Роман Желанная добыча глава Глава 55

Когда закончилась неделя и я, изрядно соскучившись по Миургу, садилась в машину, чтобы ехать к себе домой (именно так я воспринимала дворец любимого), вместе со мною отправилась и моя мама.

- Доченька, понимаешь, я не хочу никого шокировать правдой, - объяснила она мне свое решение не брать на торжество больше никого. – Я-то понимаю, как могут выглядеть мяуры, твой жених, их мир. Но если все это увидит Иосиф или твой брат… Боюсь, что потом ими заинтересуется психушка. А я этого не хочу, как и ты, правда?

- Хорошо, тебя мне будет вполне достаточно, - согласилась я с доводами. – Тем более… а вдруг ты там встретишь свою юношескую любовь? Моего папу, я имею в виду.

- Не шути так со мной, дочь.

Когда мы пересекли границу миров, и мама впервые увидела яркие краски Мяурии, все великолепие гор, необычную свежесть и красочность растений, на ее глазах даже выступили слезы – от восхищения.

- Как же я рада за тебя, Света, - не имея сил оторваться от окна (как же я ее понимала), она все охала да ахала.

Войдя во дворец, она была поражена его величием, а также обилием сиреневого света, льющегося сюда из окон.

- Познакомься, Миург, это моя мама. А это мой жених, Миург,- представила я их друг другу, как только любимый зашел меня проведать перед каким-то важным совещанием.

- Господи, Света… - ахнула мама, - это… ну да, я – мама твоей невесты.

Для моей мамы во дворце были выделены отдельные покои - Фиалковые. И когда я уверилась, что ей там удобно и всего хватает, пожелала доброй ночи и возвратилась в свою спальню.

Меня там ждал Миург.

- Свадьба уже завтра, как я и говорил, - сообщил он мне, садясь на кровать и протягивая навстречу руки. – И я должен тебе сказать изумительную новость…

- Какую же? – сбрасывая из себя джинсы и широкую блузу из шифона, спросила я.

- На нашей свадьбе будет присутствовать сам император Борсер! А это огромная честь, о которой я даже не мечтал.

- Ого!

Я подошла к золотой ванне, в которой все также мылась, так как Адель не предложила мне посетить ее хамам, и, взявшись за бортики, залезла в воду.

- Ты должна просто блистать! Поэтому я заказал для тебя платье в Мире лотосов, а свадебную корону смастерила моя мама…

- О нет! О боже…

Я вдруг представила себе, что за головной убор способна соорудить Ванда, слишком уж увлекающаяся ракушками да скорлупками яиц.

- Что-то не так, дорогая? – встав с постели, Миург медленно подошел к ванной и, опустив руку в теплую воду, начал ласкать мое обнаженное тело.

И оно моментально ответило ему жадным порывом страсти, так как (по человеческому времени, в котором я жила) целую неделю ждало этой встречи. Изогнувшись так, словно я была луком с сильно натянутой тетивой, я выстрела в Миурга взглядом, в котором было все – призыв, любовь, жгучая потребность ощутить его мужской орган внутри себя, слиться в едином экстазе.

Поняв мой намек, любимый сбросил из себя всю одежду, а потом, ухватив за волосы, буквально вытащил меня из воды, повернув к себе спиной. И, словно там, в доме Ванды и Мишеля, взял меня сзади, резко войдя в мою кошечку, совершая глубокие движения, от которых я стонала и извивалась. Почти доведя меня до оргазма, Миург вдруг резко прекратил свои толчки. А потом, бросив меня в воду, так что я почти что захлебнулась, погрузившись туда прямо с головой, вытащил обратно. Я даже не успела отдышаться, как он, стоя у бортика ванной, схватив меня за совершенно мокрые волосы, подставил под губы свое мужское естество. Погрузив его в губы, я принялась сосать, словно ту вкусную штуковину, внутри которой был сладкий нектар, пахнущий клубникой.

- Я хочу, чтобы ты выпила весь мой сок, до последней капли, - подхватив на руки и опустив спиной на пушистый ковер, мокрый от пролившейся воды, Миург стал сверху. Он доставал розовый фалоимитатор (к тому же двойной) и, погружая его в меня, начал осторожно двигать. Я же страстно ухватилась губами за мужское достоинство… Это было потрясающе, когда горько семя Миурга излилось мне в рот.

- Ну что же, отдыхай, любимая, - взяв меня на руки и осторожно погрузив обратно в воду, Миург ушел к себе, потому что ночь-не-ночь, а у него были свои дела.