Роман Вторая жена господина Матвеева глава Глава 23

Эти руки, держащие тело Миланы, были такими теплыми и такими надежными.

Вокруг почти сразу же стало тихо. Лицо Миланы было бледным, но в глазах постепенно начала проблескивать ясность. Первое, что она увидела, так это крепкие, прямые ноги. Милана постепенно поднимала взгляд все выше и выше, пока ясно не увидела лицо того, кто ее держал.

Бездонные глаза, тонкие и нахмуренные брови, каждая из которых напоминало острие ножа. От него так и веяло темной аурой. Несмотря на тот факт, что он сидел в инвалидном кресле, это не мешало источать ему энергию силы и могущества.

Люди, будто бы чувствуют эту отталкивающую энергетику, отступили на два шага назад. А на их лицах играло изумление: этот человек будто бы из-под земли вылез.

Кто он?!

Обессиленная Милана так и продолжала лежать, поглядывая на Давида.

— Ты... ты не ушёл?

Она полагала, что он, подумав о том, насколько же уродливо на ней смотрятся наряды, решил уйти. Кто ж знал, что он все еще здесь?

— Не собираешься подниматься? — Давид, понизив голос, спросил у неё. Его темные как ночь зрачки цепко наблюдали за ней.

Услышав это, она сразу же пришла в себя и собиралась встать, вот только, поднимаясь, платье издало характерный треск: стоит ей подняться, как оно сразу же соскользнет.

— Нет, не могу.

Давид, нахмурившись, пристально посмотрел на неё.

Милана, прикусив нижнюю губу, смущенно сказала:

— Подол, подол платья может упасть, тем самым обнажит тело.

Глаза Давида слегка сузили, глядя на неё. Милана чувствовала себя такой беспомощной: и почему именно сейчас с ней должна была произойти такая ужасная ситуация? Неужели он и в самом деле не оставил ее? Не уехал?

Размышляя об этом, пальто накрыло ее тело. Испугавшись, Милана сразу же подняла голову: она испуганно посмотрела на него.

— Ты ещё не поднялась?

Милана, укутавшись в его европейского кроя пальто, сразу же поднялась.

Теплота его рук передалась через ладонь, а после, пронесясь по кровеносным сосудам, постигла ее сердца. Стоило ей подняться, как Давид, не испытывая никаких эмоций, убрал руку: Милана сразу же почувствовала чувство опустошенности.

Тепло мужчины, сохранившееся на пальто, буквально окутывало ее. На секунду Милана почувствовала, несмотря на беспокойство, что может на кого-то положиться.

Спустя столько лет она наконец-то смогла ощутить это чувство защищенности.

— Кто ее толкнул?

Голос Давида был подобен одинокому переливу вод в горах: такой же холодный и такой же непоколебимый.

Продавец, закончившая говорить по телефону, вдруг увидела, что ситуация обрела другой ход событий и очень сильно этому испугалась. Ранее она относилась к Давиду весьма сносно, так как мужчина в инвалидном кресле не привлекал ее внимания. Она полагала, что он считал Милану пустым местом поэтому бросив ее, ушёл. Тогда зачем он снова вернулся, появились дела?

Продавец, подглядывая то в одну сторону, то в другую, молчала, не в силах сказать что-либо.

— Спрашиваю ещё раз, кто ее толкнул?

На этот раз голос Давида звучал подобно тому, как рассекают бамбук: сокрушительно, будто пощечина. Толпа испугалась.

Этот мужчина в инвалидном кресле, как только в нем может быть такая мощь, заставляющая людей дрожать и бледнеть перед ним?

Кто-то из толпы, опасаясь его гнева, указал на продавца и сказал:

— Это не мы, это продавец начала ее громко обвинять, мы лишь подошли понаблюдать.

— Верно-верно, продавец сказала, что девушка специально испортила платье и уже позвонила в полицию.

Продавец, которая до недавнего времени вела себя нагло, перепугалась до смерти. Не осмелившись что-либо сказать, она, выслушивая других людей, пребывала в смятении. После же сказала:

— Не так, господин, эта девушка по собственной неосторожности споткнулась и упала, после чего испортила платье. Это не моя вина.

Услышав это, Милана опустила взгляд в пол: конечно, это она испортила платье, не следует в этом винить других людей.

— Разве? — Давид пренебрежительно усмехнулся, после чего, повысив голос, спросил, — Она и в самом деле сама упала?

Продавец буквально тряслась от давления, которое на неё оказывали, а губы ее дрожали, но она так и не осмелилась хоть что-то сказать.

Увидев, что ситуация преодолела иной ход событий, Анна не собиралась с этим мириться: и как только так обернулось? Кто вообще такой этот человек, сидящий в инвалидном кресле? Калека с манией величия?

Подумав об этом, она не могла промолчать:

— Милана, ты сама упала и испортила вещь, а теперь какой-то человек прибегает тебе на помощь? Ты думаешь, что подобным образом можешь переложить ответственность на кого-то другого? Нет ничего удивительного в том, что Горячев Артём не хочет тебя. Мало того, что ты тщеславная, так ещё у тебя напрочь отсутствует чувство ответственности?

Стоило ей закончить говорить, как Давид, уловив сказанное, пронизывающим взглядом посмотрел на Анну.

Артём, обнимающий Анну, почувствовал леденящую атмосферу. Подняв голову, он сразу же встретился с острым взглядом этого мужчины. От подобного Артём немного встревожился, поэтому, взяв Анну за руку, негромко произнёс:

— Милая, да оставь ты их в покое, пойдём.

— Нет уж, — Никитина Анна, сильнее сжала его руку и, надув алые губы, кокетливо продолжила, — Если мы сейчас уйдем, то кто же восстановит истину? Ясное дело, что это не вина продавца, Милана сама порвала платье. Стоимость его 300 000 рублей и ясное дело, что этот мужчина не в состоянии заплатить.

С тех самых пор, когда Горячев Артём выиграл в лотерею пять миллионов, Никитина Анна ставила себя выше других, считая, что они богатые! У неё был маленький кругозор, да, вдобавок ко всему, она ещё и беременная. Находясь в таком положении, многие проявляли уступчивость по отношению к ней. Вот она и начала зазнаваться. Сейчас, когда у Артёма есть деньги, да и жену свою он бросил, она почувствовала себя главной, поэтому раз за разом говорила все более и более заносчиво.

Сказав это, Анна, посмотрев на мужчину в инвалидном кресле, хмыкнула:

— Я, как посмотрю, ты в инвалидном кресле: у тебя, должно быть, нет работы? Вот, что я тебе скажу: это платье не какое-то там заурядное, но цена 300 000. Раз уж хочешь ей помочь, то подумай сперва, есть ли у тебя такая возможность.

Закончив говорить, она, вздохнув, продолжила:

— Неужели теперь в подобные агамных могут приходить все, кому не попадя? Неужели ты и в самом деле считаешь себя богатым человеком? Только взгляни на свой карман. Милана-Милана, я полагала, что после ухода от Артёма ты сможешь найти себе хорошего мужчину, но, а что в итоге? Нашла себе инвалида. Только посмотри: неужели ты не видишь эту разницу?

Больше всего Давид ненавидел, когда другие говорят о его беспомощности и инвалидности. Разговор на эту тему в кругу Матвеевых носит табуированный характер. Никто не осмеливается сказать что-либо по этому поводу. Однако Никитина Анна открыто посмела высказаться на этот счёт! В глазах Давида так и бурлила ярость. Егор знал, что он в ярости. Хотел выйти и вступится за него...

— Не смей разговаривать с ним подобным образом!