Роман Ты будешь моей глава Глава 219

Миновав утренние пробки, весь оставшийся путь они проехали спокойно, без всяких препятствий, но чем ближе они становились к месту назначения, тем сильнее стучало сердце Мирославы.

Когда машина подъехала к главному входу тюрьмы, Дмитрий уже сказал Роману договориться с управляющим о том, чтобы они могли просто зайти и навестить человека, без всякого ограничения по времени.

Перед этим Дмитрий и Мирослава посоветовались между собой, с кем же лучше всего будет поговорить. Обсудив это со всех сторон, они пришли к выводу, что сначала нужно встретиться с Николаем Владимировичем, как-никак он мог больше знать о событиях прошлого, да и говорить с ним было лучше, чем с Ириной Андреевной.

Когда Николай Владимирович услышал, что его пришли навестить, он подумал кто бы это мог быть, но когда его привели в комнату для свиданий и он увидел людей сидящих напротив, все его лицо тут же, будто бы покрылось пеплом, он страдальчески улыбнулся.

— А я думал кто же это, оказывается, Мира, спустя столь долгое время, ты не забыла, что я твой папа и пришла навестить меня.

Мирослава смотрела на Николая Владимировича, прежде он был полон энтузиазма, а теперь стал пародией на самого себя, и она подумала, что случившиеся с ним перемены будто бы произошли не в реальности, а в каком-то фильме.

За короткий промежуток времени, его некогда черные волосы стали седыми, что же касалось его психического состояния, тут даже сравнивать не было смысла, а еще он сильно исхудал и выглядел осунувшимся.

Так или иначе, когда Мирослава смотрела на то, как человек, который вырастил ее, теперь стоит перед ней обнищавший и жалкий, она не знала, что ей и думать.

Несмотря на то, что Мирослава сама решила прийти и поговорить с Николаем Владимировичем, увидев его перед собой, она не знала, что ей следует говорить.

— Что случилось? Пришла ко мне и не знаешь, что сказать? По правде говоря, Мира, папа не винит тебя, все эти дни в тюрьме я думал и все осознал, все-таки я был не прав. Я получил по заслугам, только я совсем не ожидал, не ожидал, что в конце концов пострадаю от рук своей дочери.

От страдальческой улыбки на лице Николая Владимировича ничего не осталось, теперь его глаза были полны уныния.

Услышав это, Мирослава почувствовала, что ей становится трудно дышать, ей нужно было широко раскрыть рот, только так могло стать лучше.

— Пап, тебе тут сносно живется?

Хоть Мирослава и знала, что этот человек ей не кровный родственник, она не могла называть его по-другому.

— Ха-ха, хорошо или плохо, какая разница, в любом случае у меня нет возможности выйти отсюда, я коротаю здесь свои дни.

Пока Николай Владимирович говорил, он нарочно направил свой взгляд на сидевшего рядом с Мирославой, Дмитрия.

— Дмитрий Михайлович, вот уж не думал, что ты вместе с Мирославой придешь навестить меня, я очень растроган. Что же касается прошлого, ты все-таки человек с большой буквы, не хранишь все это в памяти, а вообще, главное, чтобы ты хорошо относился к Мирославе, тогда я буду доволен.

Закончив говорить, Николай Владимирович специально вытер глаза рукавом рубашки, действительно ли он плакал, знает только он сам.

— Как я отношусь к Мирославе, абсолютно не должно тебя волновать.

Отношение Дмитрия и Мирославы к Николаю Владимировичу было совершенно разным, Дмитрий думал, что этот человек заслуженно докатился до такой жизни. Если бы не их непокорность, он бы все-еще был поглощен мыслями о том, как ему использовать Мирославу в своих целях, а теперь он даже небо за пределами тюрьмы не мог видеть.

И почему Николай Владимирович, вдруг, так старается расположить к себе Дмитрия, а ведь он, человек имеющий непосредственное отношение к делу, все инстинктивно понимал. Честно говоря, если бы он хотел выпустить Николая Владимировича из тюрьмы, он бы очень легко сделал это, используя свои методы.

Но только подумав о том, что этот человек находясь в тюрьме все-еще хочет с помощью Мирославы достигнуть своих целей, Дмитрий пришел в ярость.

Очевидно, Николай Владимирович не думал, что Дмитрий не собирается продолжать разговор и вообще не придаст этому значения, поэтому ему оставалось только надеяться на то, что он сможет найти поддержку в лице Мирославы. Он хотел убедить Мирославу, чтобы она в свою очередь убедила Дмитрия найти способ вытащить его из тюрьмы.

— Мирослава, папа очень расчувствовался от того, что ты пришла ко мне, жаль только, что папа никак не может восполнить утрату, которую ты понесла по его вине, в любом случае я приложу все усилия для нашего хорошего с тобой общения.

Сначала Мирославе было очень жалко его, но как только она увидела, как он заискивает перед ней, жалость в ее сердце сразу же исчезла.

— Папа, я сегодня пришла сюда специально, чтобы кое о чем спросить тебя, и я надеюсь, что ты расскажешь мне все, что знаешь, потому что это очень важно для меня.

— Не вопрос, как скажешь, Мира, если папа знает что-то, обязательно расскажет тебе.

Услышав это, Николай Владимирович усмехнулся про себя, ему по-прежнему улыбалась удача, Мирослава все еще хочет вытащить его отсюда.

В этот момент Мирослава крепко вцепилась в сумку, лежащую у нее на коленях, посмотрела на старческое лицо Николая Владимировича и сделала глубокий вдох.

— Папа, и все-таки, чей я ребенок.

Когда Мирослава произносила эти слова, она не отводила взгляд от Николая Владимировича, чтобы не упустить ни одно проявление эмоций на его лице, пусть даже самое незначительное. Потому что она прекрасно знала, что этот человек очень умело разыгрывает спектакли и лжет.

На лице Николая Владимировича на мгновение промелькнуло недоумение, и застыв буквально на одну секунду, он рассмеялся.

— Мира, откуда ты это взяла, ты же называешь меня папой, как ты можешь задавать такие глупые вопросы, это снова кто-то наговорил тебе ерунды? Ни в коем случае не принимай это близко к сердцу, это все необоснованные слухи, не нужно обращать на них внимание.

На самом деле, как только Николай Владимирович услышал это, скорость его сердцебиения тут же участилась. Ему было непонятно откуда Мирослава узнала об этом, ведь, в настоящее время он все еще находился в тюрьме, осужденный на пожизненное заключение и единственным способом выйти отсюда был Дмитрий.

Если сейчас он признается в том, что он не родной отец Мирославы, ее больше не будет заботить его дальнейшая судьба, и Дмитрию он естественно тоже больше будет не нужен.

— Если нет никаких доказательств, тогда я больше не буду приходить сюда и беспокоить тебя. Но я хочу спросить тебя, папа, неужели, даже сейчас, ты все еще хочешь скрыть это от меня? Хочешь продолжать обманывать меня? Больше двадцати лет обманывал, разве этого недостаточно?

Сначала Мирослава, можно сказать, сохраняла спокойствие, но чем больше она говорила, тем больше волновалась, и в какой-то момент ее глаза покраснели, а на душе стало невыносимо больно.

Видя, нестабильное состояние Мирославы, Дмитрий сжал ее сжатые в кулаки руки, пытаясь тем самым оказать ей хоть немного поддержи.

— Я не знаю откуда ты взяла эту информацию, я не знаю, я знаю только то, что больше двадцати лет напрасно воспитывал тебя, потому что в итоге ты пришла и начала спрашивать меня кто твой отец.

Николай Владимирович опустил голову, они с Мирославой больше не смотрели друг на друга, очевидно было, что они находятся в смятении, но они были до смерти упрямыми и ничего не говорили.

Мирослава вспомнила, что сама лично видела тот доклад DNA, она снова посмотрела на Николая Владимировича и из ее глаз медленно потекли слезы.

— Из-за этих двадцати лет, у тебя хватает жестокости скрывать это от меня? Ведь я больше двадцати лет звала тебя папой, а ты даже не можешь откровенно поговорить со мной, всего один раз.