Роман Голод глава Глава 46

— Я не знаю… Наверное, не видеть, как ты убиваешь… – беру я шорты и глупо, но скромно натягиваю, чтобы не светить прелестями. Почему-то теперь Макар кажется почти чужим.

И он замечает отчуждение, замечает нервозность и вместо того, чтобы начать движение, хватает меня за лицо двумя руками.

— Ты уже реши, Малыш. Со мной ты или нет. Потому что я не собираюсь перекраивать свою жизнь под тебя. Или ты принимаешь все как есть или на х*р идешь.

— И ты отпустишь? — в свою очередь задаю я вопрос, уже почти забывая, как час назад готова была валяться в ногах. Теперь я готова бежать. Подальше. Наверное...

— Сейчас да. Хочешь, уходи, но я тогда больше за тебя не отвечаю.

— Совсем? – не верю я своим ушам, и он кивает.

— Совсем.

— А подумать я могу?

— Пожалуй, — поджимает он губы, — можешь думать, пока я буду тебя целовать.

И он не соврал. Поцеловал. Губы накрыл резко и заставил подчиниться мощному, почти жестокому напору языка и губ. Вторгался в жаркую глубину, заставляя трепетать все тело. Пальцами вплетается в волосы, оттягивает, причиняя легкую боль. И я выстанываю в рот, языком помогая доводить этот поцелуй почти до влажной схватки, совокупления. Руками сжимаю все еще голые плечи, царапаю ногтями, схожу с ума, и сама сажусь ему на колени, обхватываю ногами и трусь о огромный стояк.

Погибаю. Тону в чувствах. Сгораю в ощущениях, лаская его твердый язык, всасывая точно так же, как, зная, буду брать в рот член, прикусываю губы и делаю волну телом, стараясь, чтобы даже через ткань наши тела были единым целым. И я почти на грани, готова молить о проникновении, как он вдруг толкает меня спиной на руль.

— Решай давай! Ты со мной?

Чувство словно меня выдернули из эйфории, из сладостного дурмана, растягиваю припухшие в поцелуе губы. Понимаю, что, да, было страшно, но гораздо страшнее, снова быть без него.

— С тобой. Я люблю тебя.

* Данил и Паша *

— Ну и куда ты меня тащишь? — пытался оттолкнуть Паша Данилу, но тот не слушал.

Ему нужно было спустить пар и один, затерявшийся в сети городских улиц, педик подходит, как нельзя лучше.

На сообщения он перестал отвечать после получаса в его квартире. И сначала это казалось нормальным. Все правильно, не фиг заниматься п*дорастией.

Ну это была только одна сторона медали. Постоянная работа бок о бок с Макаром делала член Данилы каменным, а мозг плавленым сыром. И ему было просто необходимо куда-то сливать напряжение. Бабы не торкали.

Единственный секс с одной из телок клуба прошел уныло и будь это встреча через интернет, они бы даже не обменялись телефонами.

А этот придурок перестал отвечать на звонки и, казалось, появляться на улице.

В какой-то момент Данила просто решил забить на этого дрыща, хотя назвать его можно было так с большой натяжкой. НО тут увидел его в клубе, трущегося об Василису, за которой как назло следили не парни Макара. Кто-то из вне паса ее, готовился раскрошить череп.

Данил толкнул сопротивляющегося Пашу в одну и мини VIPок, диваны в которых располагали не к посиделкам, а к более активным видам отдыха.

— Ты вроде умный, разве не понял, почему я перестал реагировать на твои звонки.

— Не совсем, — закрывает дверь и встает перед ним Данила. – Разъясни для тех, кто в танке.

— Куда Макар Васю потащил?

— А ты за неделю сменил ориентацию, что пытался ее оттрахать в горло языком? – вздернул светлую бровь Данила. — Или это у вас такие… дружеские традиции.

Паша на мгновение даже застыл, нахмурил лоб, пытаясь собрать все пазлы во едино.

— Ты ревнуешь? К Ваське? Поэтому вызвонил Черкашину.

Данил заржал.

— Много же ты о себе мнишь. За девкой следили, вот я и позвонил выяснить, что делать.

— Ну да, ты так старался помочь, что их обоих чуть не убили… — фырнул Паша и тут же получил леща.

— Закрой свой рот, — заорал Данила, прекрасно зная, какую промашку совершил. Ему за это и прилетело. Оставалось надеться, что это не сознательный промах, а случайный. Потому что в таком случае он хочет избавиться от Василисы, а это совсем не так. Не так, ясно! И по хрен, что ему уже остоп*здело видеть унылую рожу Макара и вечный недотрах. Шеф никогда не был таким резким и вспыльчивым. От хладнокровного лидера не осталось и следа.

Но надо признаться, он снова увидел его только сегодня, когда тот расправлялся с нападавшим, а после нес на руках девку.

— Тебя это не касается, молокосос.

— И привел ты меня сюда, чтобы это сказать? Очень занимательно, но я лучше пойду, — проговорил Паша и хотел встать, но сильная, мускулистая рука толкнула его назад, а колено уперлось в пах.

— Мне это больше не нужно, — хотел отвернулся Паша, но Данил схватил его за горло и несильно сжал, всматриваясь в черные в синем свете, ничуть не испуганные глаза.

— Расскажешь мне после — почему, а сейчас просто расслабь очко.

Паша от этих слов сжался сильнее, но сопротивляться мужчине такого размера как Данила чревато травмами, и он просто замер, когда тот его перевернул, поставил раком и стал расстегивать ремень на джинсах. Своих и его.

— Скучала твоя задница, признайся…

— Она скучала по члену, а не по тебе, — в тон ему ответил Паша и руками уперся в спинку мягкого дивана, напрягая все тело, словно, не позволяя себе возбудиться.

Но кому как не мужчине знать, от чего получает кайф другой мужчина.

Данил усмехнулся на это показательное отторжение. Как целка, ей богу. Взял в руку мягкий отросток, почти сразу сжал у основания и начал придавать ему форму.

Вылепливал, словно из глины, красивый чуть изогнутый орган. Данила водил по нему рукой, словно выжигая в печи, придавая твердость. И продолжал это делать, ускорялся, пока не услышал рванный выдох, а спина Паши не изогнулась подобно гитаре.

Он был очень гибкий, этот парень, и Даниле нравилось тесное отверстие, в которое он всю неделю хотел слить напряжение.

Данила сплюнул на руку, прижал влагу к заднице. Паша дернулся, но Данил сдавил член рыча и прикусил шею, словно кот во время спаривания.

Пальца обильно смоченные проскользнули внутрь, растянули отверстие, пока Данила уже выл от нетерпения.

Дрожа всем телом, чувствуя, как поясница горит огнем желания, а внутренности скручивает узлом. Он бы и хотел дать парнишке больше времени привыкнуть, но собственный эгоизм и острое желание поглотили мгновенно и вот новый плевок, увлажнение головки и Паша буквально заорал, когда Данил, стискивая зубы, начал толкаться внутрь.

— Ох, Бл*… сука, как же тесно, — прорычал Данила. Одной рукой он закрыл рот Паши, чтобы заглушить крики, другой яростно надрачивал его член, чувствуя, как от этого двойное удовольствие растекается по телу, сводит внутренности и спустя всего несколько резких фрикций выплескивается в нутро Паши. Он вдруг изогнулся и расстрелял синюю обивку дивана белесой жидкостью.

— Сука! – прошипел Паша и бедрами оттолкнул слишком расслабленного Данилу на противоположный диван.

— Ты еще скажи, что тебе не понравилось? – восстанавливая дыхание и заправляясь, произнес Данила.

— Дело не в моих предпочтениях, а в том, что я тупо жить хочу! — орал Паша и рывками приводил себя в порядок. – А сегодня вы с твоим Макарушкой еще раз доказали, как легко в вашей компании сдохнуть. Или скажешь не так?

— Василиса уже на мушке. Или ты думаешь, Макар всех на ручках носит и в лобик целует? Как ни прискорбно это говорить, но с ним ей сейчас лучше.

— Тебе ведь это тоже не нравится, — стоял напротив Паша и упер руки в бока.

— Не нравилось, — кивнул Данила. – Но сегодня я впервые за пару месяцев увидел прежнего босса. И если для этого нужно, чтобы он трахал свою девку, я сделаю все, чтобы им не помешал. Никто. Ясно?

— Она поймет еще, какое он чудовище, и сбежит, — вскидывает подбородок Паша и направляется к выходу.

— С другой стороны. Дать понять, какое он чудовище можно чуть быстрее, — вроде как задумчиво произнес Данила.

— Как? – замер и повернул голову Паша.

Данила понимал, что делает весьма гадкую вещь, но он хотел дать понять, и уже начал вести к этому шефа, что его Василиса та еще шлюшка. Только ради ее и его же блага.

— Всего лишь намекнуть Макару, как когда и с кем…

— Но Василиса…

— Да, это понятно, – протянул Данил и положил руки Паше на плечи, так что тот вздрогнул. – Но ты представь, как начнет относиться к ней Макар, заподозрив во вранье?

— Она не будет терпеть унижение. Она уйдет.

— Ну так, а я что говорю, — поворачивает Данила лицом к себе Пашу и смотрит, как томный свет набросил почти женскую тень на лицо парня. – Мы просто сделаем доброе дело и после всего разойдемся в стороны. Как тебе план?

— И пока мы идем к цели… Ты будешь со мной спать?

— Не спать, — качнул головой Данила и прошептал в изогнутые в усмешке губы. – Я буду драть тебя в задницу, иногда позволяя драть свою.

Уговор Данила словно печатью скрепил поцелуем, языком сразу вторгаясь в теплоту и чувствуя, как тело наполняется новым возбуждением.

— Ну что, ко мне? – предлагает после поцелуя Данила и стискивает твердый член любовника, но вдруг летит обратно на диван, и чувствует, как в рот ему толкнулись пальцы.

— Не хочу ждать.