Роман Голод глава Глава 47

* Василиса *

Я, конечно, ждала, что после моего признания он меня поцелует, может быть отлижет как следует или даже снова трахнет.

Но Макар меня удивил повелительным кивком и тем, что пересадил на соседнее кресло и, наконец, тронулся.

— Я думала…

— Сейчас отвезу тебя и мне вернуться надо, — не глядя говорит он, и я понятливо киваю, смотрю, как за несколько запотевшим стеклом проносятся сплошной линией ночные огни. Рисую линии, стираю.

Макар как всегда гонит, вечно торопится. Иногда кажется – на тот свет. И теперь я согласилась уйти туда с ним. Навсегда. Рука об руку.

Поворачиваю голову и смотрю на четкий профиль, линию волос, ровные уши.

Опасный. Грубый. Властный. Идеальный. Словно скульптура, вылепленный специально для меня.

— Макар, я люблю тебя, — шепчу, не сдерживая чувств и тянусь рукой к обнаженному плечу, обвожу по контуру выпирающие вены на руках, кисть, что твердо держит руль. Хочется запечатлеть его вот таким, как сейчас. Полуобнаженным, сосредоточенным, моим.

Он лишь мельком смотрит, растягивает губы в улыбке.

— Насколько сильно любишь?

— Больше жизни.

— Докажи, — произносит он хрипло и убирает руку с руля. Берет мою кисть и тянет к своему паху.

Вздрагиваю, когда чувствую, как твердо его намерение.

— Прямо сейчас? — ошеломленно спрашиваю я, взглянув в окно. – Опасно, Макар. Такая скорость.

— Я снижу скорость, а ты исполнишь мою мечту.

— Рукой?

— Ой, Вась, я так задолбался передергивать… из-за тебя, — хмыкает он. Я облизываю губы и улыбаюсь. Приятно, что он думал обо мне. Как и я о нем.— Все руки в мозолях. Ты же не оставишь любимого в беде.

Смешно, да, вот только…

Страшно. Прямо на скорости. И все шансы разбиться, но и выполнить его требование стало жизненно необходимым. Его мечты становятся моими, и я понимаю простую истину.

Я попала…. Точно так же, как и сестра, мать, бабушки. Внутри зреет желание создать с этим человеком новую жизнь и это полный финиш. Мне девятнадцать. Завороженно вожу пальчиками по выпуклости, с удовольствием наблюдая за сменой эмоций на его лице. Он в моей власти, он любит меня.

Я расстегиваю его ширинку, об которую терлась несколько минут назад, уже чувствуя, как от запаха и острого предвкушения шортики намокли и неприятно трутся об половые губки.

Достаю налитый кровью огромный член, сглатываю слюну. Почти ощущаю на его языке свой вкус. Хочу, хочу, всегда хочу.

Большим пальцем я совершаю привычный круг по головке, размазывая влагу. Чувствую, что орган в моей руке стал больше, тверже, а его хозяин протяжно вздохнул.

— Не томи, Малыш. Он давно хочет в твое горлышко, — одной рукой берет меня Макар за волосы и тянет к себе, не отрывая взгляда от дороги целует, а потом прекращает сладкую пытку и шепчет:

— Язык покажи.

И я достаю влажную лопатку, на которую он тут же обильно сплевывает и тянет меня вниз.

— Поработай язычком, как следует. Докажи, как сильно ты меня любишь.

И я готова.

И доказать. И показать. Взять глубоко до самого горла, обильно облизать крупную головку языком, сосать часто, а потом достать до яиц носом.

Почти не дышу, чувствуя, как он давит на голову, заставляет буквально заглатывать орган, потом дает отдышаться и снова. Вниз, жесткое движение его руки не дает быть самостоятельной. Он сам знает, как я должна брать в рот.

Глубоко натягивает на себя снова и снова, управляя машиной одной рукой. И от быстрой езды, дикой скорости, хлюпанья члена во рту темнеет в глазах, кружится голова. Но я продолжаю активно работать ртом, пытаясь сама задать свой быстрый темп, но его он никогда не устраивал.

Медленно, медленно. Так сладко, что Макар не выдерживает.

Вдруг машина резко тормозит. Мы оказываемся на какой-то затемнённой стоянке, а Макар уже отрывает мой рот от себя, целует глубоко, рвано, нежно.

Потом поглощает на мгновение мои припухшие губы и выходит из машины. Подтаскивает меня на водительское. Опускает на спину и смотрит сверху вниз.

— Горло расслабь, сам хочу все сделать... — требует он, пальцем давит на нижнюю губу и толкает член в тепло рта.

Его руки задирают футболку. А потом просто используют грудь, чтобы толкать себя в мой рот.

Я свожу бедра от возбуждения, чувствуя, как внизу от смеси соков настоящий потоп, и Макар тут же отрывает руку от груди и протискивается в трусики, продолжая мерно толкаться в горло.

Макар уже трахает меня пальчиками, как зверь, заставляя изгибаться, сотрясаться и подавать вибрацию наслаждения.

— Ох, Васька… Как мокро и горячо, — стискивает зубы Макар и толкается членом глубже, а я просто тяну руки к его как орех заднице и впиваюсь ногтями, глотаю член по самые гланды, стараюсь как можно лучше его обработать, двигая языком все быстрее, пока тело насквозь не пронизывает оргазм такой силы, что член в горле почти как в тисках от моего крика.

Макар неожиданно шлепает меня по половым губам, ловит вскрик особенно сильным толчком и рычит, выплескивая семя мне в горло, заставляя захлебываться и глотать.

— Надо тебя так затрахать, чтобы потом смотреть на тебя неделю не мог, — хрипит он и с влажным звуком вытаскивает член, достает влажную салфетку, обтирается и хочет протянуть мне другую. Но после короткой паузы наклоняется сам и обтирает губы.

Не отрывая глаз от меня, тянется за бутылкой воды и прикладывает ее к моему рту. Потом пьет сам.

— Судя по взгляду, затрахать тебе меня придется до смерти, — смеюсь и хрипло откашливаясь, все равно чувствуя горький вкус.

— Ты опять начал курить, — недовольно бурчу и перелажу на свое сиденье.

Макар только скалится, заправляет чуть расслабленный орган в брюки, но за руль не садится.

— Уже бросил. Ты здесь собираешься ночевать? В гараже?

Резко осматриваюсь и понимаю, что мы в его гараже. На вопрос, как мы сюда вообще попали, учитывая, что неслись как ошпаренные, мне ответ не нужен. Без разницы. Главное снова здесь. В королевстве любимого.

Но какой же это кайф, видеть квадратные столбы и целый набор разных автомобильных аппаратов.

Это мир Макара. И я снова в него включена. И для того, чтобы окончательно, нужно как-то закрепиться, дать понять, что не слабая девчонка. Что могу за себя постоять.

— Научи меня всему, — говорю ему в лифте, пока он со спины забирается мне под футболку, находит руками грудь, жамкает как бумагу, делая уже расслабленные сосочки снова твердыми, сводит с ума губами на шее.

— Горловой минет ты освоила на отлично, — хитро смотрит он на меня через зеркало, трется ошеломительно твердым членом. Ненасытный. Сумасшедший. Просто больной.

— Ну эй, — поворачиваю лицо и тычу в твердую грудь пальчиком. – Кроме секса я еще на многое способна.

— Вот сейчас и проверим, — пытается быть серьезным, но губы поджимает в усмешке и выводит меня из стальной кабины. Отвлекает поцелуем у двери.

— Не поняла, – говорю, задыхаясь, пока он открывает двери. – Я говорила не о сексе.

— Да не тупой, понял, — заводит он меня в темное помещение и ослепляет включенным резко светом.

Но не только фонари ослепляют меня, а срач, который Макар без меня устроил. Коробки пиццы возвышаются над столом вместе с кучей банок пива и колы. Сигаретные окурки не валялись разве что в туалете. Про следы ботинок по паркету и разбросанную одежду я вообще молчу.

— Приходил Сережка и поиграли вы немножко? – обвожу рукой бардак и стою на месте. Такого я даже в свинарнике не видела. – Это что вообще такое, Макар? Решил подружиться с тараканами? Своих в голове уже мало?

— Это мужская берлога, — пожимает он плечами. — И я рассчитывал… ну раз ты решила быть со мной при любом раскладе, ты здесь уберешься.

— Охренел? – вскрикиваю. — Ты насрал, а я убирать? Где Митрофановна? Она же каждый день приходила. Такая милая.

В голову пришла ошеломительная мысль ее исчезновения.

— Только не говори, что от недотраха приставал к ней, и она ушла?

Макар прыснул и заржал, закинув голову назад, обнажая ровный ряд зубов. И, наверное, в его низком гортанном смехе можно потеряться, тем более что охрененный торс так ничем и не прикрыт.

Облизываю в раз пересохшие губы, чувствуя, как бабочки, что при Макаре стабильно атакуют низ живота, начали снова кусаться. Но я сильнее своей похоти. Сильнее, говорю себе и приказываю быть твердой. Убирать этот свинарник я не буду.

— Ну ты и выдумщица! Она же меня задавит, — смеется он и чешет затылок. – Она пришла, увидела и… не победила.

— Тоже не стала здесь убираться? – прыскаю со смеха и, немного подумав, хватаю ключи от машины в его руке. Он держит их, не дает вырваться и хмурится. – Я сегодня переночую в общаге. Сама доеду, а ты спокойно убирайся.

— На машине? На моей?

— Только не говори, что тебе жалко. С утра приеду, когда приведешь это… место в пригодное для проживания.

— Мне твою задницу жалко. Ты не поедешь больше за рулем.

— Вот только не начинай, — закатываю глаза. — Я даже с тачкой Данилы разобралась.

— Счастливая случайность и вообще… — он наклоняется к моему лицу максимально близко. — Василиса… А как же и в горе, и в радости.

— Это будет, — тут же смеюсь. — Когда на этом пальчике будет колечко.

Показываю правую руку, продолжая левой держать ключи, тянуть на себя.

Макар поднимает брови и резким броском накрывает мои губы. Обжигающее движение губ и языков приводит в боевую готовность влагалище, уже буквально истекающее влагой. За шумом возбуждения в голове не замечаю, как Макар делает ловкое движение рукой.

И вот уже прижимает меня к себе спиной, шепчет на ухо и куда-то подталкивает.

— Давай тебе лучше в соски колечки вставим, я прицеплю на них цепочки, буду трахать тебя в задницу и натягивать грудь.

Ох. Картина, представленная в сознании, была настолько острой и порочной, что тело пронзает новая дрожь желания.

— Извращенец, — говорю тихо и почти случайно оттопыриваю задницу. Прикрываю глаза, отдаваясь его силе, своему голоду. – Давай тебе пояс верности, мужской.

— Ты и так его на меня надела, — ведет он меня к ближайшей стене и обдает дыханием шею, убирает волосы на одну сторону. Вырывает ключи из сжатой в кулак от сексуального напряжения руки и бросает на столик у двери.

— Околдовала, сука! Признавайся, баловалась магией в своей деревне?

— Тогда надо спросить, почему я с тобой веду себя как тряпка. Наоборот же должно быть.

— Это судьба, Малыш. Я уже перестал ей сопротивляться, — говорит он и стягивает с меня футболку, шортики. И я переступаю ногами, чтобы снять их окончательно, отдаться воли Макара, как вдруг натыкаюсь на жестяную банку и чуть ли не падаю.

Бл*ть!

Все возбуждение разом спадает, и я выворачиваюсь из объятий. С удивлением смотрю, что Макар уже успел расстегнуть ширинку.

— Ты просто животное! Я не свинья, трахаться в этом сраче! Отвези меня в общагу.

— Хрена с два. Я работал и устал. Ты моя женщина. Вот и займись чем-нибудь полезным.

Вот же скот!

— Полезное я делаю в больнице, а тут даже пальцем не пошевелю, — показываю язык и отшатываюсь, прохожу в сторону кухню, что тоже находится в одной комнате с гостиной и плюхаюсь на вполне себе чистый стул у барной стойки.

– Сам убирайся, — говорю я твердо, но мысленно растекаюсь лужицей, когда он идет ко мне, чеканя шаг почти по-армейски. У него и выправка такая... Строгая и спина всегда прямая.

Снова хочу задать вопрос про его прошлое, открываю рот, но он перебивает.

— Я не умею. Сто лет этого не делал, — примирительно говорит он и подходит к барной стойке в плотную, ставит руки по обе стороны от меня, поражает силой ауры и ростом. Его руки, вылепленные мускулами, кажется, могут убить, но мне ни разу не делали больно. Может быть иногда, но это скорее приятно и возбуждающе.

— Не надейся, — говорю строго, смотря не в глаза, а на широкое плечо, грудь с драконом. – Я не домработница.

— Проблема… — носом он тыкается в мои волосы и вдыхает запах. — Ну тогда может быть компромисс?

— Эм... – заглядываю в глаза с мелькнувшим плутовством. – Какой? Совместная уборка?

Макар отворачивает голову, осматривает комнату и морщит лицо, а потом чётким движением поднимает, сажает меня на стойку. Хочу высказать недовольство, но Макар парой хлопков гасит свет во всей квартире, и я замолкаю. Теперь только ночные огни из окна озаряют его лицо. Сбрызгивая нас разноцветными бликами, как шампанским. Это очень красиво, как картина в галерее модерна.

— У меня есть идея получше, — раздвигает он мне ноги как можно шире и усаживается на стул, так что моя киска оказывается прямо перед его глазами.

О, боже. Сколько можно. Почему внутри бабочки уже превратились в пираний, а плоть начала подрагивать от предвкушения.

— Я не смогу кончить третий раз, — говорю и прикрываю ладонями уже повлажневшую плоть, на это он только облизывает собственные пальцы одной руки, другой убирает мои ладони.

— Я терпеливый, — выговаривает Макар низко, как будто басом, и вставляет пальцы. Не глубоко, но срывает с губ стон и второй рукой тянется вверх, щипает сосок.

— А если я не кончу, — сразу включаюсь в игру и руками берусь за его густые черные волосы. – То ты будешь убираться… Сам… Даже пол вымоешь под моим четким руководством.

Макар на это поднимает брови и с улыбкой врывается пальцами во влагалище до конца, потрясает остротой удовольствия и говорит:

— А если сквиртанешь, то убираешься сама, — делает он паузу и прокручивает пальцами, затрагивая особенную точку, словно струну. Матерь Божья, как же хорошо-то с ним. — Голой и с пробкой в заднице.

Боже, ну почему, почему такие грязные вещи сводят меня с ума и словно обдают пронизывающим северным ветром, желанием прямо сейчас сделать, как он собирается. Все, что он хочет.

— По рукам, — выстанываю я, когда пальцы начинают совершать новый оборот.

Он прикрывает глаза и щипает другой сосок, проворачивает пальцы в вагине и словно задевает струну в моем теле, как в музыкальном инструменте.