Роман Ненавижу, но люблю... глава Глава 170

Ночь, тусклый свет, комната с низким потолком. На смятой постели - обнаженная девушка, она лежит без движения, совершенно обессиленная...

Время от времени появляются мужские тени и выплескивают на ее тело свою безумную энергию. Среди них были молодые и старые, самые разные мужчины; у нее не было сил запоминать их лица.

День кончился, и в комнате, наконец, воцарился покой.

Между ног струилась кровь, от боли она не могла соображать. От стыда она не могла поднять лицо.

Прошло время, и послышались тяжелые шаги.

— А ты молодец! Давай-ка посчитаем: сегодня ты обслужила тридцать девять гостей, трое в час, тебе понравилось? — ледяной голос, несущий в себе пронизывающий до костей холод, проникал в уши И Синьцзе.

Она подняла слипшиеся веки; волосы, пропитанные потом и грязью, пристали к лицу, девушка не могла нормально дышать. Лин Хаотянь смотрел на нее с жестокостью и отвращением.

— Ну, что? Ты подумала?

И Синьцзе холодно усмехнулась: — Лин Хаотянь, какой же ты негодяй. Ты опозорил меня таким способом, не боишься, что отец пришлет к тебе убийц?

— Не болтай ерунды, ты осмелилась поднять руку на Цзи Сяосинь, я не отпущу тебя. Если твой отец посмеет прийти, он отправится туда, откуда не возвращаются. Лин Хаотянь был в ярости, его голос был исполнен высокомерия.

И Синьцзе замолчала, перенесенные за день мучения совершенно лишили ее сил. Среди этих мужчин не было ни одного нормального: они кусали ее, по всему телу оставались раны.

— И Синьцзе, ты слышишь меня, скажи, где противоядие? Как только ты скажешь, я отпущу тебя.

Лин Хаотянь очень спешил: видя, что Цзи Сяосинь с каждым днем становится все хуже, он ощущал свою беспомощность. У него не было времени, чтобы попусту тратить его с ней.

— Ха, ты думаешь, я так тебе и скажу, где противоядие? — самодовольно ухмыльнулась И Синьцзе.

— И Синьцзе, это далеко не самое последнее средство, у меня есть и другие способы сделать твою жизнь хуже смерти...

Лин Хаотянь взбесился; он повернулся и сказал Лю Хунъу:

— Позови врача, пусть ее подлечат, как раны заживут, она продолжит принимать клиентов, будет обслуживать их, пока не заговорит...

По щекам И Синьцзе потекли холодные слезы. Она не согласна, не согласна, она не отступится.

— Слушаюсь, господин! — Лю Хунъу добросовестно отправился выполнять приказ Лин Хаотяня.

В последнее время господин сходил с ума все больше, из-за мисс Цзи он медленно погружался в пропасть самоуничтожения.

В больнице Цзи Сяосинь просматривала новости, подключившись к интернету с помощью телефона. Вдруг ее пронзила боль, Цзи Сяосинь стиснула зубы и схватила телефон.

С момента путешествия на корабле И Ешэна прошло всего шесть дней, и эта боль периодически повторялась. Сяосинь было настолько больно, что на лбу выступил пот, она судорожно хваталась за все, чтобы облегчить страдания.

Но эту боль нельзя было остановить и невозможно терпеть.

— Как больно...

Цзи Сяосинь тихонько стонала. Резкая боль проникала через каждую пору; в крови как будто растворилась тысяча ножей, которые без устали кололи каждую клетку ее тела... Неужели нужно терпеть такие мучения, чтобы стать матерью?

Цзи Сяосинь скорчилась на кровати, страдая от боли, из-за заливающего глаза пота она не могла нормально видеть.

— Сяосинь, Сяосинь, Сяосинь...

Откуда-то донесся неясный, искаженный окрик.

Цзи Сяосинь протянула руку, чтобы что-нибудь схватить, однако, вещи безвольно падали из ее рук.

— Сяосинь, что с тобой?

Время вдруг стало тянуться очень медленно, прошла целая вечность, прежде чем Цзи Сяосинь избавилась от разламывающей кости боли. Эта боль напоминала прилив: она свирепо нападала, но уходила без следа.

Прошло всего несколько минут, для Цзи Сяосинь они казались целым веком. Когда она очнулась, то увидела испуганно смотревшего на нее Су Шаою.

Лицо Цзи Сяосинь было мокрым от пота, губы побелели, она бессильно смотрела на Су Шаою.

— Братик Ю...Почему мне так больно?

Цзи Сяосинь стала понимать, что эта не та боль, которую полагалось терпеть матерям.

За это время она прочла много книг о беременности, там говорилось, что такие страдания могут наступить только в момент родов. Почему она страдает от страшных болей сейчас?

Су Шаою вытер ей пот бумажным полотенцем:

— Я позову тебе врача...

Цзи Сяосинь слабо покачала головой:

— Не нужно, братик Ю, я чувствую, что со мной что-то не так. Эта боль какая-то странная, она быстро приходит, но исчезает без следа, это ненормально. Может, я подхватила какую-то неизвестную болезнь?

В глазах Су Шаою появилось беспокойство:

— Лин Хаотянь не говорил тебе?

— Что он должен был сказать? — слабым голосом спросила Цзи Сяосинь.

— Я имел в виду, что, если бы ты заболела какой-то странной болезнью, Лин Хаотянь сообщил бы тебе! Если он ничего не говорил, то и беспокоиться нечего!

Цзи Сяосинь покачала головой и обессиленно уставилась в потолок.

— Он ничего не говорил, но в последнее время он как-то странно изменился...

Су Шаою насторожился:

— Почему странно?

— Рано уходит и поздно возвращается, бывает в каких-то загадочных местах. Братик Ю, у вас с Лян Вэйвэй тоже так после свадьбы? — Цзи Сяосинь не очень понимала, как живут вместе другие пары.

Су Шаою едва заметно улыбнулся, подложил Цзи Сяосинь под спину подушку и, смеясь, стал ее успокаивать.

— Ничего страшного, не думай о всякой ерунде, все говорят, что матери — самые великие люди. Ради своего ребенка ты должны немного помучиться.

Цзи Сяосинь лишь кивнула, улыбаясь. Протянув руку, она потрогала живот, казалось, там что-то тихонько шевелится. Ее сердце как будто окатила волна счастья.

На сердце было тепло, как будто его держали две руки. Она весело засмеялась и ласково улыбнулась Су Шаою.

— Братик Ю, мой ребенок, кажется, шевелится!

Цзи Сяосинь радостно вскрикнула, на душе у Су Шаою было тяжело при виде ее счастливого лица. Как было бы хорошо, если это ребенок был его...

— Братик Ю, дай, побыстрее дай мне телефон!

Су Шаою поднял с пола телефон и передал Цзи Сяосинь; она нетерпеливо набрала номер Лин Хаотяню.

— Лин Хаотянь, наш ребенок пошевелился!

— Хм!

Реакция Лин Хаотяня была для нее несколько неожиданной, он лишь равнодушно хмыкнул.

— Я занят сейчас, потом тебе перезвоню.

Лин Хаотянь быстро сбросил звонок.

Цзи Сяосинь была слегка разочарована, убрав телефон, она улыбнулась Су Шаою.

— Лин Хаотянь тоже очень рад.

Цзи Сяосинь помолчала.

— Братик Ю, я думаю, что эти боли ненормальны. Только не говори Лин Хаотяню, что я так думаю.

— Он не знает? — Су Шаою был ошеломлен.

Цзи Сяосинь старательно закивала головой:

— Я никогда ему не сообщала об этом, разве ты не сказал сейчас, что все матери должны пройти через боль? Пусть я одна буду мучиться, не нужно заставлять других беспокоиться. Лин Хаотянь целыми днями на работе, не нужно его отвлекать.

В глазах Су Шаою мелькнула печаль: она и сейчас думает только о Лин Хаотяне, неужели она не может позаботиться о себе?

— Но ты могла бы выбрать подходящий момент и рассказать ему, по крайней мере, он бы больше о тебе заботился.

— Нет, не стоит!

Цзи Сяосинь слегка покачала головой:

— Он о чем-то догадывается, но не знает деталей. Ну ладно, братик Ю, спасибо, что ты всегда рядом.

Су Шаою остановил свой ласковый взгляд на ее лице. Ему не нужна была благодарность, ничего не было нужно, не нужно ее чувство вины...

— Сяосинь, если тебе будет непривычно в доме Лин, ты можешь вернуться в лесную сторожку, она пустует, там все приготовлено только для тебя.

Су Шаою ласково улыбался:

— Я привлеку больше охранников, чтобы они заботились о тебе, больше ничего не случится.

В глазах Цзи Сяосинь сверкнула радость, прошло немало времени, но она покачала головой:

— Лин Хаотяню не понравится, если я перееду. Он не любит, когда я живу где-то еще.

— Ты так переживаешь о том, что он думает? Сяосинь, а ты сильно изменилась, хм...

Су Шаою беспомощно улыбался, когда-то давно они собирались пожениться. Сейчас же он мог лишь смотреть, как она выходит замуж, рожает детей; не самое лучшее чувство. Су Шаою хотел что-то сказать, как вдруг зазвонил телефон.

— Я отвечу!

Су Шаою взял трубку.

— Аю, ты где? — из трубки доносился голос Лян Вэйвэй.

— Что такое? — недовольно спросил Су Шаою, каждый раз, когда он приходил к Цзи Сяосинь, она начинала бесконечные расспросы, он не переносил этого.

— А, я хотела, чтобы ты прогулялся со мной... — кокетничала Лян Вэйвэй.

— Не получится, я на работе!

Су Шаою положил трубку; не прошло и секунды, как вновь раздался звонок от Лян Вэйвэй. Су Шаою взглянул на экран и сбросил звонок, а затем выключил телефон.

Су Шаою вошел с внешнего входа в палату, на его лице снова была ласковая улыбка.

— Сяосинь, ты голодна? Принести тебе поесть?

— Кто тебе звонил? — полюбопытствовала Цзи Сяосинь.

— Да так, это от фирмы...

Цзи Сяосинь заботливо сказала:

— Братик Ю, если ты занят, не нужно сидеть со мной, я привыкла быть одна.

Су Шаою сел:

— Я не занят, это не тот случай.

Ему хотелось лишь вот так спокойно смотреть на нее, наблюдать за каждым ее движением, для него это было счастье. Когда любишь кого-то, это подобно исцеляющему средству.

В это время в другой комнате стоял бесстрастный Лин Хаотянь.

За стеной можно увидеть огромную кровать, три или четыре мужчины наклонились к тени на кровати.

— Лин Хаотянь, только на это ты и способен?

Донесся полный страдания, искаженный крик И Синьцзе:

— А-а-а, уйдите, катитесь отсюда, ублюдки...

Двое мужчин тянули И Синьцзе за ноги, чтобы раздвинуть их; опять началась эта постыдная возня.

Бесконечные унижения привели И Синьцзе к краю моральной и физической гибели.

— Лин Хаотянь, отпусти меня, это я дала яд, я знаю, где противоядие...

И Синьцзе уже не могла терпеть, и подала Лин Хаотянь сигнал о пощаде.