Роман Саламандра глава Глава 60

Сканд появился среди ночи, пьяный и возбужденный. Лекс, умаявшись за день, проснулся только когда кровать возле него прогнулась и горячее тело жадно прижалось к прохладной спине. От мужа воняло потом и перегаром, и стоило попытаться скинуть со своих бедер жадные руки, как Лекс понял, что его руки завели за голову и сжали, как в замке. Он, как никогда раньше, ощутил, насколько Сканд сильнее его, и если он продолжит отбиваться, то все закончится пьяным изнасилованием. Сканд, конечно, будет извиняться с утра и чувствовать себя виноватым, но это уже изменит их отношения. Терять только появившееся доверие не хотелось, поэтому ему пришлось прибегнуть к уловке. Лекс расслабился, а потом рвано задышал.

- Сканд, отпусти меня, мне плохо. - Муж продолжил пьяно елозить по его телу и рыжик рыкнул на него, отдавая четкий приказ, - Сканд, отпусти, меня сейчас вырвет!

Рука над головой отпустила его лапки и Сканд резко откатился в сторону. Лекс сел на кровати и сделал вид, что пытается удержать рвотные позывы.

- Сахарочек, тебе плохо? - муж погладил его по спине и опять дыхнул перегаром, - ты отравился? Позвать лекаря?

- Нет. Просто не дыши на меня, - Лекс отпихнул пьяную морду от себя подальше, - ты знаешь, что меня тошнит от вина. А от тебя так несет выпивкой, что я скоро захмелею просто надышавшись от тебя. Как ты мог позабыть, что мне будет плохо? Ты меня совсем не любишь и не заботишься!

- Люблю, смотри как… - Сканд положил руку рыжика на свой каменный стояк, - так люблю, что аж больно дышать!

- Дыши в другую сторону, от тебя несет, как от бочки! Фу! Сканд, как ты мог? Напился и ввалился в спальню! Ты хочешь, чтобы мне было плохо? Смотри, синяки на руках, ты сделал мне больно!

Лекс протянул вперед руки, и хотя в такой темени ничего не было видно, но его слова, похоже, достигли остатков хмельных мозгов. Сканд сразу стал извиняться и целовать его запястья. Лекс его едва утихомирил, чтобы эти извинительные поцелуи не переросли во что-то другое, и с трудом уговорил лечь спать. Пообещав, что никуда не уйдет и уже не сердится, и вообще, ночью надо спать. Развернув Сканда к себе спиной и для надежности обняв его, чтобы ящер не опасался, что он куда-либо уйдет, они, наконец, угомонились и уснули.

Утром у Сканда было похмелье. Он, похоже, мало, что помнил, и тер лицо, пытаясь вспомнить, что было ночью. Лекс ненавязчиво показал ему несколько небольших синяков на запястьях и, приняв вид оскорбленной невинности, ушёл в купальню. Муж впечатлился и, напридумывав себе ужасов, помчался следом извиняться и зализывать раны. На все его попытки выяснить, что вчера было, Лекс закусывал губу и, трагично вздыхая, отводил взгляд. Сканд накручивал себя еще сильнее, и вскоре под тяжестью своей осознанной (и придуманной) вины опустился перед любимым рыжиком на колени и, уткнувшись ему лицом в живот, пообещал, что больше НИКОГДА и НИ ЗА ЧТО так не сделает.

Лекс погладил мужа по голове, как нашкодившего ребенка и, тяжело вздохнув, сказал, что верит и надеется, что такое больше не повторится. А после этого милостиво разрешил помыть себя и даже расчесать себе волосы. Сканд сразу развил активную деятельность, сам сбегал на кухню за горячей водой для помывки любимого рыжика, а потом очень бережно намыливал и споласкивал. Под конец показал, что его владение гребнем заметно улучшилось, он даже смог расчесать мужа без вырванных волос. Он как раз заплетал Лексу косичку, когда в купальню вплыла домомучительница.

Сканд удивился, увидев такую монументальную женщину в своем доме. Лекс коротко представил ее и цели ее пребывания в их доме. Особо подчеркнув, что это «подарок папы Киреля». Тара, похоже, немного растерялась от подобной характеристики, но опять быстро взяла себя в руки и сразу бросилась в атаку.

- Я понимаю ваше желание, чтобы у наложников волосы были короче, чем у мужа, но они не должны появляться в общем дворе с работниками, и одеть их надо в соответствии с их статусом, - Тара сложила руки под необъятной грудью и приготовилась к бою.

Лекс понял, что Тара ошибочно приняла мальчишек с арены за молодых наложников, хотя бы просто потому, что они младшие, и теперь пытается навести порядок. Но вот Сканд только поморщился, он рассчитывал, что, поухаживав за Лексом, сможет его уговорить на примирительный секс, а тут какая-то непонятная женщина что-то требует от его не совсем трезвых мозгов. А вот Лекс, к собственному удивлению, обрадовался возможности закатить скандал поутру. Пока у мужа голова едва соображает с похмелья, стоит закрепить антиалкогольный посыл хоть бы маленьким, но скандалом.

- Ах ты, похотливое животное! - Лекс от всей души врезал мужу в ухо, у того в похмельной голове так ухнуло набатом, что, казалось, даже снаружи стало слышно, - мало того, что напился вчера, как золотарь*, так еще и давалок в дом притащил? - у Сканда было в тот момент такое удивленное лицо, что Лекс чуть не рассмеялся, но роль надо было доиграть до конца, - помнишь, я обещал тебя кастрировать, если будешь мне изменять? Так у тебя еще наглости хватило притащить не пойми кого домой? - Лекс сделал жалобную мордашку и жалостливо спросил, - как ты мог так меня обидеть?

- Я? - Сканд совершенно растерялся, но увидев, что рыжик собирается разрыдаться, испугался, - сахарочек, я бы так ни за что не поступил! Я же люблю тебя! Ну, зачем мне посторонние дырки? Ну, не плачь, я клянусь тебе, что никого в дом не притянул, да я вчера был единственным, кто не в квартал сладострастия пошел, а домой! К тебе, маленький мой!

- Правда? - Лекс шмыгнул носом, прогоняя несуществующие слезы, - о, Сканд, золото мое, я тоже тебя люблю и мне никто больше не нужен! - Лекс было потянулся к мужу за поцелуем, но от того пахнуло вчерашним праздником, и рыжик положил руку мужу на лицо, старательно отворачиваясь от поцелуя, - нет, подожди, Сканд, успокойся. Для начала, от тебя все так же воняет винищем и, кроме этого, непонятно, о каких наложниках у нас дома идет речь? Купайся сам, а я пока одежду принесу и пойдем, разберемся, кто нам подкинул наложников. Как вообще Тиро допустил в дом посторонних?

Лекс постарался искренне негодовать, пока крутил голой попой перед носом мужа. Тот только с тоской вздохнул ему в спину и занялся собственным мытьем холодной водой. Пока Сканд фыркал и приводил себя в порядок, Лекс оделся в тунику и штаны, фасоном, как вчерашние, но другого цвета. Сканду прихватил длинную тунику и пояс. Ящер все равно не носил штанов, его одежда – или туники, или набедренные повязки. А штаны – это все же была одежда скорее мастеровых людей, чем аристократов. Рядовые в армии ходили в туниках и штанах, а вот офицеры щеголяли в килтах или кожаных юбках, сшитых из шкур ящеров, как доказательство своей воинской доблести.

Тара их дожидалась на кухне. Там у разожжённого очага стояли перепуганные мальчишки, они были практически голые, только в одних набедренных повязках, завязанных наподобие трусов. Женщины закончили их мыть и сейчас щепетильно пытались их накрасить. Подвести глаза и губы, а заодно обсыпать пудрой, чтобы скрыть россыпь веснушек на плечах и руках. Сканд выскочил на кухню злой, как голодный ящер. Он проигнорировал перепуганных мальчишек и осмотрелся по сторонам в поисках затаившихся врагов.

- Где наложники? - рыкнул Сканд и потер пунцовое ухо, - Тиро, как ты допустил в дом посторонних?

- Посторонних в доме нет, - Тиро встал из-за стола и засунул руки за пояс, - я ей уже говорил, что эти дети не наложники, но мне не поверили.

Тут Сканд увидел перепуганных детей и разозлился. Мало того, что ему вчера ничего не перепало, так еще и утром обломали, и было бы из-за чего!

- Женщина! Как там тебя! Ты что, дура? Это не наложники, это воспитанники моего мужа и мои подопечные. С чего ты решила, что они наложники? Они же дети совсем! И потом, младший – это совсем не значит, что он может быть только наложником. Они не такие хлюпики, как кажутся. Младший младшему рознь. Есть такие младшие, что старшего в крендель завернут и не поморщатся!

Лекс, стоя у двери, чуть не прослезился от такой пламенной речи мужа. Вот что значит правильный настрой! Один раз в ухо дал с размаху – и в голове у муженька прояснение. Вон как глазками сверкает!

- Но, позвольте! - Тара решила без боя не сдаваться и поперла своим бушпритом*, как Титаник на айсберг, - они же младшие, и я их нашла в гареме! А значит, они – кто? Наложники! А то, что молодые, так это у кого какие вкусы!

- Да как такое в голову могло прийти такой солидной женщине? - рыкнул Сканд, - ты что, не знаешь, как их мой муж на арене у ящеров из пасти забрал? О каком гареме вообще может идти речь, когда у меня муж – сокровище бесценное? И, Тиро же сказал, что дети не наложники, ты что, ему не поверила? Прежде чем наводить свои порядки, спроси лучше у старшего.

- Бедные дети, - Лекс вышел на кухню и протянул к детям руки, совсем, как тогда на арене. Мальчишки бросились к нему, ища защиты, - мои хорошие, испугались? А теперь, марш умываться и надевать нормальную одежду. И запомните, если вы младшие, это не значит, что вы годитесь только для постельных утех. Наш Первосвященник Кирель тоже младший, и кто посмеет сказать, что он способен только постель греть старшему мужу?

Лекс растер на старшем пацаненке помаду, так что он стал похож на клоуна. Мальчишки заулыбались и успокоились. Лекс напомнил про завтрак, а потом кивнул им головой, чтобы они поторопились. К нему сразу подошел Сканд и уткнулся носом в волосы.

- Если они младшие, то это значит только одно, кто-то из старших должен за ними присматривать, чтобы их не обидели злые люди. И потом, куда я их еще мог поселить? Не в казарму же к страшным воинам? На втором этаже самое безопасное место, как раз для них. Им и так досталось, так пусть хоть сейчас…

- Золото мое! - Лекс развернулся и со всем удовольствием поцеловал драгоценного мужа.

- Уже не золотарь? - Сканд довольно осклабился, - так что, больше не сердишься?

- Как можно сердиться на любимого? - Лекс довольно ухмыльнулся, - после завтрака в Сенат пойдешь?

- Нет. Надоело, - перекривился Сканд, - пойду, проверю, кто успел вернуться в казарму к утреннему построению, а кто дрыхнет не пойми где. Если найду нарушителей, то погоняю мерзавцев, поору, чтобы не только у меня голова болела.

Лекс уселся за стол и с удивлением заметил, что всем дали обычную еду, а перед ним и Скандом на стол вместо привычной каши подали пироги и что-то завернутое в виноградные листья, а потом улиток и что-то бледное и длинное, проткнутое длинной деревянной шпажкой. Тара сказала, что повара приготовили для них завтрак, достойный их статуса. Он взял ближайший пирожок и принюхался. Пахло мясом, но в этом мире полагаться на запах не стоило.

- А я слышал, что Тургул дослужился до командира манипулы? - Лекс посмотрел, как Сканд подхватил такой же пирожок и засунул в пасть почти половину, - он теперь может создать семью? Ну, там жену взять или младшего?

Сканд в это время прожевал пирожок и подхватил с тарелки листья, фаршированные не пойми чем, а потом шпажку, на которой бледная штука, похоже, была еще живой и слегка извивалась. Это как однажды в Японии он ел салат со свежеотрубленными щупальцами осьминожков. Незабываемые ощущения, когда еда во рту шевелится и пытается присосаться присоской к языку или небу.

- И как тебе еда? - осторожно переспросил Лекс чавкающего мужа.

- Нормально, - Сканд опять потянул в рот, что ближе лежало, - я неприхотливый, в походе какой только гадости есть не доводилось, так что теперь любой деликатес съесть могу и не поморщусь.

- А с чем пирожки? - поинтересовался на всякий случай рыжик.

- Язычки новорожденных додо, - гордо улыбнулась домомучительница, - это блюдо подавали на вашей свадьбе во дворце. И всем очень понравилось. А это – лакуста в виноградных листьях и милаты, еще живые, смотрите, какие полупрозрачные, они, когда засыпают, то становятся матовыми. Так что кушайте, пока свежие, они очень прибавляют сил для любовных утех и делают эрекцию просто каменной!

- Сканд, не ешь эту гадость перед работой! - Лекс вырвал очередную шпажку у мужа, - а то ты своей каменной, хм, эрекцией, перепугаешь половину войска. Люди потом опять будут говорить, что я тебе не даю, и ты именно поэтому отрываешься на войске. Они же меня возненавидят!

- Напрасно переживаешь. После того, как ты сделал богатыми всю вексилляцию Тургула, каждый просто мечтает оказаться под твоим командованием, - Сканд махнул виноградным рулетиком, оттуда вывалилось что-то, подозрительно напоминающее порезанного червяка. Лекс отложил пирожок и отодвинулся от стола, борясь с рвотными позывами. Это заметил муж и забеспокоился, - ты себя хорошо чувствуешь? Тебе утром было нехорошо, и вот опять сидишь зеленый? Может, за лекарем послать?

Тиро обеспокоился и подошел ближе, он положил руку рыжику на лоб, проверяя, нет ли жара, и постарался заглянуть в глаза.

- Тиро, все в порядке, - Лекс отмахнулся от заботы, - просто я не могу есть то, что не понимаю. Все эти деликатесы, это не для меня. Дай мне лучше каши, а то я голодным останусь.

- И мне, - обрадовался Сканд и отодвинул тарелку, а потом посмотрел на несчастную Тару, - вы это… деликатесы все эти для гостей оставьте, а нам простую и понятную еду, - Сканд погладил мужа по спине, - он у меня жуков боится, а лакрицы вообще вызывают ужас. Нам надо что-то попроще, так, чтобы было понятно – это мясо, а это рыба.

- А еще, свежие лепешки и фрукты, - подсказал рыжик, - а еще, мне нравятся такие маленькие фаршированные кальмарчики. И такая маленькая рыбка с золотистой корочкой, и ящер на вертеле, так чтобы бочок был поджаренный, и сок по пальцам тек, м-м, вкуснятина.

- Это плебейская еда, чтобы брюхо набить, - поджала губы Тара, - аристократы едят изысканную еду, которая полезна для ума и потенции.

- Вы забыли, с кем разговариваете, - Сканд бухнул пудовым кулаком по столешнице, - я – сын императорской четы – Шарпа и Киреля, а мой любимый муж из королевского рода. Он – младший брат эмира Чаречаши. И пусть вас не обманывают его дружелюбный вид и доброе отношение к простым людям. Он аристократ до мозга костей. Он был с детства избалован всевозможными деликатесами и редкостями, и если ему сейчас хочется простой и понятной пищи, то позаботьтесь, чтобы она всегда у него была в избытке. А что до меня, то я детство провел в казарме, и для меня нет ничего вкуснее, чем пышная лепешка и кусок сочного мяса. - Тара поджала недовольно губы и склонилась, всем своим видом выражая протест. - Повторяю последний раз, нам готовить простую еду, и без всяких жуков. На пир можете приготовить все, что сочтете нужным, но позаботьтесь, чтобы и у мужа тарелка не пустовала!

Крайне довольный Тиро поставил перед хозяйской четой тарелки с кашей и кувшин со сладкой водой. Сканд посверлил немного взглядом домоправительницу и наконец взялся за ложку.

- Ты спрашивал про Тургула? - Сканд сделал вид, что все в порядке, - да, теперь Тургул командует манипулой, и это значит, что он может создать семью. Мое согласие при его ранге становится чисто номинальным. Он вчера, кстати, что-то говорил о каком-то младшем. Он себе уже кого-то присмотрел, и вчера, когда напился, вздыхал, он почему-то считает, что ему откажут. Не понял, почему, - Сканд почесал голову, - может, его избранник из высокого рода? Ну, он теперь не просто центурион, так что, возможно, у него появится шанс склонить семью избранника к положительному ответу… А как тебе идея порадовать мужа, проверить, правду ли говорят про потенцию после милаты?

Сканд так резко поменял разговор, что Лекс, задумавшись о том, кто же понравился Тургулу, если он всю обратную дорогу слюни пускал на Бэла, не сразу понял, чего добивается масляно улыбающийся ящер.

- Сканд! - Лекс возмущенно отодвинул пустую тарелку, - не провоцируй меня! У тебя дел полно, у меня есть чем заняться, если мы сейчас закроемся, то это будет до вечера! Весь день насмарку! Я решил пир провести дней через семь, так что сегодня все дома будут намывать и начищать, а мы тут в спальне закроемся! Отправляйся в свою казарму, вечером придешь трезвый и резвый, тогда и устроим проверку твоей стойкости в отдельных частях тела!

- Смотри, ты сам это предложил! - Сканд довольно встал из-за стола и, поправив пояс, отправился по делам.

- Тиро и Тара, составьте список гостей сами, - Лекс тоже встал из-за стола, - Шарпа и Киреля все равно не будет, Пушан с Гаури припрутся в любом случае, а кто еще будет, мне все равно, я все равно никого толком не знаю! Так что приглашайте всех, кого сочтете нужным. Сишь, я надеюсь, ты успеешь сделать оправы к зеркалам до начала пира? Бэл, Мэл, Пин и Крин, вы со мной в кузню, а все остальные внимательно слушают госпожу Тару и занимаются уборкой в доме.

Тара сразу приободрилась и начала командовать своими женщинами, кто за что отвечает, а Лекс подхватил свою четверку и вышел во двор. По дороге им попался разнесчастный Броззи, Лекс сжалился над ним и пригласил присоединиться. Пока Броззи разжигал горн, Лекс рассказывал об огне и почему, когда качаешь меха, температура в горне повышается. А потом рассказывал о металлах, оксидах и температурах плавления. Поскольку Броззи предстояло учить кузнечному делу, то и ему это было полезно послушать. Лекс жалел, что не знает письменности этого мира и не может все записать для учеников, поэтому приходилось полагаться на их память. Он постарался заставить их выучить температуры плавления основных металлов этого мира. А потом показал на примере, что когда олово плавится, свинец только приобретает пластичность, а железо даже толком не прогревается.

Как раз подошло время обеда. Тара велела выставить столы на улицу, чтобы можно было спокойно вычищать кухню. Тиро только делал квадратные глаза, ему как-то раньше даже не приходило в голову заниматься уборкой настолько тщательно. После обеда Лекс с чистой совестью отправил Броззи на помощь в уборке дома и начал рассказывать замершей четверке о красителях в природе – органических и минеральных. И почему нельзя использовать при окраске стекла чернила каракатицы и выжимку из цветов.

После продемонстрировал белые и черные куски стекла, которые сделал когда-то сам, и рассказал о красителях для стекла. Показал, что происходит в ведре с уксусом и свинцовыми пластинами и подсохшие катыши свинцовых белил. А потом показал бело-кремовый пигмент, который легко получается из обычного олова, и наконец, достав вчерашнюю железную окалину, показал, как можно добыть из нее жёлтый пигмент. Который мог легко стать коричневым, если только передержать его на огне.

Время приближалось к ужину. Тиро и Тара начали ругаться из-за его приготовления. Лекс уже решил пойти вмешаться, пока до драки не дошло, но тут ворота открылись и во двор зашли Сканд с Тургулом. На центурионе были новейшие кожаные доспехи, они еще скрипели ремешками и толком не обмялись по фигуре. А еще у него был шлем с красной щеткой наверху и новые сандалии. А складки на килте были так отглажены, что стояли торчком. А сам центурион выглядел одновременно торжественным и взволнованным.

Сканд в первую очередь потискал Лекса и показательно поцеловал взасос, и только после этого разрешил Тургулу поприветствовать своего мужа. Тургул после церемонного приветствия стал путано объяснять, что поскольку вексилляция стала частью регулярного войска и, более того, к ней присоединили еще одну центурию, то завтра начинаются полномасштабные учения новобранцев. Манипула отправляется за город на учебный полигон, туда же привезут древесину, и они начнут строить новые требушеты. И он хотел попросить Избранного – любимца богов, навестить его манипулу, чтобы придать воинам боевой настрой, поскольку он, как отец-основатель…

- Похоже, ты заговорил, как сенатор, - Лекс прервал Тургула, который уже начал путаться в словах и краснеть, - для начала хочу тебя поздравить с повышением. Ты молодец! Хочешь, чтобы я приехал в учебный лагерь, посмотрел, что вы там делаете, и надавал всем по шее? Легко! Сканд, съездим посмотреть, как они без Рарха будут с деревяшками разбираться? Надеюсь, веревочки с мерками не потеряли? Или мне поискать модель требушета? Я его где-то видел… Вы же сделаете больше, чем четыре требушета? А гвозди кто вам выкует?

- Вот приедете с главнокомандующим и сами все увидите, - Тургул приосанился и со значением посмотрел на кузню, там, в дверях стояли Бэл и Пин и смотрели, что происходит. Мэл качал меха, а Крин помешивал окалину, чтобы добиться ровного цвета.

- Я тут, это… Бэл, лови!

Тургул кинул Бэлу красное яблоко и тот машинально его поймал, а потом уставился на яблоко, как будто оно его могло укусить.

- Я бы хотел пригласить тебя в театр, - Тургул сделал пару шагов навстречу Бэлу, - сегодня глашатаи объявляли, что труппа будет показывать новую комедию «Искорка и уголек», говорят, будет очень смешно…

- Прекрасная идея, - Лекс закивал головой раньше, чем Бэл решился отказаться, - сходите с Тургулом все вчетвером, заодно отвлечетесь, и новые знания в голове улягутся. Убирайте тигель с огня и марш переодеваться в чистое! Придете, расскажете!

- Может, и мы сходим? - Сканд довольно улыбался, - заодно в городе поужинаем, я смотрю, сегодня ужин решили не готовить…

- Тогда и нам надо переодеться, - Лекс пожал плечами и потянул Сканда в дом, - только, чур, не целоваться, а то в театр мы сегодня не попадем.

В доме был бардак, из комнат вынесли всю мебель и даже шторы поснимали с окон. В спальне сундуки стояли посреди комнаты, а кровать стояла на боку без единой подушки и матраса. Лекс вытащил длинные желтые туники для себя и Сканда, а еще цветные тоги – красную себе и зеленую Сканду. В целом, было похоже на одежду сенатора, так же солидно и много складок, только сенаторские одежды были белые, «как честь сенатора». Лекс терпеливо стоял, пока девушки заматывали его в тогу, а потом обували. И после долгих раздумий забрался в сундук с украшениями и нацепил пару браслетов и ожерелье из тех, что купил Сканд.

Муж довольно мурлыкнул, когда увидел, как рыжик наряжается, и сразу же получил и сам пару браслетов, чтобы сильно не радовался.

- Я что-то не понял, - Лекс придержал косичку, пока Сканд застегивал на его шее ожерелье, - почему Бэл так яблока испугался? Это что-то значит?

- Тургул предложил ему встречаться, а Бэл поймал яблоко, значит, принял его ухаживания. – Сканд улыбнулся, - это как официальное заявление о серьезности намерений.

- Оу, беда… - Лекс задумался, - их всех насиловали в детстве, я не думаю, что Бэл захочет пойти младшим в семью. Тургулу не надо было действовать так официально. Надо было просто приходить в гости, чтобы он привык к нему, ну, я не знаю даже…

- Я поговорю с Тургулом, чтобы он сильно не напирал, - Сканд поцеловал рыжику шею, - а ты поговори с Бэлом, чтобы он сходу не отказывал Тургулу. У того реально мозги на нем повернуло. Вчера целый вечер нудел, какой чудесный младший и как ему откажут. Потому что он солдафон, а младший просто само совершенство. Я даже в какой-то момент подумал, что он опять попытается к тебе подкатить, уже думал морду ему бить. Но слава Семизубому, разобрались на словах.

Лекс отправился в помещение мастерской, которую переоборудовали под спальню четверки. Там стояли кровати и небольшие табуреты, примерно как в его комнате, когда он жил в доме Пушана. Четверка одевалась. Они были в длинных туниках, из-под которых виднелись более длинные штаны. С тех пор, как Лекс объявил о создании новой гильдии и взял их своими учениками, они носили поперек лба кожаную ленту, которая удерживала волосы. Теперь у каждого поперек лба виднелся красный след от этой ленты. Лекс подошел и недовольно потер след пальцем.

- Он пропадет через час, не переживай, - Крин мягко снял руки Лекса со своего лица, - и мы не стесняемся, что мы ученики, для младших это почти недостижимая мечта – иметь достойную профессию. Если покровитель не одарил деньгами, чтобы начать свое дело, то одна дорога – в комедианты, или исполнять музыку на чужих праздниках. И это если повезет еще хорошо устроиться, а иначе – квартал сладострастия. Вначале сношаться со всеми, на кого хозяин укажет, а потом, когда постареешь и перестанешь пользоваться спросом, убираться там же.

- Я одно время радовался, что стал монахом, - Бэл стоял в углу, понурив голову, он держал в руках злополучное яблоко, - это значило, что никто не будет больше претендовать на мое тело. Я научился хорошо драться, чтобы ко мне опасались лезть. Но теперь, как я понял, вы решили выдать меня замуж, - Бэл тяжело посмотрел на Лекса, - моя жизнь принадлежит вам, и я не смею отказаться. Если такова ваша воля…

- Нет, Бэл, - Лекс подошел ближе и взял друга за плечи, - я не настаиваю и не буду заставлять. Я могу тебя только попросить.

- Попросить? - Бэл моргнул, пытаясь осмыслить сказанное, - то есть, я могу отказаться?

- Да. Можешь, - Лекс отпустил парня и посмотрел ему в глаза, - я не буду заставлять или приказывать. Это твоя жизнь и только ты будешь решать, что с ней делать. Просто я прошу тебя не отказывать вот так сразу Тургулу. Он в тебя влюблен и очень переживает, что ты ему откажешь. Он ведь не аристократ, а, по сути, простой воин. Грубоватый и простоватый. А ты – ученик стекловара, ученик единственного в этом городе мастера. Вот Кирель освободится, и я с ним поговорю, чтобы нам выделили место под строительство квартала. У нас будут свои дома. Разве плохо, если у мастеров будут мужья, хотя бы те же воины? Будут охранять их вместе со всеми секретами. А там и жену можно будет взять в семью. Как я понял, одному младшему жену не доверят, а вот если есть старший, то со всем удовольствием. Подумай сам – жена, дети. Это ведь здорово, иметь собственного ребенка? Будет новый квартал, и будет хорошо, если в нем будут жить счастливые дети. Просто подумай об этом. Пусть не Тургул, а другой старший, не торопись, подумай о такой возможности.

- Хорошо, я подумаю, - Бэл положил яблоко на табурет возле своей кровати, - я скажу Тургулу, что если он ищет доступное тело, то пускай идет в квартал сладострастия, но если ему нужна семья, то мне надо подумать. Это все очень неожиданно.

- Вот и прекрасно, - приободрился Лекс, - это, кстати, ко всем вам относится. Я научу вас основному. Гильдия начнет зарабатывать деньги и строить себе квартал, а вы возьмете себе учеников и будете учить их тому, что знаете сами. Чтобы сделать гильдию настоящей, потребуется время и люди, которым мы передадим свои секреты. И будет совсем неплохо, если среди этих людей будут наши дети. Ну, вернее, ваши дети, - Лекс вздохнул, - нам со Скандом нельзя иметь детей. Ну, ничего, ваши дети станут нашими детьми, да и мальчишек из храма нам пообещали отдавать. Буду учить вас всему, что знаю, а знаю я много.

- Лекс, скоро ты? - дверь открыл Сканд и цепко осмотрел замерших людей, - если все готовы, то пошли. Театр за городом. И нам придется идти туда пешком, как простолюдинам. У нас есть паланкин, только носильщиков кто-то отпустил!

- Прогуляемся ногами, - отмахнулся рыжик, - мы успеем подкрепиться до театра?

- Кому что! А тебе лишь бы поесть! - скривился муж, - ты с таким аппетитом должен быть круглым, как беременная женщина, а в тебя все проваливается, как в пропасть! И на костях ничего не задерживается!

- Ты недоволен моей фигурой? - не поверил своим ушам рыжик, - что-то новенькое!

- Я доволен, сахарочек, не хмурься, а то морщинки будут на прекрасном лобике, - Сканд явно потешался над возмущенным рыжиком, - на тебе лепешку, только не кусайся!

Сканд куском лепешки выманивал Лекса из комнаты, как хищника из клетки. Лекс только хмыкнул и выплыл на улицу. На локте Сканда висела небольшая корзинка, в которой лежала вторая половина лепешки и фрукты. Лекс решил не задираться на голодный желудок, вначале действительно следовало подкрепиться. Во дворе стоял Тургул, он выглядел, будто его пыльным мешком из-за угла ударили. Лекс подумал, что Сканд, по всей видимости, тоже успел переговорить со своим другом, и теперь тот не знает, как себя вести. Поэтому Лекс решил взять все в свои руки.

Подхватив мужа под свободную руку, он скомандовал открывать двери и выдвигаться к театру. Монахи за воротами, услышав, куда отправляются Сканд с семьей, незаметно пристроились следом. Лекс решил не возмущаться такой беспардонной слежкой, решив относиться к подобному, как к президентскому кортежу. Да, ведут, да, охраняют, но что тут поделать – работа у людей такая…

Театр действительно оказался за городом, причем выходили они через новые ворота. И за ними начинались не сады загородных вилл и плантаций, а вполне жилой квартал. Большие дома и домишки. На некоторых домах были вывески, и Сканд стал объяснять, что там находится. Это были те самые школы для младших, куда отцы семейства отдавали своих младших сыновей, чтобы после учебы выставить их на аукцион и, если повезет, заработать приличную сумму денег. Там же было и здание аукциона, несколько раз в месяц проводили аукционы младших, где их продавали, как рабов, с той лишь разницей, что на их шеи не надевали рабский ошейник.

Кроме этого, здесь были лавки, в которых продавались музыкальные инструменты и прочая мелочь. Здесь были общественные туалеты, стойла ящеров, которых можно было взять в аренду для поездки, и гостиницы для небогатых путников. Лекс крутил головой по сторонам, пытаясь все увидеть. Дорога была широкой и время от времени их обгоняли люди в паланкинах. Сканда узнавали и здоровались, следом здоровались и с Лексом, но ему больше перепадало жадных и любопытных взглядов. Всем хотелось посмотреть на «того самого Лекса» вблизи. Лекс безмятежно улыбался и делал вид, что его вся эта кутерьма совсем не раздражает.

Театр оказался амфитеатром. Полукруглое здание с каменными ступенями вниз, которые, соответственно, являлись сиденьями для зрителей. Май нес под мышкой две подушки, тонкую для Сканда и большую для Лекса. Остальные зрители должны были позаботиться о своем комфорте сами. У стен амфитеатра стояли паланкины знати. Лекс узнал паланкин Пушана и приготовился к встрече с родственниками. Амфитеатр был небольшим по сравнению с Колизеем и был утоплен в землю. По крайней мере, чтобы добраться до первых рядов, пришлось основательно спуститься вниз.

Сканд довел Лекса до первого ряда, где уже сидели Пушан и Гаури. Тургул и четверка потерялись где-то на середине спуска. Май, положив подушки, куда указали, тоже благополучно растворился в толпе. После положенных приветствий и вежливых раскланиваний Сканд уселся рядом с братом, и к ним, как к магниту, потянуло знать, все хотели поздороваться и перемолвиться хоть словом. Лекс только порадовался, что муж додумался не сажать его рядом с Гаури, хотя избежать встречи с красавцем не удалось. Он, оказывается, прохаживался в ожидании начала представления с другими младшими мужьями и, конечно, они не смогли пройти мимо. Лекс старался улыбаться и отделываться общими фразами, под конец ему стало казаться, что у него лицо сведет судорогой от приклеенной улыбки.

Хорошо, что стемнело и актеры решили начать представление. Раздался звук рожка, предупреждающий о начале спектакля, и зрители сразу бросились по своим местам. Темнокожие рабы вынесли факелы и выступление началось. Лекс вначале испытал настоящий шок, когда увидел на голове главного героя рыжий парик. И, конечно, главного героя звали Искорка. Это выступление можно было назвать гибридом фарса и клоунады. Второй герой был низенький коротышка, обвешанный бронзовыми пластинами, которые изображали золото. И, естественно, его звали Уголек. История была незамысловатая. Уголек влюбился в Искорку и приехал свататься. По ходу пьесы у Уголька сзади подпалили тунику, и все остальное представление он щеголял голым задом, очень тщательно разрисованным углем. Искорка то отвешивал ему подзатыльники, то бил под зад. Уголек нелепо падал, размахивая руками. Искорка измывался над ним, как только мог. Они жонглировали отполированной бронзой в виде браслетов и крупных украшений. Искорка таскал его за нос и кувыркался через него. И каждый раз, когда казалось, что Уголек все же схватит Искорку в объятия, рыжему клоуну удавалось извернуться и сбежать, напоследок отвесив тумаков жениху. Зрители кричали и улюлюкали, подбадривая Искорку. Представление закончилось тем, что на сцену вышел крупный актер в костюме ящера с привязанным как дубина членом. Ящер увидел Искорку и, поняв, что его домогается Уголек, ринулся на защиту. Правда, защита была очень своеобразной. Ящер якобы отымел соперника своим членом размером с бейсбольную биту, после чего прогнал его со сцены. После этого Искорка забрался ему на спину и ящер увез его к себе.

Публика неистовствовала, свистела и кричала. И даже Лекс под конец смеялся до слез, уж больно смешно и нелепо все выглядело. Когда актеры вышли на поклон, Сканд кинул свой кошелек на сцену, и актеры бросились собирать раскатившееся золото. Кто-то еще кинул кошелек, и еще, и теперь уже актеры плакали от счастья. Выступление явно удалось.

Примечания:

* золотарь - тот, кто занимается очисткой выгребных ям, уборных и вывозом нечистот в бочках.

* бушприт - нос корабля с выступающей палкой на которую крепятся дополнительные косые паруса для облегчения маневренности. В данном контексте – выступающий нос корабля