Роман Реквием по любви. Грехи отцов глава Глава 46

Ей не нужен был воздух. Нет!

Только он. Дима. Целиком и полностью.

Лиза совершенно обезумела, отвечая на его ласки с тем же голодом… с той же скрытой и явной яростью, насквозь пропитавшей ауру мужа.

Его страстные прикосновения наверняка оставляли отметины на ее теле в виде мелких синяков. Но она жаждала их. Льнула к нему плотнее, требуя очередную порцию.

Его поцелуи, больше напоминающие жалящие укусы, заставляли ее забыть обо всем на свете. Включая собственное имя. И дышать через раз.

А это его… «иногда мне хочется тебя убить»… Боже!

Мурашки табунами атаковали кожу. Внизу живота тянуло, ныло, выкручивало, требуя жесткого и грубого проникновения. И как можно скорее!

Потому что она была уже до бесстыдства влажной и готовой для своего мужчины. Потому что желание причиняло ей боль.

— Убей! — шептала Лиза в перерывах между поцелуями. — Растерзай, если пожелаешь. Давай, уничтожь меня. Только скажи… что любишь!

— Бл*дь, мышонок! — отчаянно взревел Похомов, пристально изучая ее лицо взглядом совершенно неадекватного человека. — Притормози! Ты же… в гроб меня вгонишь такими темпами!

Она не хотела тормозить. Ей требовалось нечто иное. А потому она крепко оплела руками его мощную шею и поцеловала. Сама.

Безудержно. Самозабвенно. Со всей самоотдачей, на которую была способна.

Наградой ей служил отчаянный рык сокрушенного зверя.

В тот же миг Дмитрий подхватил ее на руки и куда-то понес. Вскоре стало ясно, что муж намерен разложить ее прямо на капоте своего автомобиля.

Не самый плохой вариант, стоит заметить. И ничего против она не имела. Правда, до пункта назначения они один черт не добрались. Принялись срывать друг с друга одежду, точно ополоумевшие, гораздо раньше. Причем в отношении ее комбинезона фраза «срывать» использовалась в буквальном смысле слова. Практически сатанея из-за отсутствия доступа к ее телу, Похомов превратил клочок ткани, служивший для него своего рода преградой, в жалкие лохмотья. Теперь она целовалась с ним, будучи полностью обнаженной. Чувствуя, как призывно упирается в живот его внушительная, каменная эрекция. Лицо полыхало. Дышать становилось все сложнее. Сердце зашлось в бешеном ритме, а между ног все горело и пульсировало от предвкушения.

О, да! Она знала, что сейчас ей будет хорошо. ОЧЕНЬ хорошо.

В какой-то момент Дмитрий развернул ее к себе спиной, явно намереваясь поставить на четвереньки и хорошенько, прямо дико отыметь сзади. Но, судя по всему, в последний миг он вспомнил о ее разодранных до крови коленях и резко изменил тактику. В итоге Лизавета оказалась снизу. Под ним.

Странное дело, в такой позиции Дима не спешил переходить к активным действиям. Вовсе нет. Вместо этого, искренне удивляя ее, и вгоняя в ступор, он принялся с упоением поглаживать и нацеловывать низ ее живота. Иногда покусывал, слегка цепляя зубами чувствительную кожу. Тут же зализывал укус и снова целовал, хрипя при этом едва разборчиво:

— П*здец! Как же сильно… я люблю… эту девчонку!

— М-м-м…

— Как же сильно, бл*дь!

— Я тоже, — сбивчиво отвечала Лиза, вплетая свои дрожащие пальцы в его отросшие волосы, — Дима!

Когда столь странный всплеск нежности был завершен, Дмитрий наконец переключил внимание на ее трепещущую промежность. И занялся он ей основательно. Чего только Похомов ни вытворял своими пальцами и ртом с ее чувствительным клитором, и пресловутой точкой «G»!

— Скажи мне, Лиза, как сильно ты хочешь быть оттрахана своим мужем?

— О, Боже! Да!

— Что – да? — измывался, продолжая свои развратные действия.

— Хочу! Очень сильно хочу!

— И чем же мне взять тебя, Кроха? Руками, ртом или все же членом?

— Я не…

— Смотри в глаза и говори!

— Я – твоя, Дима! — сорвалась, пребывая на грани. — Бери как пожелаешь – я кончу от чего угодно. От любой части твоего тела.

Что же, своего она определенно добилась. Борзый тоже потерял над собой всяческий контроль и обрушил на нее настоящее цунами разврата и страсти.

Лиза истошно кричала, впиваясь острыми ногтями в его плечи. Извивалась на пальцах мужа, точно последняя распутница. Он довел ее до пика и в тот самый момент, когда она содрогалась от оргазма, резко вогнал в нее свой толстый упругий ствол. До упора. И плотину прорвало вновь! Очередной оргазм оказался столь мощным, что девушку затрясло со страшной силой.

— Боже! — завопила она не своим голосом, с наслаждением раздирая спину Похомова. — Да!

Очевидно, намереваясь свести ее с ума, Дмитрий принялся наращивать темп. И уже спустя несколько секунд врывался в ее тело так дико и мощно, что хлюпающие звуки их страсти перекрывали даже рокот автомобильного движка. Не говоря уже о стонах и криках, сопровождающих сам процесс.

— Давай, сладкая! Порадуй мужа! — он перекатился на спину, вынуждая ее оседлать его. — Попрыгай как следует! Трахайся, как последний раз в жизни!

После этих слов Лиза окончательно потеряла связь с реальностью.

О, она прыгала! Еще как прыгала, самозабвенно насаживаясь на его член.

За несколько секунд до очередного пика, Борзый перехватил инициативу: удерживая Лизу в одном положении, принялся жестко и быстро врезаться в ее пылающую плоть.

— Моя Кроха!

— Еще! Пожалуйста! Я… я…

— Обожаю, когда ты течешь для меня! — хрипел он, больно кусая ее за шею. — Но куда больше обожаю, когда ты для меня кончаешь!

В этот раз они пришли к финишу вместе. Практически одновременно.

Однако Дмитрий не спешил покидать её тело, даже когда полностью излился, обжигая ее нутро горячими струями вязкого семени. Оставаясь твёрдым наполовину, он стремился продлить бесподобные ощущения столь первобытного единства. От удовольствия Лизе хотелось блаженно прикрыть веки, наслаждаясь их персональной нирваной…

Однако, опасаясь причинить ему дискомфорт, спустя некоторое время она попыталась подняться на ноги. И данное намерение крайне не понравилось Похомову. Потому-то он на корню пересёк ее попытку отстраниться: точно тисками стиснул ручищами тонкую талию Лизаветы, призывая к смирению. Останавливая. Отрезвляя.

Громко рыкнув, лишь плотнее прижал к себе, буквально вынуждая ее распластаться на своей широченной, липкой от выступившего пота груди.

И, конечно же, отдышаться после их дикого марафона.

— Извини, — прошептала Лиза, уткнувшись носом в мужскую шею.

— За что?

— За царапины.

Жуткие красные борозды, испещрившие его спину и плечи, если называть вещи своими именами.

Борзый как-то странно фыркнул:

— Поверь, эти шрамы я буду носить с гордостью!

Она верила. Конечно, будет!

Повисла пауза, которую Лиза поспешила прервать, желая поделиться с мужем последними новостями:

— Ты забыл у меня в комнате свою зажигалку, ну… в тот раз. Помнишь? Нам с Даней пришлось ее обезвредить, чтобы Аркадий Михайлович не догадался о твоем визите, и…

— Да, я в курсе, — слегка кивнул Дмитрий, одобряя и принимая данный факт. — Ты молодец.

Несмотря на лестную похвалу, она заметно сникла.

Тяжелый вздох сорвался с губ.

Ясно. Значит, Даня доложил ему об этом происшествии гораздо раньше.

Тихушник!

— Эй! — словно почувствовав перемену в ее настроении, Похомов принялся нежно поглаживать Лизу по спине. — Это все мелочи, мышонок… ты мне лучше расскажи, что же все-таки произошло сегодня на озере? Не терпится услышать твою версию.

Всего на миг, но она испугалась. Замерла, чувствуя, как каменеют мышцы во всем теле. Знала: ничего страшного и непоправимого там не случилось, но стоило вспомнить ярость Дмитрия, направленную на Верещагина… и нутро леденело.

«Перестань! — мысленно твердила себе, пытаясь расслабится. — Тебе нечего стыдиться!»

Не без труда взвесив все «за» и «против», Лиза решила быть с мужем предельно честной. Ее рассказ был насыщенным и довольно подробным.

Она тараторила, всеми силами стараясь не упустить ни одной детали.

И не упустила. Подводя итог своего повествования, шумно выдохнула:

— Ну… как-то… так!

Борзый молчал.

Внимательно слушал, но смотрел на нее как-то отрешенно. Сквозь.

Явно думал о чем-то своем. Наконец проникновенный взгляд мужа сосредоточился на ней:

— Выходит, Вика не соизволила передать тебе мои слова?

— Какие слова?

— По крайней мере, это многое объясняет, — он понимающе кивнул. — Включая алкоголь.

— Она собиралась что-то сказать, — Лиза наморщила лоб, прокручивая в памяти их беседу у костра, — но не стала при Дане. А потом, видимо, забыла… Твое послание было очень важным?

— Хм, — он переместил руку, которой ласкал ее спину, чуть выше. К волосам. Слегка сжал шею. — Я пытался через Вику предупредить тебя о внезапном приезде Бориса. Подготовить к встрече. Подсказать, как лучше вести себя с ним. Но ты замечательно справилась и без моих советов.

— Ты удивлен?

— Я горд!

От восторга она готова была кричать.

Вместо этого, усмиряя рвущиеся наружу эмоции, сдержанно улыбнулась.

— Кстати, — прикусила губу, припоминая одну любопытную деталь. Деталь, которая не давала покоя. — Насчет Вики! В тот момент, когда Андрей доставал Аркадия Михайловича и дядю Борю расспросами, за что же Шмель так ненавидит Хирурга, мне показалось…

— Да?

— Показалось, что ты знаешь ответ на этот вопрос!

— Допустим, знаю.

Странная интонация. Он словно играл с ней. Или же просто торговался.

Господи! А смотрел так… будто бы сожрать собирался. Снова!

Более того, Лиза хоть и была оглушена ревом собственного пульса, его вновь твердеющую плоть в себе ощущала более чем отчетливо.

— Ты расскажешь мне?

— Зачем?

— Чтобы… удовлетворить мое любопытство, например.

— Хитрая женушка! Ой, хитрая! Лады. Только и тебе придется хорошенько удовлетворить меня!

— Утром деньги – вечером стулья!

Одна фраза, банальная и заезженная, заставила мужчину буквально взорваться от хохота. Лизавета недовольно насупилась:

— Не смешно.

— Смотрю, мышонок-то мой взрослеет, — произнес он, как только обрел над собой контроль, — набирается опыта. Учится требовать. Мне нужно держать ухо востро! Серьезно! Сегодня, так и быть, пойду у тебя на поводу. Но! Все, что ты сейчас услышишь, останется здесь. Между нами. Поняла?

За неимением слов, Лиза просто кивнула.

— Я тогда мелкий был и многое не понимал, - начал он задумчиво. - Просто случайно услышал «бессмысленный» по детским меркам разговор отца с Гордеевым-старшим и Шмелем. Батя за что-то крепко материл Володьку. С возрастом я, конечно, два плюс два сложил и собственные выводы сделал. А суть такова. Хирург появился в их компании практически последним, но в силу своего обаяния быстро нашел с мужиками общий язык. Тем более, он многих «зашивал», спасая от смерти. И не по разу. Словом, ценили Андрюхиного батю среди наших. Уважали. Все бы ничего, да в какой-то промежуток времени у него начались проблемы в семье. Жена его узнала, в каких кругах он вращается и чем на жизнь зарабатывает. Отношения их резко ухудшились, дали трещину, и Гордеевы оказались на грани развода. В тот сложный период у Хирурга и появилась баба на стороне. Как выяснилось позже, ей стала Валентина Соколовская – жена Шмеля!

Шокированный вопль вырвался наружу:

— Не… может быть!

— Может, — задумчиво поцокал языком Дмитрий. — Более того, их связь не являлась простой интрижкой на стороне. Они кувыркались в свое удовольствие больше года, прежде чем Шмель заподозрил неладное. Совсем тогда озверел. Едва не убил свою Валю. Пашка рассказывал, как ему приходилось однажды, будучи ребенком, заступаться за мать, которую отец избивал до полусмерти. Почти пинками.

— Господи, какой ужас!

— Тем не менее Хирургу удавалось скрывать свои похождения от жены, которая, к слову, находилась уже на пятом месяце беременности. Она ждала второго ребенка. Парадокс, конечно, но вскоре выяснилось, что Валентина тоже беременна! Причем она сама не знала, от кого. После очередной крупной стычки между Гордеевым и Соколовским мой батя и вызвал их обоих «на ковер». Ибо задрали они всех уже своими амурными делами. Хирург отвергал свое возможное отцовство, объясняя это тем, что с любовницей всегда предохранялся. Клялся и божился, уверяя, что был предельно осторожен и ни разу в нее не кончал. Вроде как ему поверили. Но я готов поспорить: Шмель по сей день не уверен, свою ли дочь воспитывает.

— Боже! — глазами, полными неподдельного ужаса, Лиза уставилась на Похомова. — Ты хочешь сказать, что… что Андрей и Вика могут…

— Вряд ли, — подытожил Дмитрий со знанием эксперта. — Вероятность их родства ничтожно мала. Ну? Теперь тебе понятна причина их вражды и ненависти, моя любопытная Кроха?

— Но Вика…

— Это совершенно не наше дело!

— Дима!

— Тема закрыта! Ты в это дерьмо не сунешься!

Более чем отчетливо Лиза понимала сейчас простую истину: у Шмеля была причина желать Хирургу смерти. Вот на что Дима намекал Прокурору. Вот что имел в виду Борис, ссылаясь на отсутствие доказательств. Они все считали, что Гордеева заказал Соколовский! Ужасаться собственным умозаключениям долго не пришлось – Борзый настойчиво требовал очередную порцию внимания.

Резким движением он опрокинул ее на спину, вновь подминая под себя. И внезапно ворвался в нее, полностью готовый, вынуждая застонать от накатившего удовольствия.

— Я исполнил твою просьбу, мышонок? — хищный оскал. Полыхающий взгляд. — Твоя очередь! Ублажи-ка своего мужчину, как следует!