Роман Голод глава Глава 52

— Давай так, Малыш, — сразу слышу повелительный, резкий тон и плыву, двумя руками держусь за трубку, словно за веревку над пропастью.

Два дня. Два дня его не было в моей жизни, а кажется, что всю жизнь.

— Малыш, ты меня слушаешь?

— Допустим, — напускаю на себя безразличие, чувствуя, как занемели от напряжения костяшки пальцев, а внутри кто-то режет без наркоза.

— Допустим, бл*ть, — проскрежетал он, и я невольно улыбаюсь. – Просто скажи, в какую часть Москвы вы поехали и не садись в этот чертов самолёт. Через полчаса я заберу тебя, и мы улетим на Сейшелы. У меня там дом. Я буду две недели греть тебя на солнышке, зализывать рану и свою вину.

Бл*…. Ну так же нечестно. Нечестно… — думаю, ощущая по телу дрожь и подглядывая, как Давид перебирает кончики волос Майи, и смотрит в лэптоп.

— Ты используешь нечестные методы, и я тебе не доверяю.

— Это я тебе не доверяю, ты в меня пулю всадила.

— Скажи спасибо, что не убила, — хмыкаю я, довольная собой. – Ты хотел убить нашего ребенка.

— Мы разберемся с этим, — грубее говорит он уже на воздухе, и я слушаю его голос сквозь потоки ветра. Уже знает, где я. Уже мчится. – Я сейчас приеду…

— Ты... так ничего и не понял, – говорю печально и чувствую в горле ком. Слезы наворачиваются. – Ты все еще мне не веришь.

— Вместе сходим в больницу и сдадим анализы... – слышу новый поток ветра и голос. Всхлипываю и резко отключаюсь, понимая, что за такое время разговора он точно вычислил, где я.

Из рук телефон у меня забирает Давид, но ничего не говорит. Просто толкает к стойке частной регистрации и уже спустя пятнадцать минут я сижу в частном лайнере. Реву и вжимаюсь в спинку, глотая слезы.

Как стремительно набирал скорость самолёт, так же быстро таяла надежда. На счастье. На любовь.

И я опять чуть не повелась, как дура, на красивые сказки. Как же глупо думать о том, что он все-таки поверил.

Не поверил.

Даже не думал! Начал лечить насчет врачей и анализов, а на деле снова бы меня усыпил и лишил самого дорогого.

Кто я без него?

Девушка. Человек. Почему за такой короткий период он занял настолько важное место в моей жизни, перечеркнув все, что было до него. Мысли, мечты, принципы.

Макар стал центром, солнцем, вокруг которого я вертелась, подстраивалась под его фантазии. Любые фантазии.

И да, я получала неземное удовольствие, но была ли это я? Кто я? Осталась ли я при всех изменениях собой? Готова ли я вернуть свободу, которой он лишил меня своей любовью. Задушил жаждой, голодом, страстью. Низверг все, что я планировала, боялась.

Теперь даже желание стать врачом отошло на второй план. Осталось лишь желание подержать его частичку в своих руках. Поцеловать розовые щечки, увидеть улыбку, прижать к груди ребенка. Нашего ребенка.

Как там ты, малыш?

У меня все хорошо. Я в великолепном Париже, гуляю по городу, ловлю на себе заинтересованные взгляды.

Я все еще как волчица вою, скучая по твоему папаше. Ночью реву белугой, перебирая в памяти все сладкие моменты нашей совместной жизни.

Макар впустил меня в свою жизнь, а теперь жестоко вырвал, с корнем. Забыл, насколько я сильно от него завишу и люблю. Забыл, что я дышу им, что только он смысл моей жизни.

Был. Конечно, был.

Теперь в ней появился новый смысл, а Макара нужно отпустить. Нахождение с ним рядом вредит и моим нервам, и тебе, малыш. А может навредить и жизни.

Вот и Давид так говорит, постоянно ругая меня за беспечность и, конечно, не сводит глаз с Майи, словно боится, что она как Снегурочка из сказки исчезнет.

Она и правда похожа на Снегурочку, вся такая ласковая, мягкая, нежная. Сначала рядом с ними было некомфортно, но потом я прониклась их спокойствием. Удивлялась тому, что они могут столько разговаривать. Просто разговаривать, а не убегать каждую секунду, случайно соприкасаясь взглядами. И эти взгляды были порой настолько горячи, что я смущалась, потому что казалось, внутри их сознаний разыгрываются настоящие секс-баталии.

Вспомнились Паша с Данилой и их тайные переглядывания. Иногда я замечала, как правая рука Макара бросает короткие взгляды... Острые. Похотливые. И если на меня он смотрел с раздражением, то вот на Макара более внимательно, почти ласково. Влажно...

Что?

И обдумывала я это все, прогуливаясь рядом с этой сладкой парочкой по городу, пока однажды внутри вспышкой не вспыхнула мысль.

Мерзкая. Неприятная.

Но вполне реальная.

В одну из ночей, когда Давид закрывался с Майей в спальне, но тем не менее, не издавая ни звука, я пробралась в его кабинет. И включила ноут.

Исключив на аккаунте Вконтакте Макара из черного списка, я тут же увидела вереницу сообщений. Причем начались они ласково, а заканчивались угрозами. Я махом стёрла все лишнее, и написала сама.

«Кто забирает твои анализы?»

Глава 45. Василиса

Напечатала и жду.

Ответа нет несколько минут, хотя показывает, что Макар в сети. Начинаю крутиться на стуле, обдумывая, чем бы он мог там заниматься.

А если он уже с девушкой снимает напряжение. А если его убили, и он истекает кровью? А если…

Додумать мысль не успеваю.

Слышу звук и резко устремляю взгляд на экран.

Сейчас он ответит, подтвердит мои подозрения, и я сегодня же возьму билет в его объятия.

Открываю сообщение, и замираю, вчитываясь в строчки.

«Конечно сам. Прекрати обелять себя, Малыш.»

Сам…

Сам?

Невозможно…

Просто нереально поверить, что вся моя теория летит в черту. Теперь в голове мелькает новые мысли. А может быть это действительно не Макар? Может быть я где-то напилась, меня изнасиловали, и я требую от Макара принять ребенка? Чужого ребенка.

Возвращаю бездушного Макара в черный список, выключаю компьютер и тут же чувствую, как отчаянье каменной плитой прижимает меня к полу.

Ноги подгибаются, и я падаю, чувствуя, как истерика затягивает пеленой сознание. Сотрясаюсь в надрывных рыданиях, уже не боясь быть услышанной.

Потому что жизнь завершилась ровно в тот момент, когда я увидела три буквы. Эти проклятые три буквы.

Сам. Сам сдал, сам забрал, сам убедился.

Что же делать? Что делать! – кричу внутренне во весь голос, глотая слезы, клубком свернувшись в темном кабинете в парижской квартире Давида.

Париж. Красивый город. Город любви. Город разочарование. Вся моя любовь к Макару сплошное разочарование. Американские горки, на которых мы вчера так шумно развлекались. Лувр, где каждый может со всех сторон посмотреть экспонаты. Эйфелева башня, с которой я снова стремительно падаю, разбиваюсь о боль.

Внезапно слышится скрип двери и смесь громкого шепот.

— Что он с ней сделал?

— Я разберусь, — шепчет Майя, выталкивая Давида за дверь. – Иди спать.

— Она моя племянница.

— Но сейчас твоя строгость ей не поможет. Иди, Давид. Прошу тебя.

Она тут же прикрывает дверь, шуршит подолом по ковру и накрывает мою голову теплой ладонью. Ждет реакции. Наверное, думает, что я буду сопротивляться или буянить. И я бы могла, вот только сил нет.

Она садится рядом, притягивает меня к себе, начиная качать как ребенка и ничего не говоря.

Такое уютное молчание. Понимание. Просто ласка взрослой женщины.

Ей только двадцать шесть, но в ней чувствуется вся мудрость мира, вся боль, что женщина когда-то испытала по вине мужчин.

И если у них с Давидом все сложится, они будут самыми замечательными родителями.

Мне так не хватает мамы.

Просто человека, к которому можно прийти, совершив даже преступление, и повиниться во всем.

Рассказать о наболевшем. Вылить боль и тьму души.

И я это делаю.

Выливаю спешным шепотом на Майю все. Как познакомились с Макаром, как трахались, как он делал мне больно и хорошо. Хорошо и больно. Снова и снова, снося правильные принципы и превращая в жадную до его члена самку. А потом взрыв и он меня выгнал. Принял обратно.

Рассказала о его предложении, и о том, что не поверил в свое отцовство.

Не принял ребенка, потому что сам сдавал анализы. Сам забрал результаты. Теперь я и сама не уверена, что ребенок от него.

Выложить все в течении десяти минут казалось нереальным, но я справилась. Теперь просто надо подождать вердикта, прижимаясь все теснее к небольшой, но упругой груди, и орошая шелковый халат слезами.

Майя молчала до последнего, просто поглаживая меня по голове, пока я не подняла на нее взгляд и не спросила:

— Что мне делать?

— Я не знаю, — так просто и безыскусно ответила она, что я опешила. – На этот вопрос только ты сама можешь ответить. Но самое главное, нужен ли тебе ребенок, даже если он не от Макара?

— Не знаю… — медленно ответила я и вздохнула, пытаясь вспомнить все, что происходило в ту неделю разлуки. Нет…Ничего и ни с кем не было. Помутнений не было. Были только вечера в спортзале и перебор фотографий в ленте. – Он точно от Макара.

— Ну тогда вами кто-то умело манипулирует, — пожимает она плечами. – Всегда есть кто-то третий, если существует загадка.

— Майя, — раскрываю я широко глаза, поражаясь ее спокойной мудрости. – Ты откуда такая умная?

— Из Балашихи, — смеется она и тянет меня наверх. – Пойдем, уложу тебя спать. Знаешь же, что с утра все будет смотреться иначе.

— А молока принесешь? – хитро спрашиваю, уже ощущая некий азарт. Ведь я могу поймать недоброжелателя и предъявить Макару за недоверие, а потом наслаждаться его извинениями. Долгими, томными, эротичными. Заставлю его станцевать стриптиз.

Пока идем мимо их спальни, замечаю подглядывающего из комнаты дядю. Нахмуренный. Взъерошенный. Но даже ночью правильный и одетый в пижаму. Педант, что с него взять. И Майя такая же. Идеальные, блин.

— Принесу, — заводит Майя меня в спальню и укладывает в кровать. Как ребенку подтыкает одеяло и целует в лоб. – Подумай завтра, кому выгодно разрушить ваши отношения.

Майя уже ушла, я уже выпила молоко, и ночь уже убегает, давая место новому дню, а я все не могу заснуть. Пытаюсь понять, зачем Данилу несчастливый босс. Не думает же он, что, выгнав меня, Макар тут же оприходует его задницу? Смешно. Мужчина или гей, или нет. Макар и мою-то задницу не часто пользовал, а на геев реагировал всегда очень остро.

— Не пойдем ночью за колой, — как-то смеялся он. – Там гомики. А я, сука, красивый. Вдруг они попытаются меня отпетушить и мне придется всех убить. Ты же не хочешь, чтобы я снова убивал?

Колу мы тогда просто заказали, но его неприятие гомосексуализма прочно впечаталось в мозг.

Оставалось понять, как вывести Данилу на чистую воду, особенно учитывая, где я сейчас нахожусь.

* Данил *

Данил не любил сомнений. В своих действиях он был всегда уверен, особенно, если это касалось бабла или приказа шефа. Сегодня после того, как в он очередной раз упустил Дмитрия Чернышевского, он сомневался, нужна ли эта информация боссу.

Данилу беспокоило, что сомнений в его жизни стало слишком много. Но он не мешкал ни секунды, когда увидел на телефоне спящего с бодуна Макара вопрос от его девки, что уже месяц прохлаждалась во Франции. Просто вопрос, ответ на который мог не то, что разрушить жизнь Данилы. Скорее просто лишить его этой жизни.

Он, помня пароль Макара, ответил на сообщение, а затем стер все улики своего очередного предательства и положил телефон на место. Даже подвинул ровно так, как лежал он до этого.

Закончив дело, он содрогнулся при мысли о собственной вине и ее последствиях, но выкинул это из головы.

Так будет лучше, — решил он про себя. У Макара есть задание, работа, жизнь и Василисе нет в ней места.

Она сделает аборт и спокойно заживет как раньше, а они снова будут выпивать, выбивать долги и дурь из шлюх.

Макар как всегда спал голым, а Данила как всегда завис над его оголенной задницей. Она была крупная и упругая. Могла бы принести не мало удовольствия Данилу, если бы босс хоть бы немного увлекался задними проходами. Но он, как и в жизни, пер напролом и о п*дарастах отзывался весьма нелестно.

Не трогал, разумеется. «Чтобы говно не воняло», — говаривал он обычно.

Данила, убедившись, что на телефоне снова пусто, а Макар в черном списке Василисы, принялся будить босса. Он легонько тряс его, заметив, что в который раз Макар убрал сам квартиру в которой жил с Василисой. Если бы не жесткий нрав шефа, он бы подумал, что тот стал подкаблучником.

Обычно Макар от толчка в плечо вставал быстро, но тут лишь вздрогнул и простонал «Малыш».

Данилу взбесило это настолько, что он просто скинул Макара с кровати пинком ноги, чтобы оклемался быстрее.

Тот резко вскочил и уже направил пистолет на Данила, но тут же опустил.

— Совсем ебу дал? Так ведь и до инфаркта можно довести, — еле ворочая языком, пробасил Макар и взглядом нашел телефон. Перегнулся, достал, включил и смачно сматерился.

— Траханная сука, даже написать не может. Не знал бы, что с дядей, приехал и отп*здил.

Данил пожал плечами и указал в сторону душа, представляя себя там вместе с боссом, уже который раз. Но никогда не подавал вида.

Это все Паша. Он уже подумывал грохнуть этого пацана за растление своей натуры.

Это их сексуальные игры взрастили в Даниле потаенные желание, которые раньше он вполне неплохо прятал. Даже от себя. А теперь не мог. Теперь все грязные фантазии вылились в один, обжигающий кровь, стояк, не покидающий Данилу, когда Макар рядом.

Тем более, что тот уже месяц без бабы и, возможно, скоро можно ему будет предложить разделить шлюшку, а в темноте, по-тихому, отсосать.

Макар отложил телефон, встал и отправился в ванную, на ходу спросив:

— Что с Чернышевским? Или ты думаешь, я собираюсь списать долг в полтора ляма?

— Молчит пока…

— Жена? Дети?

— Женат, есть пацан трех лет. Но мы вроде семьи не трогаем? С некоторых пор, — задает вопрос Данила и идет за Макаром в душ.

Там, как будто не при делах он краем глаза наблюдает, как поток воды излился на идеальное мускулистое мужское тело, а Макар быстрыми, резкими движениями намылил его и смыл пену.

— Времена меняются, – выключил воду Макар, сведя брови и вытираясь полотенцем. — В этот раз тронем. Было задание с запада. Нужно прищучить тестя этого любителя страпонисток. Так что подготовь все в течении недели. Давно наши парни не развлекались все вместе.

— Групповое? На камеру? – нахмурился Данила, не узнавая босса. С одной стороны, тот был беспринципным подонком, который слепо верил в свое американское правительство, а с другой, Данила даже привык к его резким, рванным, но справедливым решениям.

— Не перебор?

— Мне нужен ее отец со всеми потрохами. Он должен подписать документ о поставке боеголовок. Будем надеяться, что он не захочет увидеть, как ебут его дочурку. Всемером, как в сказке…

Макар негромко хохотнул, но тут же успокоился, заметив на полочке крем в розовой банке и вышел из ванной с резким выдохом:

— За*бала в башке сидеть.

Он нахмуренный, голый выходит их душа, смущая Данилу даже не каплями воды на спине, а скорее размером члена.

— Ты разобрался с лабораторией? – спрашивает Данил перед самым выходом, потому что в прошлый ему стоило огромных усилий переделать тест.

— Сходил в другую, — отвечает Макар, уже натягивая рубашку и штаны и долго рассматривая в шкафу ровный ряд одежды. – Походу в той налажали.

— Значит Вася была права? – задает Данил осторожный вопрос и тут же начинает заливаться соловьем, когда видит угрюмый кивок. – Только еще не понятно про ту неделю. С ее способностью… Она с кем угодно могла, я же рассказывал.

Играет он бровями, а Макар на это только отворачивается, стискивает руки в кулаки и застегивает рубашку, смотря в открытую дверь балкона, на котором теперь склад вещей этой девки.

— Дождемся теста на отцовство, потом будем думать… и еще, — уже на выходе спросил Макар. – Андронов в городе?

— Да, вернулся и, судя по сообщениям, нацелен на тебя.

— Тогда еще лучше, что Вася в Париже, - задумчиво пробормотал Макар и ударил по кнопке лифта. Пора было работать. И судя по последним событиям – выживать.