Роман Табу на вожделение. Мечта профессора глава Глава 40

Юля

— Ты как? — поинтересовался Марат, машинально поглаживая ее по обнаженному бедру. Сражаясь буквально за каждый глоток воздуха, Юля обессиленно выдохнула:

— Нормально…

К тому моменту, когда они завершили свои безумные скачки, звонки в дверь прекратились. На смену им пришли звонки на телефон. Где-то в недрах дома громко и надрывно вибрировал мобильник Каримова. Чертыхнувшись, мужчина осторожно пересадил Юлю с себя на пол, а сам поднялся на ноги.

В пару касаний поправил одежду, приводя себя в порядок. Затем, ничего не объясняя, он направился к раковине. Включив воду, Марат торопливо омыл лицо, руки, шею, подмышки. Сорвав с крючка чистое полотенце, насухо вытерся им. А после, щедро намочив ткань под проточной водой, хорошенько отжал ее и направился к Юле. Оказавшись рядом, профессор помог ей подняться. И так же, как вчера, принялся бережно протирать ее тело, очищая кожу от пота и от остатков своей собственной страсти.

Когда с гигиеническими процедурами было покончено, Марат с точностью элитного снайпера швырнул полотенце в раковину.

— Одевайся! — велел он, запечатлев еще один быстрый поцелуй на ее губах.

Коротко кивнув, Попова принялась наспех облачаться в свое нижнее белье. Ох и непросто же это было. Руки жутко дрожали, пальцы не слушались.

Тем не менее она справилась. И когда уже потянулась к своему платью, Каримов направился прямиком к окну и распахнул его настежь.

Свежий осенний воздух тут же проник в комнату.

Наполнил ее утренней прохладой. Юля зябко поежилась.

— Закрой, если станет холодно, — проинструктировал ее хозяин дома.

А сам стремительно покинул кухню, явно намереваясь открыть дверь настойчивому посетителя. Оставшись в гордом одиночестве, Попова на негнущихся ногах добралась до раковины. Сперва утолила жажду, затем щедро плеснула себе в лицо пару пригоршней ледяной воды в надежде хоть немного остыть. Успокоиться. Она хорошенько вытерлась вторым полотенцем, которое обнаружила на крючке, и развернулась спиной к кухонному гарнитуру. От волнения Юля вцепилась в несчастную столешницу так сильно, что онемели пальцы. Но ничего с собой поделать она не могла. Ей сложно было прийти в себя после произошедшего. Сердце все еще дико громыхало за ребрами. Между ног призывно пульсировало, напоминая о совсем недавнем оргазме. По телу разлилась приятная слабость.

«Боже мой! Что он со мной творит? Он… да он же с ума меня сводит!»

Ее размышления были прерваны звуком открывающейся двери. Так уж вышло, что кухня в доме Каримова располагалась недалеко от прихожей. Словом, слышимость была отменной. Юля даже его удивленную интонацию распознала, когда Марат произнес одно-единственное слово:

— Мама?

Попова остолбенела, обмирая изнутри всем своим дрожащим тельцем.

«Черт подери! — паника накрыла с головой. — Как мама? Его мама? Блин! Мы самый настоящий погром здесь устроили… она же все поймет! Сразу догадается, чем мы тут занимались! Ой, стыдобища! Нет-нет-нет! Я не хочу знакомиться с его матерью! Тем более сейчас! Что же делать? Что мне делать? Спрятаться, быть может? Или… окно открыто! Можно попытаться выбраться наружу и… Господи! Что за бред я несу? Спокойно! Спокойно! Просто дышать. Нужно просто дышать! Все обойдется…»

— Нет! — послышался возмущенный женский голос. — Маргарет Тэтчер собственной персоной! Ты чего на внутренний замок закрылся? Мы уже волноваться начали! Думали, с тобой что-то случилось! Дверь не открываешь, на телефонные звонки не отвечаешь! Разве так можно, сынок? Я ведь не молодуха уже! Сердце-то пошаливает!

И тут же раздался звонкий детский голосок:

— Марат! — радостно завопил Артем. — Привет!

Судя по звуку, Каримов подхватил племянника на руки и угрюмо, с явным недовольством поинтересовался:

— А вы чего так рано вернулись? Я вас завтра ждал!

Вжикнула молния. Очевидно, женщина сняла обувь.

И Юля крепко зажмурилась, до боли прикусив губу.

«Капец! Капец! — мысленный стон. — Вот это я влипла! Уф!»

— Так мы и не собирались возвращаться! — невозмутимо пояснила его мать. — Но этот мелкий проказник просто выбора не оставил же! Настоящую истерику нам с дедом закатил! Под дверью сидел и рыдал – так отчаянно домой рвался! Игрушка ему какая-то нужна. Предлагала новую купить – он ни в какую. Именно ту ему подавай. Ну что я могла поделать-то?

— Артем? — строго. — Это что за новости?

***

Повисла секундная пауза. Затем мальчуган виновато запыхтел:

— А ты не будешь меня ругать?

— Не буду! Говори, в чем дело? Почему так плохо себя ведешь?

— Я поменялся с Мишкой трансформером на выходные. Он взял моего, а мне дал своего. И скоро уже нужно будет отдавать ему робота, а я в него даже не поиграл! Потому что забыл вчера с собой его взять!

— Понятно! — легкая усмешка. — Разувайся!

Очевидно, он поставил ребенка на пол.

А после вновь обратился к своей матери:

— Я сегодня занят. Придется тебе увезти его. Завтра сам за ним приеду.

— Тю! — отмахнулась женщина. — Да не переживай, сынок! Занимайся своими делами. Я здесь с ним останусь. Будем в детской играть. Тебя не потревожим.

— Мама! — нетерпеливо. — В другой раз!

— Господи, Марат! Какой же ты грубый! Даже чаем мать родную не напоишь?

Юля часто-часто задышала, сильнее вжимаясь спиной в столешницу.

Она прекрасно понимала, что произойдет, если он согласится.

К счастью, Каримов возразил:

— Вот в другой раз и…

— Ого, какой туфля! — звонкий голосок Артема звенел от восторга. — То есть туфель. Эм… туфли. Они девчачьи? Да, Марат?

— Да! — сухо отозвался мужчина.

— Красивые! — снова малец. — Прямо как у Юли!

— Как у Юли. Как у Юли.

Попова вздрогнула всем телом при одном лишь звуке своего имени.

Но очень быстро поняла, что и продрогла прилично. Сбросив с себя оцепенение, девушка крадучись приблизилась к окну и попыталась бесшумно закрыть его. Да какой там? Сквозняк сделал свое дело.

Створка захлопнулась с жутким характерным грохотом.

Мать Марата изумленно охнула:

— Сынок, ты не один, что ли? С женщиной? Ой, батюшки! Как неловко получилось! Мы сейчас уйдем. Не переживай. Артем, солнышко, беги скорее в свою комнату. Бери игрушечку. Нам пора возвращаться. Дед нас заждался.

Однако, судя по всему, ее внук не сдвинулся и с места.

Лишь воскликнул во всю мощь своего голоса:

— Кто там? Марат, кто там?

— Где?

— У нас на кухне!

— Никого там нет! — вмешалась его бабушка. — Показалось тебе!

— Есть! — возмущенно крикнул мальчуган. — Я же слышал!

В следующий миг по дому эхом разнесся звук быстрого детского топота.

А следом строгий оклик Каримова:

— Ты куда собрался? А ну стой!

Да только было поздно. Даже Попова понимала, куда именно бежит этот сорванец.

Ворвавшись на кухню маленьким ураганом, он замер на долю секунды, разглядывая ее с абсолютным обожанием в темных глазенках.

— Юля! — взвизгнул так громко, что едва не оглушил девушку своим ультразвуком. Растерянно улыбнувшись, она сказала лишь тихое:

— Привет, малыш!

Каким же было ее изумление, когда ребенок кинулся к ней, намереваясь обнять. Юля даже немного растерялась.

Но в последний момент все же подхватила его на руки и прижала к себе. Артем заливисто рассмеялся.

— Ба! Иди сюда! — позвал так же громко. — Тут Юля! Моя Юля! Я сам нашел ее в лесу! Ты не верила, а я правда ее нашел! Вот она, ба!

Испытывая чудовищную неловкость, девушка с ужасом уставилась на дверь.

Первым в комнату влетел Марат. Жутко хмурый. Жутко недовольный.

Под его строгим взглядом Артем замолчал, поник и крепче прижался к Юле.

— Отпусти его! — велел профессор тоном, не терпящим возражений. — Он тяжелый!

— Все норма…

— Я сказал, отпусти! Не нужно надрываться!

Деваться было некуда. Попова осторожно поставила ребенка на пол.

Тот мгновенно вцепился в ее руку. Да так крепко, что не освободиться.

Настороженно покосившись на Каримова, Юля вкрадчиво поинтересовалась:

— Ты ведь не будешь ругать его за это?

— Думаешь, не стоит? — иронично заметил мужчина.

— Думаю…

Девушка замолчала, нервно увлажнив пересохшие губы. На пороге материализовалась миниатюрная женщина приятной наружности.

Она сдержанно улыбалась. Однако, когда внимательным цепким взглядом осмотрела гостью сына с ног до головы, улыбка с ее лица испарилась. Причем очень быстро. Погром, устроенный ими на кухне, тоже восторгов у нее не вызвал. Скорее осуждение. Неудивительно. Она все поняла без слов.

— Познакомься, Юля! — нарушил молчание Марат. — Моя мать – Таисия Семеновна.

— Очень приятно! — напряженно отозвалась Попова. — Здравствуйте!

В ответ женщина вежливо кивнула.

— Взаимно! — пробормотала она дежурным тоном и устремила свой строжайший взор на Марата. — Сынок, а можно тебя на минутку?

— Что, прямо сейчас? Другого времени не нашла?

— Да, прямо сейчас! — вновь беглый взгляд на Юлю и непринужденная улыбка. — Прошу прощения! Это… личное!

***

Они покинули их. Направились в соседнюю комнату.

В гостиную, кажется. Юля помнила ее смутно, но помнила.

Каримов ласкал ее там вчера, перед тем как затащить в свою спальню.

Артем наконец отпустил ее руку. Приблизившись к столу и заметив разбитую посуду, он изумленно поинтересовался:

— А что тут случилось?

— Ничего, — отозвалась машинально. — Так… небольшое землетрясение.

Секунду спустя, руководствуясь болезненным любопытством, она приблизилась к распахнутой двери и высунула голову в коридор.

Мать и сын в соседней комнате беседовали тихо. Очень тихо.

Но вопреки законам физики, Юля слышала каждое их слово.

— Это как понимать? — негодовала Таисия Семеновна. — Ты что это творишь?

— О чем ты?

— Ты прекрасно знаешь, о чем!

— Нет, не знаю.

— Как ты посмел, Марат? Ты чем думал? Она же еще… ребенок совсем!

— Мне крайне сложно назвать ребенком свою совершеннолетнюю студентку!

— Ах, она еще и твоя студентка?

— Да, а что?

— Ты, очевидно, последнюю совесть потерял?

— Мам, прекращай!

— Я еще не начинала! — тихим шепотом рыкнула на него мать.

— Уж кто бы говорил! Ты сама замуж в восемнадцать выскочила!

— Не сравнивай нос с пальцем! Я с твоим отцом с пятнадцати лет встречалась. И из армии его ждала. И женились мы по любви. А ты? Что себе позволяешь ты? Пользуешься своим служебным положением! Спишь со своими студентками! Тебе взрослых девок мало, что ли? Хочешь опозорить нас с отцом на весь город своими похождениями?

— Мама, не провоцируй меня! И слова выбирай!

— А чем тебе слова мои не нравятся? Я что же, ошибаюсь? Мне все привиделось? У вас с ней серьезные отношения, быть может?

Юля замерла подобно безжизненной статуе. Сердце гулко колотилось в груди. Чего ждала, сама не знала. Но ожидая его ответа, она даже не дышала.

— Что у нас с ней происходит – только наше дело! — услышала в следующий миг. — Тебя оно никоим образом не касается! И отчитываться перед тобой за каждый свой шаг я не собираюсь!

Женщина еле слышно фыркнула:

— Что и требовалось доказать! — сдавленный смешок. — Мой сын – распутник! Тебе самому-то не противно? И она тоже хороша! Это до какой же степени нужно себя не уважать, чтобы спать со своим преподавателем? И ладно бы, если по любви! Но нет же – наверняка за оценки или какие-нибудь другие привилегии в институте! Да? Какой кошмар! Уму непостижимо! Видная ведь деваха! Красавица, глаз не оторвать! А все туда же!

— Еще раз услышу в ее адрес нечто подобное, — угрожающе прорычал Марат, — и мы с тобой очень крупно разругаемся! Ты поняла меня?

— Ой, все! Все! Слова больше тебе не скажу! Ломайся твоя голова! Не хочешь нормальной жизни, нормальной семьи – спи с кем угодно! Хоть всех своих институток перепробуй! Только… не на глазах у моего внука!

— Не заявляйся с ним раньше оговоренного времени, и проблем не будет!

— Сынок…

— Предлагаю на этой веселой ноте и закончить нашу задушевную беседу! — прервал ее Каримов. — Пойдем к ним! Юля наверняка волнуется…

— Нет! — воинственно. — И шага из этой комнаты не сделаю, пока она здесь!

— Сделаешь! И даже извинишься перед ней!

— Извиниться? Мне? Я не ослышалась?

— Мама! — вкрадчиво. — Не заставляй меня нести тебя на руках!

— Ты не посмеешь, Марат!

— Мы оба знаем, что это не так!

— Но…

— Еще как посмею!

— Юля? — Артем настойчиво потянул ее за руку, возвращая к реальности.

Встрепенувшись, Попова перевела взгляд на мальчугана. И только сейчас осознала, что готова разреветься. Что в горле образовался болезненный ком, мешая полноценно дышать. И глотать. А на глазах выступили предательские слезы. От боли. От обиды. От унижения. Да. Слова Таисии Семеновны определенно попали в цель. Задели за живое. Ядом расползлись по венам.

«Она считает меня шлюхой, — губы задрожали. — Обычной шлюхой…»

Ее душа кровоточила. Сердце болезненно сжималось за ребрами.

А во рту стало горько от подступившей желчи.

Юля часто-часто заморгала, загоняя слезы обратно.

Запрещая себе плакать, хоть и веки уже нещадно щипало.

— Держи! — вновь привлек ее внимание мальчуган.

С тревогой во взгляде он заботливо и взволнованно протягивал ей стакан воды.

Грустно улыбнувшись, Юля приняла спасительную жидкость из рук ребенка и сделала пару крупных глотков.

Вроде полегчало. Попустило. И отрезвило в какой-то степени. Судорожно вздохнув, девушка приняла решение.

Единственно верное в сложившейся ситуации. Схватив с барной стойки свою сумку и телефон, она опустилась на корточки перед Артемом.

Ласково чмокнув мальчугана в лоб, тихо поинтересовалась:

— А ты знаешь, какой у вас тут адрес?