Роман Голод глава Глава 60

* Макар *

Когда жизнь катится прямым рейсом в задницу, стоит включить музыку. Просто, чтобы заглушить орущих в голове тараканов. Бл*. Я больной.

Я от жесткого секса, если таковым его можно было назвать, кайфанул так, как ни разу за эти полгода. Потому что спонтанно, потому что с эмоциями, потому отключил мозг.

Только желание. Лютое. Животное. Только похоть. Красной пеленой она перекрыла доступ крови от мозга к члену. В душе не осталось ничего. Только жажда. Только голод.

Пью рюмку за рюмку в пропахшем кальяном клубе Богдана, как вдруг кто-то выхватывает стакан из руки.

— Эй! Я отдыхаю!

— Я думаю, тебе достаточно, — слышу сквозь шум мыслей мужской голос. Краем сознания понимаю, что Самсонов решил доброе дело сделать. Но кулаки чешутся и хочется подраться. А может быть, хочется, чтобы меня избили.

— Да пошел ты… — вырываю рюмку из пальцев, пью залпом и разбиваю об его голову. Вижу, как в его глазах полыхает пламя.

Давай же мужик. Вбей кулак мне в глаз. Разбей нос. Снеси к черту голову. Там все равно уже пусто. Василиса полгода выедала ложечкой мозг.

Он хватает меня за волосы и бьет рожей о барную стойку, кажется, из дуба. Пофиг. Главное твердо. Главное по мозгам.

Даже не сопротивляюсь, улыбаюсь, когда прилетает удар по носу. Потом в солнечное сплетение. Кровь хлещет с носа, в глазах искры, но я снова скалюсь, и глумливо шепчу «еще».

Еще. Больше боли. Больше кайфа. Больше крови. С того дня начался мой марафон.

Я хожу по барам, нарываюсь на драки, на ранение ножом, на игру в русскую рулетку.

Пора сдохнуть. В моей жизни не осталось ничего. Вася кинула меня. Вернее, я кинул ее на диван и трахнул насухо, какая уж после этого любовь. А клуб просто скоро начнем полыхать синим пламенем.

Я в такой глубокой жопе, словно растраханной негром. И просвета не видно. Ау…. Ау… Сдохнуть! Просто сдохнуть и забыться.

***

Просыпаюсь в чьем-то доме.

С трудом поднимаюсь на чистой кровати. Запах такой. Домашний. В моей берлоге давно дерьмом никотиновым воняет. Смотрю на ножевую рану и вижу бинт. Ну и где я?

То ли в мыслях спросил, то ли в слух.

— Вы у дедушки. Мы живем здесь с мамой.

— И... – смотрю на пацана лет четырех, что в проеме двери раскачивается на пятках. – Кто у нас мама?

В комнату буквально вплывает похудевшая Настя Чернышевская, шугает сына и ставит на тумбочку поднос с шикарно пахнущей едой.

Смотрю на кашу с кофе и сырниками, перевожу взгляд на красотку. Свежа, хороша. Зарекомендовала себя крутым фитнес-тренером.

Вася вообще тренировки забросила. Все силы только на зачатие. Бл*ть.

— Чему обязан? — еле шевелю губами, но поднос ставлю на ноги и принимаюсь за еду. Как волк.

— Ну вообще-то ты у меня в доме.

— У твоего отца, — замечаю с усмешкой. – Так какого х*ра я здесь делаю.

— Данил вчера позвонил мне. Я взяла отца, и мы вытащили тебя из какого-то притона, где ты чуть не убил трех человек.

Весело. Надеюсь в соцсети еще не попал.

Жую фантастический сырник, политый сгущенкой, блюдо, с которым я познакомился в России.

Смотрю исподлобья. Знает интересно, что с Васей сделал? Улыбается вроде, руку к моему животу прикладывает, проверяет, и меня как током. Наверное, впервые за много месяцев. Смотрю на плоские соски через ткань домашнего голубого платья.

Значит пока только меня пробрало.

— Что у вас с Васей произошло? — задает она вопрос и все возбуждение как ножом отрезает. В голове тут же встает любимый голос: «Зачем ты это сделал?» Хотел отвадить, или просто не смог сдержаться. Достало строить из себя монаха.

— П*здец. У нас произошел п*здец.

— Подробности? — спрашивает она, а я хочу задать вопрос о Васе. Только толку-то. Все равно ничего не исправишь.

— Не думаю, что готов говорить об этом с бабой.

— Думаешь не пойму?

Я пожимаю плечами, выпиваю кофе и отставляю поднос.

— Спасибо за помощь. Вася ребенка потеряла. Наверное, ты в любом случае скажешь, что я дерьмо. А я это и так знаю.

— Любые отношения — это командная работа. Если кто-то тянет одеяло на себя или сдает позиции, задание не выполнить.

— Учитывая твой недавний развод, мне сложно верить в рациональность твоей философии.

— Это аксиома. Я не хотела тех отношений и ничего не делала, чтобы их спасти. Зато весьма легко вступила в новые, хотя могла и сдержаться.

Проблема в том, что даже желание сдерживаться однажды не помогло нам с Васей. Мы как два наркомана получали друг другом дозу и бились в ломке, когда не вместе. А теперь все. Словно кто-то закодировал. Только вот надолго ли хватит нас. Меня в частности.

Одеваю футболку, замечаю взгляд Насти на своем торсе. Вот баба так баба. Мудрая, сексуальная. И меня даже тянет к ней. Только вот как выкинуть из головы голос, взгляд, касание горячих рук.

— Как Артем? – спрашивает она меня, когда иду на выход. Загостился что-то. Как бы еще на генерала не нарваться.

— Я не знаю, Насть. У меня в голове такая каша, что мне не до твоего солдата.

Ухожу. Возвращаюсь очень скоро. Но не к ней в дом. А в клуб. Почему-то здесь все опять Васю напоминает. И она просто везде. В каждой мелодии, в каждой блондинке. А может это все Джек Дэниелс, что стал моим вечным спутником.

По крайней мере драться перестал, вот только мозг все равно, как желе. Хочется встряхнуться, что-то делать, куда-то бежать, а не сидеть как идиот с документами, и сводить расходы с доходами, которых почти не осталось.

Как офисный планктон, а еще сильно отвлекает телефон. С него я так и не убрал фотку Васи. Полностью обнаженную на черном постельном белье. Одна она меня заводит сильнее, чем реальная девушка, которая последнее время одевалась только в треники, майки и забывала мыть голову.

Настя улыбается клиенткам, прощается с ними и не сразу, но замечает меня.

Просто попробовать. Просто ощутить вкус женских губ. Желание. Похоть.

— Вот ты настоящая баба. Сиськи, жопа как надо, готовишь, ебёшься, как богиня.

Откашлявшись, она складывает руки на груди и выгибает бровь.

— Очень изысканный комплимент, Макар, спасибо, конечно, но я…

— Мы расстались. Окончательно. Она вынесла мне мозг, я... сделал ей больно. Конец игре! — вою я и делаю глоток спиртного, а она с тяжелым вздохом подходит и ведет к стулу. Усаживает, отбирает бутылку и гладит волосы.

— Со временем все наладится. Вася ходит к психологу....

— Настька, — перебиваю я её, толкаюсь головой в плоский живот, обнимаю за упругие бедра.

— Макар, отпусти, — замирает она и тут же пытается сделать шаг назад. Интересно, настолько я немощный, как мужчина. Или еще чего-то стою?

— Давай трахнемся, Насть, — касаюсь я открытого участка кожи губами. И член уже упрямо шепчет о своем желании. — Один раз, по-дружески.

Я почти ее дожал. С ума сошел, когда ощутил, как в трусах влажно.

— Такая мокренькая кисуля, кайф, — говорю, пальцами потирая половые губки, как вдруг она замирает. Каменеет.

— Стой, хватит.

Она решительно перехватывает мои пальцы, что уже стремились растянуть для члена влагалище. Ну, что опять не так? Впивается ногтями в кожу, почти оставляя следы, уже начиная сопротивляться всем телом.

— Макар, хватит, я сказала!

— Неа, — хрипло рыкаю я и присасываюсь к нежной коже шеи. — Сучка вскочила, кобель тут как тут.

— Дебил! Все, отпусти! — она резко напрягает руки, царапает кожу, ногой пнула голень и, сучка, умудрилась все-таки вырваться из моего захвата.

— Ты чего творишь, сука? — рычу я и вскакиваю за ней, нависая.

Член уже ноет от нетерпения, а его жестко обломали.

— Я не хочу, — говорит Настя, не сводя с меня настороженного взгляда и бочком, бочком пробирается к своим вещам. Наклоняется, поднимает футболку и прижимает к полу обнаженной, часто вздымающейся груди.

Но я привык делать все до конца, особенно я привык любую прелюдию доводить до логического финала. Я наступаю, но Настя, знаю, тоже не из робких. Размах и вот на моей щеке красуется пятно женской ладони. Заслужил.

— Я же сказала, что не хочу! — добавляет она криком и быстро натягивает вещи на влажное тело.

— Не п*зди, у тебя там все мокрое, — качаю перед ее лицом рукой, с которой идет густой, женский аромат.

— Ну и что, — бьет она эту руку, как змея искусителя должна была ударить Ева.

Настя отбегает к двери.

— Ты хочешь меня! — заявляю, уже пыша гневом.

— Ты привлекательный. У меня давно не было секса. Что странного, что я немного возбудилась. Это ничего не значит.

— Немного? — хохотнул я и чуть пошатнулся. — Ты чуть ноги не раздвинула, сама. Что мешает? Твой не узнает.

— Зато буду знать я. И тогда точно не смогу к нему вернуться.

— Женщины. А еще мужиков обвиняют. Да вы верной можете быть до определенной степени. Пока выгодно. Вы же такие же жадные до секса, как мужики. Иди, я говорю, сюда и закончи начатое. Тебе понравится.

— Черта с два! Если я женщина. Я уже не могу испытывать желание? Мне кроме как к одному мужчине нельзя его испытывать?

— Тогда в чем смысл отношений? Если ты постоянно хочешь кого-ты еще.

— В этом и смысл, Макар, — радостно смеется Настя. — Заходя в кондитерскую, ты видишь сотни тортов и пирожных. Ты любуешься ими, хочешь их взять и съесть. Но выбираешь одно. Самое лучшее.

— И ты выбрала?

— Выбрала, но это не значит, что мне не можешь нравиться ты. Просто трахаться я с тобой не буду.

— Я мог бы и заставить, — бурчу я и снова сажусь на свой стул. Голова кружится. И жрать хочется.

— И это будет последним поступком в твоей жизни. Я просто скажу отцу, и он тебя застрелит.

— Все пытаются мне угрожать, — я нашел бутылку и влажно приложился к горлу. — Черт. Жизнь дерьмо. Одной бабе нужен ребенок, другая хочет трахаться, но воротит нос. Как вас понять?

— А как понять вас? — фырчит Настя. — Ты любишь Васю, но идешь трахать меня, чтобы доказать самому себе что не любишь Васю. Логика пять баллов.

— Эмм, — откидываюсь на спинку стула. — В такой формулировке все звучит, действительно, странно.

— Вот видишь, — уже поглядывая на дверь, говорит Настя.

— Просто она требует от меня того, что сама не в силах дать. У меня от нее с трудом встает. При этом я хочу ее рядом с собой.

Это нормально?

— Поговори с ней. Она просто хочет быть не одной. Тем более после психолога она стала спокойнее.

— Она хочет, чтобы я занялся чем-то другим. Продал Голод, а я не могу. Не знаю, чем… – и тут замолкаю, смотря на себя через огромное зеркало, потом перевожу взгляд на Настю.

— Всегда можно попытаться, — пожимает она плечами.

— Ты мне поможешь? — спрашиваю и продолжаю осматривать зал.

— С чем помочь?

— Открыть фитнес-центр. Ты же сказала про попытаться. Буду уважаемым честным директором спортивного зала, а владельцем запишу Ваську мою.

— Честным? — вскидывает Настя брови. Макар ухмыляется и проводит по своим волосам рукой.

— Уважаемым точно. Так что, поможешь?

— А что я могу? Я сама в этой сфере пару месяцев.

— Ну… Все когда-то начинали. Будешь менеджером. За все отвечать. Пока мы с Васькой катаемся по миру.

Она задумалась и ответила после небольшой паузы.

— Я подумаю, Макар, но ничего не обещаю.

Я киваю, иду к выходу, уже почти заглядываю за дверь, как вдруг в голову приходит мысль. Не хорошо будет, если солдафон отрежет мне яйца. Я бы так и сделал.

— Слушай, Насть. Давай… Может не будем Солдафону ничего говорить. Ничего же не было.

— Не было, — твердо говорит Настя и кивает на дверь. — Иди уже.

Выхожу, как после холодного душа. В душе становится светлее. В голове проясняется. Мы начнем все сначала. Мы сделаем все иначе. У нас даже свиданий нормальных не было. Она сразу на меня запала, я сразу сгорел в огне похоти. Нам не требовался период романтики. Нужно просто его пройти.

Но сначала клуб. Продам квартиру. Найду помещение. Продам Голод. Забахаем центр, не хуже, чем в Штатах. Название оставим «Голод»

И я уже выбрасываю бутылки из багажника, уже полный энтузиазма сажусь в свой БМВ. Собираюсь врубить любимое Васино музло. Вдруг слышу телефон. Звонок, нарушивший все мои планы.

На экране Вася, ее голая грудь, шаловливая улыбка. Звонит. Сама.

Меня как током ударяет.

Сразу беру трубку и напрягаюсь все телом, слыша почти бесшумное и жалостливое:

— Макар, Макарушка, помоги, я не знаю куда меня везут.

Что *бать? Куда везут? Что она несет?

— Где ты? — стараюсь спрашивать спокойно, хотя уже плавятся от страха мозги. Стираю со лба пот. – Вася, где ты…

— Я… — не успевает она сказать, потом какой-то голос. Мужской. Язык иностранный. Связь уже на грани отключения. Все шипит. Удар чего-то тяжелого. Женский стон.

— Вася! Вася, бл*ть! – резко ору в трубку. Сука! Бьюсь головой об руль и пытаюсь мыслить трезво. Спокойно. Давид. Грановски должен знать.

Откидываю телефон на сидение и с визгом уезжаю с парковки.

Давид должен знать. Должен, *бана в рот, все знать!

Держись, Васек. Где бы не была – держись.