Роман Вторая жена господина Матвеева глава Глава 83

Милана очнулась в чистой комнате. Планировка комнаты была довольно простой, но стильной. Несколько эскизов висели на стене. Бледно-серые занавески колыхались на ветру. Было прохладно.

Где это она?

Милана аккуратно села, рука еще болела. Она обнаружила себя укутанной в одеяло.

— Очнулась? — раздался нежный голос. Милана подняла полные удивления глаза.

Алексей Игоревич вошел, держа стакан теплой воды.

— Сначала попей.

Милана уставилась на него, и только спустя некоторое время взяла стакан воды. Ей действительно хотелось пить, губы пересохли.

Алексей Игоревич, наблюдавший со стороны, не выдержал:

— Не спеши, никто у тебя не отбирает.

Милана замерла, а потом облегченно вздохнула, услышав голос Алексея Игоревича...

Добрейший души человек!

Милана умерила пыл и допила спокойно. В этом время Алексей Игоревич протянул руку и вытер каплю воды в уголках ее губ. Для него это был естественный поступок, но Милана застыла на месте.

Что он делает? Дотрагивается до ее губ?

Осознав это, Милана откинула голову назад, уклонившись от его прикосновений.

Лицо Алексея Игоревича было бесстрастным. Он не представлял сколько забот и мыслей вызвало у Миланы его движение.

— Пойдём, я приготовил тебе еду.

Еду?

Милана не смогла сдержать урчание ее голодного желудка. Она покраснела и накрыла рукой свой живот.

Алексей Игоревич улыбнулся, а затем нежно посмотрел на неё:

— Вставай.

В его взгляде не было и намека на насмешку, он смотрел на девушку спокойно, благодаря чему Милана тоже успокоилась, затем кивнула и встала. Внезапно она схватилась за одежду. Почему она одета не в больничный халат?

— Не волнуйся, служанки помогли тебя переодеть.

Она покраснела. Она ничего не сказала, но он всё понял. Милане было неловко, она обошла его и подошла к столу.

На столе было много блюд, включая суп. Похоже на пир.

Милана давно не ела, так что не смогла сдержаться, чтобы не сглотнуть слюну. Она села за стол.

— Кушай, не стесняйся, — Алексей Игоревич улыбнулся, поставил перед ней пиалу и протянул палочки.

— Спасибо, брат, — Милана приступила к трапезе.

Она действительно проголодалась. Девушка не ела всего день, хотя в детстве она не ела и не пила три дня и три ночи, но как-то справилась! Как с ней могло что-то случиться после дня голодовки? Запихивая еду в рот, Милана думала, что она должна быть сильной.

Кошмар в детстве она пережила. Предательство Артёма и отдаление близких тоже. Насильное замужество за Давида Игоревича она вытерпела. Еще полгода и она сможет уехать отсюда. После этого она непременно найдет город, квартиру и работу, которые ей нравятся, родит и воспитает ребенка сама. Размышляя об этом, она не заметила, как глаза наполнялись слезами, превращающимися в большие капли. Но она не остановилась, а продолжила есть рис.

Алексей Игоревич смотрел на неё с улыбкой, застывшей после того, как глаза Миланы покраснели. Он видел, как большие капли слез, будто горошины, капали ей в пиалу. Теперь его улыбка и вовсе испарилась.

Он вздохнул, взял палочки и начал класть овощи ей в тарелку.

— Ешь не только мясо, но и побольше овощей.

Шмыгая носом, Милана не могла остановить слезы. Она видела всё, что делает Алексей Игоревич, и кивнула. В это мгновение пара наполненных слезами глаз вот так вот без предупреждения покорили сердце Алексея Игоревича. Он замер, сжал губы.

Рот Миланы был испачкан рисом. Ей было неловко из-за ее внешнего вида, и чем больше она об этом думала, тем больше переживала.

Еда, стоявшая перед ней, напомнила ей тот день из детства, когда полиция спасла ее из рук преступника. Родители не приехали за ней, и в конце концов дядя полицейский обнял её, расстроенную, и наконец отвёз в полицейский участок, купил ей еды и накормил.

В тот день она долго молчала, а когда подняла миску с прилипшим к ней рисом дядя полицейский тоже вздохнул, положив туда овощи.

— Малышка, кушай побольше.

В то время Милана была совсем малышкой, только плач и получалось издавать. Сегодня же... Хоть она и выросла, вышла замуж, обзавелась детьми, столкнувшись с таким теплым отношением Алексея Игоревича, ей было опять грустно.

Слезы хлынули еще сильней.

— Прости...брат, я не...я не хотела... — она положила пиалу на стол и отвернулась. Ей было очень плохо.

То время самое тяжелое за всю её жизнь. Тогда она провела три дня в полицейском участке. Всех потерявшихся детей забрали торопливые родители, а её оставили в участке на три дня. Мать Миланы опоздала, а придя, начала ругать за непослушание, потом на глазах у всех полицейских ударила её по попе.

В то время Милане хотелось плакать, но она сдержалась. Она просто смотрела на мать широко раскрытыми глазами.

Почему? Мама не любила её? Не беспокоилась о ней? Почему... Другие матери души не чаяли в своих детях, а её мать... Почему её мать была не такой, как другие?

Милане на плечи накинули пальто. Теплота и запах неизвестного мужчины окутали её.

— Тебе больно? — Неизвестно, когда Алексей Игоревич оказался рядом с ней. В руках у него были салфетки, он слегка наклонился, чтобы вытереть ей слезы. — Поплачь, пусть все выйдет. Но покушать всё-таки надо, иначе...могут появиться проблемы со здоровьем из-за голодания.

Руки Миланы тряслись. Она подняла глаза на Алексея Игоревича, ее ресницы дрожали:

— Спасибо.

Алексей Игоревич улыбнулся:

— Не стоит так любезничать. Полегчало после того, как выплакалась?

— Да, — кивнула Милана.

— Тогда покушай суп, — Алексей Игоревич снова протянул ей пиалу, а Милане оставалось лишь взять ее.

— Когда я вчера ездил в больницу, то видел Давида Игоревича на парковке. Ты была с ним?

Милана замерла.

— Давид Игоревич со стороны холоден, но внутри как пожар. В отношении многих вещей он неискренен, но послушай брата, скажу тебе правду: Давид Игоревич очень тепло относится к тебе.