Роман Беременность на сдачу глава Глава 51

Я покидаю дом и возвращаюсь на работу, принимаю около десятка пациенток, и к концу дня хочется одного — закрыться в кабинете и не видеть никого. Достать бутылку виски и выпить, не думая о том, что в моем доме отныне живет женщина, которую я безумно хочу, но с которой нельзя, потому что она носит моего ребенка и не подходит на роль матери моего сына или дочери.

Увы, дома мне не дают расслабиться, потому что Кристина, одна из обслуги, почему-то вдруг решает, что имеет право задавать вопросы Веронике. Я принимаю решение беспрекословно. Уволить девушку и ее мать. Зажравшиеся суки, которым я лично ничего не обещал, мне в доме не нужны. И плевать, что у Кристины неразделенные чувства. Я разговаривал с ней раньше, объясняя, что отношения не в моих интересах, но она явно в мыслях уже вышла замуж.

На хер.

Решение я принимаю, но понимаю, что у Ники сегодня плановый осмотр, а я не привез ее в клинику. Идиот. Именно поэтому веду ее в кабинет, где принимал раньше, когда еще у нас не было ЛевиМеда. Провожу стандартный осмотр, спрашиваю, не чувстовала ли Вероника еще шевелений, а по итогу интересуюсь, почему она подошла ко мне в клубе, почему попросила провести с ней ночь, если она на самом деле другая.

Все проходит хорошо, но потом Ника резко переводит тему и говорит, что не отдаст ребенка. Что не сможет жить с осознанием, что родила двоих, а воспитывать придется одного. В ее глазах застыли слезы боли, которые я пытаюсь игнорировать. Ее голос срывается на крик, и в ее тоне звучит отчаяние. Она вжимается в стену и как-то обреченно смотрит на меня. Пелена слез заволокла ее глаза, и я не выдерживаю. Прижимаю девушку к себе и успокаиваю.

Я едва ли знаю, почему уступаю, но, видимо, верю ей. Смотрю на нее и понимаю: она настоящая. И будет хорошей матерью. Решение приходит ко мне со скоростью света. Я говорю, что не заберу ребенка, успокаиваю ее и иду сообщить об увольнении Кристине и Ангелине. После я обращаюсь к юристу с просьбой составить брачный контракт. Не знаю, насколько правильно поступаю, но думаю, что так лучше. Вероника сможет остаться с ребенком, а я буду уверен в том, что она будет со мной рядом.

Я прописываю отсутствие половых контактов между нами: мое нежелание иметь отношения значит именно это. Для секса у меня могут быть женщины, но Ника… с ней я просто не смогу без чувств, да и вряд ли она поймет такое мое желание быть с ней рядом, поэтому я решаю, что лучше никак, чем так.

Когда я решаю все дела с юристом, прошу водителя отвезти меня к мужу Вероники. Документы на развод у меня готовы. Все, что требуется от короля жизни в трениках, — поставить подпись. Я не сомневаюсь, что он так и сделает, но мудак отказывается и посылает меня на хер, из-за чего я впечатываю его в стену и выдаю:

— Слушай, ты ставишь свою подпись на этой бумаге, отказываешься от доли в доме и никогда не появляешься в жизни Вероники. Увижу рядом с ней — пожалеешь, что вообще познакомился со мной. Это понятно?

Он удивляет меня – отталкивает от себя и пытается ударить, но попадает кулаком в стену и скулит, как баба. Я хватаю его за грудки и въезжаю кулаком в челюсть, теряя мужчину на несколько мгновений. Какая-то баба выбегает из комнаты и визжит, но я едва ли смотрю на нее. Ударяю мудака еще раз и смотрю, как он валится на пол, вставая на четвереньки.

— На, — тычу ему документ, — подписывай, сволочь.

Дрожащими руками он берет ручку, кладет листы на пол и рисует свою подпись.

— Хороший мальчик, — выплевываю я. — Соберетесь вместе со своей шлюхой, и чтобы я тебя больше здесь не видел. Ключи отдашь моему охраннику. На сборы у вас два часа.

Я не слушаю, что он там скажет дальше: подпись я получил, охране отдал приказ, если что, помочь со сборами.

Возвращаюсь домой, уже когда получаю ключи от квартиры Вероники и бумагу о разводе, а также брачный контракт. По прибытии узнаю, что девушка готовит побег. На телефоне Иры стоит прослушка, и я узнаю, что та договорилась о том, что приедет и заберет ее.

Злость — то, что окутывает меня, пока я нахожу автомобиль нужной марки и подъезжаю к торговому центру. Едва ли я думаю об успехе, но, когда Вероника залезает в машину, а я нажимаю на блокировку дверей, меня отпускает. Какого, блядь, хрена? Едва я сказал, что не заберу ребенка, как она решила, что я идиот? Тот, из кого можно вить веревки? Я сухо преподношу ей контракт, и ближайшее время она готовит нашу свадьбу.

Мне глубоко наплевательно, как все это будет – с платьем, фатой, залом и тамадой или просто тихо и в кафе, потому что мое желание одно: поставить подпись и забыть. Я знаю, что нам будет трудно, но уверен, что буду выполнять все по контракту. Она получит финансовое обеспечение, а я ребенка, которого просто не могу отпустить.

***

С каждым днем пребывания Вероники в моем доме эта девушка заставляет меня совершать необдуманные поступки и привязываться к ней сильнее. Мы почти никак не контактируем, но я нахожу ее действия в мелочах – в завтраке, приготовленном явно не поваром, нанятым мною ранее, в выборе украшений для свадьбы, которые мне присылают для утверждения.

Я уже жалею, что затеял все это, потому что понимаю: тянет к ней с каждым днем сильнее и сильнее. За одним из ужинов она ощущает толчки, и я не выдерживаю. Встаю и иду к ней, чтобы разделить этот момент. Трогаю ее живот, чувствую, как малыш бьется внутри, и не могу сдержаться, касаюсь ее кожи губами, правда потом все порчу. Прошу ее сказать, чтобы сообщила, когда почувствует едва ощутимые толчки моего ребенка.

В тот же вечер я фигачу грушу в спортзале и пытаюсь унять боль от осознания, что поступил неправильно, что не стоило говорить это, но не могу. Что-то внутри царапает и не дает покоя. Болит, ноет, дергается. Я не хочу ничего чувствовать. Мне проще одному – без проблем, без отношений, без сложностей, но куда там, когда рядом та, от одного взгляда на которую хочется выть и забрать данное себе обещание.

Я борюсь до последнего.

Даже когда мы трахаемся после свадьбы, я умудряюсь дать заднюю и сказать, что все это ничего не значит. Я отнекиваюсь до тех пор, пока она не возвращает мне мою же монету, пока не говорит, что нас не существует, когда я просто приглашаю ее на ужин. Приглашаю, потому что мы не виделись довольно долго, потому что не говорили и мне чертовски мало ее. Я хочу услышать, что она скажет, увидеть ее улыбку, послушать звук ее голоса, но она отказывается, встает и уходит, а я… я начинаю совершать ошибку за ошибкой и наконец прихожу к откровенному разговору.

После мы, кажется, находим общий язык. Вероника перестает дуться, а я нахожу в себе силы впустить ее в свою жизнь и признаться ей, что Олег и Ира хотят забрать у нее ребенка. Я уверен, что не позволю этого сделать, не дам ему пойти ва-банк и что-либо совершить, но для этого нужно усилить охрану и ограничить общение Вероники с кем бы то ни было.

Я делаю это незаметно – прошу Арсения брать с собой нескольких парней для охраны, – но срываюсь, когда приглашаю Веронику на обед и вижу ее одну у ресторана. В машине никого, рядом — то же самое. Никаких парней и даже Арсения. Я отчитываю водителя как могу, а потом мы таки обедаем. Прощаемся в машине, и я прошу ее ждать меня в постели.

Я возвращаюсь домой довольно поздно, забегаю к себе, принимаю душ и иду к Веронике. В комнате ее не оказывается, поэтому я иду в бассейн, думая, что она там – читает, укутавшись в плед. Увы, ее не оказывается и там. Я поднимаю на уши весь дом, но ее нигде нет, набираю ее номер, но абонент вне зоны доступа.

— Где она? — Я набрасываюсь на Арсения, но тот лишь со страхом смотрит на меня и говорит:

— Я не знаю. Мы приехали, и она поднялась к себе. Никуда не выходила, не просила ее сопроводить.

Я поднимаю на ноги безопасников, прошу поднять записи с камер с момента, как моя жена вернулась в дом, и закипаю, когда вижу, как она преспокойно выходит за ворота.

— Где вы были? — рычу на охрану.

Они пересматриваются между собой и виновато выдают:

— Вероника Сергеевна попросила помочь повару передвинуть пару тумбочек.

— Вас двадцать человек в доме, как вы могли оставить ворота без присмотра? — Я бью кулаком по столу.

— Никто ведь не зашел бы. Все через код.

— Идиоты, — бросаю я и выхожу из домика охраны, по пути доставая телефон.

Не успеваю набрать своего знакомого, который, я уверен, поможет мне найти жену, как на телефон поступает звонок. Я морщусь как от лимона, но понимаю, что в условиях всего произошедшего звонок Демьяна не к добру.

— Да, — рявкаю в трубку.

— Отчего же так грубо, братец? — вальяжно произносит брат. — Мы с твоей женой так мило воркуем. Кстати, она очень вежливая. Не то что ты.

Су-у-у-у-к-к-а!