Роман Закон притяжения. Его студентка глава Глава 101

Лена

«К черту! К черту! К черту!»

Игнорируя комок в горле и жжение в глазах из-за недавних слез, Белова удалялась от здания института настолько быстро, насколько ей позволяли изящные ботильоны на высоком, но крайне неустойчивом каблуке. Она не оборачивалась, искренне надеясь, что Макаров давно прекратил ее преследование.

Да и могло ли быть иначе? В конце концов, он преподаватель!

«Преподаватель, у которого прямо сейчас идет пара…»

Добравшись до пешеходного пешехода, Лена наконец-то позволила себе немного отдышаться, пока на светофоре горел красный свет.

Однако, когда загорелся зеленый и она уже собиралась двинуться вперед, кто-то разъяренный и до жути настойчивый грубо схватил ее за локоть, удерживая на месте. Так же грубо развернул к себе лицом и строго отчеканил:

— Разве я отпускал тебя?

— Я сама себя отпу…

— Идем! Нужно поговорить!

Девушка, испуганно вскрикнув, попыталась освободить руку от его стальных тисков. Но не тут-то было. Сурово сдвинув брови, Виктор Эдуардович поволок ее в обратном направлении. Молчаливый. Задумчивый. И злой, как черт.

Она понимала, что провоцировать его сейчас не стоит, но эмоции бурлили в ней вулканом. Требовали выхода. А потому Лена недовольно заворчала:

— Чего вы прицепились ко мне? Шли бы лучше к девушке своей!

— Все «мое» у меня с собой! — иронично отозвался Макаров. — И оно страстно жаждет получить ответы на свои вопросы! Да?

«Это он что… обо мне? Типа я его? Ха-ха! Смешно!»

Пока Белова размышляла над тайным и явным смыслом его слов, он вывел их на пустынную университетскую парковку. Распахнув перед ней дверь своего автомобиля с пассажирской стороны, бесцеремонно затолкал Лену внутрь. А спустя пару секунд и сам удобно расположился на водительском месте. Затем он заблокировал все двери, завел двигатель, но трогаться с места не спешил. Расслабленно откинувшись на спину кресла, Виктор Эдуардович уставился на девушку странным взглядом. Тяжело вздохнул.

И наконец заговорил:

— Таня принесла мне ключи от квартиры, которые я забыл забрать, впопыхах выставляя ее за дверь посреди ночи. А также сообщила хорошую новость – она не беременна. А это значит, сегодня наши пути разошлись окончательно. Все складывалось удачно, но потом, перед самым уходом…

Лена затаила дыхание, обмирая внутри от волнения.

«Сейчас он признается. Вот сейчас! Боже, я не хочу этого слышать!»

— …она как будто взбесилась! Я опущу подробности, они ни к чему. Скажу одно: мне стоило больших трудов отбиться от нее и выставить за дверь. Мы практически боролись, поэтому она была растрепанная и взъерошенная, когда вы встретились. Знаю, поверить сложно! Еще сложнее представить, что она тебе наговорила. И доказательств у меня нет, только мое слово. Но…

— Но?

— Господи, Лена! Да не прикасался я к ней! — рявкнул Макаров, раздраженно саданув по рулю со всей дури. — Не прикасался с тех самых пор, как ты перешагнула порог моего дома! С того дня, как позволил себе… тебя!

«Ой, мамочки! Кажется… правду говорит! Вон как часто дышит! И глаза бешеные. Злится. Выходит, эта дрянь все выдумала, чтобы меня больнее ужалить? О, у нее получилось! Потому что я – дура! Глупая наивная дура!»

Ее бедное сердце гулко трепыхнулось в груди. И в салоне внезапно стало жарко. Увлажнив пересохшие губы, Белова уточнила с придыханием:

— Серьезно не прикасался? А… почему?

Виктор Эдуардович подался вперед, нависая над ней своим мощным натренированным телом. Горячая мужская рука властно накрыла ее бедро, обтянутое тонким черным капроном, и медленно поползла наверх, нагло задирая юбку. Аромат его парфюма вперемешку с запахом кожи ударил в ноздри.

По спине побежали мурашки, а ноги превратились в желе, когда в салоне раздался хриплый дурманящий шепот преподавателя:

— Зачем мне никчемные копии? — Макаров жадно стиснул свои сильные, но отчего-то дрожащие пальцы на внутренней стороне ее бедра, явно пытаясь добраться до промежности девушки. К слову, пылающей огнем и сверхчувствительной. — Я хочу… оригинал!

— Какой еще…

— Тебя, малышка! — он уставился на Лену взглядом голодного, абсолютно одичавшего человека и, плотоядно оскалившись, безжалостно разодрал прямо на ней ее несчастные колготки. — Тебя!