Роман Беременность на сдачу глава Глава 53

— Матвей, — я зову мужчину, едва мы выходим из автомобиля, но он, кажется, меня не слышит.

Молча закрывает дверцу, хлопая ею так, что я вся сжимаюсь, так же, не говоря ни единого слова, берет меня за руку и ведет в дом. Не сжимает, не тянет, просто идет как робот – без чувств, без эмоций, без объяснений. Я не вырываюсь, а тихо иду за ним, шаг за шагом приближаясь к развязке. Или к еще большему тупику. Знать бы.

Матвей заводит меня в дом, помогает раздеться – также не говоря ни единого слова, – и берет меня за руку, ведя на второй этаж. Я понимаю, что мы идем на его сторону, и упираюсь, когда мы оказываемся в коридоре.

— Матвей, подожди, — упираюсь я, но он лишь зло смотрит на меня и не отпускает руку.

— Пошли, Ника. Ты ведь за этим поехала к нему. — Он чуть резче дергает меня за руку и так же неутомимо ведет за собой.

Я стискиваю зубы и решаю покориться, молча иду за Матвеем и жду, когда он оставляет меня в коридоре и заходит кабинет. Достает из ящика ключи и возвращается, вновь беря меня за руку и переплетая пальцы. Мы доходим до одной из дверей, Матвей проворачивает ключ несколько раз, толкает деревянную дверь и пропускает меня внутрь.

Я застываю на пороге, не решаясь сделать хотя бы шаг дальше. Это детская. Вполне обычная детская комната с небольшой кроваткой, пеленальным столиком, плюшевыми игрушками, нераспакованными коробками с какими-то сортерами и голубыми обоями. Я оборачиваюсь, смотря на Матвея, но он уже не здесь. Где-то в другом измерении, в другой вселенной, только наедине с собой.

Я продолжаю осматриваться по сторонам и замечаю фотографии. Везде. В рамках на тумбочке, на стене, на подоконнике. Это… страшно. Фото ребенка, маленького, под аппаратом. В общей сложности фотографий немного, есть еще и девушка. Темноволосая и вечно закрывающая лицо. На одном из фото она отвернулась, на другом опустила голову вниз и смотрит на живот, но ее лицо все равно закрыто волосами.

Я цепенею, когда до меня доходит, что именно скрывал от меня Матвей. Это не страшно, и это не комната Кристиана Грея, но… это безумие. Хранить купленные детские вещи, мебель, одежду, оборудовать все.

— Я потерял его пятнадцать лет назад, — внезапно говорит Матвей. — Пятнадцать лет, Вероника. Эта комната появилась десять лет назад, сразу, как только я купил дом. Я сам покупал мебель, вещи, помню, как на меня смотрели продавщицы в магазине, улыбались и поздравляли. Знаешь, каково это – оборудовать комнату ребенку, которого уже похоронил, спустя пять лет? — Он качает головой. — Не знаешь и не узнаешь никогда. Я не говорил тебе, чтобы ты не волновалась, чтобы выносила детей и перестала думать о загадках, — он запинается и отворачивается, пихает руки в карманы и делает пару шагов внутрь комнаты.

— Я должна была знать, — тихо говорю, хотя на самом деле уже не уверена.

— Теперь ты знаешь, — пожимает плечами, — тебе легче? Ты успокоилась? — Он поворачивается и прожигает меня взглядом. — Я не могу отпустить это, Вероника, не могу. Если б мог, давно вывез бы отсюда все, но не в состоянии. Может, когда возьму своего ребенка на руки, все изменится, но пока… я никак не могу это сделать.

— Ты справишься, — уверенно говорю я и подхожу к нему. Обнимаю его за плечи и улыбаюсь, хотя, глядя на все это, уже не уверена.

— Справлюсь, — усмехается мужчина. — Я живу с этой болью столько времени. И она не отпускает. Держит в напряжении так долго, и я не могу избавиться.

— Все пройдет, — повторяю я как мантру, убеждая и себя тоже. — Обязательно все будет хорошо. Ты… не пробовал посетить специалиста? — запинаясь, произношу я, надеясь, что не обижу его.

— Психолога? — тут же интересуется Матвей. — Пробовал. Ходил. Я здоров, если ты об этом. — Матвей отстраняется и становится напротив меня. — У меня одна-единственная проблема: я не могу отпустить это. И не уверен, что смогу. Раньше все это было символом того, что я не должен ввязываться в отношения, своеобразным напоминанием, к чему это привело, а сейчас… я не могу выкинуть.

— Не нужно, — уверенно говорю я. — Это ведь не страшно, правда?

— Но ты шокирована, — тут же замечает он.

Я и не скрываю своего состояния, поэтому только киваю и выжимаю улыбку.

— Я хочу попросить прощения, Матвей. Я не знаю, что на меня нашло. Просто… ты молчал, а Демьян… он сказал, что все расскажет.

— И не сказал, да? — мужчина хмыкает и усмехается. — Все в его стиле.

— Я виновата, — соглашаюсь я.

Матвей берет меня за руку, и мы покидаем комнату, из которой я сбегаю с огромнейшей радостью. Не хочу здесь находиться ни минуты, потому что это слишком непонятно, слишком сложно. Мы идем в мою спальню, и я все еще надеюсь, что мы продолжим разговор, что я объясню ему, что не так, что произошло и почему я пошла к Демьяну. Возможно, попрошу еще раз прощения и увижу в его глазах не ледяное спокойствие, а понимание… понимание, почему я поступила именно так. Я очень надеюсь, что все так и будет, поэтому, когда мы заходим и Матвей желает мне спокойной ночи, а после разворачивается, я не сразу успеваю его остановить.

— Подожди, — кричу уже в коридоре, и мужчина оборачивается. — Ты обижен на меня?

— Нет, Вероника, — спокойно говорит он. — Все в порядке, но завтра мы уезжаем.

— К-к-к-уда?

— В Германию, — спокойно говорит он. — Там ты спокойно родишь, и я не буду переживать, что с тобой что-нибудь случиться. Мы пробудем там до самих родов, посмотрим страну, а после вернемся.

— Это из-за Демьяна? — интересуюсь я.

— Нет, — Матвей мотает головой, — вовсе нет. Я просто хочу, чтобы наши дети родились в безопасности, а ты не переживала по пустякам.

— А как же твоя работа? — глупо спрашиваю я, чувствуя, что мы разговариваем не о том. Совсем не о том.

— Как-нибудь проживет без меня. Спокойной ночи. — Матвей открывает дверь соседней комнаты и скрывается за ней.

Вначале я думаю наплевать на все и пойти следом за ним, сказать, что не усну без его крепких рук, но потом отметаю эту мысль. У нас будет отличная возможность сделать это в Германии, а пока… он точно захочет побыть один.