Роман Отец моего парня глава Глава 44

Входная дверь отличалась от всех других в доме. Я трижды надавила на ручку, прежде чем поняла, как именно ее открыть. Внутри было огромное просторное пространство, лишь пара свечей в другом конце комнаты освещали его. Мне показалось, что я услышала шум в ванной и осмелилась бы спросить у хозяина помещения, не видел ли он Валеру. Если нет – это был бы резонный повод свалить раз и навсегда с чистой совестью.

Как вдруг меня заставило застопориться какое-то странное кряхтение.

— Тебе хорошо? О, да… — голос Валеры поверг меня в шок, ноги приросли к полу. Я против воли повернулась к постели и только благодаря свету луны разглядела два ритмично двигающихся тела на постели. — Боги, как же я по тебе скучал!

Я резко отвернулась. Логично было предположить, что у Валеры есть девушка. Но что-то больно кольнуло по самооценке. Почему со мной за два года отношений он секса так и не захотел, а по ней уже скучал? То есть это явно не первый раз.

Собиралась уже уйти и подождать за дверью, как от громкого басистого хрипа холодок прошел по спине:

— И я, медочек…

Этот голос явно не принадлежал Валере, но также несомненно являлся мужским. Происходящее не укладывалось в голове. Резко посмотрев на постель, я вдруг решила, что это какая-то групповуха. Нет, их все же было двое. Слабая надежда на здравое разъяснение ситуации появилось, когда некто с длинными волосами и осиной талии откинулся назад, затем приподнялся на колени. Надежда пропала, когда у «длинноволосой» я увидела огромный «болт» между ног.

— БЛЯ-Я-ЯДЬ! — сорвалось с губ против воли. — Что за? Омойбог!!!

В комнате повисло гробовое молчание, я слышала лишь биение своего сердца и оглушающие мысли. Эмоции менялись со скоростью света: призрение, обида, страх, непонимание, отчаянье…

— М-маша? — голос Валеры не звучал виновато. Скорее, удивлённым и недовольным.

Это отрезвило не хуже ушата ледяной воды! Резко развернувшись, я бросилась из комнаты сломя голову, ничего не разбирая на пути. Только вот слезы заслонили обзор, и на лестнице я таки споткнулась, вывернув лодыжку.

— Сама виновата, — Валеры возник сзади почти мгновенно. Я обернулась и увидела на его бедрах только белое обвязанное полотенце. — Нечего было лезть, куда тебя не просят. А теперь только попробуй кому-то рассказать! Урою, поняла?

С губ сорвался истерический смешок:

— Серьезно? Только это тебя волнует?

— Только это, — без капли лжи, расправив плечи, по слогам отчеканил Валера.

Его слова стали последней каплей! Словно кто-то бросил спичку с бочку с тротилом! Вскочив на ноги, я ткнула пальцем парню в грудь. Очень надеясь на то, что ему будет так же больно, как и мне в тот момент.

— Мы встречались два года, Валера! Два! Я подарила тебе самое ценное в своей жизни – время. И была всего лишь шляпой, пока ты трахал мужиков? Серьёзно? Все вокруг… Каждое слово… ВСЕ БЫЛО ОБМАНОМ! Господи, ты не должен был меня любить! Легкой влюблённости было вполне достаточно! Но ты ведь даже не уважал меня… — жуткое осознание ударило по голове молотком. — Черт, я ведь могла все это время быть с мужчиной, которой предназначен мне судьбой! Которого люблю! Ты чудовище, Валера… Самый страшный человек из всех, что я когда-либо встречала…

— Это была девушка, Маша. Ты ошиблась, — суетливо перебил меня парень, в его хриплом баритоне сквозил явный страх разоблачения. Только совершенно никакого раскаянья. Это убивало меня. Резало живьем на мелкие ошметки! Врезаясь экспансивной пулей в самое сердце! — Да и вообще… За что тебя уважать? Ты никто. Мелкая сошка. Единственное твое достоинство – приличный внешний вид. Так радуйся, что эти два года я тратил свое бесценное время на такую, как ты. Жалкую. Глупую. Идиотку.

Моя рука сама замахнулась, отвесив ему пощечину, только парень и бровью не повел, лишь погладив ушибленное место.

— И все же тебе удалось подосрать мне жизнь. Папка как узнал, что на Новый год случилось, Лондон завернул, бабки забрал. Я за тобой бегал, как пес бродячий. Даже трахнуть был готов, если это вдруг поможет вернуть все на круги своя… Только я не знал, что ты такой ушлой блядью окажешься и на член ему прыгнешь. Недооценил, признаю, — каждое слово парня было пропитано такой лютой ненавистью, что по коже поползли мурашки. Я сделала шаг назад, глянув в проход. Игната все еще не было, а разъярённый вид Валеры меня начинал пугать не на шутку. — Только ты не обольщайся, Маш. Я не знаю ни одну бабу, которой бы папка не засадил. Вот не знаю! Да он, блядь, всех нахуй перетрахал! И если тебя не смущает, что от него какая-то крутая телка беременна, то открою тебе страшную тайну: папка женат.

Я нервно вобрала кислород, выдавая Валере свой ужас. Он радостно улыбнулся, делая шаг в мою сторону:

— А ты че думала, овца, что он на тебе женится? Мда… Человека можно вывести из села, а село из человека никогда. Что с тебя возьмешь кроме сисек с жопой?

— Не понимаю, — прошептала, скорее, для себя, чем для парня. — Как у такого прекрасного мужчины мог родиться такой придурок?

— Я-то придурок?! — зарычал Валера, впечатав кулак в стену позади меня. — Маш, ты слышишь меня? Алло?! Мои папа с мамой не расходились. Они вместе! Да, у них странные отношения. Она живет в Германии. Но раз в год он стабильно летает к ней и устраивает траходром. Например, как сейчас. Она как раз владеет клиникой, где анализы высококлассные делают. Тестят там ребеночка папочки на предмет отцовства.

— Ты… Ты все врешь, — от мигрени сдавило виски, мышцы свело от напряжения. Холодный пот чередовался с неприятными мурашками, теплая одежда прилипла к взмокшему телу. — Зачем тебе все это, понять не могу?

— Помочь тебе хочу, дуре, вовремя осознать ошибку и сбежать, — вдруг елейно заговорил он, наматывая прядь моих волос на свой палец. — Таким, как я непросто, Маш. Меня никто никогда не примет, даже отец. Всю жизнь придется жить не своей жизнью и притворяться. Это та еще участь. Тебе твоим маленьким мозгом не понять настоящих проблем.

— Мне что, тебе посочувствовать? — ошарашенно прошептала, отталкивая руку Валеры и делая шаг в сторону лестницы, пока она была открыта. — Валера, очнись! Проблема не в том, что ты гей. Проблема в том, что ты пидарас. Лучше бы ты мужиков открыто трахал, чем мой мозг эти два года.

Я уже наступила ногой на ступеньку, как цепкие руки сжали мои волосы, дернув на себя.

— А ну-ка стоять!

— Валера, — зашипев сквозь зубы, я постаралась оттолкнуть его и вырваться – ничего. — Ты будешь потом жалеть об этом. Откинь сейчас эмоции. Неужели ты не испытываешь ко мне никаких дружеских чувств? Должно же быть хоть что-то…

— Ответ на твой вопрос: нет, не испытываю. И… Я буду жалеть, — пообещал он вполне уверенно, — если сейчас ничего не сделаю.

Я не понимала, о чем он говорит, но мне совершенно не нравилось, как уверенно парень движется к огромному панорамному окну. Которое, к слову, открывалось. Как тянется к ручке…

— Не обессудь, — без капли раскаянья шепнул он, выглядывая с третьего этажа вниз. А там огромный сад и уйма маленьких острых колышек. Даже если со своего роста упадешь на них – травматологией не отделаешься. — Но пора бы уже СВОЮ жизнь вернуть в СВОИ руки. Чего-то этот год у меня по одному месту пошел…

Ничего не было ясно. Я просто отказывалась верить в свои худшие опасения! Как вдруг Валера просто повалился на пол бездыханным телом. Я обернулась и увидела Игната и перепуганную Марину.

— Боже, — взвизгнула девушка. Подбежав на трясущихся ногах, она крепко обняла меня и с ненавистью посмотрела на Игната: — Во что ты ее втянул?

— Маш, прости… — растерянно пробормотал мужчина. — Я ведь не знал… Думал… Хотел ведь как лучше…

Прервав поток его невнятных объяснений, я вытянула руку вперед и холодно отрезала:

— Все, достаточно! Я хочу домой. — И тут на глаза мне попались часы, подаренные Димой. Именно те, которые ему мои передвижения отправляли. Работающие, заряженные. Застонав в голос, я прикрыла глаза рукой. — Только этого еще не хватало… Игнат, где твой телефон?

— В машине, а что? — настороженно спросил он, ощупывая пульс Валеры.

— Я свой дома оставила… Дима четвертует нас всех. Небось уже по десять раз каждому позвонил… Будем в одном отряде маршировать. Кто-то из вас гимн знает? Я вот лично только Советского Союза выучила благодаря бабуле. Только вряд ли это где-то зачтется. — На душе было до одури горько после общения с Валерой. Поселилась странная, въедливая печаль. Как пятно кофе на любимой блузке. Смахнув влажные волосы со лба, я строго посмотрела на Игната. — Значит так. Я не буду рассказывать Диме про Валеру и окно. Но! Это последний раз, когда я тебя вижу, Игнат, — бросив краткий взгляд на Марину, я увидела ее согласную облегченную улыбку. — Она права. Ты втянул меня в неприятности. Я не хочу тебя видеть. И я не хочу твоих извинений. Просто отвези меня домой.

Обратно мы ехали в гробовой тишине. Игнат затащил Валеру на переднее сидение, а мы с Мариной устроились сзади. Никто даже слова не проронил. Водитель еще не успел приглушить двигатель, как мы с подругой выскочили едва ли не на ходу. Не успели дверь открыть входную, как Игнат вслед прокричал:

— Стойте!

Мы с Мариной испуганно обернулись, а этот придурок улыбается!

— Марин, — шмыгнув носом, подмигнул тот, — может, ты мне номерок телефончика своего оставишь?

— Записывай, рыбонька, — елейно пробормотала девушка, невинно моргая. Порылась в кармане пуховика, Игнат заметно воспылал духом. Только вот достала она не сотовый, а средний палец. — Так понятно? Еще раз увижу рядом с Машкой, и твой злобный босс Дмитрий Петрович будет в сладких снах сниться.

Кажется, Игнат сказал что-то еще, но я не стала слушать и быстро побежала в комнату. Марина не отставала. Усевшись каждый на свою постель, мы глядели друг на друга, тяжело дыша.

— Наверное, — первой заговорила Марина, — после такой ночи становятся сестрами по крови?

— Только если ты мне парочку своих тайн расскажешь, — попыталась пошутить я. — А то ты слишком много обо мне знаешь, а я о тебе ничего.

— Тогда, — развела руками она, — обойдемся пока без родственных связей… — девушка сделалась серьезной, между ее бровей залегла глубокая морщина. — Марусь, но я ничего никому не расскажу. Будь уверена.

Я кратко кивнула, потому что не сомневалась в этом. Как бы ни хотелось этого делать, но я таки с тяжелым сердцем взяла в руки сотовый. А он, ублюдство такое, кипяченый! Перевернула и жить перехотелось.

— Бля-я-ядь…

— Что? — ужаснулась Марина, которую уже каждый шорок пугал. — Больше мы никуда не поедем! Игнат этот – придурок чистой воды… Меня теперь от одного его вида тошнит. Прямо идеальная пара нашей Лерке!

— А и не надо, — нервно сглотнула, переворачивай ей телефон экраном кверху. — А там сто пропущенных и двести сообщений. И это я еще в меньшую сторону округлила. — Видала? Хана мне... У тебя знакомых случайно на севере нет? Перекантоваться на годик-второй.

— Так позвони ему, — предложила подруга, и я гордо вздернула подбородок, складывая руки на груди.

— Обойдется! Валерка мне столько гадостей рассказал про Диму, что я на него теперь обижена.

Марина выглядела так, будто ни единому слову не поверила, и пришлось стыдливо признаться:

— Я боюсь. Он меня прибьет, Марин.

— Во-первых, — деловито заключила она, — Валерка, как выяснилось, редкостный мудак. И его слова надо делить надвое. А то и натрое! А, во-вторых, Дима твой в Германии… Перебесится пару дней, остынет. Там ты с ним спокойно поговоришь, все выяснишь… Возможно, обижаться даже не за что!

— Да, — согласно закивала, больше на нервной почве. Телефон снова зазвонил, у меня прямо сердце в пятки упало. Отложив его в сторону, выключила звук и легла на кровать. Прямо в верхней одежде. Ночка выдалась та еще. — Будем считать, что все слова Валерки – ложь. Чего сейчас кипятиться? Потом все лично и узнаю. Угу-угу…

— Верно, — оптимистично согласилась подруга, явно прибывая в той же степени нервного возбуждения, что и я. — Глядишь, пару деньков трубку брать не будешь, и он соскучится, все забудет сам… Он же видит по часам, что ты дома уже? Во-о-от. Небось, уже успокоился.

Я собралась было ответить положительно, как вдруг посмотрела на монитор – сел. Сел, твою налево!

— Бля-я-я… — на глазах прямо слезы появились от отчаянья. Быстро вскочила с кровати, поставила всю технику на зарядку, потому как телефон тоже сдался под напором одного очень упертого варвара. Выдохнула, скинула шубу, потому что вспотела вся. — Все. Теперь точно спать!

Марина собиралась что-то сказать, как тут же одернула саму себя. За дверью, в гробовой тиши послышались громкие шаги, приближающиеся к двери со скоростью света… Как в фильме ужасов. Все стало понятно сразу, без слов. Я посмотрела на Марину с мольбой, а та резко подпрыгнула на месте, как заведенный зайчик. Собрала самое необходимое и бочком-бочком к двери.

— Марусь! Я тебя, конечно, очень люблю, — принялась оправдываться она, натягивая сапоги, — но переночую-ка я у Людки на три этажа выше. У нее одиночная комната… Но… Ничего, подвинется!

Не давая мне даже возможности ее переубедить, быстро распахнула дверь. Тут же застопорилась от преграды. От какой – я не видела, спрятавшись в другом углу, но чувствовала каждой фиброй души.