Роман Я одержим тобой глава Глава 75

Несмотря на свои скромные размеры, дом все равно был невероятно уютным. За прямоугольным обеденным столом в столовой сидела вся семья из четырех человек.

Из-за того, что Виктория Александровна не разрешила Светлане уехать, а не то она бы согласилась встречаться с Максимом, атмосфера за столом царила мрачная. Одна только непорочная Маша ничего не знала, сидя на коленях у матери, пока та ее кормит.

— Мам, хочу кашу, — сказала Маша, показывая маленьким пальчиком на нежнейшую отварную кашу.

Светлана зачерпнула еду ложкой и поднесла ее ко рту дочери.

Паша, обеспокоенный, как совсем настоящий взрослый, взглянул на невежественную сестру и вздохнул.

— Дитя, не хмурься, — Светлана и ему протянула еду.

Паша вздохнул.

Ох уж этот ребенок, и почему, когда ему говоришь что-то, он все делает наоборот?

— Паша, следи за своим поведением, — прочитала нотацию Светлана с совсем не строим выражением лица. Ей тяжело давалась брань на него или какие-либо жесткие слова.

— У тебя все еще есть настроение для того, чтобы есть? — словно окатил ее ледяной водой сын. — Ты не убедила бабушку, так что же делать с работой? — Паша переживал куда сильнее Светланы.

— Не волнуйся о проблемах взрослых, лучше ешь и хорошо учись, только это тебя должно заботить, — Виктория Александровна поставила перед ним тарелку густого супа. — Ешь и не вмешивайся в дела взрослых.

— Я тоже часть этой семьи, — не согласился Паша, — разумеется, у меня есть тут право голоса. Бабушка, мамуль, давайте проголосуем и поступим так, как решит большинство.

— Ну, что за ребенок, от кого только научился так рассудительно и правильно говорить, — Виктория Александровна не знала, смеяться ей или плакать. Ребенок маленький, а столько мыслей.

— Голосуем поднятием руки, — вновь заговорил Паша, но уже решительно.

— Ты так хочешь вернуться? — Светлана поняла, к чему клонит сын. Казалось, ему очень уж хотелось уехать в Россию.

Ей представлялось, что дети рано или поздно привыкнут к здешней жизни и не захотят менять место проживания, и позиция Паши стала для нее той еще неожиданностью.

— Мамины родные края родные и для меня, я хочу посмотреть, как они выглядят, — серьезно произнес Паша с почтительным выражением на лице.

Пусть Светлана и хотела согласиться, она этого не сделала, потому что переживала за чувства Виктории Александровны. Насколько же Паша был умным ребенком, раз знал, что мама уважает свою мать, значит, согласие бабушки было необходимо.

Положив ложку, он подбежал к Виктории Александровне, потянул за рукав и легонько потряс его.

— Бабушка, ну, согласись.

Виктория Александровна не отозвалась.

Тогда Паша продолжил ластиться, мягким голоском упрашивая ее:

— Бабушка, бабуля, бабулечка.

— Бабушка, бабуля, бабулечка, — также позвала Маша, глядя на брата.

Голоса у Паши и Маши были нежными, ласковыми и особенно сладкими, совсем как у младенцев. Слово за словом, и сердце Виктории Александровны растаяло: вновь не согласиться для нее было сродни остаться виноватой перед детьми.

— Давайте проголосуем, — сказала она в итоге.

— Поднимите руку те, кто согласен вернуться на Родину, — Паша первый поднял свою ручку. — Мама, — подмигнул он Светлане, когда та не шелохнулась. Увидев, что Виктория Александровна не подает признаков злости, она тоже подняла руку.

— Маша…

— Нельзя уговаривать! — перебила мальчика Виктория Александровна.

Паша надул губы, следя за тем, как сестра, светясь, подняла руку. Маша любила играть: если мама с братом подняли руки, поднимет и она.

Трое против одного. Виктория Александровна проиграла.

Она не злилась. Только грустно произнесла:

— Я правда не знаю, правильное это решение или нет.

— Бабушка, не волнуйся, я смогу защитить маму, — уверил ее Паша, хлопнув себя по груди.

Виктория Александровна потрепала внука по голове и глубоко вздохнула. В конце концов, он всего лишь ребенок, что он знает. Да только редка такая сыновья любовь.

— Ваша мать родила вас, несмотря на угрозу жизни не впустую.

Паша похлопал глазами: он слышал от дяди Максима, что его мама в самом деле пережила очень много мучений, чтобы родить их с Машей.

— Я никому не дам обижать маму, — непреклонно говорил Паша, словно принял решение.

Виктория Александровна поняла, что сболтнула лишнего. Все-таки он просто пятилетний ребенок.

— Паша, — она усадила его к себе на колени, обнимая, — наш взрослый защитник.

— Конечно, — гордо сказал Паша, подняв головку.

После того, как Викторию Александровну уговорили, атмосфера за столом стала порядком легче. Сонная Маша устроилась в объятиях Светланы. Ее головка опускалась все ниже и ниже. Взяв дочь на руки, Светлана вышла из-за стола. Ребенок словно предчувствовал, что она собирается уйти, открывая глаза и сообщая:

— Хочу есть.

Ох уж эти дети, не забывают о еде, даже когда хотят спать.

Светлана могла лишь сесть обратно и дать дитю несколько ложек, пока оно наконец не уснет.

Виктория Александровна велела дочери отнести ребенка и уложить, а сама начала убирать со стола.

Светлана кивнула. Она хотела умыть дочери лицо и руки, но если ее ради этого разбудить, она устроил скандал, поэтому она легонько умыла ее, держа на руках.

Должно быть, девочка не отдыхала весь день, потому что сейчас сон ее был глубок. Светлана вымыла ей лицо, руки и ноги, а она не подала и признака пробуждения.

— Маша, наверное, свинья, — вздохнул Паша.

Она могла только есть и спать.

— Чего ты такое говоришь? — образумила его Светлана. — Если она свинья, то ты тогда кто? Не забывай, что вы от одной матери.

Сев на край кровати, Паша достал планшет и включил игру «ящик интеллекта».

— А я змея, — опустив голову, пояснил он, — змея — хладнокровное животное.

Светлана обернулась и увидела точеный профиль сына, завитые ресницы. Опустив голову, он серьезно играл в игры на телефоне, а она про себя от души поблагодарила его профессора, который научил Пашу некоторым вещам, сделавшим его детское мировоззрение чересчур зрелым и опытным.

Но кое-что дети его возраста и вовсе не должны были узнавать.

— Тебе нравится профессор? — поинтересовалась Светлана.

— Конечно, — без колебаний ответил Паша, и Светлана погладила его по голове.

В этот момент зазвонил телефон, который она оставила на прикроватной тумбочке.

— Мама, тебе звонят, — подал ей мобильный сидевший рядом Паша.

Светлана взяла телефон, на экране которого отображался номер корпорации «LEO». С этого номера так показательно могла звонить только Миссис Уильямс.

С самого начала она покровительствовала Светлане. Будучи новичком без опыта работы, она не могла получить место в корпорации «LEO», пусть и принесла диплом об окончании учебного заведения. Миссис Уильямс, глядя на Светлану, говорила, что видела в ней молодую себя, поэтому и разрешила остаться. Таким образом у нее появилась возможность достичь того, что у нее было сегодня, поэтому она испытывала огромное уважение к Миссис Уильямс.

— Я сказала Кире, чтобы она заранее приехала в Россию и все тут подготовила. Приезжай через несколько дней и можешь сразу приступать к работе.

— Поняла.

Светлана накрыла дочь одеялом и подошла к окну, за которым стояла непроглядная, черная, как смоль, темень — ничего не разглядеть. Но в душе ее все постепенно прояснилось.

Как и говорил Дмитрий: чего бояться, если отпустила?

Светлана выпрямила спину: теперь у нее была лишь ее работа. Дети подросли, болезнь Виктории Александровны под контролем. Все так, как должно быть. Где бы она ни жила, ничего не будет как раньше.

— Света, ты ненавидишь меня? — после долгого молчания спросила наконец Миссис Уильямс.

— Нет, — искренне ответила Светлана.

Она никогда не испытывала недовольства в ее отношении, поначалу только не понимала, как можно нарушать традиции. И уж тем более она не могла возмущаться после того, как узнала романтическую историю между Миссис Уильямс и ее мужем .

Миссис Уильямс вздохнула так, словно хотела что-то сказать, однако повесила трубку, так и не сделав этого.