Роман Ненавижу, но люблю... глава Глава 181

— Это… — Вэй Сытэ выглядел слегка смущённо. – Мне жаль, но самое большее – год, минимум, возможно, всего три-четыре месяца…

Цзи Сяосинь посчитала на пальцах. Сейчас срок её беременности составлял пять месяцев и семь дней. Если бы у неё было ещё хотя бы четыре месяца, девушка смогла бы родить.

Хватит!

Цзи Сяосинь слегка улыбнулась:

— Я хочу знать наверняка, заражён ли ребёнок. Вы можете помочь мне проверить это?

— Сейчас это невозможно. Мы сможем проверить ребёнка через пуповинную кровь, когда ему будет шесть месяцев.

— Вы уже сталкивались с подобным случаем?

Вэй Сытэ пожал плечами:

— Данный вирус занесён Международной организацией здоровья в список запрещённых к исследованию. Мы можем лишь навести справки о прошлых опытах. Вы должны понимать, что последний такой случай произошёл много лет назад. Кроме того, то, что пациент беременна, как Вы, с таким мы сталкиваемся впервые.

— Мы обе с И Синьцзе сейчас заражены, но у кого первее проявятся симптомы заболевания?

— В этот раз я могу точно ответить, что у И Синьцзе болезнь проявится быстрее. Хотя она заразилась после Вас, но организм у неё изначально был в худшем состоянии. Здоровое тело лучше противостоит атакам вируса, нежели слабое. Но, так как Вы беременны, фактически, Ваш организм слабее, чем у полностью здорового человека, поэтому необходимо дополнительное питание…

— У И Синьцзе слабый организм? – Цзи Сяосинь была слегка шокирована.

— Да. И не просто слабый, состояние очень плачевное. Она заразилась сифилисом, кроме того, всё ещё употребляет наркотики… — ответ Вэй Сытэ ошеломил Цзи Сяосинь.

— Как она могла заразиться сифилисом?

— Мисс Цзи, я знаю, как, - в этот момент вошёл Лю Хунъу, объясняя. – В прошлом, чтобы заставить отдать антидот, господин запер её на несколько дней в районе публичных домов, заставив обслуживать клиентов…Наркотики она, наверное, употребляла, чтобы заглушить физическую боль!

Цзи Сяосинь внезапно поняла, почему психическое состояние И Синьцзе так резко переменилось. Изначально, она не собиралась спасать её. Это было всего лишь её предсмертное желание.

Лин Хаотянь вернулся, не проведя в больнице и пары дней. На левой руке всё ещё была повязка, но его общее психическое состояние стало намного лучше.

Не думая о том, с чем им предстояло столкнуться, оба ощущали себя более чем счастливо.

На обеденном столе с каждым разом блюд становилось всё больше. Помимо ежедневных питательных добавок, Цзи Сяосинь должна была употреблять всё возможные вариации белков, усиливающих иммунитет, прописанных доктором.

Но хотя организм всё время усиленно сопротивлялся, этого было по-прежнему недостаточно, чтобы бороться с вирусом.

Во время трапезы Цзи Сяосинь, которая безостановочно ела, вдруг прекратила.

Лин Хаотянь в этот момент нарезал овощи для салата.

— Попробуй икру…— положив овощи в её тарелку, он увидел опущенное лицо Цзи Сяосинь. Лин Хаотянь отбросил миску, которую держал, протянув руки и заключив Цзи Сяосинь в объятия. – Что такое?

Цзи Сяосинь приподняла голову. Её побледневшее лицо покрылось холодным потом, а глаза выдавали внутренний дискомфорт.

— Больно… — Цзи Сяосинь стиснула зубы, изо всех сил выдавив одно единственное слово. Лин Хаотянь с особой осторожностью перенёс её на диван.

— Я отвезу тебя в больницу!

— Нет, не надо, не стоит… — Цзи Сяосинь свернулась калачиком от нахлынувшей боли. Ей хотелось упасть в обморок. Потеряй она сознание, то не ощущала бы настолько отчётливо раздиравшей изнутри боли.

Но чем дольше это продолжалось, тем яснее она чувствовала вспышки боли.

Кроме того, со временем болезненные приступы становились всё дольше по продолжительности и больше не походили на прошлые, которые проходили вскоре после того, как наступали. Чем дольше ощущалась боль, тем меньше у неё оставалось терпения и воли выдерживать.

Иногда, девушка правда готова была схватиться за нож и…

Лин Хаотянь собственными глазами смотрел на то, как его любимая женщина, скрутившаяся от боли, безостановочно крутится в разные стороны, а одежда на ней насквозь пропитывается испариной.

Её маленькие ручки глубоко вцепились в диван, но это всё ещё никоим образом не помогало избавиться или приглушить боль.

— Если больно, поплачь… — Лин Хаотянь напоминал пойманного в ловушку зверя. Беспомощный, голос его был ужасно хриплым. При произнесении слов, он почти рычал.

Он походил на ребёнка, совершившего ошибку и не знающего, как быть дальше.

Господи, почему он не мог забрать всю эту боль себе…

Спустя примерно полчаса, чувство раздирающей боли Цзи Сяосинь окончательно отступило. Тело уже давно было пропитано потом.

Лин Хаотянь сразу же приготовил для неё стакан тёплой воды, добавив туда различные витамины для восстановления физических сил.

Цзи Сяосинь, словно в прострации, рухнула на диван. Неподвижная, она бездушным взглядом уставилась в потолок. К девушке медленно возвращалось сознание, которое недавно, казалось, умерло окончательно.

— Цзи Сяосинь, посмотри на меня, — пара больших тёплых рук сгребла её в охапку, как будто вырывая из объятий смерти и возвращая в реальность. Он помог ей принять сидячее положение, всё ещё не выпуская из объятий. – Вот, выпей.

Цзи Сяосинь взяла стакан, медленно влив в себя содержимое.

Лин Хаотянь молча смотрел на неё, всячески подавляя подступавший изнутри приступ гнева.

Когда Цзи Сяосинь допила, он, обнимая, поднял её.

— Не поднимай, ты всё ещё ранен, станет только хуже, — голос Цзи Сяосинь был тих и мягок, словно доносился откуда-то из другой вселенной.

— Дорогая, не разговаривай. Тебе нужен отдых. Ты должна выспаться, я буду рядом… — Лин Хаотянь, вместо неё, сменил одежду девушки на чистую пижаму, уложил её на мягкую кровать, невольно прикоснувшись, от чего неожиданно у неё выпали чёрные волосинки.

Так же, как сухая листва, покидающая крону дерева, жизнь Цзи Сяосинь увядала день ото дня. Возможно, из-за дикой усталости, но девушка, только оказавшись на кровати, мгновенно провалилась в сон.

Лин Хаотянь присел рядом на корточки, поцеловав её руку. Слёзы беззвучно текли по лицу.

Мужчины не плачут только до того момента, когда их сердце не разбито по-настоящему.

Лин Хаотянь, наклонившись, протянул руку к упавшим на пол волосинкам и одну за другой собрал, положив на ладонь. Затем, крепко сжав, поднёс их к носу и слегка вдохнул аромат.

От волос доносился еле слышный запах тела Цзи Сяосинь, напоминая об её искрящемся улыбкой лице.

К этому моменту волос у девушки на голове осталось совсем немного, они пропали почти в мгновение ока. Так, что теперь было видно проблески белой кожи под ними.

Лин Хаотянь открыл ящик. Внутри лежала небольшая шкатулка цвета золота. Открыв её, он положил внутрь волосы.

В шкатулке находились все бережно собранные им волосы. Ещё немного и внутреннее пространство шкатулки будет полностью заполнено ими.

Спустя полчаса Лин Хаотянь, глубоко задумавшись, сидел в гостиной.

На столе перед ним стояло уже два опустошённых бокала, а он всё продолжал пить…

— Господин, И Синьцзе хочет что-то передать! – послышался голос Лю Хунъу.

Лин Хаотянь даже не поднял головы. Телохранитель понемногу подталкивал И Синьцзе вперёд, к Лин Хаотяню.

Раны на лице И Синьцзе уже зажили, оставив после себя многочисленные крестообразные царапины, выглядевшие довольно зверски.

Всё же, её ситуация была хуже, чем у Цзи Сяосинь. От силы, три-четыре дня невыносимых усилий.

Она выглядела, как ходячий скелет. Волос не было от слова совсем. Вдобавок, от голода, она выглядела смертельно худой, буквально обтянутые кожей кости.

Как только телохранитель опустил руку, она, окончательно ослабевшая, упала на пол, распластавшись прямо у ног Лин Хаотяня.

— Что ещё ты хочешь мне сказать? – холодно спросил Лин Хаотянь.

И Синьцзе горько усмехнулась:

— Готовишься убить меня?

— Тебе уже давно пора умереть. Нельзя было тебе верить…

Голос И Синьцзе звучал совершенно обессиленно:

— Ты просто слишком глуп. Нужно было давным-давно избавиться от меня. Зачем ждал до сегодняшнего дня?

— Это твой последний шанс. Сейчас не скажешь – уже никогда этого не сделаешь, — Лин Хаотянь нахмурился, взгляд потемнел. В руке у него лежал небольшой нож с чёрной рукоятью.

Именно им Цзи Сяосинь располосовала лицо И Синьцзе.

— Лю Хунъу, дай зеркало, чтобы она взглянула… — равнодушным ледяным голосом произнёс Лин Хаотянь. Лю Хунъу тут же схватил зеркало и поспешно подошёл, вручив Лин Хаотяню.

Лин Хаотянь поднял зеркало, повернув его к И Синьцзе.

— Видишь? Вот это – ты…

Взгляд И Синьцзе постепенно наполнился ужасом. В итоге, она вскрикнула, обеими руками закрыв лицо и расплакавшись из-за нахлынувших эмоций.

— Это не я, это не я. Ты врёшь мне…

В прошлом она невероятно гордилась своим лицом, а теперь, неужели, эта уродливая отвратительная женская гримаса – это правда она? Девушка не могла в это поверить…

— Раньше ты вечно спрашивала, почему не нравишься мне. И теперь я готов дать тебе ответ. Видишь своё лицо? Твоё сердце ещё отвратительнее, чем оно…

И Синьцзе рыдала с непередаваемой грустью.

Медленно ослабевая, она вдруг рассмеялась:

— Лин Хаотянь, не надо так ранить меня. Я знаю, что в твоём сердце для меня нет совсем никакого места, но у меня тоже есть достоинство. Ты что, не можешь дать мне хотя бы толику надежды?

— А ты разве оставила её мне?

— Если я скажу, что это не я отравила Цзи Сяосинь, ты поверишь? – внезапно произнесла И Синьцзе.

Лнн Хаотянь был в лёгком ступоре:

— Ты врёшь. Ты опять мне лжёшь…

И Синьцзе неожиданно, собрав все силы, поднялась, схватившись за нож, лежавший на столе, и воткнула в себя.

Её и так истощённое тело после серии движений почти лишилось вообще каких-либо сил.

Однако она всё ещё сделала это. Можно сказать, что это было неким просветлением перед концом.

Всё это случилось в мгновение ока. Лин Хаотянь, даже захоти он её остановить, просто бы не успел это сделать.

Лю Хунъу собирался броситься вперёд, но Лин Хаотянь задержал его:

— Оставь её! Так или иначе, она не собиралась ничего говорить.

И Синьцзе обеими руками сжимала кинжал, её тело медленно откидывалось назад. Кровь стекала по оружию, словно красный ручей. Кровавый поток безостановочно тёк вниз, постепенно заливая белоснежный пол гостиной. И вместе с этим ручейком медленно утекала её жизнь.

— Лин Хаотянь, это не я… — слова, сорвавшиеся с губ И Синьцзе, были еле слышными. Как будто против воли, она протянула руку и схватила за руку Лин Хаотяня.

Он находился в этот момент рядом, но не собирался ничего делать с ней. Даже на пороге смерти, он не протянет руки, чтобы удержать её.

Мечта И Синьцзе, в итоге, развеялась, точно бесплодная иллюзия.

Он не любил её. Он никогда не любил её, а сейчас, когда она умирает, она даже каплю милосердия не хочет проявить по отношению к ней.

Уголки рта И Синьцзе вздрогнули от пробежавшей волны боли.

— В этой жизни…я так устала…это не я…отравила…это…это…

Лин Хаотянь, услышав её последние потуги к разговору, наклонился, приблизившись к И Синьцзе. В конце концов, он смог отчётливо услышать последнее слово, однако понятия не имел, что это значило.

Когда девушка договорила, зрачки её остекленели.

Лю Хунъу пристально смотрел на выпрямившегося Лин Хаотяня.

— Она сказала, кто это был?

На лице Лин Хаотяня застыло мрачное выражение, лицо было как будто покрыто инеем.

— Забери тело и кремируй, — Лин Хаотянь, больше ни разу не взглянув на землю, просто вышел.