Роман Волчица поневоле глава Глава 3

Ну что за человек? А? Ведь прекрасно знает, что не переношу холода совсем, я тепличное растение, как любит выражаться папа.

Вот засыпал и сбежал, а я, барахтаясь в сугробе с человечески рост, пытаюсь выбраться, да так, чтобы в ботинки снега еще больше не засыпалось.

Естественно, благодушное настроение от утреннего кофе испарилось, как будто его и не было. В итоге к машине я шла злая, замерзшая и готовая растерзать брата за его выходку. Он же сам виноват, ведь так? Про ключи он мне не напомнил. И свои одолжить не захотел… Выходит, ему нужно было просто смириться с тем, что я швырнула в него снежок. Но нет же… В этом весь Глеб! Ему непременно нужно отомстить в ответ! Все, я обиделась!

Брат с издевательским поклоном пригласил меня в машину, открыв дверцу. Проходя мимо него, я сквозь зубы прошипела:

— Отомщу.

Он недоверчиво хмыкнул, а я взяла себе на заметку придумать изощренную месть этому гаду.

От пребывания в машине, пусть и на переднем сидении, но в компании четверых парней, которые, кроме откровенной пошлости, больше ни о чем говорить не умеют, настроение, ни на йоту не улучшилось. Наоборот, скатилось до критической отметки со знаком минус.

К слову сказать, друзья у него как на подбор: высокие, накаченные, красивые, и что удивительно — все кареглазые. Мечта любой девушки, особенно моих сокурсниц, прыгнуть хотя бы к одному из них в постель, используя меня в качестве проводника для знакомства… А вот мне мало лишь красивой мордашки. Понимаю, что это несовременно и банально, но я искала в парнях что-то большее, нежели приятную внешность или накаченное тело. Мне хотелось, чтобы у него было доброе сердце, открытая душа и отсутствие ветра в голове.

Эти же ребята относились к девушкам, как к половым тряпкам — вытерли ноги и перешагнули. Циничные бабники, способные думать только о себе. Не знаю, что Глеб нашел в их компании, ведь таким он не был, по крайней мере, передо мной старался себя так не вести. А там, кто его знает, может, просто бережет психику младшей сестренки?

Как бы там ни было, но его друзей я терпеть не могу. С отвращением взирала на них каждый раз, стоило им попасть в поле моего зрения. Ко мне подкатывать они не решались, возможно, из-за Глеба, а может, просто опасаются меня. Я когда злая, такое могу устроить, что мало не покажется.

— Привет, Лия! — пробасили они в один голос, отчего я скривилась, точно зуб разболелся.

— Ага, — ответила, даже не глядя на них, сама же отвернулась к окну, созерцая пролетающие мимо улицы, когда Влад тронулся с места.

Ребята болтали о чем-то, а я прятала руки в рукава, пытаясь согреть заледеневшие пальцы, но удавалось это с трудом. Даже работающая печка не помогала.

Видимо, мои старания заметил виновник всех бед. С заднего сидения протянул свои перчатки и молча отдал.

Надо же, добрый самарянин в нем проснулся!

Вместо благодарности я грозно прошипела:

— Все равно отомщу! — машину огласил дружный хохот.

Жеребцы недоделанные, блин.

Глеб, Ромка и Андрей что-то активно обсуждали, сидя на заднем сидении. Иногда и Влад вставлял пару слов, но в основном молчал. Я же с наслаждением укутала замерзшие руки в перчатки брата и моментально начала отогреваться.

Из всей этой компании благосклонно я относилась, кроме брата конечно, еще и к Владу. Он был более уравновешен и серьезен, хотя порой тоже отпускал пошлые шутки, но из его уст они звучали, все же, не так грубо, как это намеренно делали Ромка с Андреем.

Эти двое были двоюродными братьями, внешностью сильно отличались друг от друга, но вот характером и манерой поведения… Копировали все один в один, да еще и упражнялись в остроумии, кто сильнее унизит девушку…

А девчонки все равно летят, как мухи на говно, ну или, если выразиться культурнее, как бабочки на свет. Этот самый свет обжигает им крылья, а они продолжаю лететь… лететь… Мазохизм чистой воды…

Без пробок до универа можно добраться минут за двадцать, но сегодня был явно не наш день, мы добирались все сорок. Хорошо еще, что у меня первая пара у лояльного Юрия Михайловича. Философ к нашим опозданиям относился по-философски, то есть ничего не говорил. А вот если бы первой была информатика у Машеньки (как мы дружно с самого первого курса прозвали Марию Петровну за ее тоненький голосок), то все, прощай спокойствие. Съест и не подавится, завалит на первом же зачете.

Я не отличалась в группе хорошими оценками. Как и все, знала предметы поверхностно. Учила непосредственно перед самым экзаменом или же на нем. Припоминая такие моменты, тихонько хихикнула. Зачеты и вовсе проходили, словно в ток-шоу «интуиция». Благо они все были в виде тестов. Так я могла получить и оценку «отлично». В эти мгновения я вдруг ощущала себя просто божественно, вознося ту самую «интуицию» к небесам. Но все же, нередко она давала пинок под зад и в лучшем случае я получала оценку «удовлетворительно». В худшем приходилось зубрить материал и долго гоняться по универу за преподом, пытаясь выловить его и сдать многострадальный предмет.

Все у меня никак у нормальных людей: и не красавица, и не умная, любое стремление в жизни отсутствует… Я даже учиться пошла на товароведа по совету родителей. Ведь у самой душа ни к чему не лежит… Такое ощущение, что я еще не вышла из подросткового возраста, до сих пор ищу себя…

Когда Влад припарковался, мы все дружненько начали выползать из машины. Глеб, уж не знаю с какой радости, вылез самый первый и, открыв предо мною дверь, галантно подал руку. Я промолчала, бросив на него недовольный взгляд, мысленно произнося: «Не надейся, все равно отомщу!»

У входа в универ не было ни души. Это не удивительно, весь народ обычно подтягивался ко второй паре. Во время первой же большая часть предпочитала отсыпаться под теплым одеялом. Я бы тоже поспала, если бы родители не заводили собственноручно будильник каждое утро перед выходом на работу. Да и Глеб не дал бы поспать, у него пятый курс, он вместе с компанией мажористых друзей старается ходить на все пары. Как-никак, диплом в этом году защищать, а меня таскает за компанию, чтоб тоже прилежнее училась.

— Перчатки вернешь? — его вопрос застал меня врасплох, когда мы уже приблизились к зданию.

Вытаскивать на мороз нагретые руки ой как не хотелось, поэтому пошла на хитрость:

— В обмен на ключи!

И, уверенная, что на провокацию он не купится, пошла мимо него к ступеням. Что и говорила, в след мне послышался только его довольный смех.

Дожидаться парней не стала и прошла мимо охранника. Показав ему заранее приготовленный студенческий, направилась к раздевалке. Подойдя, с неохотой взялась за горло куртки, ища руками собачку замка. В универе хоть и тепло, но для меня недостаточно.

Все люди, как люди, лишь я вечный мерзляк! Вот и сейчас, казалось бы, ну что такого? Сними себе куртку и пережди чуток, чтобы привыкнуть к температуре помещения… Но нет, для меня это было сродни пытке. Я медленно расстегивала молнию, а, ощутив на себе недовольный взгляд, оглянулась и встретилась с возмущенным лицом гардеробщицы. Она кривила губы и выжидающе смотрела на меня.

Стянув верхнюю одежду, шарф все же решила оставить. Поежилась. До чего же холодно! Тяжело вздохнула и протянула куртку, в карманы которой сунула перчатки брата. Женщина с недовольством попыталась выхватить ее из моих цепких рук, но потерпела фиаско.

— Слушай ты… — набросилась на меня, буравя пронзительным взглядом.

Не желая лишний раз выводить из себя эту и без того хамоватую женщину, все же выпустила куртку. Гардеробщица, быстро повесила ее на крючок и, вернувшись, швырнула мне номерок на столешницу, что отгораживала нас. У-у, нервная какая! Я подхватила его и направилась к лестнице.

Поднявшись на второй этаж, уже направилась к аудитории, в которой у нас должна быть философия, как неожиданно до меня вдруг донесся голос:

— Согреть тебя, малышка? — обернувшись, увидела Андрея и Рому.

Мой непутевый братик с Владом куда-то запропастились.

Ромка, выдавший «гениальную фразу», попытался приобнять за талию. Я увернулась и вместо ответа показала не совсем приличный жест. Парни заржали и, на удивление, быстро ретировались. И только я решила, что все обошлось, как откуда ни возьмись, выскочил декан.

— Пахомова! Почему не на лекции? — грозный дядечка, размером с гигантский глобус, важно скатился с последней ступеньки в холл универа, преграждая мне путь.

В этот самый момент я прикидывала пути отступления, готовая сорваться с места и побежать. И была уверенна, что он при всем желании не кинется следом. Но моим планам не суждено было сбыться, обойти «глобус», пока он стоит на моем пути, не выйдет.

— Игорь Филлипович, так пробки… — слабое оправдание, еще ни разу не прокатило, но это все, что могла выпалить.

— Что?! — его возмущенный рев, наверное, слышали все, кому ни лень. — Быстро в аудиторию!

О, прогресс, он не затянул свою монотонную речь по воспитанию молодежи. Видимо уже столько раз передо мной ее произносил, что решил бросить эту бесполезную затею.

Не говоря ни слова, прошмыгнула мимо него, когда он пошел дальше по холлу.

Мои шаги гулко раздавались в тишине пустых коридоров, но этого больше никто не заметил. Перед дверью в аудиторию я глубоко вздохнула и постучала. Ответа дожидаться не стала, возможно, мой стук и не услышат, а вот если зайду, точно заметят.

Створка двери открылась со скрипом, являя моему взору от силы пять человек:

— Юрий Михайлович, можно войти?

Высокий мужчина с проседью на висках, что стоял на кафедре, держа в руках мел, медленно поднял на меня взгляд поверх очков, съехавших ему на нос, и гнусаво ответил:

— Входите.

И тут же вернул все свое внимание к доске.

Я улыбнулась, ведь примерно такой реакции и ждала от него. Закрыв дверь за собой, пошла к окну и села за пустующую парту. Моих подружек, увы, не было. Хотя, это как посмотреть. Для меня — увы, а вот для них — повод выспаться в такую морозную погоду. Вытащив из сумки тетрадь и ручку, я развалилась на стуле и постаралась сконцентрироваться на словах философа.