Роман Жена по принуждению глава Глава 94

Мирослава

— Надеюсь, мы не в аэропорт? — посмотрела я на сидящего за рулём Руслана в попытке выведать хоть что-нибудь.

Незадолго до этого Яков позвонил и сказал, что Рус заедет за мной через час, и чтобы к этому времени я была готова. О том, что собраться за это время, когда у тебя грудной сын, просто невозможно, он и слушать не пожелал. Тем более, что оставить его было на кого. Пару дней назад к нам приехали Демьян и его жена Дарина. Та самая Дарина, с которой я познакомилась на вечере в Санкт-Петербурге, после которого Яков отвёз меня в ЗАГС и вынудил стать его женой. Из всего, к чему меня когда-либо принуждали, это, пожалуй, было самое лучшее. Что уж там! Это вообще было самое лучшее из всего, что со мной случилось по доброй воле или нет. Но говорить об этом Якову я, конечно же, не собиралась даже под пытками. Под очень приятными пытками, в которых равных моему мужу не было. В памяти сразу же воскресли воспоминания о минувшей ночи. Первой после рождения нашего сына. Его руки на моих бёдрах, нежные поцелуи на животе… Господи! Я прикусила губу, чувствуя, как краснею.

Я поспешно отогнала от себя мысли о поцелуях и ласках. Не хватало ещё, чтобы Руслан догадался, что делается у меня в голове. Поглубже вдохнула. Дарина с радостью согласилась посидеть с Кириллом. Майе так и вовсе было не до чего: вместе с Демьяном и Дариной у нас гостили две их дочери. Старшая была фактически ровесницей Пчёлки.

— Нет, — Руслан свернул к набережной. — Серебряков способен на многое, но поднять самолёт с Красной площади пока не в его силах.

— Пока, — заметила я.

Руслан хмыкнул, я улыбнулась ему.

Через несколько минут он остановил внедорожник неподалёку от отражающего куполами весеннее солнце Храма Христа Спасителя. Вышел из машины и, обойдя, открыл дверцу с моей стороны.

— Теперь куда? — спросила с интересом.

Осмотрелась по сторонам, пытаясь отыскать взглядом Якова. Видно его не было. Только незнакомые прохожие, идущие каждый по своим делам и не обращающие на нас никакого внимания. Апрель в этом году был прохладным, часто шли дожди, но сегодня было сухо.

Я проводила взглядом двух женщин, направляющихся к храму, и вдруг вспомнила, что совсем скоро Пасха. Нужно уговорить Якова слетать в мой родной город. Мама всегда любила этот светлый праздник. Тем более, так случилось, что она ещё не видела внука. Едва я представила, как кривится Яков, услышав про самолет, снова улыбнулась.

— Туда, — Руслан указал в сторону моста.

— Очень содержательный ответ, — с лёгким сарказмом заметила я.

— Какой вопрос, такой и ответ, — не полез он за словом в карман.

Я прицокнула языком. Рус давно стал для меня не просто человеком, работающим на моего мужа. Верный, надёжный, на него можно было положиться, с ним можно было поговорить о важном и просто выпить кофе.

Мы поднялись на перекинутый через реку мост. Ветер здесь был сильнее, а златоглавый храм казался ещё более величественным. Мне вспомнилась открытка, присланная когда-то подругой из Москвы. Тогда заснятый на ней вид казался чем-то далёким.

Остановившись, я оглянулась назад.

— Ты веришь в то, что всё в этой жизни не случайно, Руслан? — спросила, придерживаясь за холодный поручень моста.

— Не знаю, как он, а я верю, — услышала совсем другой голос и порывисто оглянулась.

Яков стоял немного поодаль. Сердце забилось чаще. На фоне его чёрного пальто алым выделялась роза, которую он держал в руках.

Кивком он поблагодарил Руслана, и тот, так ничего не ответив, оставил нас.

Я медленно пошла к Якову. Приблизившись, остановилась напротив. Он молча подал мне розу.

Сняв тонкую перчатку, я тронула шипастый стебель.

— Красивая, — сказала тихо, поднеся бутон к лицу. Вдохнула нежный запах.

— Такая же красивая, как и ты, — ответил Яков, не прикасаясь ко мне.

— А как же шипы?

— Без шипов она была бы не такой красивой, — в уголках его губ появилась чуть заметная улыбка.

Я тоже улыбнулась. Снова поднесла розу к лицу. Шипы были большими, колючими, а сам бутон нежным, бархатным. Я тронула его кончиками пальцев. С вопросом посмотрела на мужа.

— В шипах — её несовершенство, — он положил ладонь поверх моей. Потихоньку надавил, и шипы слегка кольнули кожу. — Но, если бы их не было, она была бы просто цветком. Всё, что от неё осталось бы — запах.

— Сломанные цветы пахнут сильнее, — напомнила я.

— Сломать цветок очень просто, — он погладил мою кисть. Поднялся выше, до запястья. — Куда труднее сохранить его первозданную красоту.

— И шипы, — добавила шёпотом.

— И шипы, — подтвердил Яков.

Несколько секунд мы простояли молча, неотрывно глядя друг на друга. Затем он взял меня за свободную руку и повёл вперёд по мосту. Не разговаривая, мы дошли до увешанного замками сердца. На многих замках были выгравированы имена и даты, на каких-то — фразы. Красные в виде сердец, простые… Ветер подул сильнее, пробрался под воротник пальто, а вместе с ним ярко засветило солнце.

— Ты и в это веришь? — улыбнулась, когда муж достал из кармана пальто небольшой замок. Простой, серебристого цвета, с выгравированной на нём шипастой розой и датой. Сперва я не поняла, что значат эти цифры. Не день нашего бракосочетания и не день рождения сына.

— Не так, чтобы верю, — моя рука опять оказалась в его.

Взгляд проник в меня, коснулся сердца. И тут я поняла, что эта за дата — дата нашей первой встречи. Самой первой, такой странной и не обещающей ничего, что случилось после. Тем более не обещающей того, что было сейчас, в эту минуту.

— Но почему бы нет? — договорил он.

Действительно, почему? Вместе мы повесили замок. Яков защёлкнул его, а я повернула ключик. Маленький, серебристый, он остался у меня на ладони. Хотела убрать его в карман, но муж забрал. Подвёл меня к краю моста и, размахнувшись, бросил ключ в воду. Повернул меня к себе за плечи.

— Всё-таки веришь, — прижимая к себе розу, сказала тихо.

— Наверное, — притянул к себе ближе. Поднял мою голову за подбородок и посмотрел сверху. — В одно я верю точно, — почти мне в губы.

— Во что? — дыханием по его губам.

— В любовь, — его дыхание к моему. — Я верю в любовь, Мира.

— И в шипы, — добавила я, вспомнив глупый стишок из детства. Сейчас он не казался таким уж глупым. Потому что любовь действительно похожа на розу. А у розы должны быть шипы. Без шипов любви просто нету.

— И в шипы, — согласился он. — Любовь — это роза…

— У розы шипы, — кажется, глаза у меня опять были влажные, и виноват в этом был Яков. Но разве я могла его винить за это? Разве могла я винить его за то, что так бессовестно, до слёз счастлива.

Почувствовала тёплое касание губ к своим, обняла его, успев только предупредить:

— Осторожнее. У нас роза.

А потом поцелуй, весенний ветер и неожиданно разнёсшийся над рекой звон колоколов величественного златоглавого храма. Того самого, который когда-то я видела на присланной подругой открытке. Запах счастья и дурманящий — мужчины, которому принадлежит моё сердце. Которому принадлежит моя душа.

Которому принадлежу я сама.