Роман Беременность на сдачу глава Глава 52

— Зачем вы позвонили ему? — спрашиваю у Демьяна, но мужчина, кажется, меня не слышит. — Вы меня слышите? — продолжаю допытываться. — Он ведь приедет сюда сейчас. — Со страхом понимаю, что права.

Матвей даже думать не станет – запрыгнет в автомобиль и приедет к своему брату, наверняка разгромит полдома и разобьет ему морду, а я… меня… я даже думать не хочу, что он сделает со мной.

— Успокойтесь, Вероника, — улыбается Демьян. — Матвей никогда не придет в мой дом, правда, если вы все же ему настолько дороги, что он нарушит это правило, я буду удивлен.

— Это что – игры? Игры для вас? — зло говорю я. — Я согласилась с вами встретиться, потому что вы обещали рассказать все, а вы…

Я злюсь. Не на мужчину, а на себя. Когда я вернулась домой, нервничала, не могла найти себе места, а его визитка буквально жгла кожу на моих руках. Я позвонила, попросила встретиться и рассказать мне все. Я приехала час назад, но Демьян только в общих чертах рассказал о Матвее, о детстве, об их давней вражде, но ничего… ни слова не сказал о второй половине.

А потом сообщил, что у него срочное, неотложное дело дома и если я хочу все узнать, то просто обязана поехать с ним. Или мы можем встретиться в другой раз. Я согласилась, а сейчас жалею. Где были мои мозги в момент, когда я собралась домой к человеку, которого избил мой муж? Явно не в голове. Видимо, они взяли отдых и решили оставить меня на время или же на меня подействовали гормоны.

— Вам не кажется, Вероника, что мы уже можем перейти на “ты”?

— Нет, не кажется, — шиплю я. — Я ухожу. — Встаю, чтобы осуществить желаемое, но мужчина удерживает меня за руку.

— Простите, — выдавливает он, — я все расскажу, к тому же… придется немного подождать, вы убедили меня в том, что Матвей таки приедет. Или же попытается сделать что-то. Я хочу видеть его действия.

А я не хочу! Мне страшно. Я хочу ему позвонить, достаю телефон, но он не включается. Боже, почему я такая дура?

— Простите, Демьян, — я обращаюсь к мужчине, — можно мне позвонить с вашего телефона?

— Думаете, он возьмет трубку? — усмехается мужчина, и я только сейчас его осматриваю.

Он так похож на брата. На первый взгляд это незаметно, но когда он говорит, улыбается, щурится, то я улавливаю черты Матвея и не понимаю, почему они так ненавидят друг друга. И неужели за долгие пятнадцать лет они не нашли возможности помириться?

— Я должна позвонить ему.

— Держите. — Мужчина пожимает плечами и протягивает мне смартфон.

Дрожащими от волнения руками набираю номер Матвея и жду его ответа. Гудок, еще один и еще, когда я, наконец, слышу его злое:

— Какого хуя тебе еще нужно?

— Матвей…

Он замолкает, шумно дыша в трубку, после чего я слышу:

— Что ты у него делаешь, Вероника?

— Прости, я… мне нужно было. Ты приедешь? — с надеждой спрашиваю я.

— Ты поехала к моему брату, — зло говорит он. — Какого черта ты поехала к нему? Что вообще происходит?

— Я не могу объяснить, — бессвязно лепечу я, но мужчина тут же прерывает меня:

— Уверен, что можешь. — Я слышу, как он хмыкает, и внутренне ежусь. Молюсь, чтобы он не закрылся после этого, чтобы снова не запер себя в клетку, отделив меня и сказав, что нас не существует. Боже, нет. — Я буду там через десять минут. И лучше тебе быть собранной, Вероника.

На этом Матвей отключается, а я начинаю собираться, лихорадочно ищу пальто, а когда вспоминаю, что отдала его Демьяну на входе, выдаю:

— Мне нужны мои вещи.

— Уже уходите? А как же объяснение, которое у меня есть?

— Уверена, муж расскажет мне все, — говорю уверенно, беру свою сумочку и решительно продолжаю: — Проводите меня, пожалуйста.

Дура, дура, дура. Я называю себя самым слабым оскорблением, которое крутится в моей голове. Ежедневно совершается множество убийств, а я… я спокойно пошла в дом непонятно к кому только потому, что не решилась настоять на откровенности Матвея.

— Как знаете, Вероника.

Наверное, именно это мнимое спокойствие и подкупило меня. Именно это стало причиной того, что я так легко пошла с ним и сейчас жалею о поступке, совершенном не подумав. Мужчина открывает передо мной дверь и пропускает наружу, проводит на первый этаж, откуда-то достает мое пальто и помогает одеться. После мы выходим из дома, и я даже прошу открыть ворота, чтобы я могла выйти на улицу.

— Не глупите, Вероника, Матвей может опоздать. Будете мерзнуть на прогоне?

В этот момент ворота открываются и на площадку въезжает автомобиль Матвея. Стекла тонированы, к тому же на улице уже изрядно стемнело, так что мне не удается рассмотреть выражение лица мужа. Автомобиль останавливается, и проходит еще некоторое время, прежде чем фары гаснут, а Матвей открывает дверцу и выходит наружу.

Я спускаюсь ему навстречу. Сбегаю по ступенькам и иду к нему. Мужчина обнимает меня, притягивает к себе, хватает за волосы, прижимает к своей груди и целует в висок. После берет меня за руку и ведет к машине. Я выдыхаю, потому что Матвей даже не смотрит в сторону брата. Это наталкивает меня на мысль, что ничего не будет. Ни драки, ни скандала, я просто сяду в его машину, и мы уедем.

Я думаю так до тех пор, пока Матвей не усаживает меня в автомобиль и не блокирует двери. После он уверенным шагом направляется к брату, а я… я остаюсь сидеть одна в салоне машины.

Черт!

Я совсем не предвидела такого момента и теперь начинаю лихорадочно соображать. В том, что драки не миновать, я уверена. Как и в том, что все происходящее — сугубо моя вина. Я не должна была ехать сюда, а Демьян… он не должен был звонить Матвею.

Я хочу крикнуть, когда Матвей поднимается по лестнице, но молчу, потому что он кажется вполне спокойным. Он останавливается напротив брата и… ничего. Ни удара, ни толчка – ничего. Он что-то говорит, а Демьян отвечает. Они разговаривают? Без драк?

Я все еще не могу прийти в себя, когда Матвей разворачивается и идет к машине, открывает дверцу с водительской стороны и забирается в салон. Без единого слова заводит мотор и выезжает за ворота. Костяшки на его руках побелели, настолько сильно он сжимает руль.

— Матвей, — зову я в надежде, что он скажет хоть что-нибудь.

— Мы поговорим дома, Вероника, — обрывает мою последнюю надежду.

Я замолкаю и отворачиваюсь к окну, понимая, что совершила глупость и лучше бы мне найти рациональное объяснение своему поступку.