится.

Сперва Лу Цяоюй проводил меня до дома, чтобы я переоделась. После чего предложил сходить поужинать, но в холодильнике все еще были кое-какие овощи, поэтому я предложила:

поедим дома, я приготовлю для тебя».

– Правда?

Лу Цяоюй взглянул на меня, в его глазах читалось недоверие.

Засмеявшись, я сказала:

– Правда, я хорошо готовлю, так что не переживай, не отравлю.

– Даже если твоя готовка будет подобна яду, я все равно съем, – Лу Цяоюй, взглянув на меня, направился со мной на кухню. Засучив рукава рубашки, поинтересовался, – нужна ли тебе какая-либо помощь?

Потрудившись на кухне чуть больше часа, мы, по итогу, приготовили пару блюд: два основных и один бульон.

Покушав, Лу Цяоюй вызвался мыть посуду, но я отказала. Тогда он, вложив мою руку в свою, наклонился и легонько поцеловал меня в уголок губ. После чего сказал:

– Я хочу быть с тобой всегда. Не хочу, чтобы ты готовила и мыла посуду. Все, чего я хочу, так это любить и оберегать тебя.

Мое лицо мгновенно покраснело.

Не зная, что сказать, я просто-напросто одернула руку:

– В таком случае я не буду мыть.

После чего со стороны я наблюдала за тем, как Лу Цяоюй мастерски справляется с мытьем посуды.

В одиннадцать с чем-то он ушел домой.

Перед уходом он забрал мой паспорт, сказал, что поможет оформить визу за полмесяца.

Другими словами, я буду заперта в Яньчэн еще на полмесяца.

На следующий день я сразу же пошла увольняться.

Цзи Цинсюань был не согласен, но я продолжила собирать вещи без намека на то, что когда-то вернусь сюда.

После чего я на несколько дней засела дома и лишь изредка созванивалась с Цзян Цинь.

И так изо дня в день.

После двух недель, Лу Цяоюй сказал, что дела с визой продвигаются хорошо, ко всему прочему он связался с компанией семьи, чтобы, когда появится такая возможность, туристическую визу можно было поменять на рабочую.

Также он купил билеты на самолет, вылет через три дня.

Я спросила его, говорил ли он своим родителям, на что Лу Цяоюй, помолчав немного, сказал:

– Сперва уеду, а потом уже скажу.

Я все же убедила его поговорить с родителями по телефону.

Родители Лу Цяоюя и вправду были прекрасными людьми. Узнав о том, что их сын просто взял и уехал за границу – такая информация, несомненно, заставит их переживать. К тому же, они пожилые люди, так что это естественно, что они не захотят расставаться со своим ребенком.

Я неоднократно пыталась переубедить Лу Цяоюя, но все, что он говорил, так это «я знаю».

Я знаю, ты не можешь сказать.

В тот вечер я разговаривала с Лу Цяоюем по телефону, когда услышала яростный стук в дверь!

Цзи Цинсюань.

На ум приходило только это имя!

– Открой дверь!

До меня сразу же долетел его голос: он злился, хотя и не совсем понимала, в чем дело, но ясно было одно – он пьян.

Мой разум говорил лишь одно: я ни в коем случае не должна открывать дверь!

– Открой дверь! Я сказал, открой дверь! – голос Цзи Цинсюаня был слишком громким.

Из-за того, что сейчас вечер и в коридоре никого нет, его голос слышался куда более ясно. Затем, увидев, что я не открываю, он принялся названивать на видеодомофон. Противный звонок буквально пропитывал стены каждой комнаты, насыщая ненавистным звуком.

Отчаявшись, все, что я смогла сделать, это ответить на видеодомофон и сказать всего одно предложение:

– Уходи, я не открою дверь.

Открой я дверь и сегодня вечером я бы, без всякого сомнения, потеряла бы бдительность. Посмотрев на экран домофона, я увидела Цзи Цинсюаня. Он был в белой рубашке, а пару пуговиц были небрежно расстегнуты. Волосы его также находились в полном беспорядке, а лицо было красное. Сейчас лишь начало весны, март. Придя сюда в таком виде, он может замерзнуть. Увидев его таким, сердце невольно сжалось от боли, но я быстро остановила себя, нельзя давать волю минутным слабостям.

Решившись, я поспешила выключить видеодомофон.

Но в следующую секунду вновь раздался звонок. Не в силах больше терпеть это все, я сказала:

– Директор Цзи, вы что себе позволяете! Если вы и дальше так будете себя вести, я сразу же вызову полицию!

– Подожди! Не отключайся! Я не буду стучать в дверь, не буду звонить, все, что я хочу, это поговорить с тобой.

Цзи Цинсюань сказал это.

Его голос звучал так, будто бы он принял свое поражение. Такого Цзи Цинсюаня и в самом деле редко можно встретить. Я и в самом деле уже хотела положить трубку, но передумала. Опустив глаза, я сказала:

– Говори.

Через несколько дней я уеду, и мы больше никогда не встретимся. Это последний раз, когда я могу выслушать его. Таким образом, я попросту убеждала себя.

Цзи Цинсюань стоял у двери, а взгляд его был прикован к камере видеодомофона. Казалось, будто бы он видит меня.

– Цинь Цзяци, я сошел с ума, – сказал он.

– Что?

Это прозвучало настолько неожиданно, что я сперва даже не поняла, что он сказал.

– Я знаю, я не могу тебя любить, также мне нельзя тебя любить. Мне нужно протрезветь, ведь в моей голове только ты. Я думаю, что сошел с ума. Я прекрасно понимаю, что все, что я делаю – неправильно, но я раз за разом иду наперекор себе. Это я купил твою компанию, именно я заставил тебя стать моим помощником. Прекрасно понимая, что ты будешь ненавидеть меня, я не смог удержаться. Я схожу с ума, понимаешь? Даже если ты будешь ненавидеть меня – не имеет значения, я хочу, чтобы ты была рядом.

Видеодомофон высокого качество позволил мне увидеть глаза Цзи Цинсюаня. И даже его эмоции, выражение лица. Это был человек, чьи эмоции выражали любовь ко мне, это был человек, чьи эмоции также выражали глубокое сожаление.

В следующую секунду моя рука легла на дверную ручку: я захотела открыть ему дверь. Я знаю, что не нужно этого делать. Сколько же боли причинил мне Цзи Цинсюань, но я снова даю ему шанс. Тогда что мне нужно сделать, чтобы оплатить Лу Цяоюю?

Закрыв глаза, я безжалостно произнесла:

– Ты любишь не меня, а чувство, что тебе что-то не досталось.

– Это не так! – принялся отрицать Цзи Цинсюань, – когда-то я тоже так думал. Я знаю, что Лу Цяоюй и ты собираетесь за границу, но я всеми силами стараюсь вам не мешать.

Сказанные им слова буквально поразили меня. Оказывается, он все знает. Цзи Цинсюань, увидев, что я ничего не говорю, горько усмехнулся, после чего, оперевшись рукой о стену, сказал:

– Боишься? Ты знала? Я старался изо всех сил, вот только покупка билетов стала последней каплей. Знаешь, до меня только тогда дошло: я не тот, кто сможет быть рядом с тобой…

– Директор Цзи, вы пьяны, – я оборвала его на полуслове.

Я совершенно точно понимала: он пьян. Потому что трезвый Цзи Цинсюань в первую очередь заботится о своем авторитете и не смог бы сказать подобного.

Цзи Цинсюань всматривался в экран домофона, после чего сказал:

– Цинь Цзяци, останься, я не женюсь на Цинь Цзямэн и посажу ее в тюрьму. Только прошу тебя, останься, я сделаю все, что только скажешь.

Остолбенев от услышанного, я молчаливо вглядывалась в экран видеодомофона. Я не знаю, лжет ли или нет Цзи Цинсюань, вот только сказанная им фраза, буквально окунает мое сердце в кислоту.

Цзи Цинсюань и в самом деле жесток, ведь только он может в два счета посеять в сердце и душе смуту.

Я молчала слишком долго, будто бы убеждая саму себя, а затем сказала Цзи Цинсюань:

– Не могу, директор Цзи. Я уже влюбилась в тебя. Вот только я влюбилась в высокомерного и гордого Цзи Цинсюаня, а сейчас перед дверью в мой дом я вижу жалкого Цзи Цинсюаня, – закончив говорить, я отключила домофон и сразу же включила функцию «запрет входящих звонков».