Роман Вторая жена господина Матвеева глава Глава 102

(На крыше)

— Сергей Георгиевич, не будет проблем от того, что мы так поступили? — не удержался от вопроса ассистент, следовавший за ним по пятам. — В конце концов, мы в городе Б, и если обидели семью Матвеевых, но нам не стоит ждать ничего хорошего.

— Ну, он всего лишь калека, прикрывается именем Матвеевых. Я создал свое дело с нуля и занимаюсь этим столько лет, так с чего мне бояться этого богатого сынка? — презрительно усмехнулся Сергей.

На самом деле Сергей столько лет вращался в этом кругу и спал с бесчисленным множеством красавиц, и совсем не ожидал, что однажды кто-то сможет устроить ему такие неприятности. Да еще и всего лишь какая-то несчастная ассистентка. Он не был настолько глуп, чтобы, несмотря на репутацию семьи Матвеевых, нарываться, если его разозлят. Но для него Давид был всего лишь калекой, бесполезным отбросом.

Человек, сделавший себе имя собственным трудом, конечно же, будет пренебрежительно относиться к отпрыскам богатых родителей. Если бы не репутация семьи Матвеевых, то Давид бы ни черта не стоил, поэтому в этот раз он точно должен поставить его на место. Он уже давно пользовался большим авторитетом у главы семьи Матвеевых, и Игорь Владимирович не захотел бы оскорблять такого важного человека. Давид был всего лишь управляющим, и пост этот ему достался от именно Игори Владимировича, и если бы и правда случился большой конфликт, то старику пришлось бы поддержать Алексея. Тогда посмотрим, какие у этого калеки способности.

— Сергей Георгиевич, хоть Давид Игоревич и в инвалидной коляске, но он на многое способен.

— О, его даже мужчиной назвать нельзя, а ты говоришь, что он на многое способен? Говорю тебе, он просто-напросто евнух!

А в это же время этот "евнух" испытывал адские муки. Он все еще сохранял недюжинную силу воли, но до сегодняшнего дня Давид не знал, что женское тело может быть таким нежным. Как змея, мягко обвивающаяся вокруг тела, обнимающая за шею. Это чувство — странное, но волнующее.

Давиду казался смутно знакомым исходящий от тела Миланы аромат, будто он уже где-то его чуял. Он уже весь взмок, но не мог вырваться из объятий Миланы.

— Егор! — не выдержал Давид и выкрикнул хриплым, почти осипшим голосом.

Егор стоял за дверью и ждал уже давно. Так как он был снаружи, на него не подействовало лекарство, но он весь обливался потом, потому что он слышал разговор Давида с Миланой и мог представить, что за сцена разыгрывается внутри комнаты. А врач... так до сих пор и не приехал! Теперь, услышав, как его зовет Давид Игоревич, Егор затрясся крупной дрожью, не решаясь войти.

— Давид Игоревич, потерпите немного, я потороплю его, — после этого Егор достал телефон и позвонил врачу. Выяснилось, что его кое-что задержало по пути, но он только что с этим разобрался и уже спешит к ним.

Егор повесил трубку и выкрикнул в комнату:

— Давид Игоревич, подождите еще десять минут! Придет не позже, чем через десять минут!

В комнате на лбу Давида вздулись синие вены. Каждая секунда обжигала его огнем, а десять минут ожидания наверняка прикончат его. И... целых десять минут. Даже если ему с великим трудом удастся держать себя в руках, то что насчет этой женщины в его объятьях?

Поначалу она активно обнимала и обжимала его, но в конце концов она не смогла справиться с нарастающим действием лекарства. У нее больше не осталось на него сил, и она лишь тяжело дышала, прильнув к его груди. Но ее горячее дыхание обжигало ему грудь.

— Разведенка? — окликнул ее Давид.

Милана никак не отреагировала. Давид нахмурился, и взял ее за подбородок, чтобы заставить ее поднять голову.

— Милана?

Это был первый раз, когда он назвал ее по имени, но Милана не могла ответить. Ее белая кожа порозовела от жара, и все лицо покраснело, как спелое яблоко. Услышав свое имя, Милана с полузакрытыми глазами чуть дернулась, и затуманенным взглядом уставилась на Давида.

Давид слегка нахмурился:

— Как ты?

Милана сморщилась, и из ее глаз хлынули слезы:

— Мне плохо, так плохо.

Раньше жар лишал ее сил, а теперь ей было нестерпимо плохо. Но этот человек, сидящий перед ней, был неспособен устранить этот огонь на ее коже. Изначально ей казалось, что, если она обнимет и прижмется к нему, это поможет ей снизить температуру, но постепенно она поняла, что этого не произойдет. Ей нужна была ледяная вода...

Точно. Подумав об этом, Милана внезапно пришла в себя, поднялась с колен Давида и, шатаясь, направилась в сторону ванной комнаты.

Давид холодно взглянул на Милану и схватил ее за запястье:

— Куда ты собралась?

— Мне нужна вода... — прошептала Милана, и в голосе ее сквозила обида. — Если ты не поможешь, то ладно, я сама пойду найду...

Давид вдохнул прохладный воздух и подумал: "Она сейчас собралась искать холодную воду?"

— Ты что, издеваешься? Ты же простудишься!

Кроме того, она еще беременна!

Это было хуже всего. Милана издала болезненный стон, и затряслась всем телом. Тепло, возникшее в нижней части живота, и желание, возникшее в душе, сводило ее с ума, и от этих мучений ей казалось, что она вот-вот умрет...

В следующее мгновение Давид снова сгреб ее в охапку и горячими ладонями обхватил ее за талию. Его черные глаза были глубоки, как океан, и голос совершенно охрип. Держась рукой за ее затылок, он тихо спросил:

— Если я тебя спасу, как ты меня отблагодаришь?

Услышав это, Милана открыла глаза, подняла голову и невинно посмотрела на него.

— Спаси, спаси меня...

Войдя в эту комнату, Давид тоже попал под действие зелья. Проведя здесь так много времени, он уже вдохнул немало, и тело его уже отреагировало. Если можно было так выразиться, он... он не мог отказаться. Только...

Давид одной рукой схватил ее за подбородок и низким голосом произнес:

— Ты и правда хочешь, чтобы я тебя спас? — сказав это, он снова склонился к ее уху и прошептал:

— Если ты стала моей женщиной, мне все равно, с кем ты была раньше, но теперь в твоих мыслях буду я один, ты поняла?

В это время Милана была не в состоянии что-либо понимать, но она в замешательстве кивнула и, как котенок, ухватилась за его воротник.

— Не смей сожалеть! — скомандовал Давид, а затем повернулся и снова позвал Егора.

Тот услышал их разговор, у него был слишком чувствительный слух. В этот раз, услышав зов Давида, он тут же выступил вперед и закрыл дверь. Затем он сказал окружавшим его людям:

— Притворитесь, что не слышите того, что будет происходить внутри. Сегодня ночью стойте здесь до конца, никого не впускайте, поняли меня?

Его подчиненные отличались высокой выдержкой, в конце концов, они были превосходно натренированы. Они слышали звуки, доносящиеся из комнаты, но еще могли сохранять невозмутимый вид.

— Поняли!

В комнате Давид стал одну за другой расстегивать пуговицы на рубашке.