Роман Замуж за незнакомца глава Глава 42

Вообще обалдел? В смысле мне безразлично?

— Я всего лишь хочу, чтобы вы сейчас, без лишней философии, сообщили мне всё, что написано в ответе. Если не можете прочесть, перешлите мне на электронную почту, я переводчик, сама прочитаю, — раздражаюсь, а в трубке что-то щёлкает, словно какой-то прибор параллельно работает.

Какой странный звук…

Странный и знакомый. Но где я слышала его уже? Где, блин?

Ответ загорается лампочкой в голове.

Мать честная! Это же прослушка! О, Господи ты боже мой... по спине ползёт липкий холодок, когда осознаю масштаб катастрофы.

"Кругом враги", — любит повторять папа, и сейчас я с ним согласна, как никогда.

Я прерываю звонок резко, не прощаясь. Будто ядовитую змею, которая вот-вот укусит, отбрасываю в сторону телефон, опасливо озираюсь по сторонам, словно в каждом углу может прятаться по врагу. Но никого нет, только нега тишина летнего двора и шелест листвы, только на душе неспокойно.

Кирилл сказал, что здесь мне ничего не угрожает, вот только кому-то нужно меня достать. Сделать всё, чтобы попалась, оказалась в хищных лапах и не смогла уже оттуда выбраться.

Когда-то отец устанавливал на все телефоны прослушку — был у него такой период в жизни, когда всё было сложно, а очередная война выматывала и забирала все ресурсы. Тогда постоянно щёлкало в трубке. За год я сменила несколько телефонов, и в каждом щёлкало.

Это звук я никогда не забуду, из меня это не вытравить. Кирилл любит повторять, что он — сын своего отца, но и я дочь Архипова и многое за жизнь видела, как бы папа меня не ограждал.

Я отхожу подальше, к плиточной тропинке от ворот к дому. Бросаю телефон на землю, давлю его ногой, разбиваю в крошку. Уничтожаю, не оставляя следов. Не знаю, с чьей стороны щёлкало — моей или Сергея Ивановича, но его настойчивость и упорное желание видеть меня, наводит на мысль, что с онкологом не всё так просто.

Телефон разлетается на десятки кусочков, становится горкой бесполезного хлама. Я собираю его в ладони, уношу дальше в сад, бросаю под старым деревом. Несколько движений, за которые я сгребаю землю, пачкая руки, но закапываю испорченный аппарат, уничтожив перед этим все важные части.

Я суечусь и много лишнего делаю, но мне необходимо выплеснуть лишнюю энергию, вылить куда-то злость. Ярость и очередное разочарование в людях.

Меня трясёт. Колотит изнутри, и лишь один вопрос: неужели Сергею Ивановичу мало денег? То, что он каким-то боком во всё это замешан, понимаю без лишних доводов. Я некоторое время знакома с этим человеком, и никогда он не был таким сложным и напористым. А тут словно подменили. Будто Сергея Ивановича кто-то заставлял напирать на меня. Кому-то очень нужно было, чтобы я в клинику приехала и как можно скорее.

Страшная мысль пронзает насквозь, заставляет замереть.

Может быть, нет никакого ответа из немецкой клиники? Может быть, всё это — части хитрого плана, и надежда, так щедро мне подаренная, — просто часть чьего-то плана? Жестокого и беспощадного? Господи, сердце леденеет от одной только мысли, что кто-то может так со мной шутить. Шутить с жизнью дорогого мне человека.

Нет уж! Я могу быть какой угодно дурочкой, но в критических ситуациях мои мозги работают прекрасно, а чувство самосохранения не даёт наделать глупостей. В конце концов, Роман Егорович Архипов не зря столько лет угрохал на моё воспитание, научил кое-чему.

Спасибо за уроки, папа.

Все важные номера телефонов я помню наизусть. У меня хорошая память не только на иностранные слова, но и на цифры. Сейчас мне нужен аппарат, в трубке которого ничего не щёлкает.

Вбегаю в дом, вытирая испачканные в земле руки о юбку — плевать. Маша возится у плиты, что-то тихо напевая себе под нос, я обнимаю её за плечи. Просто испытываю такой порыв и ничего не хочу менять. Делаю, что сердце подсказывает, а добрая женщина тихонько охает и смеётся.

— Что ты, девочка? Случилось что-то?

Она, встревоженная, поддевает мой подбородок пальцами, вглядывается в глаза. Они наверняка горят от переполняющих меня эмоций. Адреналин хлещет по венам, заставляет двигаться почище ядовитого наркотика.

— Маша, мне нужен телефон. Любой. Позвонить.

Маша кивает, словно готова была к такому раскладу. Уходит вглубь дома, чем-то в его недрах гремит и возвращается через несколько минут с простенькой Нокией, которой лет больше, чем мне.

— Чистый аппарат, держи.

— А вы намного сложнее, чем сразу показалось.

— Я пятнадцать лет работала на Олега Раевского, — вместо объяснений, и этих слов достаточно, чтобы Маша стала «своей» целиком и полностью.

Не уходя в другую комнату, потому что не от кого тут прятаться, я набираю сообщение Ире. Если нас обложили со всех сторон, она, как моя единственная здравомыслящая подруга, тоже под угрозой.

«Погода нынче прекрасная, только дождь собирается и скоро будет гроза».

Это наш с Ирой столетний шифр. Совершенно бредовая фраза, но она значит очень много. Для нас с ней.

Значит, надо быть осторожной, значит, я в порядке, но может случиться что-то неприятное.

«У меня есть зонт и резиновые сапоги. Выплывем!»

Нос щиплет от осознания, что моя лучшая подруга ничего не забыла. Когда-то мы придумали с ней этот нехитрый способ обменяться предупредительными сообщениями и вот, как бы это не было дерьмово, он пригодился. К сожалению.

Я знаю, сейчас Ира будет осторожной — я предупредила её, можно не волноваться.

Перебираю в голове всех, кто может пострадать.

Ира в курсе и будет осторожной.

Катя в больнице — её охрана надежнее любой другой, за вторую свою лучшую подругу я могу не волноваться.

Папа, но он в плотном кольце охраны занят своими важными делами, его беспокоить пока не буду.

Кирилл…

— Если что-то случилось, позвони ему, — Маша такая проницательная, что мне даже боязно немного. — Или хочешь, я позвоню?

Качаю головой, по памяти набираю цифры и очень надеюсь, что Кирилл возьмёт трубку, но в телефоне длинные гудки. Беспомощно смотрю на Машу, а она достаёт из кармана почти такой же аппарат, на корпусе несколько плюх скотча, и, нахмурившись, набирает номер моего мужа.

— Он сбросил, — разводит руками Маша, а я понимаю, что до Кирилла мне сейчас не дозвониться. Это очень плохо, потому что, если вспомнить время нашего с Сергеем Ивановичем разговора, те, кто установил прослушку, успели прощупать адрес.

Скоро тут могут быть гости, и это не закончится ничем хорошим.

— Маша, нам надо уходить. Срочно.