Роман Тот самый массажист глава Глава 79

Дед замер, некоторое время смотрел перед собой, затем выдал:

– Так я и говорю, куда мне эту красоту теперь девать? – огорошил дед и принялся жевать хот-дог, попутно рассуждая с набитым ртом. – Ну присуну раз в неделю соседке, чтобы дольше жила и меньше мандела. На людях то хихикает только. А как кровать шевелю, так и рада. За бубенцы Степана Степаныча придерживает и на «вы» сразу. Так и играем в проводника и пассажирку-безбилетницу. Однажды в платье свадебное влезть пыталась, до то на жопе и треснуло. Ролевые игры, значитца, у неё такие. На улице – дед, дай закурить. А как приспичит – Степан Степаныч, как насчёт грелки в полный рост?

Володя замер, слушая внимательно. Брешет или уже нет?

– А мне затем с кем обсуждать те игры? – продолжил дед. – Мужики то давно по баням, рыбалкам и охотам передохли. Кто от геморроя с кулак, кто от простат осложнения. Палец в жопу совать не торопились, так и померли с горя. А кто и руки порвал, длину пойманной рыбы показывая. Тех особливо жалко. Рукастые парни были, хоть и брехун на брехуне сидел и брехуном погонял.

Богатырёв-младший хмыкнул. Брешет всё-таки. Или… нет? Самое опасное – сомневаться начать. Как на удочку деда попадёшься, всё, пиши-пропало. Заговорит так же, как мошенника по телефону. Тот ему сам денег выслал. Гужбанили с батей и соседом все январские на «трофейные».

– Дожил до чего – с сыном пить самогон приходится, – вздохнул дел. – А то и с внуками. А моя бы разве пила с вами, нами и теми другими? Нет, пирожки бы пекла. Всё польза. А от меня какая польза?

– Ты бы книгу воспоминаний что ли написал. Баек сборник.

Дед улыбнулся и тут же подвёл к центральной мысли.

– Нет уж, Володя. И без меня есть кому брехать. Работа у них такая. А у меня развлечения. А раз к бабам собрался, так вместе поехали!

Богатырёв-младший, завтракая завертоном, хмыкнул. Дед то не промах. Подвёл хер к носу, теперь не отмажешься. С дедом в его игру надо играть.

– Хорошо, дед. Будут тебе бабы.

– По чесноку?

– Да будут, будут, не переживай, – пообещал Володя, как дело решённое и салфеткой губы вытер.

И тут Богатырёв вспомнил, что единственная бабка дедовых лет, которую он знает, живёт с Тамарой. А с той в прошлый раз не очень получилось. Впрочем, в первый раз получилось вроде ничего, так что один-один по счёту. Авось, получится.

– Есть у меня одна бабка на примете. Сиськи по колено. Одной меня как-то раз едва не зашибла. Яйца по колено ей покажешь и уверен вам будет о чём поговорить. Там хоть переплетайтесь. Не моё дело.

Дед засиял сразу. Горчицу с подбородка вытер:

– Так это ж другой дело! А то… лечить вздумал… Я-то ещё всех вас переживу. Такова наша доля, Володь. Все, у кого хер по колено, долгожители. Только в гроб ляжешь отдохнуть, а тебя за него с того света и вытянут. Меня же как пчела в залупу ужалила в юности, так и повелось. А однажды купался голышом, на муравейник присел отдохнуть, а мураши все яйца облепили. И столько во мне силы природной той с тех пор, почитай…

Володя не слушал почти, на подъезд Мары посмотрел, цветы подхватил и предупредил честно:

– Я на минутку только заскочу, проведаю. И дальше поедем.

– Обещаешь, что не утекёшь? – прищурился дед. – Ты смотри, а то таксисту позвоню и с ним в женский монастырь поедем. Парень вроде не плохой, только ссытся и хромой.

– Дед, да куда я от тебя утеку? – изобразил оскорбление внук. – Ты чего плетёшь?

Дед тут же палец поднял:

– О, помню соседка одна корзины плела в конце улицы, так я её через ту корзину и…

– Дед…

– А что, дед? Обещал, помни! – и Степан Степаныч посмотрел с таким укором, словно умрёт от отказа немедленно.

«Володя, не доводи до греха, – подсказал мозг: Сколько ему того блядства осталось? Пусть порадуется напоследок. В его возрасте это не распутство, а подвиг!».

– Хорошо, дед, будут тебе бабы, говорю же, – пообещал Володя, в зеркало посмотрелся и к подъезду пошёл.

Вернулся он через шесть минут, большую часть времени которого ждал и катался в лифте. Присмотревшись к массажисту можно было заметить, что был тот с лепестками на голове и веткой за ухом. А вместо заправок завертона на лице отныне были царапины на щеке от шипов.

– Не стоило розы брать, – вздохнул Володя, вернувшись за руль.

– Обиделась? – посочувствовал дед.

– Да уж. Видимо не стоило говорить, что на минуточку, – вздохнул Богатырёв и на царапины в зеркале посмотрев, вздохнул.

«Палевно, – отметил мозг: теперь замазывать придётся или с кем-нибудь предварительно героически подраться».

– Так давай я схожу! – хохотнул дед.

Володя посмотрел на него с каменным лицом и мотор завёл.

– Так… давай отвезу тебя к бабке.

– А сам чего?

– А сам двину на работу. У меня там… своих хватает.

– Слышу слова не мальчика, но мужа, – ответил не в меру озабоченный и такой же взволнованный дед и ладонями хлопнув, растёр.

Раз внук пообещал, то дело свершённое. Из всей семьи только младший, считай дело говорит. В детстве правда, трехногим не называли на деревне, но как подрос – своё добрал.

Богатырёв-водитель сразу к Синицыной двинул в квартиру захваченную, да оберегаемую. Заходила же, просила о помощи со старухой поехавшей. А он что? На гей-батл смотрел, занят был, за поросём бегая.

А теперь сам ей деда сплавит. И там уже как фишка ляжет. То ли бабка найдёт достойного собеседника, то ли вдвое тяжелее будет. Но то лишь до вечера. А чтобы с порога нахер не послали, лучше снова за цветами заехать. Деда Степана обманывать – себя не уважать. Да и никуда эта поликлиника не денется. Всё равно в пробках стоять.

– Ты же не собрался за цветами ехать? – словно прочитал мысли дед.

– А чего?

– Ты не дури. За коньяком поехали. Оно как-то вернее будет. Мало найдётся в мире женщин, что о голову твою бутылку коньяка будут разбивать. Уж поверь мне, – посоветовал дед, что всё-таки пожил и жизнь знает.

«Ну и кобель», – хихикнул мозг, в тайне мечтая прожить жизнь не менее насыщенную, чтобы было что в восемьдесят с лишним что рассказать: «А для мужского здоровья тоже пасеку заведём».

Запачкав майонезом брюки, салон и рубашку в клеточку, дед как тот самый кобель, язык развесил, но не слюни ронял, а принялся выведывать детали. Сколько лет, мол, как зовут, где живёт, есть ли подруга.

Володя знал о бабке не больше, чем о любой другой бабке в городе. Ткни в любую – та же информация.

«Ничего-ничего, Тамара подскажет. За неделю должна была узнать о бабке всю подноготную», – подсказал мозг: «А если у неё деда оставим, то Ларисе можно сказать, что ночуем в поликлинике. Полная диагностика, так сказать. Нам не помешает ночь с дедом выбить, что с Марой поговорить… да там же и заночевать».

Володя улыбнулся коварному плану. Рядом улыбнулся дед, проезжая стены Кремля.

– Вижу! Вижу, что есть стройматериалы на Руси, – тут же заявил Степан, стёр майонез с губ и впредь всем своим видом показывал, что готов к знакомству и покорению сердец.

Заехав в супермаркет по пути, подхватив подмышку коньяка пятизвёздочного и конфет с трюфелями «царскими», Володя решительно остановился у подъезда Синицыной. Раз привёз деда на случку с бабкой, то хуже точно не будет. Тоже своего рода трудотерапия, а то и заменитель лекарства.

«Похоже, вечер будет жарким», – отметил мозг и пальцу приказал кнопку домофона надавить.

Володя и рад бы как ребёнка в детский сад деда тут же отдать на пороге. Но нет же, нужно зайти и перебросится парой слов. Лично убедиться, что не выгонят и тот «детский сад».

«Да кто его с коньяком то выгонит?» – заметил мозг.

Тамара распахнула дверь в одном халате. Время раннее. Поморгав, пустила на порог, но тут же заметила:

– А я подумала, почудилось что ли? А нет, ты… зачем пришёл?

Володя тут же деда вперёд подвинул.

– Вот. Кавалера бабке привёл.

Дед тут же за руку Тамару подхватил, облобызал и представился:

– Очень приятно, Степан Степаныч. Честь имею!

С тем заявлением дед вручил коньяк, разулся и тут же по комнатам шнырять начал. Но не запасы гречки и сахара его интересовали, а бабко-присутствие.

Тамара коньяком лоб почесала, на Володю посмотрела:

– А что происходит? Я может только с Серёгой новую жизнь начала, а ты тут нарисовался.

Богатырёв бы и рад ответить нужное, даже правильное и верное, но только плечами развёл. А тут дед из комнаты показался и заявил:

– Опоздали… померла бабка.

Володя, припомнив реанимационные меры бати, коньяк у Тамары из руки подхватил и в комнату прошёл, не разуваясь. Бабка в кресле-качалке у телевизора сидела. И на экран, рекламирующий презервативы с усиками смотрела, не качаясь.

Откупорив бутылку, под нос Богатырёв коньяк тот сунул, да без толку. Даже на товары по акции не отреагировала. Только дед бутылку подхватил, вздохнул и заявил:

– Что ж, прекрасная незнакомка, не дождалась ты своего принца. Надо было сразу ехать, а я дурень, магазин, магазин… эх… помянем.

И дед пригубил. Володе протянул.

– Нет, я за рулём.

Тогда дед протянул Тамаре. Та не только бутылку взяла, но и как следует приложилась. А затем заявила не для протокола:

– Только подумала, что жизнь налаживается, и тут бабка померла. И что мне теперь делать? Это же её квартира!

Дед коньяк забрал, на запасы ящиков в углу посмотрел, присвистнул и тут же спросил:

– А пенсию ей в этом месяце уже приносили?

Тамара с Володей переглянулись. А дед только снова пригубил, рукавом занюхал и добавил едва-едва.

– Есть идея. Нам значит с ней нужно… расписаться.

– Дед! – воскликнул Володя. – Но она же померла!

– Она то померла. И я скоро помру. А квартира вам достанется, – ответил тут же дед и на кухню чай пить пошёл. Через плечо только обронил. – Моё дело предложить. А вы тут…кумекайте.

Богатырёв посмотрел на растерянную Синицыну. Та пожала плечами:

– Ну если только задним числом… есть у меня одна подруга в ЗАГСе, поинтересуюсь, – и тут она прищурилась. – А дальше то что? Ради московской прописки мне следом за деда придётся выйти?

Ответов Володя не знал. Но телевизор на всякий случай выключил.

«Рекламы нынче громкие, не дай бог разбудит», – заметил мозг и тут же идей подкинул: «А дед с московской пропиской, конечно, лакомый кусочек будет».

– Так это… вечером обмозгуем? Серёга-то где?

– Диадема что ли? – прыснула Тамара, из-под бабки на кресле одежду доставая. Она и раньше к ней как к предмету декора относилась. Сейчас и подавно, хоть в угол под подставку на цветы поставь – всё польза. – Так оно на парады в Европу рвануло. Пидорасы, Володя, они в и в Африке пидорасы. Что с сиськами, что без. Я-то думала он мужик с яйцами, а он баба безвольная. Чуть что, так сразу в кусты.Пусть там в Евросоюз хоть по три раза в день вступает!

С тем заявлением расстроенная Тамара к деду на кухню чай пить пошла. Заодно и знакомиться поближе. А Володя бочком-бочком к выходу направился.

Всё пережитое за последний уик-энд приходилось как следует обмозговать.

«Бабку эти двое так точно сразу похоронить не дадут», – подсказал мозг, даже для себя не решив, хорошо это или плохо. Но подходя к автомобилю на парковке, вынес новый вердикт: «Москва, Володя, определённо портит людей. Этот чёртов квартирный вопрос не могут решить уже не первое столетие!»