Роман Волчица поневоле глава Глава 53

Мчась со всех лап, волк довольно взвыл, ощущая свободу и запахи леса. Они дарили немного спокойствия, которого в последнее время мне ужасно не хватало. Но это касалось лишь моего зверя. Меня же до сих пор терзали мысли о сестре. Как представлю, что уже через неделю, каких-то жалких семь дней, за нее будут бороться… Сердце ныло, а на душе становилось гадко. Я даже мог составить примерный список тех, кто будет бороться за нее. Да что там, я даже уже сейчас мог назвать победившего… Но волк, уловив ход моих мыслей, угрожающе зарычал, словно говорил мне, что не допустит этого. Смешно и в то же время горько. А что я могу? Я же брат… Соответственно, права бороться за нее не имею. Остается издали наблюдать за тем, как Лия примет победившего… как выйдет за него замуж, как ляжет с ним в постель… На последнем не выдержал и, остановившись, громко взвыл, как раненный, не заботясь о том, услышит меня кто-то или нет. Я был недалеко от стаи и, если кто-то сейчас на пробежке в лесу, то наверняка решит, что меня ранили. Плевать! Пофиг на всех и все. Единственное, что интересовало — это та, которая никогда не будет моей…

Припал к земле, все еще не ощущая облегчения, лишь мышцы ныли от пробежки. Опустил морду на лапы и стал поскуливать. Что делать и как быть, не имел ни малейшего понятия. Я мог заставить себя выкинуть Лию из головы, мог приструнить волка, но как могу спокойно наблюдать за ее жизнью без меня? Да еще, если она будет счастлива… Полюбит избранника, родит ему детей.

Зажмурившись, стал прогонять все это из головы. Сердце разрывалось на куски лишь от мыслей. А ведь действия уже не за горами… Мне нужно было срочно решить, как поступить. Возможно, придется уехать далеко отсюда, пусть буду мучиться, страдать, но так будет безопаснее для сестры.

Приняв для себя это решение как окончательное и бесповоротное, поднялся и медленно поплелся назад. На удивление, на мой вой и жалостное скуление никто не пришел. Тем и лучше.

Добравшись до одежды, обратился и, натянув ее на себя, покинул лес.

До дома ехал с грузом на душе. Я решил дождаться финального боя и принятия Лией победившего… А потом… Потом уеду. Теперь я собирался как можно больше провести время с сестрой за эту неделю. Хотел оставить о себе лишь самые лучшие воспоминания.

До хруста сжав руки в кулаки, поклялся себе, что больше не буду, как озабоченный подросток, у которого шалят гормоны, приставать к ней.

Дом встретил меня оглушающей тишиной. Все уже спали. Разувшись и повесив куртку, пошел к себе. И, уже войдя, замер, не веря глазам. Но нюх-то никак не мог меня подвести. Моя маленькая девочка, моя Лия, спала прямо тут, на моей кровати, обнимая подушку, на которой я сплю. Собственнические инстинкты зверя взяли надо мной верх, и я негромко победно рыкнул. Нестерпимо захотелось прижаться к ней, вдохнуть редчайший и такой манящий аромат кожи…

Подойдя вплотную к кровати, не раздеваясь, юркнул под одеяло, притягивая Лию ближе. Аккуратно, стараясь не разбудить. Обняв ее, выдохнул. Опустив голову к волосам сестренки, потянул носом воздух и блаженно застонал. Зверь завопил: «Моя!» Мне бы тоже хотелось с ним согласиться, но… Но ведь я обещал себе…

Сглотнув, мысленно заставлял себя уйти. Даже уже почти встал с кровати, но едва слышный стон малышки прошелся по мне не хуже электрического тока. Нервные окончания словно оголились, мне стало просто необходимо прикоснуться к той, которая сводит с ума… Плюнув на все, вновь пододвинулся вплотную, ощущая жар от ее тела. Приподняв тоненькую маечку, блаженно застонал, касаясь лишь кончиками пальцев мягкой кожи Лии. Это было так невероятно, что я чаще задышал и, зажмурившись, продолжил ласку. Малышка во сне сама потянулась еще ближе ко мне, это напрочь сорвало крышу. Если до этого я еще краем сознания контролировал действия, то сейчас меня окутала дымка тумана, не позволяя думать больше ни о чем, только о горячем, желанном теле у меня в объятиях.

— Милая моя… — продолжая ласкать плоский животик, прохрипел я. — Только моя… Ничья больше! — воскликнул, после чего приблизился к губам и, наконец, поцеловал ее.

Что творилось в этот момент с моим волком, не передать словами. Он урчал и довольно метался внутри, радуясь тому, что я перестал противиться его желанию. Ну а я, утонув в сладости губ Лии, жадно пил каждый ее стон, не позволяя ему вырваться на свободу. Руками ласкал спину малышки, не собираясь прерывать контакт с бархатистой кожей. Их буквально жгло от каждого прикосновения, но мне было мало. Хотелось всего и сразу…

Лия потянулись к моей груди, лаская сквозь футболку. Голова закружилась, а в штанах болезненно пульсировала плоть, готовая в любой момент «к бою». Поцелуй стал слишком страстным, слишком откровенным, и я, лишь когда малышка попыталась разорвать на мне футболку, все еще пребывая в полусонном состоянии, очнулся…

Мигом прервал поцелуй, как потерпевший вылетел из комнаты, следом покинул и квартиру. Оказавшись босиком и наполовину раздетым на улице, пытался отдышаться.

«Твою мать! Что я натворил? Мудак…» — билась мысль в голове.

Но на это волк лишь победно взвыл, сообщая мне тем самым, что я влип по самое небалуй… Как мне теперь быть, не понимал. Одно радовало, наверняка сестра так и не поняла, сон это был или явь. Расслабившись, сделал несколько глубоких вдохов. Набрал в руки снега и протер им лицо, шею, пытаясь таким образом сбить жар, исходящий от тела. Была бы моя воля, я бы его насыпал в штаны… Стояк, похоже, никуда исчезать не собирался.

Снова зайдя в квартиру, подошел к комнате. Тихонько открыл двери, даже расстроился, не обнаружив сестру в кровати. Но так было даже лучше. Подойдя к своему спальному месту, ласково провел рукой по постели, которая все еще хранила ее тепло. Раздевшись догола, прилег и, свернувшись калачиком, судорожно вдыхал аромат, который источала подушка. Так, расслабившись, через некоторое время уснул.

Глава 54

Лия

Некоторое время ехали в тишине. Я смотрела на стремительно проносящиеся улицы, по которым сновали туда-сюда люди.

У каждого из них была своя жизнь, вполне возможно, что нормальная, а, может, я просто слишком мало знаю о настоящем положении дел.

Когда мы выехали за город, я стала заметно нервничать, сжимая до хруста руки. Погрузившись в мысли о предстоящем, не заметила, как мы остановились.

Отец неожиданно заговорил, а я чуть не подпрыгнула на сидении.

— Лий, не бойся, это. Теперь твоя жизнь… Не стоит дрожать от одной мысли о превращении… Тем более, что… твоя волчица настоящая красавица.

На последних словах, обернулась к нему и попыталась улыбнуться.

— Знаю, мне Глеб уже говорил, — при упоминании о брате, по лицу отца пробежала тень, я тут же нахмурилась и спросила: — Что-то не так?

Неужели он узнал о его чувствах ко мне?! Ведь в последнее время он ведет себя, как брат, его поддержка для меня самое главное в связи с произошедшими событиями…

— Нет, нет, все хорошо. — Папа тряхнул головой и улыбнулся мне, — Пойдем?

Кивнула неуверенно и выбралась на свежий воздух вслед за ним.

Машину оставили на дороге, а сами неспешным шагом двинулись в сторону деревьев. Некоторое время молчали. Я с удовольствием вдыхала терпкий запах леса, укутанный свежестью сугробов снега, а отец, не мешая мне наслаждаться свободой, просто шел рядом.

Когда дошли до небольшой опушки, заговорила первая:

— Пап… а расскажи о стае? И, вообще, откуда взялись оборотни? — Остановившись, прислонилась плечом к дереву и посмотрела на отца.

Он улыбнулся и, лукаво прищурив глаза, сказал:

— Так тебе о стае или об оборотнях в целом?

Его попытка разрядить немного обстановку удалась, и я, улыбнувшись ему в ответ, легко рассмеялась.

— Можно обо всем, но по чуть-чуть, чтобы я успевала переваривать информацию.

Отец вмиг посерьезнел и кивнул в знак согласия:

— Тогда начнем с самого начала… — Он поманил меня рукой, предлагая прогуляться дальше. — Как появились оборотни, пересказывать тебе не буду, просто ходит легенда, что однажды Луна одарила своего возлюбленного сверхъестественной способностью… Но многие до сих пор гадают был ли это дар или проклятье…

Он замолчал, а я сказала:

— Грустно все это как-то… Но, что со стаей?

Хоть и хотелось узнать о том, как появились оборотни, но сейчас эта информация не стояла на первом месте, важнее было узнать, как мне жить среди волков.

Отец улыбнулся и, взяв меня за руку, неожиданно предложил:

— Давай пробежимся?

Я несколько растерялась от такой резкой смены темы разговора и чуточку испугалась, но решила, что лучше пусть отец поможет мне, чем как прошлый раз: пережить все в одиночку.

Неуверенно кивнув в ответ, вздохнула глубже и уже смело посмотрела в глаза отца. Он ободряюще сжал мою ладонь и улыбнулся:

— Не бойся, я тебе во всем помогу.

Прекрасно понимаю, что он хочет меня так приободрить и поддержать, но, блин, мне все же страшно…

— Это больно? — я смутно помнила первое превращение, а вот дикая боль перед отключкой врезалась в память.

— Во второй раз уже нет.

Он ждал моего добровольного решения, не давил и не пытался никак заставить, за что я ему безумно благодарна.

— Хорошо, — зажмурила глаза, а когда открыла их, без тени сомнения спросила: — Что нужно делать?

Папа одобрительно кивнул и проговорил:

— Ну-у, для начала раздеться.

Я тут же вспомнила превращение Глеба, треск ткани его джинсов и… подумала, что голой ехать домой не хочу!

Поглядев по сторонам, двинулась к ближайшему дереву и принялась стягивать куртку, кофту, майку… Не стала снимать лишь нижнее белье, как-то не удобно перед отцом голой бегать. Не маленькая ведь уже, а вот без белья до дома доехать можно, не смертельно.

Закончив раздеваться, я глянула на отца. Он стоял посреди поляны в одних трусах, видимо решил не травмировать мою детскую психику.

Ступая голыми ногами по морозному снегу, холода не чувствовала совсем. Даже сама себе удивляюсь, что так зиму всегда не любила… Да, мерзла, но вместе с этим морозный запах просто неповторим…

Подойдя к папе, поинтересовалась:

— Что дальше?

Несомненно, увидь нас сейчас кто-то, точно приняли бы за душевнобольных. Но для меня все стало привычным буквально через несколько секунд. Отец подошел ко мне и опустил руки на плечи:

— Закрой глаза… Расслабься и почувствуй ее внутри себя… Это просто, стоит только дать волчице волю, как она поторопится воспользоваться шансом.

Я послушно прикрыла веки и постаралась расслабиться. Получилось далеко не сразу. Я занервничала от того, что ничего не получается, тогда папа решил пойти другим путем.

Он отошел от меня на шаг. Я ничего не успела понять, как вдруг увидела вместо него серого волка. В голове пронеслись его слова:

«Пойдем со мной…»

Все закрутилось и завертелось перед глазами, а когда закончилась эта карусель, я стояла уже на четырех лапах. В этот раз понимала все происходящее, анализировала и… чувствовала волчицу, как свое второе я… Странно, но неожиданно приятно.

Я принялась осматривать себя со всех сторон, желая убедиться, что правда настолько красива, как говорили отец и Глеб.

Как я только не изворачивалась, но смогла увидеть только рыжеватый хвост и такого же цвета бока.

«Я рыжая?!» — то ли с удивлением, то ли с недовольством провопила в мыслях.

И тут же услышала рядом подозрительное пофыркивание. Отец старательно пытался скрыть смех, который так и рвался наружу, правда на смех это было похоже лишь отчасти, скорее напоминало рычание, но я-то знаю, что он надо мной смеется!

Ах, так!

Я со всех лап бросилась на него и повалила в большой сугроб, но он тут же перехватил инициативу, и уже я, неуклюже барахтаясь лапами, пыталась вылезти из пучины снега.

Он посмотрел на меня, когда я вылезла и отряхнулась, затем рванул с места, быстро набирая скорость. Я бросилась за ним. И так мне хорошо стало, все тревоги ушли на задний план. Я неслась вперед, ощущая ветер свободы.

С легкостью догнала отца и даже вырвалась вперед, стараясь увеличить расстояние между нами. Видимо, он дал мне фору, ведь не могу я быть быстрее его?

Неожиданно боковым зрением уловила какое-то движение справа. Присмотревшись, заметила серого волка, но это был не отец. Даже на бешеной скорости различила, что у этого оборотня мех немного светлее.

«Лия, привет!» — в мыслях раздался довольный голос Ромки.

Сзади послышался рык, и вскоре в поле моего зрения появился недовольный отец. Мы с ним почти одновременно замедлили бег и остановились.

Шерсть у него на загривке стала дыбом, и он оскалил пасть.

«Пап, все нормально», — мысленно обратилась к родителю, пока этому несостоявшемуся ухажеру клочки меха не повыдирали.

Отец внимательно посмотрел на меня и спросил:

«Пробежишься с ним?»

Немного подумав, кивнула в знак согласия, не съест же он меня!

Папа глянул на Ромку, еще раз недовольно рыкнул и побежал чуть вперед, на ходу обращаясь ко мне:

«Если что, зови, я не далеко».

«Хорошо», — ответила и проводила его взглядом.

Когда отец скрылся за деревьями, посмотрела на Ромку.

«Привет», — ответила на его слова, произнесенные немного ранее.

Серый волк парня был очень похож по цвету на своего отца — тот же белесый оттенок. Но смотрелся Ромка скорее забавно, чем величественно, не как Альфа на той поляне.

Щенячий взгляд и взмахи хвостом делали его похожим на домашнего пса, что вызвало улыбку.

«Как ты?» — Подойдя ко мне вплотную, он уселся на задние лапы, разве что не принялся за ухом чесаться, разгоняя блох.

Я зафыркала, выражая эмоции, а Ромка недоуменно посмотрел на меня, пытаясь понять причину веселья.

Сквозь взрывы хохота в мыслях оповестила его:

«А у вас… блох… не бывает?..»

Но мое воображение понесло меня дальше, и я уже видела волков, которые сидят рядком и обсуждают, кто сколько блох сегодня поймал.

Ой, не могу!

Ромка, видимо, тоже представил какую-то смешную картину, потому что через секунду послышалось пофыркивание и от него.

Смеялись мы долго, а когда, наконец, перевели дыхание, он предложил:

«Давай побегаем?» — лукаво прищуренные глаза и тон мне не понравились, но сама идея казалась неплохой.

«Давай».

Я не стала дожидаться его действий и резко рванула вперед. Ромка не сразу, но догнал меня. Мы еще долго носились между деревьев, то обгоняя друг друга, то валяя в снегу, то просто неспешно трусили рядом.

На душе было легко, возвращаться к нужному разговору не хотелось, но время играло против нас…

На очередной тропинке я остановилась и развернулась к Ромке:

«Мне пора», — нотки сожаления в голосе скрыть не удалось, ведь я впервые почувствовала себя рядом с этим заносчивым парнем по-домашнему уютно и естественно.

В волчьем облике не обращала такого внимания на разделение полов, он был мне просто другом, с которым приятно подурачиться.

Ромка забежал вперед и посмотрел мне в глаза:

«Не грусти, мы ведь еще увидимся!»

Хорошо, что не стал напоминать, где именно. Настаивать на продолжении прогулки он не стал. Еще один плюс к его поведению.

Мы попрощались, и я мысленно позвала отца. Он прибежал довольно быстро, видно, правда, был недалеко, страховал. Мало ли что?

За заботу я была благодарна ему, хоть внутри что-то так и пыталось воспротивиться такой опеке…

Побежали обратно к той поляне, где оставили свои вещи, и, остановившись за деревом, где лежала моя одежда, папа коротко пояснил:

«Просто пожелай превратиться обратно. Волчица теперь довольна, сопротивляться не будет».

Я кивнула и спряталась от его глаз. Через мгновение, даже ничего понять не успела, стояла на четвереньках в человеческом облике. Боли или чего-либо другого не почувствовала. Улыбнувшись своему маленькому достижению, принялась натягивать одежду на голое тело. От моего нижнего белья остались лишь лоскутки, которые валялись посреди поляны.

Когда я вышла из импровизированного укрытия, отец уже стоял, прислонившись плечом к дереву, полностью одетый и чем-то очень довольный. Улыбка так и не сходила с его лица.

— Ты что такой радостный? — спросила, подходя к нему.

— Да так, — он отмахнулся от вопроса и тут же перевел тему разговора. — Продолжим?

Он имел в виду рассказ о стае, и я с неохотой, но кивнула.

— В стае у каждого свое место.

Звучит дико, но возражать и хоть как-то комментировать не стала, просто пошла вперед, зная, что он пойдет следом.

— Альфа самый главный, ему подчиняются все безоговорочно, а если кто-то не желает подчиняться, он применяет свою… как бы это точнее выразить… ментальную силу…

Он пытался сказать еще что-то, а я, вспомнив давящее ощущение в кабинете Михаила Александровича, прервала его:

— Я поняла, давай дальше…

Папа резко остановился и внимательно посмотрел на меня:

— Он давил на твое решение? — глаза его стали наливаться желтым светом, отчего стало немного жутко, хоть я и сама такая же, как он.

Стараясь его успокоить, примирительно произнесла:

— Пап, нет, все нормально, просто… Я почувствовала что-то, когда он нервничал… — Может, мне вообще все показалось, а я тут что-то пытаюсь объяснить.

Отец еще пару мгновений сверлил меня взглядом, а потом, сделав глубокий вдох, развернулся и пошел дальше.

Несколько шагов он молчал и, лишь окончательно успокоившись, вновь заговорил:

— После Альфы, в порядке понижения, идет бета: его «правая рука». У нас в стае это отец Андрея, Кирилл Александрович. Бета исполняет все важные поручения стаи…

Снова прервав отца, спросила:

— Пап, а как становятся Альфой? Ну, я имею в виду, это наследственный титул, как у царей или королей?

На последних словах замялась немного, они показались слишком нелепыми. Но отец ответил спокойно, не обращая внимания на мое смущение:

— Нет, Лий, Альфой может стать любой из стаи…

— А-а-а?.. — продолжить вопрос мне не дали.

— Но для этого нужно в честном бою победить того, кто является Альфой на данный момент.

При слове «бой», слегка передернуло от воспоминаний, но я пересилила себя и спросила дальше:

— Что, значит, победить? Поединок до первой крови?

Вопреки дикости нравов, мне было интересно знать, и не только из-за любопытства, а на всякий случай. Вдруг в жизни пригодится.

Папа как-то странно посмотрел на меня и ответил:

— Нет, до последней…

Я сбилась с шага и остановилась.

— Должен убить? — голос дрожал, но не от холода.

— Лий, это было раньше… — Он взял меня за руку и мы пошли дальше. — Сейчас стая и так невелика, никто не видит смысла истреблять еще и самих себя.

Некоторое время я молчала, переваривая информацию, а потом не выдержала:

— А почему сейчас стая невелика? То есть, раньше было по-другому?

Грусть, с которой он сказал о количестве, осталась непонятной. Они вымирают или что? Если да, то почему?

— В этом-то вся беда… Существует еще одна легенда. И она касается тебя.

Я задержала дыхание, чтобы не пропустить ни слова.

— Однажды Альфа одной стаи обидел свою пару. И если бы словом… Он избил ее почти до смерти, думал, что она изменяет ему. Как впоследствии оказалось, нет, но… что было, того уже не вернуть… Так вот, когда его пара лежала на последнем издыхании, то обратилась к Луне, чтобы та отомстила. И она отомстила… Больше в наших семьях не рождаются волчицы, лишь одни волки. И ген теряет свою силу, разбавляясь все больше и больше человеческой кровью.

— А причем здесь я? — спросила, когда отец замолчал, потому что сути не уловила пока.

— В той же легенде было сказано, что придет в мир после долгих лет волчица, которая возродит кровь оборотней.

На этот раз тишина была долгой. Мысли плясали в голове одна на другую, не давая возможности хорошенько сосредоточиться на важном…

— То есть, сейчас я для вас панацея? — голос прозвучал ровно, но внутри начала закипать злость.

Я — спасение от вымирания? И за что мне такое счастье привалило? Или эта их Луна таким изощренным способом решила заодно уж и надо мной поиздеваться?

Он нахмурился от моих слов и проговорил:

— Так получилось…

И что он имел в виду, совершенно не понятно.

— Пап объясни толком, что происходит? Вот есть ваша легенда и… и… и… Ты хочешь сказать, что я вообще единственная волчица в мире?

— Единственная…

И назрел главный вопрос, кажется, я начинаю понимать всю серьезность ситуации.

— А сколько всего стай?! — затаила дыхание, ожидая ответа.

— Восемь… — после небольшой паузы ответил отец, я чуть ни села в снег.

Они же меня на части разорвут в попытке поделить!

— Именно поэтому Михаил Александрович дал мне для ознакомления всего неделю?

Несмотря на дикие методы, я даже начала его уважать.

— Да.

Мы замолчали, некоторое время шли в тишине. Я переваривала все, что узнала, а папа… не знаю, о чем он думал, но то и дело сжимал до хруста кулаки.

Наконец, я остановилась.

Отчетливее всего билась мысль о неправильности происходящего, об отсутствии какой-либо справедливости… для меня…

Отец, глядя в глаза, тоже замер на месте, но говорить хоть что-то не спешил, позволяя мне первой озвучить мысли.

— Пап, изменить ничего нельзя? — с надеждой поинтересовалась я. Но вопрос был скорее утверждением. Отец отрицательно помотал головой. — Лучше принять мысль о том, что состоится бой в нашей стае, — последние слова дались с трудом, — чем, если меня будут делить между восемью?

Теперь он кивнул утвердительно.

— Хорошо… — проговорила медленно и, резко развернувшись, пошла в сторону машины.

— Лий! — окликнул меня отец, но я не обернулась, а ответила на ходу:

— Я, правда, все понимаю, пап, но… отвези меня домой, я хочу побыть одна.

Больше меня ни о чем не спрашивали. Мы молча дошли до дороги, сели в автомобиль и в полной тишине доехали до дома.

На пороге нас встретили мама и брат с взволнованными лицами. Я их проигнорировала, прошла в комнату и, закрыв дверь на ключ, села на кровать. Обхватив плечи руками, поджала под себя ноги и принялась усиленно думать. Обо всем, что произошло со мной. Насколько круто изменилась жизнь, сменив привычный ритм на бешеные гонки, а главное, как пережить все это и просто не сойти с ума…