Роман Саламандра глава Глава 99

Ветер рвал ткань из рук, толкал в грудь, будто пробуя остановить, овевал ноги, пытаясь задрать тунику и раскрутить тогу, хлестал по щекам и плечам косой. На улице была ночь. Звезды почти не освещали улицу, и только маленький мячик красной луны бросал кровавые отсветы на мостовую и стены домов. В такой ветер нести фонарь или факел было нереально, и поэтому маленькая процессия двигалась по улице в кромешной темноте. Воины охраны крутили головами по сторонам, выискивали опасность, не полагаясь на слух. Босые нубийки в одних набедренных повязках совершенно бесшумно вышагивали по бокам, и если бы не белые набедренные повязки и желтые рабские ошейники, они были бы неразличимы в ночи. Белые тени бесплотных монахов скользили вдоль стен домов, похожие на привидения.

Но Лекс, стиснув зубы и схватившись за одежду двумя руками, вышагивал вперед. Охрана, нубийки и монахи шли бесшумно, и только Лекс перестукивал деревянными гэта по булыжной мостовой. Ему, как аристократу, не полагалось пачкать ноги в лужах, и гэта стали компромиссом при походе пешком. Если закрыть глаза, то вполне могло показаться, что он идет по улице один, и этот деревянный перестук добавлял раздражения. В душе бушевала буря под стать ненастью на улице. Хорошо, дождя не было, и Лекс добрался до дворца хоть и в растерзанной, но сухой одежде, и с растрепанной косой. Скинув ненавистные гэта с ног, он позволил нубийкам застегнуть на ногах сандалии, и только после этого развернулся к стражникам, которые дежурили у входа во дворец.

В подставке у дверей, где раньше были воткнуты факелы, горели небольшие костры. Огонь облизывал высокие поленья и кидал кровожадные отблески на лица людей. У дверей стояли центурионы в кожаных доспехах с бронзовыми вставками, с бронзовыми мечами и в бронзовых шлемах с красными плюмажами и щетками. Их красные туники и желтые доспехи вместе с бронзой казались странными нарядами, созвучными с одеждой Лекса. Как будто Лекс специально оделся, чтобы быть похожим на воина. И даже золотое ожерелье на его груди казалось нагрудным доспехом, а не украшением, а массивные браслеты стали наручами молодого воина.

Его узнали. У входа дежурили офицеры, которые воевали со Скандом. Они видели Лекса и во время похода к Теланири, и когда напали пираты. Они знали, что он муж Сканда, и растерялись. Пока нубийки застегивали сандалии, пока расправляли складки алой тоги, центурионы хлопали глазами и пытались найти выход из неудобной ситуации. Ни один младший не посмел бы прийти в такой день во дворец, но Лекс был не такой, как другие младшие. Он сопровождал войска в походе, он был «духом огня» у требушетов Тургула, когда тот заливал город неприятеля огнем и смертью. Он сидел в седле со Скандом, когда напали пираты, и все видели, что генерал прислушивается к его словам. Он был, в конце концов, мужем Сканда, и все знали, что генерал дорожит им больше, чем собственной жизнью.

- Сегодня младшим не место во дворце, - один из центурионов заступил дорогу Лексу.

- Мы пошлем вестника к вашему мужу, - второй центурион встал плечом к плечу с первым.

- Дождитесь мужа, - третий центурион встал рядом.

Лекс расправил складки перекинутой через руку тоги и хмыкнул. Офицеры молча один за другим вставали перед ним, как будто он собирался пробить штрафной по воротам. Методика Тиро – пассивное сопротивление. Когда поднять руку не можешь, но пропустить не имеешь права. И что делать с такими? Биться о них, как волна о скалы?

- Я иду к мужу, - сообщил Лекс вслух, не обращаясь ни к кому конкретно, - Сканд отправился к отцу, а я задержался дома, пока прихорашивался, и никто не смеет встать между мной и мужем.

- Разрешите сдать оружие и сопровождать господина, - охранник Лекса протягивал свой меч рукояткой вперед.

- Нет, - центурион кусал губу в раздумьях, - количество мужчин строго ограниченно. Мы не можем пустить посторонних, только не сегодня.

- Я иду к мужу, - Лекс сделал шаг вперед, - не становитесь на моем пути! - Лекс сделал жест свободной рукой, будто раздвигал штору. - Сканд будет недоволен, если я простыну на таком ветру. С дороги!

- Сегодня младших не должно быть во дворце, - центурион и не думал шевелиться, - это опасно!

- Не волнуйтесь о моей безопасности, - Лекс похлопал центуриона по доспехам на груди, - мои девочки не отойдут от меня ни на шаг.

Лекс оглянулся. За его спиной нубийки передернули плечами, как собаки, отряхивающиеся от воды, и оскалились, как два добермана перед атакой. На удивление, за спинами нубиек стояло только два монаха, Лекс мог поклясться, что сопровождало его намного большее количество белых теней. Но тут двери за спинами центурионов дрогнули и, ударив офицеров по спинам, стали тяжело раскрываться. Воины попытались упереться, но створки открывались, хоть с трудом, но неумолимо, как рок.

- С дороги! - повторил Лекс и нажал рукой на доспех старшего из стражи, - не удерживай меня на улице, а то Сканд из ваших спин нарежет кожи мне на плащ. А зачем мне плащ, когда сезон уже закончен? Мой поступок – моя ответственность! Ты пытался меня задержать, но с избранным не спорят…

Лекс ухмыльнулся, когда лица центурионов дрогнули и они, наконец, отступили. В проеме открытых дворцовых дверей стояли монахи. В одну линию, скрыв головы капюшонами и спрятав руки в рукавах. Но стоило Лексу подойти ближе, как линия разделилась, и вот уже Лекс оказался внутри колонны из белых силуэтов. Бессловесных и одинаковых, как отражения в зеркале. Зи и Зу громко хмыкнули и пошли следом за Лексом.

Во дворце горели светильники и факелы, было достаточно светло и неожиданно тепло. Только ветер с улицы трепал огонь светильников. Лекс развернулся ровно в тот момент, когда монахи закрывали вход во дворец, оставляя на улице растерянную стражу. Лексу даже показалось, что тот центурион, с которым он разговаривал, почти решился идти следом за ним, нарушив приказ императора. Но монахи закрыли дверь перед его носом, и они остались практически наедине.

- Я думал, вас во дворце не будет, - хмыкнул Лекс.

- Нас и не было, и быть не должно, - раздался старческий голос из-под капюшона, - но и тебя оставить одного мы не можем. Кирель нам дал твердые указания на этот счет.

- Какие? - Лекс попытался определить, кто именно говорит.

- Защищать тебя, от любой опасности, любой ценой…

Все капюшоны одновременно кивнули, как один человек. Лекс даже прикусил себе язык, пытаясь определить, уж не поймал ли он наведённый глюк. Как от наркоты, а то вот так разговариваешь с умными людьми, а потом оказывается, что сидишь в кабинке туалета и разговариваешь с рулоном туалетной бумаги. Хотя ты мог бы поклясться, что она тебе только что цитировала что-то из Ницше.

- Снимите капюшоны, я хочу увидеть людей, которые меня защищают, - Лекс остановился и сложил руки на груди. - Я с места не двинусь, пока не увижу ваши лица.

- Мы будем совсем не против дождаться в этом коридоре приезда Киреля, - явственно хихикнул собеседник, - ладно, но только на минуту, чтобы ты перестал паниковать и успокоился.

Монахи один за другим сдергивали с себя капюшоны, и Лекс удивленно их рассматривал. Он, конечно, видел как-то молодого монашка, да и родная четверка все время мелькала перед глазами, но сейчас перед ним стояли мужчины хорошо среднего возраста. На первый взгляд, лет по сорок-пятьдесят, а тот, кто хихикал, так вообще был откровенный старик.

Худощавый и седой, как лунь, но с ясными смешливыми глазами. Лекс почему-то ожидал, что взрослые монахи будут выглядеть повнушительней, с какими-нибудь татушками на лице и мощной челюстью, как у бойцов. Но эти люди выглядели обыденно. Встреть он их на улице без рясы, и в жизни не подумал бы, что они «бойцы невидимого фронта». Они выглядели, как крестьяне или ремесленники средней руки. Таких на улице было полно, и они были совершенно неприметны в толпе горожан. Старик, по всей видимости, увидел растерянный и разочарованный взгляд Лекса, и со вздохом нацепил капюшон обратно.

- Я думал, вы будете помоложе… - Лекс не знал, как скрыть свое разочарование.

- Молодые все остались на улице, им действительно лучше сегодня здесь не появляться, - монах кивнул головой, - теперь успокоился?

- А почему? - насторожился рыжик и прислушался, - и почему так тихо? Где все? Что вообще здесь происходит?

- Ты все равно уже здесь оказался, вот и выяснишь сам, - старик, похоже, опять веселился.

- А почему не сказать? Что, так тяжело объяснить? - Лекс отправился вперед.

- Не хочу, - старик явственно хихикнул, - зачем тебе говорить, что именно ты сейчас ДОЛЖЕН увидеть? Мне интереснее, как ты это сам увидишь и как поймешь… ты похож на молодого Киреля, он тоже всегда замечал необычные вещи и принимал нестандартные решения.

- Ты давно знаешь Киреля? - Лекс опять остановился.

- Когда-то я был его наставником, потом был его тенью. Теперь я хожу за тобой…

- …как тебя звать? - Лекс растерялся.

- Меня не надо звать, я всегда рядом, - старик усмехнулся, - или ты про имя? Нет у нас имен… а прозвали меня Пятым…

Все монахи хмыкнули, как будто услышали старую шутку. Лекс потребовал объяснения, и монах растерянно вздохнул, как будто ребенок попросил объяснить «взрослый» анекдот. Но потом решил пояснить:

- Ну, у нас принято в патруль ходить по четверо, или на задания, двое работают, двое страхуют, ну а я – пятый… понял?

- …нет… - сознался Лекс после раздумий, - ну, да ладно… так что здесь такого, что молодым нельзя, а старым можно?

- А ты еще не понял? - усмехнулся Пятый.

Они прошли по длинному коридору и приблизились к залу, где проводили в первый раз общее собрание. Лекс осмотрелся по сторонам и принюхался. Помимо того, что во дворце было на удивление пустынно, еще все двери и окна были занавешены длинными драпировками. Раньше такие шторы висели только между колонн, прикрывая проходы и ниши, а теперь у каждой двери свисало плотное полотнище. Стоило подойти к двери ближе, как от шторы потянулся сладковатый запах приторных благовоний. Лекс остановился перед шторой и принюхался. Пахло почти как в храме, тяжелым опиумно-конопляным духом, и при этом со сладковатым душком, как у подгнивающих фруктов. Лекс вспомнил, что примерно так пахло в «веселом квартале», когда он Зюзю отбил у сутенёра.

- Может, передумаешь? - Пятый прочел его сомнения, - там вся грязь человеческая, зачем тебе это видеть? Зачем, чтобы тебя видели в этой клоаке? Сканда это не порадует…

С той стороны двери что-то тяжелое ударилось, зашкрябло, как сослепу, а потом дверь распахнулась и в шторах запуталась пара крупных мужчин. Они были голые и возбужденные. Лекс едва успел отскочить в сторону, когда пара, сцепившись в объятиях, упала на пол, выпав из штор, как младенцы из пеленок. Они хватали друг друга за зад и похабно стонали. Они явно собирались трахаться друг с другом, даже несмотря на то, что они оба были однозначно старшими, и, судя по ухоженным телам, явно были аристократами. Теми самыми патрициями, которые высокомерно смотрели на плебс и задирали носы. Но сейчас они больше походили на текущих сучек, и весьма призывно подставлялись друг другу.

- Старшие друг с другом? Поэтому и свидетелей лишних не пускают? - Лекс едва увернулся от сплетенных тел, которые ничего вокруг не видели и только сопели, тиская и мусоля друг дружку, катаясь на мраморном полу.

- Нет, - Пятый брезгливо пнул подкатившуюся парочку, - просто каждый делает именно то, что хочет, без ограничений и осуждения. А желания у людей бывают странные. Тебе нужны чужие демоны?

- Нет, мне бы со своими разобраться, но мне нужен Сканд…

Лекс отогнул штору, собираясь пройти в открытую до сих пор дверь, но с той стороны проема тоже свисала штора, и только отогнув ее, Лекс увидел, что такое настоящая оргия. Вовсе не тот «детский утренник» в исполнении золотых сыночков старинных фамилий, куда его водил в самом начале Пушан, и не тот голливудский суррогат в глянцевой обложке псевдоэротики, и не грязь порнофильма, а вдохновенная изысканность порока, помноженная на разврат роскоши и совершенство искушения.

Лекс придержал вторую штору и вошел внутрь. Если он рассчитывал увидеть сношающихся людей, то все выглядело не так… вернее, не совсем так. Да, голые патриции восседали на своих ложах. Кто-то пил, кто-то дарил ласку, кто-то позволял ласкать себя… Возле одних крутились парни, вокруг других девушки, стоны, приоткрытые зовущие рты, расслабленные позы. Излишество… Излишество во всем, в наготе, во вседозволенности, в расслабленности поз. Столы, переполненные едой, корзины с фруктами, рабы подливающие вино в кубки. То самое сладострастие, когда сладость, как мед, сочится вместо пота и глаза залипают на красивые картинки. Изогнутые в экстазе гибкие фигуры, плавность движений, томные взгляды…

Лекс сделал пару шагов вглубь зала. Высокие стойки светильников, низкие чаши курительниц благовоний. Под ногами клубился белесый туман, а посередине зала танцевали, томно извиваясь, несколько обнаженных дев. Они неторопливо перетекали из одной позы в другую, слаженно, как в синхронном плавании. Отбивая себе медленный ритм на маленьких бубнах. Длинные ноги, округлые бедра, тяжелые груди… неторопливые и спокойные, как рыбки в аквариуме.

- Чувствуешь? - Пятый, как змей искуситель из эдемского сада, зашипел в самое ухо, - нравится? Что именно тебя возбуждает? Хочешь, чтобы тебя приласкали, или хочешь приласкать сам? Мальчика, юношу, деву? Или хочешь мужчину постарше? Поопытней, чтобы провел по всем чувственным наслаждениям? Хочешь вести сам? Сегодня исполнятся твои самые сокровенные мечты, только скажи, чего желаешь…

- …желаю мира во всем мире, а еще колбасу по два-двадцать и столичную водку по два-пятьдесят… - буркнул по-русски Лекс, - чтобы отец был живой, а по пению в четверти пятерка, и чтобы Ленка Скворцова из 6-А дала потискать сиськи.

- Что? - растерялся Пятый, - что ты хочешь?

- Ты не поймешь, - отмахнулся рыжик, - у меня много желаний и никто не сможет их исполнить, так где мой Сканд? Чего это я его не вижу?

- Но ты… ты же… - растерялся Пятый, и вдруг схватил Лекса за член, прямо через одежду, - ты же…

Лекс резко отбил чужую руку и только сейчас понял, что крепко возбужден. Член стоял, как гвоздь, вколоченный в доску, и чужое прикосновение послало болезненный импульс по всему телу, захотелось потереться, как мартовскому коту, выгибая спину и требуя… требуя ласки и облегчения… прикосновение ткани к телу стало раздражать и захотелось раздеться… Лекс поправил тунику и едва удержался, чтобы не погладить себя по груди.

Сладко… хочется… Лекс прикусил себя за щеку и еще раз оглядел зал и людей. У Пятого среди темени капюшона виднелись расширенные зрачки глаз. Он явно был возбужден и растерян, он ожидал другого. Остальные монахи мелко подрагивали, но, похоже, держали себя в руках. Нубийки стояли спокойные, с интересом рассматривая все происходящее, скорее заинтересованные, чем возбужденные. Прислуживали мальчики, заведомо не доросшие до полового созревания, а вот все остальные мужчины явно были под кайфом, причем не просто под дурью наркотиков, а целенаправленно возбужденные и, похоже, с неопадающими стояками.

Лекс только сейчас понял, какой реакции ждал от него Пятый и почему молодых монахов в такой день не пускали во дворец. Ну, да. Это был бы непоправимый удар по репутации, когда невозмутимые монахи вдруг оголились бы и стали из страшных и ужасных монстров простыми парнями, которые желают обычных вещей. Кто бы после этого стал их бояться? Страшит только неведомое и непонятное… а если он простой и теплый, и стонет в твоих руках, то чего его бояться? Лекс ухмыльнулся в лицо Пятому и поправил складки тоги на плече.

- Я не животное и контролирую свои желания, - Лекс кивнул головой нубийкам, - девочки, за мной! Надо найти Сканда! Похоже, у него проблема, которую только я могу решить!

Зи и Зу засмеялись и скользнули следом за Лексом. Тот вначале подумал, как будет лучше пройти – вдоль стенки, чтобы не привлекать внимания, или кратчайшим путем? И решил, что все равно о его присутствии здесь станет известно, так пускай все увидят, что он единственный одетый в этом… в этом наркопритоне… Он невозмутимо двинулся по краю, между лежанками, полными тел, и импровизированной сценой, на которой так и танцевали вполне адекватные танцовщицы. Монахи, как, впрочем, и ожидал Лекс, скользнули вдоль стен, мелькая между малолетней прислуги.

- Какой красивый цветочек! - крупный патриций выпустил из объятий девушку и попытался схватить Лекса, - иди ко мне!

Лекс против воли остановился, услышав призыв, но потом передернул плечами и пошел дальше.

- ИДИ КО МНЕ! - призыв голосом был более чем явным, у Лекса даже мурашки по спине побежали от желания повиноваться, - иди ко мне… сладкий, ко мне…

- Не для тебя моя роза зацвела… - Лекс глянул через плечо, как патриций нахмурился и шагнул за ним следом, - Зу, врежь ему от моего имени, чтоб не тянул руки к чужому.

- С удовольствием! - Зу с оттяжкой врезала мужику промеж ног, тот со стоном сложился, - от имени Сканда добавить?

- Не стоит… - Лекс развернулся и пошел дальше, - вначале найдем муженька, посмотрим на его действия, побеседуем…

Лекс опять неторопливо двинулся по залу. Каждый шаг отзывался тяжестью в паху, одежда казалось пересыпанной жгучим перцем, хотелось ее сорвать, чтобы кожа не горела нестерпимо, просто, как ожог. Сердце билось в груди, как пойманная в сеть рыба, тяжело и отчаянно. Ноги наливались тяжестью, а в голове, наоборот, становилось пусто. Член терся о складки одежды и теперь болезненно пульсировал, требуя разрядки. Казалось, было достаточно сжать его в кулаке, чтобы кончить, но Лекс запретил себе об этом даже думать. Он не опустится до животного состояния, как все эти люди, которые копошились на лежанках, как клубки змей, призывно постанывая. Белые рясы мелькали невдалеке, они теперь не казались милыми и безвредными. Они, как волки, загоняющие оленя, просто дожидаются в подлеске, пока он споткнется. Было ясно, что монахи вмешаются, если начнется заварушка, но сами стараются не мелькать перед возбужденными мужчинами.

- Лекс?! - с очередной лежанки, полной переплетенных тел, встал старший Трамм. Он был голым, но выглядел вполне адекватным, даже несмотря на торчащий член, - Лекс? Как ты здесь оказался?

- Меня сюда муж привел, - Лекс постарался всем своим видом выглядеть убедительно, - только я его потерял, не видели, куда он делся?

- Тебе опасно здесь быть! - Трамм оттолкнул юношу, который потянулся к Лексу, - давай, я провожу тебя до входа или до мужа, ты не должен ходить здесь один!

- Я не один, - Лекс показал на нубиек, которые оценивающе наблюдали за соседями и за самим Траммом, - и монахи за вашими спинами не допустят непотребства. - Лекс ухмыльнулся, когда Трамм настороженно покосился вначале на нубиек, а потом оглянулся на монахов. - А где ваш сын?

- Он не захотел сюда идти, - Трамм ухмыльнулся и погладил по голове наложника, который встал перед ним на колени, - у него есть милый младший, игривый и жизнерадостный, как додо. Кроме этого, младшенький, похоже, умелый манипулятор, уже уговорил моего сына, что в следующий поход они поедут вместе. Даже не знаю, как отговорить сына от такой глупости.

- А вы не отговаривайте, а лучше помогите, - Лекс ухмыльнулся, вспомнив Козюля, - пусть попробуют, может, им понравится? Может, что-нибудь путное получится? Не все младшие бесполезные создания.

- О-у! - вздохнул Трамм, не поймёшь, то ли от того, что ему начали делать минет, то ли из-за слов Лекса, - прости, я как-то об этом не подумал, - не поймёшь за что извинился Трамм, но Лекс махнул ему рукой и отправился дальше.

Лекс шел дальше, мимо возбужденных мужчин, не обращая внимание на все происходящее, реальность тихо раскачивалась и пульсировала, и приходилось прилагать усилия, чтобы идти прямо вперед, а не рассматривать с жадностью, что происходит на лежанках. Все тело стало, как оголенный нерв, и даже коса, тихо раскачивающаяся по спине в такт шагам, возбуждала… Лекс повел головой в стороны, чтобы она совпала с тактом пульсации в паху и сразу же одернул себя. Нет! Он не животное и будет вести себя достойно!

Хотелось выйти на свежий воздух, чтобы ветер выдул отраву из головы, но и окна и двери были завешены тканью, а на потолке не было проема. Лекс прищурился, казалось, он шел по этому залу, как Орфей по кругам ада, просто бесконечно, круг за кругом. Возбуждение внутри, казалось, просто переливается, как радужный пузырь, всеми оттенками похоти и боли. Хотелось, чтобы все, наконец, закончилось, он даже был согласен не выяснять отношения с мужем, а просто распихать всех вокруг и отдаться ему в горячие руки. Пусть уже все закончится!

Вскоре сквозь полумрак зала и клубы приторных дымков стало видно возвышение, на котором стояло три лежанки. Две были пустыми, а на третьей лежал печальный Пушан и швырял в наложников виноградом, который отщипывал от грозди. Перед ним ползали пара парней, которые пытались ловить виноград ртом, и при этом выглядеть сексуально, но Пушана это почти не интересовало. Зато стоило ему заметить яркое пятно одежды среди обнаженных тел, как наследник сразу оживился.

- Боги решили ответить мне на мои молитвы? - Пушан обрадованно сел и махнул на голых парней, чтобы убирались и не мешали, - ты пришел скрасить мое одиночество? ИДИ КО МНЕ! - позвал наследник и властно протянул руку.

- Пушан, не будь смешным, - Лекс остановился неподалеку, - я уже крупнее тебя и сильнее. Да окажись мы в одной кровати, не факт, что именно ты будешь сверху, даже несмотря на твой статус. Или ты хочешь испытать себя в новой ипостаси? Захотелось новых ощущений?

- Э-э… - растерялся Пушан, - я не понимаю, почему ты здесь и почему до сих пор одет? Разве ты не хочешь меня? Иди ко мне… иди... ко мне…

- Пушан, дорогуша, твой зад меня ну ничуть не привлекает. Попробуй найти здесь другого партнера, чтоб проститься со своей анальной невинностью, насколько я понял, сегодня может случиться все, что пожелаешь. Но на меня не рассчитывай, я сюда пришел исключительно ради Сканда.

- Сканд, Сканд, - Пушан перекривился, как от зубной боли, - почему он? Я ведь красивее…

- Ну, может, потому, что он меня никогда ни к чему не принуждал и никогда не насиловал…

- Ты мне этого никогда не простишь? - Пушан поморщился, - ты сам во всем виноват! Не надо было отказываться, и потом, это именно Сканд привез тебя сюда, а ты злишься почему-то на меня…

- Поверь, я на тебя не злюсь, - Лекс вздохнул, - если бы злился, то давно бы отомстил. Просто я помню, какой ты в сексе, и не желаю повторения. Мне с тобой не понравилось… И потом, мне мужа хватает с излишком и, кстати сказать, где он?

- М-м… - Пушан оглянулся и, казалось, только сейчас заметил, что лежанки по соседству стоят пустые, - не помню. Сканд пришел, отец ему что-то сказал, и они встали и ушли вдвоем. - Пушан взмахнул рукой в воздухе и улыбнулся, - я тогда был немного… занят. Скорее всего, Сканд с Шарпом пошли в гарем, подобрать отважному генералу кого-то покрупнее, раз ему нравится крупный младший, такой, как ты. Может, и мне попробовать кого-то покрупнее и помускулистее? Может быть, даже воина… - Пушан задумался, - все эти мелкие младшие такие одинаковые! Кто бы мне сказал раньше, что сексом можно пресытиться настолько, что станет противно. Вот Гаури вернется, и я ему расскажу, что на оргии отца я не предавался страсти с другими, а философствовал о тщете всего сущего и мимолетности бытия. Эй, вина мне!

Пушан щелкнул пальцами, и худенький подросток вложил в его руку кубок, в который сразу налил вина. Сбоку вдруг показался молодой аристократ, по возрасту, как и Пушан, он стряхнул с себя тощего паренька, который цеплялся за него двумя руками.

- Это такое новое угощение? - молодой аристократ посмотрел на Лекса блудливыми, как у мартовского кота, глазами, - молодой старший, одетый, как младший, - он показательно осмотрел Лекса с ног до головы и причмокнул губами, - и даже с косой! Как бы младший муж! А что, в этом что-то есть… а эти нубийки как бы его охраняют! Да ты затейник, Пушан, как я посмотрю!

- Это супруг Сканда, - Пушан отхлебнул вина, - и они действительно его охраняют…

- Но… но… - аристократ явно растерялся, - я же помню мужа Сканда, у него такой рыжий милашка, ты его в свое время еще приводил на цепочке в мой дом, он тогда, помню, блеванул на тебя лакрицей! Было смешно!

- Он перелинял после этого, - Пушан перекривился, - и вот что получилось! Ну, так, наверно, и правильно! Какой еще младший мог быть у Сканда? Он же с мечом не расстаётся даже в кровати! Он до сих пор живет, как в казарме. И младшего тренирует целыми днями, как воина, вот и получилось!

- А что? Это даже экзотично! Я как-то еще не пробовал с парнем мускулистее меня. Милашка! - Наглец попытался схватить Лекса, но его руку перехватила Зу. Аристократ удивился, - что, серьезно? На самом деле охраняют? Вот здесь, на празднике даров? Такой цветочек – и не топтаный? Это даже немного оскорбительно! Такой цветочек – и один! Надо исправить!

- Я потребую, чтобы с твоей девки сняли кожу кнутом! - Лекс оглянулся и увидел того самого аристократа, который пытался подманить его раньше, теперь грозный самец кипел от гнева, - я не спущу такого отношения к себе! Это недопустимо, чтобы патриция била рабыня!!

- Вы правы! - Лекс довольно усмехнулся, - мне стоило с самого начала сделать это самому!

Лекс развернулся и влепил шикарнейший хук справа. Так, как привык бить при стычках в барах или подворотнях, когда противника надо уложить с одного удара. Резкое короткое движение, практически без замаха, но с разворотом корпуса и отработанным в зале переносом всей массы тела в один удар. Обычно одного такого удара было достаточно, чтобы прекратить драку, попросту вырубив оппонента, и давало время смыться с места драки до приезда полиции или когда дружки гопника опомнятся и бросятся в погоню. А в этом мире от парня с косой такого никто даже теоретически не ожидал, и потому даже и не думал уклоняться. И Лекс с удовольствием увидел, как грозный патриций отлетел в сторону и, дрыгнув ногами, с грохотом свалился на пол.

А Лекс едва не взвыл от боли. Новое тело скорее выглядело сильным, но запаса мышечной массы не имело, и, кроме этого, Лекс забросил даже элементарную зарядку, и поэтому отбил руку о челюсть патриция практически по локоть! Костяшки пальцев ощутимо хрустнули, а кисть онемела, как будто ее отлежали! В косточку локтя отстрелило так, будто Лекс ударился локтем об угол! Хотелось повыть и растереть руку, но надо было держать лицо и выглядеть более грозным, чем на самом деле.

- Так лучше? - Лекс пнул патриция, чтобы убедиться, что он живой, - так понятнее, что к чужому мужу приставать не стоит?

- Вот это я понимаю, удар!! - приятель Пушана обрадованно захлопал в ладоши, - теперь я верю, что Сканд тренирует его вместе с воинами! Это так эротично! Милашка, теперь я тебя еще больше хочу!

- И тебе врезать? - уточнил Лекс.

- Э, нет, нет, не надо меня бить, меня надо любить! - отпрянул в сторону друг Пушана.

- А за любовью – это к Сканду, - Лекс сложил руки на груди, пытаясь незаметно размять руку, - у него кулаки больше моих, так отлюбит, на всю жизнь воспоминания останутся!

Патриций на полу завозился, и Лекс отошел в сторону, чтобы тот его случайно не зацепил. Живой, и слава всем богам, а то, что слегка дезориентирован, это ничего, скоро пройдет. Будь удар сильнее, он послал бы его в нокаут, а так только легкое головокружение, не страшно, тем более в этом мире с их реактивной самовосстанавливаемостью. Но несмотря ни на что, член у патриция так и не опал, и Лекс, невольно залипнув на нем взглядом, едва не начал раздеваться от неистового желания. Хорошо, что руку прострелило болью и отвлекло от наваждения. Лекс сжал несчастную руку еще раз, для начала разгоняя болезненный позыв, и заодно, чтобы отвлечься.

- Ты муж Сканда? - на полу возился поверженный патриций, похожий на перевернутую черепаху, - я видел его на празднике вылупления, он был худощавым и не таким высоким.

- У меня случилась третья линька, - Лекс осторожно растер руку, - теперь я выгляжу так. Мой муж сильный воин, и поскольку у нас с ним равный брак, то боги рассудили, чтобы я был ему опорой в делах, а не бесполезным украшением в доме.

- Простите меня, я не знал, - патриций встал на одно колено перед статным рыжиком, - после праздника я уехал в имение и вернулся только сегодня утром, я не знал… простите…

- Ты просишь прощения только у меня, или еще и у Сканда? - поинтересовался Лекс, поправляя тогу на руке.

Аристократ дернулся всем телом, встал на два колена перед мужем главнокомандующего империи и постарался прикрыть руками стояк.

- Я, Люций Силус, приношу свои извинения семье Сканда из рода (аристократ просвистел название правящей династии), я совершил оплошность и не хотел совершать недостойных поступков по отношению к чужому мужу. Я не предполагал, что на оргии может находиться младший МУЖ, - аристократ в последнем слове едва не удавился от желчи, которая подпирала его, едва не брызгая из ушей.

- У нас со Скандом равный брак, - Лекс недовольно дернул головой, - я пришел сюда вместе с ним, по приглашению Шарпа.

- Разве младший может находиться на оргии в такой день? - желчно спросил Люций, - мне даже в голову не пришло, что я могу увидеть здесь честного мужа…

- Младшие здесь все только с одной целью, - поддакнул приятель Пушана, - ублажить старших и найти себе новых покровителей, в чей дом они перейдут в качестве подарка. А младшие мужья сидят дома и хранят семейную честь.

- Странно, - Лекс и хотел бы простить зазнайку, но сейчас опять разозлился, - разве в моей честности можно усомниться? Я единственный из вас всех одет и спокоен, и сохранил трезвость рассудка. А вы, как тупые ящеры во время штормов, совокупляетесь без всякого стеснения и раздумий. И вы еще смеете говорить мне о приличиях?

- Склоните головы перед избранным любимцем богов! - зычно гаркнул монах, появившись за спиной Пушана, - он доказал, что его дух силен и беспристрастен, он сумел сохранить достоинство перед лицом похоти и показать всем величие добродетели и торжество честных семейных отношений! - монах голосом облил всех осуждением, - он сохранил верность и нерушимость семейных уз, в отличие от всех остальных присутствующих старших…

- Монахи на оргии? - все мужчины вздернули головы, как по команде.

- Они же все младшие…

- Говорят, они все красавцы, как Кирель… поэтому и прячутся под капюшонами…

- Монахи… - кто-то алчно причмокнул и за спиной Лекса тяжело задышали… - я с монахами ни разу…

- Говорят, они восхитительны во всем и не знают усталости…

Из рукавов ряс появились короткие дубинки, но старшие, похоже, не обратили на это внимания, они капали слюнями, как бешеные собаки. Лекс понял, что стоит взять все в свои руки и наконец покинуть «благородное собрание».

- Я увидел все, что хотел! - Лекс резко развернулся к мужчинам, которые спускались со своих лежанок и пытались понять, что происходит. Он взмахнул руками, чтобы яркой одеждой привлечь все внимание на себя. - Я удовлетворил свое любопытство и теперь отправляюсь к мужу. Сканд уже ждет меня!

Лекс неторопливо развернулся и отправился к шторе за лежанкой Пушана. По его расчету, там должна была находиться дверь. Хотя сейчас он вылез бы и в окно, лишь бы быстрее оказаться на свежем воздухе. Но ему повезло, и плотная штора маскировала закрытую дверь. Лекс кивнул головой монахам, и те понятливо распахнули перед ним тяжелые створки и, заодно, вторую штору. Зи выскочила первой и, оглядевшись, придержала штору перед Лексом.

- Поторопитесь! - Лекс махнул рукой монахам, чтобы те быстрее вышли, - дайте мне дубинку.

Когда последний монах выскочил из проема двери, Лекс закрыл дверь и на всякий случай просунул между двумя ручками дубинку. С той стороны сразу глухо стукнуло, но дубинка не позволила двери открыться. Лекс на всякий случай подпер ее плечом и выдержал еще несколько ударов в попытке открыть дверь с той стороны. Зи и Зу подперли дверь своими плечами и с ехидными улыбочками уставились на Лекса. С той стороны послышался шум, по всей видимости, мужчины решили отправиться в обход.

- Пятый! - Лекс отошел от двери и подождал, пока один из монахов остановится перед ним, - сними капюшон.

Когда Пятый оказался перед Лексом с открытым лицом, тот с размаха влепил ему пощечину. У старика мотнулась голова, но он даже не сделал попытку уклониться. От такого непротивления Лекс почувствовал себя негодяем, и пожалел о сделанном, но дурман все еще бродил в крови, он злился и решил высказать все, что думает.

- Почему меня не предупредили о… (в словаре этого мира не было понятия «наркотики» и пришлось выворачиваться на ходу)… о дурманящих травах? Они ведь все там были под опьянением от этих запахов. А если бы я не сдержался? А если бы все закончилось не так?

- Тебе говорили, что младшим там не место, - старик смотрел исподлобья, - я тебе говорил, что тебе туда лучше не входить, но ты все равно пошел. Ты упрям и не слушаешь чужих советов. Предпочитаешь увидеть и пощупать все собственными руками. Так почему ты сейчас ругаешься? Мы только позволили сделать тебе то, что ты сам хотел. Ты вначале влезешь в неприятности, а потом мужественно всех спасаешь.

- Простите… - Лекс кусал губы, - я думал, что справлюсь…

- Ты справился, - Пятый наклонил голову на бок и посмотрел оценивающе, - я ожидал, что ты сорвешься в самом начале, но ты удержался, хотя ты не евнух и не старик. Даже нам было тяжело, а ты шел по залу, как будто ничего не происходит. Это было поразительно… Никогда не видел такого самообладания, тем более в таком молодом возрасте.

- Просто я туда пришел не за сексом и развлечением, поэтому мысли были о другом. А что было бы, если бы я сорвался и набросился на кого-нибудь? - Лекс поежился, вся одежда была заполнена тяжёлым запахом дурмана, и его все еще вело от возбуждения. Стоило представить, что могло случиться, и член едва не взорвался от желания кончить. Все тело уже просто болело от такой… незавершенности.

- Мы бы утащили тебя обратно в коридор, и нашли для тебя доступного партнера, - Пятый пожал плечами, - тебе до сих пор нужна помощь. Помочь?

- Нет. Я сейчас не столько хочу разрядки, как мне просто больно. Не трогайте меня… - Лекс постарался продышаться, чтобы очистить легкие, но в голове только еще сильнее закружилось. - Так где Сканд? Почему его не было? Куда он ушел с Шарпом? Неужели действительно в гарем?

- Не думаю, гарем стоит почти пустой, - Пятый поднял капюшон обратно, - Шарп с приезда Киреля гарем почти совсем забросил и не посещал. А потом было бдение под дверью теплой комнаты, а потом начался сезон, и Шарп опять уехал с мужем. Он, когда вернулся во дворец, велел всем наложникам собираться. Оставил только несколько фаворитов, а остальных выставил на пир. К утру патриции определятся, кого заберут. Из гарема императора в бордель напрямую не попадают. Только через гаремы других патрициев.

Поэтому кому-то повезет, и он будет в гареме патриция до пятой линьки, а потом получит деньги и свободу, а кто-то окажется на улице. Вначале в борделе, как украшение, а потом как работник или слуга. Или окажется в театре. Все наложники хорошо играют, поют и танцуют. Этим тоже можно зарабатывать на жизнь. Можно ходить на праздники в дома горожан как музыкант и танцор. Все дома, в которых обучают младших в городе, организуют, как правило, бывшие фавориты. Только у них достаточно денег, чтобы открыть такое заведение. И это тоже хороший способ заработать.

- Так где же Сканд, - Лекс до боли впился ногтями в ладони, пытаясь разогнать наваждение афродизиака, а потом взял себя в руки и попытался успокоиться, - как найти его?

- Спросим у прислуги, - монах ухмыльнулся, - слуги всегда в курсе, где пропадают и чем занимаются хозяева.

Вскоре монахи перехватили одного паренька, который тащил в зал две полные амфоры с вином, а потом другого. Первый видел, как Сканд с Шарпом шли по коридору в сторону казарм, а вот второй слышал, что они говорили о каких-то новых мечах. Лекс хлопнул себя по лбу от досады. Ну, как он мог об этом позабыть? Монахи ведь привезли во дворец кузнецов с мечами! Шарп, конечно, захотел их увидеть, а Сканд, естественно, первое, что мог спросить у отца – прибыли ли мастера! И, безусловно, два военачальника помчались погреметь железками! Лекс поделился своими мыслями с монахами, в ответ ему слаженно кивнули капюшонами и, развернувшись, повели в сторону казарм и арсенала.

Лекс пытался отвлечься от возбуждения, и поэтому сосредоточился на планировке и дизайне помещений. Все было достаточно строго и очень органично. Каменные вазы с цветами, статуи в нишах, колонны, пилястры, строгие драпировки. Кованые светильники и мраморный блестящий пол, который зеркально отражал светильники и блики огня. Изящество и совершенство пропорций. Ничего лишнего. Только пройдя дальше во дворец, Лекс понял, что все двери стоят закрытые, но без этих тяжелых штор, как в зале, где проводилась оргия. Воздух был свежим и пахло только горящим в светильниках маслом и цветами. Лекс с удивлением остановился и принюхался, но запах дурмана был только от одежды монахов и складок тоги на его плечах.

Лекс подошел к ближайшей двери и открыл ее. Ветер бросился навстречу, как домашний питомец, но в темноте комнаты или кабинета было тихо и безлюдно. Вдалеке виделись колонны внутреннего периметра, которые подсвечивались светом звезд. Ветер, огладив Лекса по бокам, успокоился и принялся играть с огнем светильников. Монахи стояли рядом, ожидая дальнейших действий или команд, а Лексу было просто любопытно увидеть спокойствие ночного дворца. Острое зрение и слух ящера позволяли услышать и увидеть намного больше и ярче, чем раньше, но до носа доносилась только свежесть воздуха, как после дождя, и яростный аромат пробуждающейся зелени. Как ранней весной, когда природа пробуждается и торопится показать себя во всей красе.

Лекс тихо закрыл дверь и жестом показал молчаливым спутникам, что готов двигаться дальше. Дворец был большой, и Лекс вскоре бросил считать двери и повороты. В конце концов, они дошли до дверей, таких же больших, как и на входе во дворец, но только их распахнули перед ними. Лекс увидел, что офицеры стоят другие, и за ними не дворцовая площадь, а, похоже, городские термы. Лекс попросил одного из офицеров, чтобы тот послал посыльного к центральному входу, сообщить его охране, что он вышел из дворца. Офицер, коротко хлопнув себя кулаком по доспеху, отправил кого-то в темень ночи. А Лекс тем временем отправился вместе с монахами дальше.

Они далеко не ушли. Арсенал находился неподалеку. Там тоже стояли военные, неся ночной караул, они удивились, увидев монахов, аристократа в тоге, судя по косе, младшего мужа, и двух нубиек. Но один из дежурных опознал Лекса, и на его вопрос о Сканде подтвердил, что генерал и император находятся здесь, и, более того, взяв факел, отправился показать им, где именно. Военный завел всех внутрь, но после нескольких поворотов Лекс услышал лязганье стали, как будто где-то вдалеке шел бой. Лекс испуганно прибавил шаг, но военный остался спокоен, и рыжик постарался взять себя в руки и успокоиться. Вскоре звук прекратился и послышались глухие голоса.

Перед очередными дверьми военный передал факел монаху и сообщил, что Сканд запретил им заходить внутрь, но вот запрета для мужа и монахов не было, и поэтому он должен уйти. Монах принял факел и кивнул капюшоном. И только когда поскрипывание кожи на доспехах замерло в коридоре, монах толкнул дверь. За дверью показались подставки с факелами, которые освещали полки с оружием и небольшой пятачок свободного пространства, на котором стояли Шарп, Сканд и лексовы ученики с мечами. Все настороженно посмотрели в открытый проем двери и удивленно приоткрыли рты. Похоже, они совершенно не рассчитывали увидеть здесь Лекса.

Рыжик вежливо поздоровался с Шарпом, а потом посмотрел на явно злого мужа, который раздувал крылья носа и недовольно щурился. Лекс погасил в себе желание прижаться и поцеловать. Сканд был зол, и Лекс понимал его ярость. От него пахло дурманом оргии, который перебивал все остальные запахи тела. Рыжик вздернул голову. Оправдываться не хотелось, и лучшей защитой всегда было нападение, но со Скандом такие штучки не пройдут, он никогда не пасовал при чужом нападении. А начинать скандал самому, когда явно не прав, совсем не хотелось. Поэтому пришлось поступить так, как заслуживал.

- Прости меня, Сканд, я совершил ошибку, - Лекс сделал пару шагов вперёд и замер перед мужем.

- Простить за что? - Сканд показательно принюхался, пытаясь поймать на муже запах чужого самца, - конкретнее, за что именно ты просишь прощения?

- За ревность, - Лекс вздернул брови, - ты говорил, что идешь к отцу дать ему отчет о старом городе, но когда я узнал, что во дворце будет оргия, я приревновал и помчался следом.

- И что было дальше? - Сканд скрипнул зубами, сверкая глазами.

- Я не нашел тебя на оргии и пошел искать дальше, - Лекс постарался выразить лицом удивление, что в другом ответе можно сомневаться, - и вот я тебя нашел. Если бы ты мне пояснил все подробнее, а не перемигивался с Тиро, как заговорщик, то я бы остался дома и сейчас спал с Ламилем в ожидании твоего прихода. Но ты не был со мной честен до конца, и я приревновал, решив, что ты помчался на оргию, поэтому и не захотел взять меня с собой.

- Если бы я шел на оргию, то я, наоборот, взял бы тебя с собой, чтобы похвастаться, какой ты страстный и красивый, - Сканд хмыкнул, а потом радостно оскалился, когда увидел, как покраснел рыжик, - но я пожалел твою стеснительность.

Лекс только сейчас понял, что уже привык к спокойному и довольному Сканду. Он уже и позабыл, каким тот бывает в гневе. Взъерошенный, насупленный, с напряженными желваками, он был таким, когда вез его в клетке, он тогда точно так же зло сверкал глазами и раздувал крылья носа. Тогда казалось, что только клетка защищает его от кулаков и прочих издевательств. Вот и сейчас Сканд всем своим видом выражал злость и желание укусить. И попытка свалить на него вину только раззадорила его. Сканд одним плавным движением оказался рядом и схватил Лекса за основание косы.

- К Т О ?

- Лекс… - начал монах.

- МОЛЧАТЬ!! - рявкнул генерал, - я разговариваю с мужем! - Сканд тряхнул рукой с зажатой в кулаке косой, - КТО?!

- Ты не найдешь на мне постороннего запаха, - Лекс постарался сдержаться, - оргией пахнет только от моей одежды, я чист перед тобой. Можешь проверить.

- И проверю! Ни один младший не может сопротивляться призыву старшего на оргии! А я ни за что не поверю, что ты тихо проскользнул под стенкой и тебя никто не увидел! Поэтому еще раз спрашиваю – кто?

Лекс поджал губы и вернул мужу полный ярости взгляд. Тоже мне, герои-любовники! Устроили феромоновый коктейль из афродизиаков, а потом такие охрененные (то есть охреневшие) самцы, что им ни один не откажет! Сволочи! Сканд тем временем жадно обнюхивал мужа. Скулы, шею, ключицы. Натолкнувшись на ткань, отбросил с плеча Лекса складки тоги и, отпустив, наконец, косу, рванул ворот туники, разрывая ее одним движением до пояса…

Лекс опустил руки, позволяя тоге с тихим шелестом упасть на пол. От всего этого разнюхивания стало почему-то щекотно и легко. Наверное, наркотики еще не отгуляли свое в крови, и такое внимание было даже немного приятно. Если бы еще не было зрителей, то все закончилось бы бурным примирением, но сейчас, под насмешливым взглядом Шарпа, надо было казаться грозным и непоколебимым (непокобелимым, ага)… Лекс тихо хихикнул.

- Ты мне не веришь? Ну, значит, мы квиты…

Сканд, решив, что над ним издеваются, разорвал поясок и тунику до самого низа и уставился на полувозбужденный член с капелькой предэякулята. Сканд принюхался, семенем не пахло, ни Лексовым, ни чужим, но он на всякий случай провел руками по бедрам и, не удержавшись, запустил палец между ягодиц. Дырочка недовольно сжалась и Сканд, наконец, успокоился, у Лекса в ближайшее время секса точно не было.

- Ты мне настолько не веришь? - Лекс попытался изобразить оскорбленную невинность, в разорванной одежде это получилось особенно зрелищно, - разве я давал тебе повод усомниться во мне?

- Э-э… - Сканда явно попустило, и теперь он подумал, как это все выглядело со стороны, - Лекс! Ну, так это… - у Сканда появилось виноватое выражение на лице, - так оргия же…

- И что? - возмутился рыжик и попытался запахнуть на груди разорванную тунику, - ты думаешь, мне интересны чужие мужчины, когда у меня муж есть? Любимый муж! Заметь, между прочим! Ко мне пальцем никто не прикоснулся! Я бы этого не допустил!

- А кто пытался? - проницательно спросил Сканд и перехватил руку Лекса, когда тот опять попытался ее растереть, - какая красота! И об кого ты так «нечаянно зацепился»? И что в этот момент делали эти дуры, которых ты, как видно, по ошибке, посчитал охраной?

Нубийки зашипели, как две кошки, а Лекс, тяжело вздохнув, начал рассказывать: о старшем Трамме, который пытался защитить, и придурке Люции, как Зу ему врезала, но, как видно, мало, пришлось добавить самому, о печальном Пушане и его приятеле, и о том, что все очень возбудились, когда увидели монахов, настолько, что бросились следом…

- И, кстати сказать, этот самый Люций просил у тебя и меня прощения, стоя на коленях, - добавил Лекс и, подняв тогу, запахнулся в нее, как в простынь в бане. Так хотя бы не видно, что туника разорвана спереди. Шарп насторожился.

- Люций Силус? Такой крупный, с ямочкой на подбородке? - уточнил свекр и, увидев, как рыжик кивнул, усмехнулся Сканду. - Поздравляю тебя, сын, теперь у тебя есть самый настоящий враг. Люций из старого рода, его предки стояли у истоков империи, он не простит такого прилюдного унижения – опуститься на колени перед младшим! Нет, никогда! Заговор, интриги, нож в спину, яд в бокале. Он не побрезгует ничем… и не успокоится, пока не увидит похороны, твои и Лекса. А после этого помочится на ваш пепел. Помню, он так отомстил Аврелию, после того, как тот забрал яблоко у него перед носом, а тут такое… И сынок у него такая же тварь ядовитая. Говорят, даже его семя ядовито, недаром его жены гибнут одна за другой, и теперь все семьи аристократов только стонут, когда он заговаривает о свадьбе. Но отказать не могут, зная, кто его отец…

- Одним больше, одним меньше, - отмахнулся Сканд, - Лекс, а вот интересно, чего ты делаешь такое обиженное лицо? Это я должен злиться! А ты умолять простить тебя! А вместо этого ты делаешь такое лицо, будто это моя вина, что ты полез, куда не следует!

- Я отправляюсь домой, - Лекс крепче запахнул ткань тоги, - и вообще, мне плохо! У меня застой крови и м-м… прочих телесных жидкостей в некоторых частях тела. Мне идти больно! И все это во имя верности мужу, который этого совсем не ценит!

- Сильно больно? Давай помогу кровь погонять? - Сканд забыл и об отце, и о мечах, и побежал следом за обиженным и надутым рыжиком, - Лекс! А давай, я тебе покажу комнату в казарме, в которой я порой спал, пока у меня тебя не было? Ну, Лекс! Ну, посмотри на меня! А хочешь, прямо здесь помогу? Ну, зачем терпеть? Сахарочек, ну не злись!

Сканд и не видел, как ему в спину ухмылялся Шарп, как понимающе смотрели пожилые мастера и как Пятый крутил пальцами в раздумьях, составляя мысленно отчет Кирелю… Но неважно, что решит Первосвященник… Пятый понимал, что у одной древней фамилии, похоже, скоро начнется черная полоса в жизни… братья не допустят и намека на угрозу бесценному рыжику. Любимой искорке, которая зажгла надежду в каждом одиноком сердце.