Роман Пешка. Заменительный брак глава Глава 81

Я знала, почему она мне звонит. Ни секунды, не думая, я добавила номер Фань Юй в черный список. Спустя некоторое время поступил звонок от Цинь Чжаомина, вскоре я тоже отправила его в черный список. К этим делам я уже очерствела. Неважно кто что скажет, я не пойду на уговоры. Она погубила моего ребенка, это нельзя так оставлять.

Возвращаясь домой, у входа в жилой квартал, я вдруг услышала, как кто-кто меня окликнул:

– Цзяци!

Сразу после этого кто-то потянул меня за руку.

Я обернулась и увидела Фань Юй, выросшую как будто из-под земли. Она смотрела на меня с улыбкой и сердечно сказала:

– Цзяци, как давно мы не виделись, а ты похудела!

За ее спиной стоял Цинь Чжаоминь. На его лице тоже сияла заискивающая улыбка, а в руках был пакет одного известного бренда, я глянула и поняла, что там сумка.

– Что хотели? – я безразлично посмотрела на них.

Как по мне, эти два человека давно не имеют ко мне никакого отношения.

– Так давно не виделись, хотели увидеть тебя, проверить как ты живешь, – когда Фань Ю говорила это, она схватилась за меня одной рукой, как ни в чем не бывало. Держала она очень крепко, будто боялась, что я убегу.

Цинь Чжаоминь, стоящий позади, вторил ей:

– Да, мы все очень соскучились по тебе.

– Скучаете по мне? – мне стало смешно от его слов, – в том году, когда я вернулась домой ты хотел обманом выманить мои акции. Разыграл ту сцену, избил меня до смерти, а сейчас ты говоришь, что скучаешь по мне?

Услышав это, Цинь Чжаоминь был сконфужен. Что касается вранья, то, естественно, если ты соврал однажды, тебе придется делать это бесчисленное количество раз, чтобы быть убедительным. Даже если ложь уже давно разоблачена. Цинь Чжаоминь фальшиво улыбнулся:

– Цзяци, тогда папа немного погорячился, прости же папу.

– Верно-верно. Когда мы вернулись я очень долго на него ругалась, – добавила Фань Юй.

Они избивали меня, предавали, строили козни против меня. Если они могут простить старые ошибки, то я не смогу.

Я взглянув на них сказала одну фразу:

– С того дня, как я ушла из дома у меня в мыслях не было к вам возвращаться, а вы больше мне не родители.

Договорив это, она собиралась освободиться от рук Фань Юй и зайти в жилой компаунд.

Но та держала меня очень крепко. Цинь Чжаоминь еле сдерживал свое терпение под фальшивой улыбкой. Когда я произнесла последнюю фразу, он напустил на себя строгий вид, взял меня за другую руку и сказал:

– Цинь Цзяци, хватит нарываться, я тебе сказал, ты обязана забрать заявление!

– Почему? – я посмотрела на Цинь Чжаоминя.

– Почему? Я скажу тебе почему. Наша семья Цин воспитывала тебя в течение трех лет! Ты жила за наш счет, ты обязана забрать заявление!

– Да, кроме того мы любили и заботились о тебе! А Цинь Цзямэн все-таки твоя старшая сестра! Если ты сейчас так поступишь, то впоследствии все будут знать, насколько ты жестока!

Цинь Чжаоминь с Фань Юй все твердили о своем. Один давил на меня тем, что он три года растил меня. Другая тем, что она любила и заботилась обо мне, как о родной.

Посмотрев на Цинь Чжаоминя и сказала:

– За все три года в семье Цинь ты не дал мне ни копейки, моя учеба была оплачена благодаря спонсорам детского дома, а деньги на жизнь я зарабатывала на подработках. Поскольку материалы для дизайна, которые были мне нужны очень дорогие, то в свободное от сна и выполнения домашнего задания время, я подрабатывала. Я практически не питалась в доме семьи Цинь, самое большее, что вы мне дали за эти три года — это жилье в доме семьи Цинь

Цинь Чжаоминь сразу замолчал.

Все три года я обходилась собственными силами, я никогда не просила деньги у семьи Цинь. А всё потому что хотела угодить Цинь Чжаоминя и Фань Юй, чтобы они думали, что я ценю и берегу их средства. Я не просила ничего другого, только лишь немного родственных чувств, но в итоге и они оказались ненастоящими.

– А как насчет этого! Твоя фамилия Цинь, в твоих жилах течет кровь семьи Цинь, ты не можешь подать в суд на свою старшую сестру, - сказала Фань Юй.

– А почему она тогда подала в суд на меня? – спросила я Фань Юй в ответ.

В этот момент нашу ссору заметил рядом стоящий охранник и подошел к нам.

Он узнал меня и спросил:

– Что происходит?

– Семейные дела.

Ответил первым Цинь Чжаоминь, а я сразу сказала:

– Я их не знаю, пожалуйста, помогите мне, позвоните в полицию!

Когда охранник услышал, что я хочу вызвать полицию, он сразу же сказал им:

– Отпустите ее!

Фань Юй отказалась, а Цинь Чжаоминь тем более.

Охранник пришел мне на помощь. Он был настолько силен, что смог отвязать их от меня. Поблагодарив его я удалилась. Охранник остановил их обоих, и я услышала, как он сказал им:

– Если вы не угомонитесь, то я вызову полицию!

После чего Цинь Чжаоминь и Фань Юй не посмели следовать за мной.

Раньше я думала, что охрана очень грубые, но сейчас поняла, что, имея такую охрану, можно жить спокойно. Но то, что Цинь Чжаоминь и Фань Юй были изгнаны, не означало, что я могу спокойно спать.

Другие родственники семьи Цинь тоже неоднократно звонили мне. С многими из них даже никогда раньше не разговаривала и отвечала на звонок, не зная кто это.

И только взяв трубку понимала, что это они.

За все те три года, что я жила в семье Цинь, эти люди даже не разговаривали со мной, не говоря уж о каких-то отношениях между нами.

Но теперь, для Цинь Цзямэн, они все один за другим заискивались передо мной, надеясь, что мы с ней сможем мирно решить наш конфликт, но этому не бывать.

Я повесила трубку и добавила номер в черный список. Я беспокоилась только об одном человеке из семьи Цинь. И наконец, Цинь Цы позвонила мне сама. Увидев звонок от Цинь Цы, я немного напряглась, ее звонок я не могла отклонить, и мне пришлось ответить.

Мы с Цинь Цы поговорили немного о домашних делах, а потом она спросила, есть ли у меня вечером время, чтобы приехать поужинать.

Хоть я и знала, что она собирается сказать, но я не могла отказаться и согласилась. Вечером после работы, не переодеваясь, я направилась домой к Цинь Цы. Я думала, что там будет много людей, но увидев машину у дверей, я поняла, что никого больше нет, кроме Цинь Цы.

Когда я вошла Цинь Цы потянув меня сказала:

– Ты опять похудела. Ты разве не знаешь, что надо о себе хорошенько заботиться.

Она, как и раньше, заботилась обо мне, что не давало мне покоя. Я не знала, как отказать ей, когда она начнет говорить о моем примирении с Цинь Цзямэн без суда.

Закончив ужин в доме Цинь Цы, мы перешли в гостиную. Цинь Цы попросила служанку приготовить чай, а потом спросила меня:

– Что ты думаешь по поводу Цзямэн?

Когда она это спросила, мое сердце екнуло.

Поколебавшись, некоторое время, я ответила:

– Бабушка, положа руку на сердце, то, что Цинь Цзямэн делала со мной в тюрьме, находится за пределами моего терпения. В этот раз, что бы ты ни сказала, я не заберу заявление, – сказав это, я немного раскаялась.

Мне показалось, что я была слишком прямолинейна. Я боялась разозлить Цинь Цы. И в самом деле, когда я сказала это, Цинь Цы немного смутилась, но лишь спросила меня, что произошло тогда в тюрьме.

Чтобы добиться сочувствия Цинь Цы, я рассказала ей обо всем, о том, как была беременна тогда, о том, как прервалась беременность и об издевательствах в тюрьме.

Выслушав меня, у Цинь Цы покраснели глаза. Когда я договорила, я взяла ее за руку и сказала:

– Бабушка, извини. Но ради моего ребенка, я не смогу забрать заявление. Я правда не смогу простить ее за все то, что она сделала со мной.