Роман Дикарка, я тебя запомнил! глава Глава 57

Услышав его вопрос, медсестра даже голову поднять не решалась, а тело ее тряслось, как осиновый листик на ветру. Виктория легонько похлопала медсестру по плечу, после чего намеренно приуменьшила:

– Да просто вода из чайника вылилась, и я по неосторожности ногу обожгла.

– Это серьезно? – с беспокойством спросил Лев.

– Нет, ничего такого. Медсестра уже обработала рану и все туго перебинтовала. Рана несерьезная, всего пару капель на кожу попало.

Тимофей нахмурился, глаза его с подозрением сузились и с каждой секундой как будто проникали глубже в девушку. Затем он спокойно и размеренно взглянул на нее со словами:

– Ну, если рана несерьезная, попробуй-ка пройтись пару шагов.

Виктория молча сидела на месте, понимая, что, если она сейчас «пройдет пару шагов», с ногой можно будет по-настоящему распрощаться.

Из небольшой щелочки меж тонких губ вырвалось ледяное фырканье. Мужчина широким шагом приблизился к ней, обняв за талию и подняв на руку. Виктория инстинктивно протянула руки, схватившись за его шею, но из-за того, что резко подтянула ногу, ее полоснула боль, и девушка невольно стиснула зубы.

– Ты же сказала, что там всего пара капель попала? Чего тогда так сильно морщишься? – нечитаемым тоном спросил Тимофей, не отрывая от нее пристального взгляда.

Виктория недобро зыркнула на него. Сам ведь прекрасно понимает, что рана на самом деле серьезная, но все равно продолжает подшучивать!

Этот ее взгляд, естественно, не укрылся от собеседника. Губы мужчины вытянулись в тонкую ниточку, а интонация в конце вопроса резко пошла вверх:

– Я смотрю, у тебя еще энергия есть, чтобы возражать, да?

– Нет! – выдавила Виктория сквозь плотно сжатые зубы. Состроив максимально доброжелательную мину, она добавила. – Господин Шэн, мы с места-то сегодня сдвинемся? А то у меня так нога еще больше болит.

Уставившись на нее, Тимофей еле слышно буркнул:

– Поболит, может, хоть запомнишь надолго… – затем он обернулся на Льва, наказав. – Ты здесь останешься, а я домой ее отвезу.

Только тогда Лев заставил себя отвести взгляд от Виктории. Хотя и с горечью в душе, ответил он, однако, привычным тоном:

– Как скажешь.

Высокая мужская фигура начала удаляться. Лев ни на секунду не сводил взгляда с Виктории, в то время как лежавшая на больничной койке Юлия следила взглядом за Тимофеем. Оба хранили в себе секреты, мысли, которые нельзя было озвучить. Юлия продолжала, замерев на месте, следить взглядом за статным силуэтом, пока он полностью не скрылся из поля зрения. Отведя взгляд, она опустила глаза.

В это время Лев, севший на диван, лениво взглянул на койку:

– Все еще любишь моего брата?

– Лёвик…

– Нет, не отвечай. Просто язык зачесался, вот и несу, что в голову взбредет.

Юноша усмехнулся. Озвучив вопрос, он вдруг понял, что не хочет знать ответ. Как-никак, а это дело между ней и Тимофеем, никак с ним не связанное. Так что даже узнай правду, лично ему это ничего не даст. Так какой толк в этом праздном любопытстве?

А вот Юлия после его вопроса явно заколебалась:

– Лёва, что бы ты делал, если бы твой любимый человек не был с тобой?

– Все просто. Если она любит меня, я бы во что бы то ни стало был с ней. Если не любит, что ж, тогда остается только ждать… – как раз так, как он это делал сейчас. Единственное, что оставалось юноше – ждать. Он даже представить не мог, когда брат отпустит Викторию, и разведутся ли они вообще. Но в кое-чем он был уверен – если появится возможность, он ни за что ее не упустит, ни за что не сдастся!

– И сколько так ждать?

– Пока не дождешься. Постараться дождаться, до самого конца, до того момента, когда ждать уже будет невозможно.

Юлия одарила его пристальным взглядом:

– А если она выйдет за другого, ты не пожалеешь?

Слабо улыбнувшись, Лев, однако, не ответил на ее вопрос, произнеся непривычно серьезным тоном:

– Как ты думаешь, сколько человек может встретить за свою жизнь любимых людей? Я считаю, что если сам не постараешься, то в конце концов точно пожалеешь об этом. До конца дней с тобой останутся сожаление, боль и воспоминания.

Сожаление, боль и воспоминания – эти три слова прекрасно описывали душевное состояние Юлии в этот момент. Точно, глубоко и очень репрезентативно. Смотря на то, как они вдвоем уходят, она ощутила нечто, чему сама не могла дать название. Возникло чувство, словно кто-то сковал ее сердце, не позволяя дышать. Потеря, ее окутывало ощущение утраты. С того момента, как решила окончательно с ним расстаться, три года в Америке Юлия все время была занята одними и теми же мыслями – воспоминаниями о том, как хорошо им было вместе.

Не зря говорят, с глаз долой – из сердца вон. Она правда не представляла, как может оставаться такой спокойной, когда перед глазами у нее мелькают подобные сцены с их участием. А в душе в это время творился полный хаос, и она оказалась настолько поглощена им, что не ощущала ничего, кроме смятения, растерянности и пустоты. Все, что он когда-то делала для нее, Тимофей теперь делала для другой женщины.

Она ведь тоже раньше предавалась мыслям о том, куда бы они вдвоем с ним поехали в медовый месяц, какой бы стала ее жизнь после свадьбы? Но сколько бы раз не думала об этом, в итоге его женой стала не она, в медовый месяц с ним поехала не она, и остаток жизни в браке с ним предстояло прожить не ей!

Руки Юлии устало опустились по бокам, в отчаянии сжимая в кулачках одеяло, которым было накрыто ее тело. Мысленно объединив слова Тимура и Льва, она принялась безостановочно прокручивать их в голове. Спокойно сидя на кровати, она позволяли им занять себя, заполнить собой всю голову, пока окончательно не утонет в них.

Лев же так и сидел на диване, не издав больше ни звука. Душа его терзалась от беспокойства за рану Виктории.

***

Несмотря на то, что всю дорогу ее несли на руках, Виктория все равно не переставала морщиться от боли, пронизывающую стопу, и периодически шумно втягивала воздух.

Бросив на нее глубокий, слегка потемневший взгляд, Тимофей вытащил левую руку, открыв ею дверь, после чего зашел, спросив сквозь сжатые тонкие губы:

– Ужинала?

– Еще нет.

Уложив ее на кровать, мужчина выпрямился и отправился на кухню. Он довольно долго не возвращался, и только и слышно было, что стук и шум на кухне. Виктории озадаченно, но в то же время с любопытством размышляла, чем он там занимается? Так как Тимофей уже довольно долго не появлялся, девушке наскучило ждать и, чтобы убить время, она подтянула к себе газету, лежавшую рядом. Это была новостная газета, основное содержание которой представляло собой информация об экономическом развитии Шаньсянь, а также на одной из страниц было напечатано интервью Тимура Шэнь. Отказавшись от официальных постов в Пекине и Шанхае, он настаивал на том, чтобы остаться в Шаньсяне, дабы и дальше развивать эту деревню. Не особо интересующаяся экономической сферой, Виктория посмотрела лишь пару страниц, после чего отложила газету и взялась за телефон. У нее накопилось четыре непрочитанных. Открыв мессенджер, она увидела, что все они были от Льва.

«Что случилось с твоей ногой? Это серьезно?»

«А лекарство? Нанесли? Рану обработали?»

«Ты поужинала?»

«Ты, наверное, уже спишь, да?»

Поскольку телефон стоял на беззвучном, она даже не знала, что он ей писал. Посмотрев на время, девушка поняла, что прошло уже десять минут. Переживая, что Лев будет беспокоиться, Виктория отправила сообщение в ответ, сказав, чтобы он не волновался и пораньше ложился спать. И только отложив телефон, она заметила длинную фигуру, вышедшую из кухни, с тарелкой в руке. Поставив ее на стол, он подошел к кровати и, подняв девушку на руки, перенес, усадив за стол.

С удивлением взглянув на кашу в тарелке, Виктория подняла голову, посмотрев на мужа, непривычно пристально. Тимофей просканировал ее подозрительным взглядом. Не сводя с нее глаз, он еле слышно постучал по столу:

– Ты кашу собираешься есть, или меня?

Из-за того, что спутал ей мысли, Виктория тут же отвела взгляд. На вкус каша оказалась приятной, легкой и ароматной:

– Кто бы мог подумать, что господин Шэн еще и каши варить умеет. А в чем еще ты хорош? Расскажи-ка, мне правда интересно.