Роман Дикарка, я тебя запомнил! глава Глава 241

Должно быть, это та мерзавка что-то сделала с Тимофеем, иначе как сын мог так измениться? Его глаза словно закрыты слоем черной ткани, и он не может ясно видеть. Тимофей явно совращен этой мерзавкой!

Наоми не желала ничего слышать, гнев спирал ее грудь и не мог выйти наружу.

— Давай не будем вспоминать об этом. Это из-за тебя у Юли на лице остались шрамы, и вот как ты с ней обошелся?

В этот момент сердце Юлии отчаянно болело, словно острый нож рассек ее плоть и вывалил все содержимое наружу.

Сделав шаг вперед, Тимур поддержал ее за плечи и тихо вздохнул.

— Я чувствую себя виноватым перед Юлей, но вина не может сравниться с любовью. Я сделаю все возможное, чтобы исправить свои ошибки, но сделаю это другими методами, — сказал Тимофей, бросив взгляд на Юлию, и через несколько мгновений вновь со всей решимостью взглянул на мать.

— Но я не приму ее, никогда не приму Викторию, и она никогда не войдет в наш дом. Только через мой труп! — резко сказала Наоми, хлопнув по столу.

— Я хочу быть с ней… — произнес Тимофей через некоторое время. А затем, обратившись ко всем троим, вновь произнес: — Хочу быть только с ней!

Каждый раз, когда он произносил эти слова, мужчина незаметно сыпал горсть соли на рану Юлии. Рана гноилась, разъедалась, и боль казалась невыносимой!

— Мама, я тебя уважаю. Но мои чувства ты не можешь контролировать. Это мое личное дело, и никто не может принимать решения за меня…

Виктория слегка приподняла голову, посмотрела на его красивое, словно скульптурное изваяние, лицо, и ее сердце накрыло волной нежности. Он был настроен так серьезно и был серьезнее каждого из них.

— Ха-ха… — саркастически рассмеялась Юлия. Ее глаза были залиты слезами, она развернулась и сразу вышла из квартиры.

Увидев это, Наоми поспешно закричала:

— Юля!

Но девушка, казалось, не слышала ее. Она ускорила шаги и, спотыкаясь, убежала прочь.

— Теперь ты, наверное, очень довольна? — Наоми холодно посмотрела на Викторию. — Посмотрим, что в итоге случится с такой женщиной, как ты!

Глаза Виктории дернулись, но она продолжала сохранять молчание и ничего ей не ответила.

Наоми погналась за Юлией, а Тимур остался стоять на месте.

— Сынок, ты не должен так обращаться с Юлей, — произнес он, сурово глядя на него.

Тимофей посмотрел прямо на него и ответил:

— Я сам знаю, как лучше всего с ней обращаться.

— Но это не то, чего она хочет.

— Я не могу дать ей того, что она хочет, это факт…

— А что касается этой женщины, я тоже ее не приму. И кстати, когда ты стал таким бессердечным? — выражение лица Тимура было невероятно строгим.

Тимофей приподнял свои красивые брови, раскрыл тонкие губы, и слова полились из его уст:

— Папа, если я не могу дать Юлии того, что она хочет, это означает, что я бессердечный? Если так, то ты слишком поверхностно понимаешь это слово. Я очень хорошо понимаю, что делаю.

— Может, ты так не думаешь, но в моих глазах ты стал бессердечным. Вспомни, какими были ваши с Юлей отношения четыре года назад, и посмотри, что с ними сейчас. Что еще ты хочешь, чтобы я сказал? — Тимур холодно фыркнул, бросил на Викторию недовольный взгляд и ушел.

На кухне снова стало тихо, и слышались только переплетающиеся звуки их дыхания. Тимофей пристально смотрел на женщину в его объятиях, и в его душе появилось беспокойство и страх того, что эти слова могли ранить ее.

— Все нормально?

— А что? — подняв голову, Виктория тоже посмотрела на него.

— Не нужно слушать, что они говорят, и не нужно принимать это близко к сердцу, поняла?

— Я знаю, — она подняла уголки своего рта и покачала головой. — Я правда не принимала это близко к сердцу.

За исключением Льва и бабушки, никто в семье Шэн не жаловал ее. Она знала об этом еще четыре года назад. К тому же, соглашаясь снова быть с ним, она уже предвидела это и готовилась к такой ситуации, ведь Наоми по-настоящему ее ненавидела.

Его большие руки вдруг сжались, и в следующую секунду девушка упала на его широкую и теплую грудь. Прижав ее тело к себе, он ласково посмотрел на нее и сказал:

— Оставь эти проблемы мне, я с ними разберусь. Не думай об этом и не трать на это сил, а то у тебя появятся морщинки…

Она улыбнулась и хотела что-то сказать в ответ, как вдруг он наклонился и крепко поцеловал ее.

Однако именно в этот момент раздался шлепающий звук домашних тапочек, и Женька, потирая глаза, подошла к кухонной двери.

— Мамочка, я так долго спала и проголодалась. А еда еще не готова? Мама, а что вы с папой делаете? — сказала девочка, шагнув вперед.

— Женечка! — тут же отозвалась Виктория. — Мама подвернула ногу, и папа мне помогает. Женя, ты можешь помочь маме достать бутылку воды из холодильника? Женька кивнула и, виляя попкой, вышла из кухни, а Виктория тем временем поспешно толкнула Тимофея и сказала:

— Давай быстрее!

Смущенные и униженные, они поспешили привести себя в порядок.

— Второй раз… — вяло произнес Тимофей, его притягательный голос стал низким и хриплым. — Если моя дочь снова совершит такой рейд, рано или поздно я…

Виктория все еще с румянцем на лице ущипнула его за талию и произнесла:

— Винишь дочь, а сам то не можешь следить за местом и обстановкой?!

Он обнял ее и ответил:

— Так она вовремя вошла! Когда пришли мои родители, от нее не было слышно ни звука. Но стоило нам поцеловаться, и она тут как тут. Она — мой маленький враг!

— Хватит болтать и иди приберись. Твой маленький враг уже проголодался, — улыбнулась она и вытолкнула его из кухни.

Неудовлетворенный, Тимофей наклонился и поцеловал ее красные губы, прежде чем выйти из кухни.

Когда Виктория выносила еду из кухни, она отчетливо услышала визги Жени из ванной. Очевидно, дочь была там с папой. Слегка повернув голову, она увидела, как Тимофей подбрасывал Женю высоко в воздух и ловил ее обратно.

Сегодняшние слова Наоми и Тимура никак не подействовали на нее. Раньше Вика не планировала быть вместе с ним и могла также грубо отвечать на выпады Наоми. Это была беспощадная атака с ее стороны, и она не обязана была это терпеть. Теперь же, когда она решила остаться с Тимофеем, она будет терпеть. Ведь Наоми — его мать, и Виктория не хочет, чтобы любимый мужчина метался между ними.

Однако у ее терпимости есть границы. Как бы она ни хотела ставить его в такое тяжелое положение, это не значит, что Наоми может ее оскорблять…