Роман Я больше не твоя, бывший глава Глава 39

Анатолий слегка обомлел, выражение его лица застыло. Надежда, не дожидаясь его ответа, освободила руку и сказала:

— Иди мойся, я немного устала.

Ее тон звучал равнодушно, договорив, девушка тут же легла. Мужчина, несколько секунд высокомерно посмотрев на нее, развернулся и отправился в ванную. В его голове вертелся только что заданный женой вопрос. Если она действительно скажет, что не хочет развода, то что он выберет? Толя не мог ответить на это, в конце концов, он уже пообещал Ульяне, что жениться на ней, поэтому обязан был развестись.

Эта ночь прошла мирно, каждый думал о своем.

Когда первый луч рассветного солнца проник сквозь окно, лежавшая в кровати девушка уже давно проснулась, однако не двигалась, поскольку рука на талии крепко обвивала ее. Через два дня они уже не будут лежать в одной кровати и спать вместе, поэтому она хотела немного растянуть этот момент.

Неизвестно, сколько прошло времени, когда стук в дверь нарушил этот покой. Раздался голос прислуги:

— Господин, госпожа, Константин Никитич спрашивает, вы уже проснулись? Он ждет вас на завтрак.

Прежде, чем Надя успела ответить, лежавший рядом мужчина произнес:

— Хорошо, мы уже спускаемся.

Договорив, он приблизился к супруге и, думая, что она еще не проснулась, хриплым голосом позвал:

— Надя, давай, вставай.

Девушка инстинктивно повернула голову. Они столкнулись носами, встретились взглядами, и время словно остановилось. Толя, не отрываясь, смотрел на жену, ее слегка изогнутые ресницы слегка дрожали, кожа на белом, гладком лице была очень нежной. Эта девушка была абсолютно непохожа на тех разряженных девушек, ее красота была настолько чистой и невинной, что чем дольше ты смотрел на нее, тем сильнее увлекался.

Взгляд Надежды также опустился на лежавшего рядом мужа. Его волосы были по-утреннему растрепаны, ночная рубашка также перекосилась, обнажив большой кусок грудной клетки, отчего от него веяло сексуальностью. Только вот почему-то чем больше она смотрела на него, тем более неправильной казалась обстановка.

В голове Лебедевой внезапно всплыла сказанная им некогда фраза – «Мужчины особенно сильно реагируют по утрам». Затем она тут же отвернулась, собираясь встать, однако, едва она двинулась, как ее схватили, и хриплый мужской голос спросил:

— Почему ты избегаешь?

Надежда тихо пробормотала:

— Я не избегаю, дедушка позвал нас на завтрак, быстрее, отпусти меня.

— Если мы долгое время не будем спускаться вниз, старик, наоборот, будет счастлив, знаешь, почему? — Его голос был хриплым, на лице виднелась слабая улыбка.

Девушка подняла руку, намереваясь оттолкнуть мужа, однако теплые кончики ее пальцев коснулись его обнаженной груди. Не успела она убрать пальцы, как мужская рука с четко видимыми суставами сжала ее ладонь, уголки губ Анатолия поднялись, и он мрачным, хриплым голосом медленно произнес:

— Надя, почему ты боишься смотреть на меня?

Глаза Лебедевой немного расширились, она прикусила губу. Несмотря на то, что девушка не смотрела на собеседника, однако носом чувствовала его мужской запах, от которого в носу щекотало так, что голова пустела.

Надежда тихо произнесла:

— Я не боюсь.

— Раз так, тогда посмотри на меня, ну?

— Сначала отпусти.

— Если я отпущу, ты убежишь.

— Не убегу.

Они были так близко, что девушка действительно ощущала некоторую растерянность, более того, теплое дыхание мужчины обдувало ее щеки и шею, что вызывало и тревогу, и дрожь. Однако Анатолий был таким же упрямым, как она, он никак не хотел отпускать девушку, от безысходности той оставалось лишь повернуться и вновь посмотреть на мужа.

Посмотрела и посмотрела, так или иначе, чего она там не видела. Ей просто хотелось побыстрее покинуть постель.

Колеблясь, Надя обернулась слишком резко и чуть не поцеловала мужчину прямо в губы. От такого оцепенела не только она, но и Толя. Он слегка прищурился, и еще более хриплым голосом спросил:

— Надя, ты это нарочно?

— Нет.

— Да.

— Я… м-м-м…

Не дав девушке возможности сказать полную фразу, мужчина приблизился и поцеловал ее в губы. Лебедева застыла, не смея двигаться, и застывшим взглядом посмотрела на мужчину вблизи. Пока он не остановился, в его глубоких глазах читался определенный смысл.

Надежда благодаря неизвестно откуда взявшимся силам оттолкнула его и стремительно вылетела из постели. Она в панике убежала в уборную и, лишь закрыв дверь, подняла руки, коснулась лица и тяжело задышала. Шеки были горячими, словно кипяток, перед глазами стояла только что разыгранная им сцена.

Да что они творят? Девушка сказала себе: «Надя, вы уже разводитесь, вам нужно держаться подальше друг от друга», и принялась обливать щеки холодной водой, пока окончательно не успокоилась. Когда через несколько минут Надя, умывшись, вышла, в комнате уже не было и следа мужчины, и это было хорошо – им не следовало продолжать.

Поскольку супруги опоздали на завтрак, Константин Никитич уже поел. Ксения договорилась поиграть в мяч с подругой, Матвей, занимавший должность шофера, уже давно уехал. Поев и не имея возможности покинуть дом, Анатолий сел играть в шахматы со стариком, а Надежда рядом наблюдала за ними – очень уютная картина.

В обед Матвей и Ксения вернулись домой, сегодня Глухова готовила сама, и Лебедева отправилась помогать ей. Однако запах масла был слишком силен, несколько раз девушку чуть не стошнило. Вероятно, из-за дискомфорта ее лицо побледнело как полотно, и Ксения сказала:

— Надя, иди отдохни, тут есть кому помочь.

Девушка, не особо упрямясь, кивнула:

— Хорошо, тогда спасибо, матушка.

— Дитя, мы – одна семья, к чему эта вежливость? — улыбнулась женщина.

Надежда вышла из кухни и только тогда почувствовала себя хорошо. Придя в гостиную и увидев, как представители трех поколений играют в шахматы, она, не удержавшись, вытащила телефон и сфотографировала их. Лица мужчины на снимке были мягкими, с легкими улыбками, они были очаровательны, как и всегда. Девушка посмотрела на фото, и уголки ее губ поднялись, образовав дугу.

Только вот после этого ее муж будет принадлежать другой женщине.

Надя глубоко вздохнула и, сдерживая в своей душе эмоции, убрала телефон.

Вскоре все сели обедать. Ксения приготовила лучше всего получавшиеся у нее тушеный в сливочном соусе минтай, ароматные свиные ребрышки, а также куриный суп и несколько искусных закусок.

Стоявшие на столе блюда выглядели восхитительно, однако Надежде было так плохо, что словами не передать, глядя на жирную еду, она ощущала недомогание, но, не желая разочаровывать хозяйку, девушка изо всех сил терпела. Тем не менее, в итоге она не выдержала и после того, как Ксения вновь положила ей еды, Лебедева, не в силах больше терпеть, зажала рот и бросилась в уборную.

Глухова спросила:

— Что это с Надей?

Анатолий также посерьезнел. Самым спокойным был Константин Никитич, он сказал:

— Возможно, проблемы с желудком, вчера она сказала мне, что она испытывает дискомфорт в животе, возможно, эти блюда для нее слишком жирные.

Затем старик вновь посмотрел на внука и спросил:

— И почему ты еще не проведал ее?

Мужчина, поднявшись, отправился в уборную. Надежду уже стошнило, и она как раз вытирала уголки губ. Ефимов прошептал:

— Ты в порядке? Почему не сказала мне, что тебе нехорошо?

Девушка лишь слабо покачала головой:

— Я в порядке.

Ее безразличие заставило Анатолия нахмуриться. Когда они вернулись в столовую и сели, он сказал:

— Вызовем домашнего врача, чтобы он осмотрел тебя. Это длится уже несколько дней, если что-то не так, лучше тебе окажут своевременную помощь.

Надежда инстинктивно посмотрела на Константина Никитича, после чего торопливо сказала:

— Не нужно, со мной правда все хорошо, не надо специально вызывать врача, я уже ходила к нему.

— И что он сказал? Прописал таблетки?

— Врач сказал, что все в порядке, просто простуда вызвала расстройство желудка, лекарства пить не нужно.

— Как такое возможно? Раз уж у тебя расстройство желудка, то вылечиться можно только с помощью лекарств, я сейчас же вызову семейного врача, — упорно стоял на своем Толя, и девушка не осмелилась больше говорить «нет», ведь это, напротив, вызвало бы в нем сомнения.

Мужчина действовал быстро – он тут же позвонил семейному врачу, после чего велел кухне сварить жидкую кашу. Распоряжения сына вызвали у Ксении улыбку, и она, также не тревожась, лишь со смехом сказала:

— Ах, наш Толя тоже может заботиться о жене, надеюсь, ты не остановишься на достигнутом.

Лицо Ефимова нисколько не изменилось, на нем не появилось никакого выражения. Надя опустила голову, никто не знал о ее тревогах и волнении.

Вскоре прибыл доктор.