Роман Зять, восстань! глава Глава 327

В коттеджном посёлке Тэнлунвань Сунь Хуэйфан добралась до главного входа в коттедж, она была сосредоточена, так как на обратном пути у неё всё время было нехорошее предчувствие, а веки всё время непрерывно дёргались.

Её интуиция всегда была точной, до этого, когда у неё подёргивались веки, всегда происходило что-то неблагоприятное, поэтому она чувствовала себя не очень хорошо.

Но когда она увидела открытую калитку, её сердце тут же забилось – в обычное время эта дверь никогда не бывает открыта. Обычно входящий просто приоткрывает её, но ситуация с широко распахнутой дверью не могла произойти в обычное время.

Она спешно прошла в коттедж, обнаружив, что и дверь в него была открыта, изнутри раздавались какие-то крики, она присмотрелась и увидела, как Сюй Муцин, Сун Ваньюэ и Сюй Гохуа были подвешены за руки, а перед ними стояло несколько мужчин, одетых в чёрные костюмы, и харизматичная женщина.

Когда Сунь Хуэйфан увидела эту сцену, сердце ей подсказало недоброе, она ещё более быстро повернулась и ушла оттуда, направившись оповестить Линь Шояна.

Но как только она повернулась, то врезалась в высокого мужчину, также одетого в костюм, этот мужчина был личным телохранителем Ло Синьлань.

— Раз вернулась, не уходи, пройди внутрь, — телохранитель затащил Сунь Хуэйфан прямо в коттедж, она быстро вытащила свой телефон, намереваясь позвонить Линь Шояну, но лишь в этот момент она вспомнила, что её телефон был разбит.

...

Ночной клуб «Звёзды».

Линь Шоян приехал сюда вместе с Чэнь Цзуанем, они зашли в комнату, в которой был закрыт Чжао Тяньчэн.

Как только открылась дверь комнаты, тут же раздался запах сырой плесени, смешавшийся с запахом мочи, Линь Шоянь не сдержался и закрыл свой нос.

Чжао Тяньчэн каждый день жил в такой атмосфере, не видя солнечного света, каждый день должен был подвергаться мукам, приготовленным Чэнь Цзуанем, к этому моменту он уже испытал то, что называют отчаянием.

Линь Шоян, увидев уже превратившегося в чёрта, лежащего на кровати Чжао Тяньчэна, в душе тоже немного изумился, но он нисколько не сочувствовал Чжао Тяньчэну: этот человек творил только зло, поэтому получал это наказание по заслугам.

Чжао Тяньчэн, услышав звук открывающейся двери, тут же сел в кровати, прищурившись, посмотрел на дверь и, увидев Линь Шояна, встал на колени:

— Линь Шоян, пощади меня, я знаю, что ошибся. В будущем точно начну новую жизнь, жизнь здесь действительно невыносима, я хочу выйти и посмотреть на солнце, умоляю, отпусти меня посмотреть на солнце, — умоляюще произнёс Чжао Тяньчэн.

Чэнь Цзуань, повернув голову, посмотрел на Линь Шояна и заговорил:

— Он уже давно умоляет, поэтому позвал тебя. Он выдвинул условие, мне кажется это может тебя заинтересовать, послушай.

— Какое условие? — спросил Линь Шоян.

— Пускай он сам скажет, — сказал Чэнь Цзуань и, повернув голову, посмотрел на Чжао Тяньчэна, холодно произнеся, — Быстрее говори, что ты хотел сказать, мы не хотим здесь вместе с тобой выносить этот скверный воздух.

Чжао Тяньчэн, ничуть не колеблясь, спешно сказал:

— Линь Шоян, ты, должно быть, знаешь, что всё могущество семьи Линь заключается в свидетельстве главы семьи. В те годы наша мать получила такое свидетельство и лишь по этой причине смогла успокоить людей ниже себя.

Услышав два слова «наша мать», Линь Шоян нахмурился, холодно сказав:

— Не надо заискивать тут передо мной, мы с тобой друг другу никто.

На лице Чжао Тяньчэна появилась неловкость, но он не осмелился что-либо сказать и продолжил:

— Я знаю, что ты в душе ненавидишь Ло Синьлань, к тому же, ты думаешь, что наследником семьи Линь изначально должен был стать ты. Я провёл здесь так много времени, что уже не испытываю интерес к тому, чтобы стать наследником семьи Линь. Сейчас я думаю лишь о том, чтобы увидеть солнце, поесть хорошей еды и все, на другое я не претендую. Поэтому, если ты согласишься отпустить меня, я помогу тебе достать свидетельство главы семьи. Эта сделка принесёт тебе только выгоду, что думаешь?

Услышав слова Чжао Тяньчэна, Линь Шоян улыбнулся и сказал:

— Как ты собираешься помочь мне достать свидетельство главы семьи? Я думаю, что ты хочешь, воспользовавшись этой возможностью, передать информацию о своём заточении здесь Ло Синьлань. Советую тебе ничего подобного не замышлять, потому что я могу убить тебя ещё до появления Ло Синьлань.

На лице Чжао Тяньчэна появилось мучение, он сказал:

— Я, разумеется, знаю, что ты способен на это. Но сейчас я действительно раскаиваюсь, я действительно не хочу жить в таких условиях. Я не обманываю тебя, Ло Синьлань всегда носит с собой свидетельство главы семьи, если ты освободишь меня, то я смогу обманом завлечь Ло Синьлань в Цзянчэн, а ты соберёшь людей, чтобы схватить её. Тогда ты не только приберёшь к рукам свидетельство главы семьи, но я также не буду тебе препятствовать, если ты захочешь убить её.

Услышав слова Чжао Тяньчэна, Линь Шоян холодно рассмеялся, Ло Синьлань, пожалуй, и подумать не может, что её дорогой сын сейчас вот таким обманом хочет привести её к смерти. Неблагодарный человек, дойдя до крайности, потерял всякое понятие чести.

— Существует много способов, которыми можно заманить Ло Синьлань в Цзянчэн, и это не представляет большой сложности. Почему я должен позволить это сделать тебе? Я не хочу лишний раз тебя беспокоить, ты лучше просто просиди здесь, весь остаток своей жизни, — сказал Линь Шоян.

Чжао Тяньчэн тут же разволновался и сделал два шага на коленях, говоря:

— Линь Шоян, умоляю тебя, если ты поможешь мне, я скажу тебе пароль от банковского счёта семьи Линь. Этот пароль знаю только я и Ло Синьлань, имея этот пароль, ты сразу сможешь воспользоваться состоянием семьи Линь, а, имея лишь свидетельство главы семьи ты не сможешь иметь доступ к богатству всей семьи Линь.

Услышав это, Линь Шоян помолчал, это условие заставило его изумиться: в конце концов вернуть семью Линь было в его плане, семья Линь была плотью и кровью Линь Чжуна, нельзя позволить Ло Синьлань захватить её.

Но лишь убийством Ло Синьлань с последующим захватом её места в семье нельзя было вернуть семью Линь – помимо одобрения семьи Линь, состояние семьи Линь тоже должно было быть в его руках, только тогда он сможет взять все под контроль.

Иначе, если Ло Синьлань умрёт и он возьмёт свидетельство главы семьи, то люди, давно претендующие на место главы семьи Линь, тоже не будут слушать его приказы.

Свидетельство главы семьи является лишь символом власти, но в те годы Ло Синьлань смогла занять место главы семьи Линь лишь потому, что захватила все «экономические артерии». Каждый юань клана мог быть перечислен только с её соглашения, это право оставило ни с чем остальных людей, которые тоже впоследствии претендовали на власть.

В конце концов, даже если у этих людей были на руках какие-то деньги, которые для обычных людей были заоблачной суммой, для семьи Линь эти деньги были лишь грошами.

Линь Шоян не ожидал, что Ло Синьлань скажет такую важную информацию Чжао Тяньчэну, но в то же время в его душе появилось тяжёлое переживание, иными словами – зависть.

Да, в сердце Линь Шояна появилась лёгкая зависть.

Он тоже был ребёнком, появившимся из живота Ло Синьлань, Ло Синьлань не должна была вымещать всю злость на Линь Шояне. В конце концов тогда ведь не Линь Шоянь вынудил её прийти в семью Линь.

Чжао Тяньчэн, увидев нерешительность Линь Шояна, понял, что тронул своим условием Линь Шояна. Никто, пожалуй, не мог устоять перед паролем к состоянию семьи Линь, в конце концов этого хватило бы на проматывание роскошной жизни нескольким десяткам, а то и сотням людей.

Семью Линь можно было бы описать как владельцев несметных богатств, и даже если это было слегка преувеличено, то не очень сильно – на состояние семьи Линь можно было купить минимум не очень большое государство и ещё бы за глаза хватило.

К тому же, это не самое главное, у семьи Линь по всей стране и даже за рубежом было огромное количество предприятий, затрагивающих почти все отрасли. Лишь благодаря существованию этих предприятий семья Линь никогда не обанкротится, эти экономические богатства были дороже, чем та посредственная цифра состояния семьи Линь.

— Линь Шоян, если ты тронут, тогда согласись отпустить меня. Я точно скажу тебе пароль от главного банковского счёта, а потом я помогу тебе достать свидетельство главы семьи. И тогда всё состояние семьи Линь будет твоим, в будущем никто не сможет нанести тебе удар, я обменяю это на свободу, это, должно быть, очень выгодно, — сказал Чжао Тяньчэн.

Линь Шоян посмотрел на него и спросил:

— С чего мне быть уверенным, что данный тобой мне пароль не ложный?

— Я могу поклясться жизнью. Я действительно не хочу выносить такую жизнь, сейчас для меня свобода важнее богатства, я точно не обману тебя, — с искренним лицом сказал Чжао Тяньчэн.

Линь Шоян, подумав, сказал:

— А как насчёт такого: ты сначала скажешь мне пароль от главного банковского счёта. После того как я удостоверюсь, я подумаю насчёт твоей свободы.

Чжао Тяньчэн тут же злобно посмотрел и сказал:

— Так не пойдёт, если я скажу и ты в результате не отпустишь меня, то я просто останусь в дураках.

На лице Линь Шояна появилась шутливая улыбка:

— Ты думаешь, что ты сейчас в том положении, чтобы ставить мне условия?

Чжао Тяньчэн тут же задрожал, осознав, что вот так сказать Линь Шояну о том, что он знает пароль от главного банковского счёта, было несоизмеримой глупостью.

...

Коттеджный посёлок Тэнлунвань.

Сунь Хуэйфан была связана охранником, четыре человека были подвешены в воздухе, и не было совершенно никакой пользы в сопротивлении.

Ло Синьлань стояла перед ними, держа в руках плётку с угрожающим видом.

Тогда, после того как Сун Ваньюэ сказала имя Чжао Тяньчэна, Ло Синьлань осознала, что-то неладное в этом деле, поэтому в первую очередь сказала своим охранникам схватить их всех. Изначально она собиралась позвонить Чжао Тяньчэну и спросить, но подумала о том, что Сун Ваньюэ сказала, что Чжао Тяньчэн давно уехал, но в этот период времени каждый раз, когда она созванивалась с Чжао Тяньчэном, он говорил, что в порядке, что он хорошо живёт в Цзянчэне – а эти два высказывания противоречили друг другу.

Несмотря на то, что, возможно, Сун Ваньюэ не знала о местонахождении Чжао Тяньчэна, Сунь Ваньюэ не должна была вообще знать его имени.

К тому же, при воспоминании о каждом её телефонном разговоре с Чжао Тяньчэном было странное ощущение, что Чжао Тяньчэн каждый раз говорил очень мало, да и слова его каждый раз были одинаковыми.

Это заставило Ло Синьлань сомневаться в её разговорах с «Чжао Тяньчэном», возможно, это был не он сам.

Она испугалась и не связывалась с Чжао Тяньчэном, желая сначала спросить Сюй Муцин и других, посмотреть, сможет ли она что-нибудь выспросить.

Она вытащила плётку, задав Сун Ваньюэ несколько вопросов, Сюй Муцин взглядом сказала Сун Ваньюэ ничего не говорить, но как Сун Ваньюэ могла выдержать устрашения других людей, к тому же, Ло Синьлань не робела и, выйдя вперёд, ударила Сун Ваньюэ несколько раз плёткой, Сун Ваньюэ была напугана ударами и сразу всё выложила.

Но Сун Ваньюэ лишь знала, что Чжао Тяньчэн пришёл в дом под именем Линь Шояна, а далее она ничего не знала, поэтому не сказала никакой полезной информации, лишь помогла Ло Синьлань убедиться, что семья Сюй Муцин давно разоблачила Чжао Тяньчэна, а слова Чжао Тяньчэна по телефону о том, что все хорошо, свидетельствовали о том, что разговаривавший с ней Чжао Тяньчэн был ненастоящим.

После она спросила Сюй Гохуа и Сунь Хуэйфан, но эти два человека не знали так много, как Сун Ваньюэ, поэтому Ло Синьлань сконцентрировалась на приложении силы на теле Сюй Муцин.

— Сейчас, кажется, ты знаешь больше всех. Если ты скажешь мне всё, что знаешь, я смогу освободить тебя от страданий. В противном случае мне необходимо будет попробовать, сможет ли твоя гладкая и нежная кожа выдержать несколько моих ударов! — пригрозила Ло Синьлань.

Сюй Муцин посмотрела на Ло Синьлань с надменным лицом и холодно сказала:

— Я ничего не знаю, ты не сможешь ничего выспросить у меня!