Роман Я одержим тобой глава Глава 76

Сбросив звонок, Светлана замерла у окна, сжав телефон в руке, по-прежнему глядя наружу — в ту же кромешную непроглядную тьму.

— Мама, — позвал ее Паша.

Светлана развернулась, взглянула на изящный облик сына и улыбнулась.

— Чего звал?

Паша отложил планшет, подбежал к ней и обнял ее за ногу, ластясь:

— Хочу, чтобы мама искупает меня.

— Ладно, — с любовью ответила она, сжав щеки сына в руках.

Паша расплылся в улыбке и схватил ее за подол, про себя радуясь, что ему не нужно тягаться со льнувшей к матери сестрой. Наконец-то он может побыть с мамой наедине. Если бы Маша бодрствовала, то наверняка прилипла бы к маме и погубила бы его время наедине с ней.

Светлана включила освещение в ванне, повернула кран с горячей водой и набрала воды. Паша уже сам начал снимать с себя одежду.

— Вода готова, — объявила Светлана и, повернув голову, увидела своего раздевшегося догола сына.

Когда Паша заметил это, то резко закрыл руками пространство меж ног.

— Мама, — покраснев, произнес он.

— Ты же мой сын, — специально дразнила его Светлана, — чего же стесняться?

Паша опустил голову, заливаясь краской. Стыдно.

Светлана более не подтрунивала над ним, вместо этого она подошла, подняла его и опустила в ванную. Малыш спрятался в воде, из которой торчала только его макушка. Светлана выдавила шампунь и начала мыть ему голову, легонько массируя.

Паша вел себя скромно: поджав ноги, он спокойно сидел в воде, позволяя матери мыть ему голову.

— Мама! — воскликнул он, глядя на ласковое выражение лица Светланы.

— А?

Паша рассмеялся, ничего не говоря. Про себя же он твердо решил найти маме хорошего мужчину, который будет о ней заботиться.

Светлана специально оставила пену на его носу, думая, что он капризничает, раз намеренно зовет ее и молчит, не подозревая, что в душе малыш вознамерился отыскать ей хорошего парня.

Только вот не так уж и просто найти этого хорошего парня.

В последний день июля Светлана вернулась на родину вместе с детьми. Ей нужно лишь привезти детей и немного одежды, так как на месте прибытия все уже было готово.

Паша держался невозмутимо в отличие от Маши, у которой радость и грусть сразу же отражались на лице. Она очень переживалась, узнав, что полетит на самолете, ведь это был ее второй раз. Во время первого перелета ей исполнилось только три года, и она ничего не запомнила.

Все девочке казалось удивительным, а ее руки непрерывно что-то трогали. Светлана ничего не могла с ней поделать, разве что постоянно держать неспокойную дочь на руках.

К счастью, рядом были Виктория Александровна и Паша — других людей они не побеспокоят, до такого дело не дойдет.

— Мам, хочу сок, — протягивая руки, заявила Маша, видя, как стюардесса подает напитки другим пассажирам.

Сегодня поверх ее мягкой белой кожи было надето светло-голубое платье, черные волосы девочки заплетены в две косички, а пара чистых светлых глаз красноречиво поблескивала.

— Какой ты хочешь сок? — нагнувшись, мягко спросила стюардесса, взирая на эту очаровательную девчушку.

Маша моргнула и показала на стакан с зеленым напитком.

— Сок из киви немного кислый, — пояснила ей стюардесса.

Маша, казалось, кислоты не боялась, вновь кивая головой.

Стюардесса протянула ей сок из киви, оценивая, насколько миловидной она выросла.

— Малышка, как тебя зовут? — спросила она.

— Меня зовут Лукъянова Мария, мама и бабушка зовут меня Машей, — искривив губы в улыбке, сказала она, обнажая ряд белых молочных зубов.

— У тебя очень красивое имя, — с восхищением заметила стюардесса. Светлана погладила Марию по голове. — У Вас очень красивая дочь, — улыбнулась стюардесса.

— Спасибо, — Светлана вежливо кивнула ей головой.

Паша посмотрел на сестренку и отвернулся к окну. Кажется, такого рода беседы с незнакомцами ему не нравились.

Вскоре после того, как стюардесса увезла тележку с напитками, раздался голос командира воздушного судна:

— Внимание пассажирам рейса Греция — Белгород, через десять минут наш самолет совершит посадку в аэропорт «Белгород».

Десять минут спустя.

Самолет приземлился, и Светлана со спящей Машей на руках и с Викторией Александровной, ведущей за собой Пашу, спустилась вниз. Паша оглядывался и присматривался ко всему. В глубине души он понимал, что это место, где родилась его мать.

— Пойду за багажом, — Виктория Александровна отпустила руку Паши. — Иди к выходу с мамой, и ждите меня там.

— Хорошо, — Паша все понимал, и за него не стоило беспокоиться.

— Света. — к ним подошел Максим, рядом с которым находилась Кира. Они вместе встречали Светлану.

Из-за отмены помолвки сестры Максим не вернулся в Грецию, оставшись тут заботиться о плохом настроении Анны.

Некоторые дни назад позвонив Светлане и узнав о ее приезде, он прибыл встречать ее вместе с Кирой.

— Устала? Давай подержу, — Максим протянул руки, чтобы взять у Светланы девочку.

— Не нужно, спасибо, — покачала головой последняя. — Пойдемте.

Максим с пару секунд смотрел на Свету, после чего тихо убрал руки. Он не улыбался с тех пор, как узнал о возвращении Светланы на Россию. За долгое время пребывания в Греции она ни разу не говорила, что вернется, даже желания не выказывала. Но после того, как увидела Дмитрия, захотела воротиться. Она говорила, что тот мужчина ей отвратителен, однако поступки утверждали обратное.

Дмитрий также отказался от помолвки с Анной. Максим ни за что не поверит в отсутствие взаимосвязи между двумя этими фактами. Одновременно с этим его сердце щемило от боли.

Пока он размышлял об этом, его взгляд невольно упал на детей. Он сжал повисшую сбоку руку. Возненавидела бы его Света, если бы узнала, что изначально он скрывал правду?

Теперь же, видя, как оба ее ребенка потихоньку растут, он про себя испытывал все большие противоречие и стыд. Оба ее ребенка были столь очаровательными, что нравились всем.

Если бы он тогда не соврал, то, возможно, Дмитрий остался бы со Светой из-за детей. Впрочем, кажется, так оно и будет, потому что он отменил помолвку после встречи с ней. Похоже, тот все же что-то испытывал к Свете. Не обмани Максим тогда, у детей сейчас была бы полноценная семья.

— Дядя, о чем думаешь? — спросил Паша, подняв голову и посмотрев на глубоко задумавшегося Максима. Мальчик потянул его за рукав.

— Нет, ни о чем, — опомнившись, тут же ответил Максим. Опустив голову, он посмотрел на Пашу и взял его за руку. — Пойдем.

— Я сам могу идти, — заявил Паша, выдергивая свою руку. Максим не был ему отвратителен, но и не нравился тоже.

Последний же от неловкости сжал пальцы.

— Паша! — окликнула Светлана, глядя на действия сына. — Нельзя вести себя так невежливо, дядя беспокоится о тебе.

— Знаю, — взглянул он на нее. Ему просто не нравилось, что его вел Максим.

— Ладно, сейчас не время для разговоров, пойдемте, — Максим отправился за багажом, который привезла Виктория Александровна.

— Какой ты хороший, — с легкой улыбкой заметила последняя. Очень уж он ей нравился.

Все покинули аэропорт, следуя за Максимом, катящим чемоданы. Светлана села в машину к Максиму, а Виктория Александровна с Пашей разместились на задних сидениях автомобиля Киры.

В зеркало заднего видения Максим видел ласковый образ Светланы, склонившей голову над крепко спящей девочкой. Он сжал руль в руках: ему хотелось ей кое-что сказать, но он в итоге на это не решился.

Местожительством Светланы занималась Кира: оно было близко к магазинам, так что добираться до работы вполне удобно.

По прибытие на квартиру, в которой оставили багаж, Максим объявил, что забронировал ресторан, дабы отпраздновать приезд Светланы. В доме все новое, даже пищу никак не приготовить. Не успела Светлана и рта открыть, как Виктория Александровна за нее согласилась. Отказываться ей и самой стало бы неловко.

Уложив багаж, все вернулись по машинам, чтобы поехать в заказанный Максимом ресторан.

Последний же забронировал просторную комнату, которая и для них пятерых оказалась велика.

— Я пойду в туалет, — заявил Паша, слезая со стула.

— Я с тобой, — Виктория Александровна переживала, что малыш не найдет дорогу.

— Не нужно, бабуля, я знаю, куда идти, — отмахнулся внук, выходя. Дорогу он нашел сразу же после того, как спросил о ней официанта.

В туалете же он обнаружил отсутствие специальных писсуаров для детей, а взрослые располагались слишком высоко.

Паша нахмурился, а на лице его отразилось огорчение.

— Малыш, — послышалась насмешка за его спиной.