Роман Ненавижу, но люблю... глава Глава 182

Цзи Сяосинь медленно пробуждалась ото сна. Она открыла глаза, и ясному взору предстал потолок. Прошло довольно много времени прежде, чем поняла, что за окном успело потемнеть. Опершись о кровать, она постепенно приняла сидячее положение.

Всё тело ныло от боли. Сколько же она проспала? Девушка слегка постучала по шее.

— Няня Шэнь… — тихо позвала Цзи Сяосинь, но никто снаружи не откликнулся.

Девушка села ровно и попыталась включить настольную лампу.

Снаружи в комнату проскользнула тень Лин Хаотяня.

— Ты проснулась!

— Ага, — Цзи Сяосинь мягко улыбнулась. – Сколько я дремала?

— Недолго, часом семь-восемь, — Лин Хаотянь, обнимая Цзи Сяосинь за плечи, наклонил голову и поцеловал её. – Ты голодная, наверное. Что хочешь?

— Да, голодная немного. А где няня Шэнь?

— Уже полночь, она спит. Я приготовлю всё, что захочешь!

Цзи Сяосинь выглядела слегка удивлённой. Она даже не подозревала, что столько времени проспала.

— Я хочу…

Что бы такого вкусного съесть посреди ночи?

— Эх, просто приготовь что-нибудь.

— Ладно, тогда подожди. Посиди пока тут, в телефон поиграй! – Лин Хаотянь бросил Цзи Сяосинь телефон, после чего развернулся и удалился.

Цзи Сяосинь потрогала свою голову.

Уже так поздно, почему он всё ещё не спит?

Так или иначе, она заметила, что на руке у него больше не было белой марлевой повязки, но забыла спросить, полностью ли зажила рана.

Почувствовав запах лапши, у Цзи Сяосинь проснулся аппетит.

— Кто бы знал, что ты и лапшу умеешь так вкусно готовить!

Не прошло и получаса, как Лин Хаотянь принёс ей тарелку лапши, от которой тянулся пар.

Цзи Сяосинь взялась за палочки. Лапша была прекрасно сварена, а суп, который, по всему видимому был приготовлен на основе куриного бульона, оказался невероятно ароматным.

— В детстве я жил так же, как все обычные, среднестатистические люди. Мой отец вернулся из Франции только, когда мне уже исполнилось десять лет… — без особых эмоций произнёс Лин Хаотянь.

Цзи Сяосинь кивнула, в общих чертах она знала об этом.

— Научи меня, как это готовить…

— Берёшь куриный бульон, добавляешь лапшу, а потом – специи и щепотку сычуаньской горчицы… — Лин Хаотянь, бывший рядом с ней, увидел, как Цзи Сяосинь открыла рот и принялась глоток за глотком пить суп. – Она умерла…

— Кто? – Цзи Сяосинь остолбенела. На ум тут же пришла И Синьцзе. – Ты убил её?

Глаза Лин Хаотяня выдавали некоторую удрученность.

— Нет, она сама. Она была не в силах выдержать это, — Лин Хаотянь посмотрел на неё с тревожным сердцем. – Ты должна быть сильной. И Синьцзе не смогла вытерпеть эту боль, поэтому покончила с собой. Но я считаю, что ты сможешь, ты выдержишь.

— Она…не говорила об антидоте?

Лин Хаотянь безучастно покачал головой.

— Сказала лишь, что это не она отравила тебя…

Цзи Сяосинь была настолько потрясена, что у неё даже челюсть упала.

То есть, это была не она?! Как так «не она»? Если, правда не она, то кто?

Это происшествие, с которым они уже вроде как разобрались, неожиданно оказалось всё таким же туманным и непонятным.

— Поэтому её смерть не значит, что надежды нет. Я найду способ со всем разобраться. Тебе нужно лишь хорошенько отдыхать. Всегда найдётся метод, поверь мне…— тон Лин Хаотяня уже не был таким властным и иррациональным, как в прошлом, а стал более вдумчивым, честным и полным удивительной нежности.

Цзи Сяосинь была тронута.

Она протянула руку и обвила его шею:

— Я не сдамся. Даже если не ради себя, то ради ребёнка.

Лин Хаотянь развернулся, обняв её кроткое тело и, склонившись, поцеловал.

На её губах всё ещё присутствовал лёгкий аромат куриного бульона. Мужчина непрерывно покрывал её поцелуями.

— Вкусно… — Лин Хаотянь ехидно рассмеялся. Цзи Сяосинь потёрлась о его лицо, точно маленький игривый котёнок.

— Как думаешь, как следует назвать нашего малыша?

— Решать тебе! – Лин Хаотянь улыбнулся, заключая в горячие объятия Цзи Сяосинь, после чего уложил её на кровать и навис своей высокой фигурой.

Прижимаясь, но боясь надавить на её живот, он поставил ноги по обе стороны от её тела, максимально перенося свой вес на кровать.

Жесткие пальцы нежно коснулись её мягких губ.

— Солнце, ты всегда такая сексуальная и обворожительная.

— Я скоро перестану быть привлекательной. Ты меня разлюбишь! – Цзи Сяосинь обхватила его за шею, капризничая, как ребёнок.

Лин Хаотянь притворился, будто задумался на время:

— Ну, это будет зависеть от твоего поведения.

— Ты про что? – Цзи Сяосинь не знала, что у него за план на уме, поэтому тут же попалась на удочку.

— Конечно, я про то, какой ты будешь в постели. Если будешь стараться изо всех сил, я подумаю о том, чтобы пускай и с неохотой заниматься сексом с непривлекательной девушкой.

— Эй, ты, зараза такая… — Цзи Сяосинь хотела ударить его подушкой, но мужчина склонил голову и увернулся.

Цзи Сяосинь, помедлив немного, предприняла вторую попытку. Видя девушку такой энергичной, сердце у Лин Хаотяня постепенно успокаивалось.

Если бы этот вирус не вторгся в их жизнь, всё было бы просто прекрасно.

Они чувствовали себя такими счастливыми, как если бы вирус был всего лишь слухом. Пускай и страшным, но таким далёким от них.

Цзи Сяосинь вновь бросила подушку и в этот раз переборщила с силой, так что подушка улетела дальше, чем ожидалось. В результате удара о стену и висевшую на ней картину, последняя упала со звучным грохотом.

Цзи Сяосинь, потрясённая произошедшим, немедленно вздёрнула голову, чтобы посмотреть.

Лин Хаотянь, воспользовавшись возможностью, поцеловал её.

Трепетные губы и язык медленно переплетались, сопровождаемые постепенно учащавшимся дыханием.

Скрытые сумраком ночи, она обменивались друг с другом тёплым дыханием.

Лин Хаотянь неторопливо снял с неё одежду, после чего повернулся и накрыл её тело своим.

Сейчас, даже в положении, тело Цзи Сяосинь по-прежнему было невероятно чувствительным, поэтому он быстро раздразнил её, и девушка вскоре перешла в возбуждённое состояние.

Если бы они могли отбросить все беды на своём пути, эти двое, оставленные на всю жизнь наедине друг с другом, были бы неописуемо счастливы.

Лицо Цзи Сяосинь покраснело, и было теперь слегка запрокинуто. Ведомая движениями Лин Хаотяня, она походила на маленькую лодочку, которая медленно дрейфовала на морских волнах.

Большая рука Лин Хаотяня придерживала её за талию, а другая – нежно сжимала грудь.

Цзи Сяосинь застонала от нахлынувших приятных ощущений. Движения Лин Хаотяня постепенно ускорялись. Время напоминало для них поток воды: чем радостнее был момент, тем короче он ощущался.

Утром на следующий день Цзи Сяосинь, проснувшись, тихонько лежала и смотрела в потолок.

Возможно, что вот таких дней, когда она могла спокойно открывать глаза, осталось совсем немного. Однажды, она уже больше не сможет их открыть. Поэтому девушка сейчас так отчётливо ощущала ценность жизни. Ей хотелось спокойно и неспешно наслаждаться оставшимся временем.

Человек – это действительно пугливое животное. Как только узнала, что заражена вирусом, она была в панике.

Однако со временем постепенно совладала с этим страхом и уже равнодушно относилась к нему.

Все живые в какой-то момент умрут. Это событие, которое рано или поздно всё равно произойдёт, поэтому нет причин бояться.

Однако сейчас она больше не могла оставаться такой же хладнокровной и рассудительной, потому что в животе у неё росла и развивалась одна маленькая жизнь.

Провалявшись вот так довольно долго, Цзи Сяосинь почувствовала, как солнечные лучи постепенно падают на её лицо.

Повернув голову, она посмотрела в окно. Подул ветерок, отчего занавески слегка заколыхались. Красивая бабочка, танцуя в солнечном блеске, порхала вокруг, в конце концов, даже залетев в комнату, словно внутри никого не было…

Эта картина была невероятно очаровательной.

Цзи Сяосинь выпрямилась. Обутая в домашние тапочки она подошла и села перед стеклянным окном во всю стену, через которое было видно море вдалеке.

Как прекрасно быть живой.

Зайдя в ванную, она взялась за зубную пасту и, выдавив немного, собиралась взять левой рукой стакан.

Она протянула было руку, но не смогла её разжать…

В этот момент в голове на какое-то время образовалась полнейшая пустота. Девушка ведь ещё вчера обвивала этой самой рукой шею Лин Хаотяня. Ещё вчера она, окрылённая возбуждением, гладила этой самой рукой его сексуальный пресс…

Почему всё случилось так быстро?

Сердце Цзи Сяосинь стучало, не находя себе места. Неужели теперь она будет медленно, но верно превращаться в беспомощное растение?

Паника постепенно вырывалась из глубины души наружу, продирая себе путь, после чего начала ужасающе быстро разрастаться и превратилась в тучу, полностью накрывшую собой беспокойное сердце девушки.

Цзи Сяосинь, ты должна сохранять спокойствие. Нельзя поддаваться этой панике, ты выдержишь…

Воодушевляя себя, она одновременно пыталась сконцентрировать силы, чтобы разжать пальцы левой руки.

Нет, нет, нет, всё ещё не выходит…

После десяти попыток подряд, Цзи Сяосинь сильно вспотела, из-за того, что делала всё в ужасной спешке.

В итоге она уронила стеклянный стакан на пол. Осколки разлетелись по земле, тем самым являя собой провальную попытку примирения с реальностью…

Цзи Сяосинь не сдержала слёз разочарования и душераздирающей грусти.

В этот самый момент внутрь в панике ворвалась няня Шэнь.

— Мисс Цзи, мисс Цзи, что случилось?

Цзи Сяосинь покачала головой:

— Ничего, всё в порядке. Просто по неосторожности стакан на пол уронила, — она не хотела, чтобы кто-либо знал, что она понемногу превращается в бесполезное существо…

Няня Шэнь занялась сбором осколков, после чего принесла новый стакан.

— Мисс Цзи, не торопитесь, медленнее… — няня Шэнь смотрела на неё с некоторым беспокойством.

Цзи Сяосинь бросила на неё взгляд:

— Выйди. Мне не привычно, что ты тут стоишь.

Няне Шэнь ничего не оставалось, кроме как уйти, после чего Цзи Сяосинь заперла дверь в ванную.

Утром этого дня обычно такое простое действие, как умывание, заняло в два раза больше времени, чем обычно. Ей нужно было привыкнуть одной рукой справится со всем: почистить зубы, умыться, а также расчесать волосы, оторвать бумажное полотенце, надеть брюки…

Когда она вышла из ванной, няня Шэнь по-прежнему стояла за дверью, с изумлённым лицом глядя на Цзи Сяосинь.

— Мисс Цзин, у вас что-то болит?

Цзи Сяосинь выглядела слегка измученно:

— Няня Шэнь, можешь ты так сильно не волноваться? Меня это только угнетает.

Няня Шэнь, к удивлению, улыбнулась:

— Извините, мисс Цзи. Это всё господин Лин. Он сказал, чтобы я с особым вниманием позаботилась о вас. Боится, что с Вами может что-то произойти.

Цзи Соясинь слабо улыбнулась:

— Да что может произойти…

К счастью, у неё отказала только левая рука, так что какое-то время она ещё сможет обманывать окружающих.

Во время завтрака девушка всё ещё могла без проблем пользоваться правой рукой. Она задействовала её, когда ела, когда пила молоко. Няни Шэнь как раз не было рядом, так что Цзи Сяосинь могла делать это довольно непринуждённо.

Позавтракав, девушка в одиночестве скрылась в кабинете. Включив компьютер, она положила обе руки на клавиатуру, тут же впав в ошеломлённое оцепенение…

Она и не знала, что пользоваться только одной рукой настолько сложно и вызывает внутреннюю дисгармонию.

Девушка глубоко вдохнула и спустя довольно долгое время, наконец, привела в порядок свои эмоции, после чего, включив компьютер и камеру на нём, начала запись.

— Малыш, это твоя мамочка. Видишь меня? Разве твоя мама не красавица? – Цзи Сяосинь насколько можно ярко улыбалась на камеру. Она знала, что оставшегося ей времени, возможно, было совсем немного.

Она надеялась оставить после себя самое прекрасное, что в ней было. Когда её малыш вырастет в будущем, хотя бы так у него будет возможность увидеть свою маму и почувствовать всю её любовь.

— Солнышко, мама очень тебя любит. Просто по определённой причине, мне пришлось на время уйти. Но мама будет ждать тебя на небесах…