Роман Подаренная Луной глава Глава 34

Эрида

Сон никак не отпускает сознание. Кровь на снегу — повсюду. Звериное рычание — как раскаты грома. Я знаю, всего этого не существует на самом деле. Всё в моём воображении, я просто вижу сон. Но он никак меня не отпускает. Не могу проснуться.

«Вот мы и встретились снова, Луна...» — доносится со всех сторон и одновременно с тем нигде. Крови на снегу становится больше. Багровые пятна расползаются повсюду, подбираются всё ближе и ближе ко мне, а я не знаю, куда деваться, то и дело умоляя саму себя проснуться. Ведь это же самый лёгкий вариант. Очнуться, удостовериться, что неправда…

Неправда!

Так не бывает!

Неправда!

— Неправда. Не бывает так. Неправда… — то и дело срывается с моих уст в откровенной молитве.

Совсем не помогает. Наоборот. Я просыпаюсь. Даже глаза открываю. Но кошмар по-прежнему со мной. И кровь уже не только на снегу. Вязкий, приторно-металлический привкус крови трогает мои губы, попадает в горло. Я захлёбываюсь в ней. Кашляю, сопротивляюсь, пытаюсь избавиться, отбиваюсь, насколько хватает сил. Но Он не позволяет. Пространство укрывает тень. И я вынуждена проглотить…

— Прости. Знаю, что больно. Но иначе никак. Луна должна вернуться.

Приторно-металлический привкус ощущается острее в считанные доли мгновения, всё усиливается и усиливается. Чужая кровь проникает не только в желудок, вены тоже пропитывает. Я буквально чувствую, как она миллиметр за миллиметром захватывает моё тело, превращается в жидкое пламя, обжигая нутро. Ещё какая-то жалкая секунда, а я будто в эпицентре пламени самой преисподней — заживо горю, кричу, мечусь в агонии, вот-вот превращусь в пепел.

— Нет! Не правда! — причитаю я вряд ли достаточно внятно, мотая из стороны в сторону головой, снова желая выплюнуть яд, который травит меня, убивает. — Всё неправда! Так не… — уговариваю саму себя не поддаваться.

Спасительная тьма накрывает быстрее, чем я заканчиваю фразу. Но и забытие длится недолго. Понятия не имею, сколько времени на самом деле проходит, но в реальность меня вышвыривает, словно ментальный пинок под зад дали. Я резко усаживаюсь на постели. Все внутренности прошивает адской болью, как будто меня заживо разрывает во все стороны. В груди печёт, будто до сих пор горю… Нет, не в груди. Сама не могу определиться, где болит больше, где — хуже. Да и плевать. Мышцы, как каменные. И иглы эти ещё! Та, что во внешней стороне ладони, просто причиняет неудобство, я вытащила её с лёгкостью, вместе с прозрачной трубкой, через которую капал прозрачный раствор. А вот вторая, которая входит глубоко, в районе левой ключицы… Жуть жуткая! Как она такая громадная в меня только поместилась, насквозь не проткнула?!

И зря я на этом сосредоточилась. Потому что память услужливо подсунула ещё более жуткую ассоциацию… Образ железного прута, пронзившего монстра. Монстра, который собирался убить белого волка, бросившегося на мою защиту. Он всплыл в памяти настолько ярко, что перед глазами снова ничего, кроме крови, пропитывающей снег, не осталось. И не важно уже, что здесь и сейчас нет никакого монстра, лишь стерильные стены, среди которых я непонятно как и когда оказалась. Их очертания расплылись в считанные мгновения. Сердце бахнуло, как в пропасть провалилось. Я и сама в эту несуществую яму провалилась. Не чувствовала уже ничего, кроме зияющей пустоты, заполонившей душу. Ни холода под ногами, ни расстояния, которое преодолела в безумной попытке сбежать и избавиться… Только когда пальцы судорожно вцепились в широкие сильные плечи, стало чуточку легче. Не подумала о том, что делаю, как это выглядит, как воспримет сам мужчина… просто прильнула к нему, как можно ближе — всем телом, да так и застыла, вместе с тем впервые с момента пробуждения сумев сделать первый полноценный вдох. Его тепло успокаивало. Согревало сердце. Прогоняло пустоту, поселившуюся в душе. Тьма тоже постепенно отпускала. Страх, сдавливающий рассудок, планомерно отступал. Хотя даже тогда я его всё равно не отпустила. Продолжала держаться за него, как если это моя последняя возможность. Навязчиво казалось, отпущу, и всё, не удастся больше заново прикоснуться к… волку. Не человеку. Громадный белый волчище спал мирным сном, посреди незнакомой пустой комнаты. И именно его я сейчас обнимала, рухнув на колени. Понятия не имею, как я здесь очутилась, даже направление, откуда сюда явилась, память категорически отказывалась воспроизводить. Впрочем, кое-что я всё же с некоторыми усилиями вспомнила.

— Влад?

Ответа, конечно же, не последовало. Волк, как спал, так и продолжил тихонько сопеть, уткнувшись мордой в передние лапы. Огромный… Должно быть выше меня даже... Белоснежный, как первый снег… И такой жар от него исходит, словно живой костёр пылает. Ассоциации, признаться, не самые приятные. Но я всё равно не могла отвести взгляда, снова и снова… откровенно любуясь. Так долго, насколько меня хватило.

Удивительно, но именно так казалось правильным и единственно верным. А обо всём остальном потом подумаю. Сейчас… Устала. Слишком уж хочется спать…

Да и сны мне на этот раз снились не такие жуткие. Наоборот. Я гуляла среди пушистых облаков, наслаждаясь тёплыми солнечными лучиками, что скользили по моему лицу. Ветер ласково обнимал и вместе с тем дарил ощущение свободы. К тому же, всё казалось настолько реальным, что просыпаться совсем не хотелось.

Жаль, недолго длилось моё иллюзорное счастье.

Впрочем…

— Влад? — прошептала, едва открыла глаза.

Я, определённо, повторялась. Можно было бы и что-нибудь поумнее на этот раз сказать. К тому же, в это моё очередное пробуждение внешний вид Белова был почти привычным. В смысле, точно человеческим.

Мужчина стоял у окна, заложив руки за спину. На улицу смотрел, где в свете ночного фонаря кружил густой снег. Разве что вместо привычного моему взору деловому костюму, на нём красовались армейские штаны, берцы и борцовка цвета хаки. На голове царил творческий беспорядок. Словно он то и дело лохматил свои волосы.

На мой зов тут же обернулся, просканировал с головы до ног пристальным взглядом и только после этого улыбнулся. Немного натянуто, но довольно открыто и дружелюбно.

— С добрым утром, соня, — поприветствовал уже вслух, подойдя ближе. — Как самочувствие? — взял за руку и поднёс её к своим губам, тронув кончики пальцев едва осязаемым поцелуем.

Ладонь так и не отпустил, принявшись поглаживать большим пальцем.

— Кажется, я всё ещё сплю на самом деле, — пробормотала ошарашено.

То зверюги непонятные мерещатся, то кровища всюду, то белоснежный волчара, размером с фургон, то облака, то… вот это теперь. Да когда это Владимир Белов был таким добреньким и обходительным?!

Точно сплю!!!

Или же…

Это у меня галлюцинации!

Меня ж из магазина выкрали! За те грёбанные пять миллионов! И потом машина перевернулась! И…

— Я умерла, да? — поинтересовалась с настороженностью.

И попала в Рай, угу. После того, как мою голову размазало вместе с внедорожником. Как минимум потому, что никаких смертельных рваных ран, оставленных чудищем непонятным, я на себе не наблюдала. Рубашку только больничную. Хотя в области живота и грудной клетки немного саднило. А ещё, немного погодя, обнаружила несколько полосок шрамов на своих руках. И плече. И…

— Я попала в аварию, провалялась в коме лет пять-шесть, а за это время вы так соскучились, что осознали, насколько ваша помощница вам дорога? — выдвинула новую теорию, всё так же ошарашено уставившись на чужую ладонь, касающуюся меня.

Нет, ну а что?

Я ж всё равно, судя по всему, давно спятила.

И такое тоже может быть…

Всё реальнее того, что помнит моя бедовая голова!

Вот и стерильная палата тоже эту мою теорию вполне подтверждала. Вот только если сперва на меня посмотрели с сомнением в адекватности, то затем коротко рассмеялись, покачав головой.

— Мне моя помощница всегда будет дорога. Не только через пять лет, — заверил следом Белов. — Ты так и не сказала, как себя чувствуешь, — напомнил уже куда серьёзнее.

— Хорошо, — отозвалась. — Кажется, — добавила уже не столь уверенно, заново себя оглядывая.

Не знаю, сколько действительно времени я тут провалялась, раз уж последствия автокатастрофы на мне остались теперь уже шрамами, но лично Владимир выглядел точно так, как и вчера. В смысле не особо постарел он, угу… Тут же захотелось в зеркало посмотреться. Прям нестерпимо! Но зеркала в палате не было. Так что осмотрела себя, как смогла, уже в третий раз. И только потом на мужчине сосредоточилась.

— Пять миллионов. Моя сестра задолжала пять миллионов. А я в магазин за мороженым вечером пошла, там меня какой-то мужчина в свою машину затащил, похитил. Нёсся на огромной скорости, и мы врезались… во что-то, — поморщилась, пытаясь восстановить хронологию последних событий, которые точно наяву происходили. — Потом… А что было потом? — нагло спроецировала столь сложную задачу на того, кто с этим точно справится лучше.

Сама же ждала его ответных слов, как приговора.

— А что ты ещё помнишь? — поинтересовался тот в свою очередь, рассматривая меня излишне сосредоточенно и цепко.

В очередной раз возникло ощущение, что он пытается прочесть мои мысли. Это ощущение и раньше не нравилось, теперь так и вовсе…

— А почему вы отвечаете вопросом на вопросом? — подозрительно прищурилась, подавшись вперёд, складывая руки на груди, выражая всю свою решительность добиться правды.

В зелёном взоре полыхнуло привычное мне недовольство. Показалось, что мужчина дёрнулся в сторону в намерении отойти, но усилием воли удержал себя на прежнем месте.

— Решаю, с чего лучше начать свой рассказ. Но пока ты этому мало помогаешь, — шумно вздохнул, поведя плечом. — Просто ответь на мой грёбаный вопрос, девочка. Хоть раз. По-нормальному. Не споря со мной. Ибо ещё и с твоим упрямством я бороться сейчас просто не в состоянии. — помолчал и добавил: — Считай, от твоего ответа зависят наши жизни.

На этом момент я уверилась в том, что точно не сплю. И никакого Рая для меня не существует. Как и пятилетней комы.

— Те мужчины в магазине… Один из них собирался меня увезти куда-то. А потом машина перевернулась, как я и сказала. Потом... была карусель… И белый волк… И… Ты. Ты… Тоже там был, — перечислила сбивчиво. — А тот, другой… Он сказал: Луна. Я — Луна.

Добавила бы что-нибудь ещё, подробностей было немало, но одно другого безумнее звучало, так что обобщила, как смогла, вновь взглянув в глаза Владимиру, в поисках подтверждения того, что уже озвучила.

В нефритовом взоре застыла стужа. Если раньше я думала, что знаю, когда Белов в ярости, то сейчас поняла, что ни черта я не знала до этого ничего об этой его эмоции. Казалось, меня саму погребло под этой волной ненависти. Утащило на самое дно. Не выбраться.

— Как он тебя назвал? — переспросил мужчина ледяным тоном, до хруста суставов сжав свои ладони.