Роман Слеп(а) в любви глава Глава 447

Однако внешне он никак не проявил своего возмущения, а криво усмехнулся и ответил:

–– О, Юрий Васильевич. Большое Вам спасибо за заботу, Ярославу Макаровичу уже намного лучше. Но даже если бы не полученная им травма, он не планировал лично участвовать в сегодняшнем аукционе. Такие мелочи он легко может поручить нам, его подчиненным.

Говоря, Роман окинул Уткина взглядом. Видимо, с утра тот был в хорошем настроении: нарядился в выходной костюм, уложил волосы гелем. Смотреть противно.

–– Судя по всему, Вы очень долго готовились к сегодняшнему аукциону, – с насмешкой в глазах заметил Чаадаев, –– Нарядились, как на праздник.

И на что он намекает?! Что для Озерова этот аукцион – дело пустяковое, а для, него Юрия, дело настолько большое, что он прибежал сюда с высунутым языком?

Юрий тут же помрачнел и холодно усмехнулся:

–– Я смотрю, в вашей компании все острые на язык.

–– Вы мне льстите, – с кивком ответил Роман, будто принимая комплимент.

Уткину так и не удалось выместить свою злость, наоборот, раздражения в его душе даже прибавилось. Тогда он вспомнил инцидент с похищением Ларисы, и с не предвещающей ничего хорошего улыбкой сказал:

–– Кстати, я слышал, что Ларису Ивановну на банкете в честь помолвки похитил какой-то мужчина? Мне очень жаль, такая нежная и прекрасная женщина, наверное, она сильно настрадалась. Еще и Ярослав из-за этого чуть не распрощался с жизнью. Знаете, такое впечатление, что Ярослав приносит своей невесте несчастья, это ведь уже второй раз, когда помолвка срывается из-за несчастного случая. Ему следует быть осторожней. Кстати, насколько я знаю, после этого инцидента свадьбу отменять все же не планируют. Какие же все-таки Озеровы милосердные, что одобряют этот брак, несмотря на случившееся. Ведь такие рога очень тяжело спрятать…

Многословная речь Уткина было пропитана желчью, каждое слово сочилось ядом, будто он изливал давно накопившуюся в душе ненависть. Взгляд неотрывно следил за Романом, будто Юрий хотел уловить малейшие перемены в его выражении лица.

Лицо Чаадаева действительно переменилось: стало еще более холодным. Он не стал дожидаться, когда Уткин договорит, перебив его на середине:

–– Вы же сами сказали, что просто об этом «слышали». Разве все слухи можно принимать за чистую монету? В сети полно фотографий Ларисы Ивановны со дня помолвки. На видео с похищением Вы можете заметить разные платья, не так ли? Если бы похититель был таким плохим, разве бы он дал ей новое платье? И разве на том видео можно увидеть следы хоть какого-то «унижения» на лице невесты? Юрий Васильевич, я уже очень много лет работаю на Ярослава Макаровича и полагал, что достаточно хорошо Вас знаю. Вот уж не думал, что Вы любите совать нос в чужие дела. Лучше бы использовали свое свободное время на то, чтобы уговорить Вашу несостоявшуюся невесту пересмотреть свое решение.

Обосновывая каждое свое слово, Роман дал противнику решительный отпор. Юрий уставился на него с кислой миной, крепко сжав кулаки. Особенно его задели последние слова мужчины.

Роман и остальные работники их компании равнодушным взглядом, без капли страха смотрели на него. А один из них вообще повернулся к Чаадаеву, и как ни в чем не бывало, заговорил:

–– Роман, смотрите что получается, наш Ярослав Макарович с невестой на вечеринке случайно встретили какого-то сумасшедшего, а из этого раздули такой скандал! Как говорится, люди думают в меру своей испорченности, еще и пытаются задеть этим других.

Именно Уткин распространил в Интернете и светском обществе порочащие Ярослава с Ларисой слухи, поэтому он принял возмущенную критику работника в сторону сплетников на свой счет, но, конечно, сейчас он никак не мог признаться в содеянном.

К счастью, время подошло к началу мероприятия, и все начали заходить внутрь. Уткин посмотрел на этих двоих и прошипел:

–– Радуйтесь, пока есть возможность, скоро вам будет не до веселья!

Затем он задрал голову и первым зашел внутрь здания, уверенный в собственном успехе.

–– Мы еще посмотрим, кому будет не до веселья, – сказал Роман с холодной усмешкой, проводив его взглядом.

Все зашли в зал для аукциона. Из-за того, что компания Озеровых и компания Уткиных были самыми крупными в городе, места для их представителей находились в первых рядах, прямо по соседству друг с другом. Роман отыскал свое место, тут же наткнулся на мрачное лицо Юрия, и, усевшись, приветливо обратился к нему:

–– Юрий Васильевич, вот так совпадение!

Уткин высокомерно хмыкнул себе под нос. Не обращая на него внимания, Чаадаев вольготно расположился в кресле.

Вскоре аукцион начался. Ведущий в подробностях расписал преимущества выставленного на продажу участка земли и начал торги.

Начальная цена была пятьсот миллионов, и желающие довольно консервативно постепенно добавляли цену. Но вскоре Уткин не проявил терпения, желая как можно скорее увидеть поражение Озеровых, поднял свою табличку и выкрикнул:

–– Один миллиард.

После этого зал ненадолго затих, но очень скоро начались обсуждения.

Уткин довольно посмотрел на Романа, тот в ответ лишь улыбнулся:

–– Раз Вы такой щедрый, мы тоже не можем ударить в грязь лицом, – затем он поднял табличку и отчетливо произнес, –– Один миллиард сто миллионов.

Услышав, что он за раз поднял цену на целых сто миллионов, публика взбудоражено ахнула.

Уткин холодно усмехнулся:

–– Один миллиард двести.

–– Один миллиард триста, – спокойно парировал Роман.

Они продолжили поднимать цену выше наряду с представителями других компаний, но, когда сумма перевалила за один миллиард шестьсот миллионов, остальные больше не осмелились поднимать таблички. Конечно, куда уж обычным людям ввязываться в борьбу этих двух «небожителей»? Никто не хотел быть случайно уничтоженным в этой схватке. Поэтому, теперь в воздух взмывали только таблички Юрия и Романа.

Чаадаев оставался внешне невозмутимым, но Уткин про себя усмехался, считая, что тот притворяется: вчера вечером он просмотрел бюджет их компании и знал, что максимум, сколько они могли отдать – это два миллиарда. А отдавать за эту землю больше, чем два миллиона, было уже очень невыгодным.

Уткин задействовал все средства, которые он мог, и собрал два миллиарда сто миллионов. Без поддержки деда это был максимум, что мог дать.

Время шло, и на одном миллиарде девятистах миллионах, и Юрий и Роман оба замедлились в повышении цены. Точнее, первым замедлился Роман, постепенно повышая цену на десять миллионов. Увидев это, Уткин еще больше утвердился в своем предположении, считая, что поведение Ромы уже сполна доказывает, что «потолок» цены для их компании это два миллиарда. Желая опередить противника, уже вскоре Юрий объявил:

–– Два миллиарда.

После этого он довольно посмотрел на противника полным решимости и уверенности взглядом, однако не увидел на его лице ожидаемого волнения или растерянности. Роман лишь невозмутимо улыбнулся и как ни в чем не бывало продолжил повышать цену:

–– Два миллиарда десять миллионов.

Не ожидав такого развития событий, Уткин нахмурился и занервничал. Почему все пошло не так, как он предполагал? Они уже перешли за два миллиарда, почему Чаадаев выглядит таким спокойным?

Юрий рассеянно добавил еще десять миллионов, после чего Роман наклонился к нему и сказал:

–– Вы, наверное, уверены, что для нас два миллиарда – это максимальная цена? Извините, я должен Вас разочаровать.

Уткин резко повернулся к нему, выпучив глаза, и изумленно уставился на него. Да что он…

Роман загадочно улыбнулся:

–– Совсем забыл Вам сказать, господин Си перешел на нашу сторону. Ярослав Макарович уже давно знал, что это Вы его послали и ответил хитростью на хитрость. Когда Евгений вчера пытался проникнуть в кабинет, чтобы достать для Вас информацию, я его поймал. Смета, которую Вам передали – фальшивка, её мы специально сделали для Вас. Ну как, теперь Вы довольны?

Он говорил очень тихо, но для Уткина его слова прозвучали как гром среди ясного неба, и он будто погрузился в транс. Евгений Си так долго продержался в компании Озеровых, и проблем никогда не возникало. Уткин был уверен, что его план безупречен и Ярослав ни о чем не подозревает. Но оказалось, у них был свой план, а смета, которую Юрий вчера изучал, ненастоящая. Их «потолок» совсем не два миллиарда… Но тогда сколько?

После этих мыслей Уткин заколебался. Он медлил, не решаясь называть цену. После того, как Роман назвал свою, на его лице все так же не было никакого напряжения. Он повернулся к Уткину и заметил:

–– Ваша очередь, Юрий Васильевич.

Через два часа бледный как лист бумаги Уткин вышел из здания, где проводился аукцион. В его взгляде была растерянность. Как это возможно? Как такое могло произойти?!