Роман Жена по принуждению глава Глава 61

Мирослава

— Мама… — прошептала Майя.

Её длинные ресницы дрогнули, и я испугалась, что она проснётся. Ласково коснулась её ладошки, пытаясь вернуть спокойствие.

— Всё хорошо, милая, — чуть слышно, чтобы не потревожить и без того хрупкий сон. — Спи.

Губы её снова шевельнулись, но теперь беззвучно. Я продолжала легонько гладить её пальчики до тех пор, пока не убедилась, что она всё же погрузилась в сон.

Была уже глубокая ночь, а я так и сидела в детской, которую увидела только сегодня. Когда я жила здесь, несколько комнат, включая и эту, были заперты. Хотя детской её можно было назвать с большой натяжкой: просто небольшая светлая спальня с бледно-розовым комодом в тон пледу на кровати, и несколькими мягкими игрушками.

Уснуть Майя не могла долго. Мало того, что перепуганная, она никак не могла успокоиться и, едва мне казалось, что всё в порядке, начинала хныкать, так ещё и стресс дал о себе знать. Сахар поднялся так, что у меня началась паника. Яков предупредил, что такое может быть, и всё же…

— Мама… — опять позвала Майя сквозь сон.

Я тихо вздохнула, коснулась её волос. Наверное, нужно было поговорить с Яковом. Только как? Что я могла сказать ему? Посмотрела в умиротворённое детское личико и, оставив только крохотное, горящее розоватым светом сердечко у выключателя, я вышла из детской и только теперь почувствовала, насколько устала сама. Потёрла ладонями лицо и привалилась плечом к стене. Но простояла так недолго — в коридоре раздался шум.

Первым, что я почувствовала, был безотчётный страх. Рассеялся он, только когда я увидела Якова.

— Не думала, что ты придёшь сегодня, — сказала, подходя.

— Я тоже не думал, — ответил и, вместо ещё каких-то слов, обнял меня.

Я обхватила его в ответ. Прижалась всем телом, уткнулась и поняла, что глаза снова жжёт подкатившими слезами.

Говорить ничего не хотелось. Всё, что мне было нужно — стоять вот так рядом с ним и знать, что мы в безопасности. Мы трое: он, я и его принцесса, которая уже заняла в моём сердце столько места, сколько было не под силу никому, кроме неё и её отца.

Я обхватила Якова сильнее, дышала им, понимая, что этот день наконец-то закончился. Знала, что должна разжать руки и не могла. И он тоже не мог, но всё-таки сделал это.

— Один раз я уже сказал тебе: если замечу кого-то возле тебя, уничтожу обоих, — только спустя секунду до меня дошло, о чём он. После всего, что случилось, он… Боже! Но судя по взгляду Якова, именно это было для него сейчас самым важным. — Это были не пустые слова, Мирослава.

— Стас — прошлое, — на удивление, я тоже не смогла заставить себя превратить это в нечто незначимое.

Яков придерживал меня за локоть, я смотрела на него сквозь темноту, шарила по его покрытому щетиной лицу, искала ответ в глазах. Всё изменилось. И его слова были тому подтверждением, его взгляд был тому подтверждением. Изменилось давно, но этим вечером, этой ночью, здесь и сейчас — бесповоротно.

— Я не отпущу тебя, — он провёл по моей руке до плеча и опять прижал. — Не отпущу, Мирослава. Ни когда разберусь с Ларисой, ни когда-либо ещё.

— Получается, ты соврал? — шёпотом ему в шею.

Мягко дотронулась губами и почувствовала, как дёрнулся его кадык, как сам он напрягся.

— Соврал, — сипло.

Он гладил меня по спине с нажимом, властно, так, что я чувствовала, как он нуждается во мне. Именно в том, чтобы я была рядом с ним в эту минуту, и от этого мне ещё сильнее захотелось разреветься.

Я сжала свитер на его груди, скомкала в кулаках и подняла голову. Заглянула ему в лицо.

— Значит, теперь всё по-настоящему? — очень тихо.

— Всё давно по-настоящему, — он сжал мою правую руку. Провёл по кольцу и, не отрывая взгляда, сдавил ещё крепче. — Но учти, Мирослава…

— Если ты снова насчёт Стаса, — высвободила кисть и приложила пальцы к его губам. — Не нужно. Правда не нужно, Яков. Эти цветы ничего не значат. И Стас… он тоже ничего не значит.

Яков поймал мою ладонь и прижал к колючей щеке. Шумно выдохнул и закрыл глаза.

— Чертовски поганый день, — обхватил за талию, вжимая в себя. Поцеловал в лоб и снова вдохнул. — Как Пчёлка?

— Недавно уснула. Мы сбили сахар, сейчас всё в порядке.

— Найду того, кто это устроил…

— Ты не нашёл?

Я почувствовала отрицательный кивок и поняла, что не нужно расспрашивать. Сегодня не нужно. Ни о том, что с его людьми, ни о том, что теперь он собирается делать. Шёл третий час ночи, а он пришёл ко мне и сейчас стоял, обняв. Это было больше, чем любые слова, может быть, даже больше, чем простое «ты мне нужна», потому что слова — только слова, которые тают в воздухе, порой оставляя после себя невидимые раны. А его руки были реальными, и сам он был реальным.

Я снова схватила его за свитер, потянула, встала на носочки. Прижалась губами к губам и обвила шею. Поцеловала сама, провела языком по его губам.

— Подожди, — прохрипел, держа меня.

— Чего? — не понимая, желая чувствовать. Снова губами по губам, по линии роста его волос пальцами.

— Подожди, Мира, — он подхватил поцелуй, но не углубил. На секунду прижался лбом к моему лбу и всё-таки отпустил. — Посмотрю на Пчёлку и приду к тебе, — взглядом указал на спальню. — Разденься и жди меня.