Роман В клетке со зверем глава Глава 64

Говорят, жизнь — это зебра, за темной полосой обязательно последует светлая. Я бы с этим согласилась, если бы после несчастья с Лизой нам дали передышку светлые и радостные события. Но этого не произошло.

Моя самая близкая подруга, девушка, которая меньше, чем за год, стала мне сестрой, угасала на глазах. Мы с Максимом забрали ее домой, думая, что она снова оживет рядом с любимым и любящим мужчиной, но мы ошиблись. Как бы ни старался Салим, ему так и не удалось вернуть возлюбленную к прежней жизни. Более того, Лиза отказалась жить в их спальне и попросилась в свою старую комнату.

— Милая, я не хочу, чтобы ты оставалась одна, — обеспокоилась я, видя ее пустой потухший взгляд. Она жила дома уже неделю, но никаких изменений не происходило. Разве могла я уйти, бросив ее в таком состоянии?

— Все в порядке, Тань. Спасибо. Не нужно беспокоиться. Я отдохну сегодня, а утром выйду на работу, — не глядя на меня, совершенно сухо ответила Лиза.

— Ни о какой работе и речи быть не может! Лиз, отдыхай.

Но подруга, напротив, желала забыться в делах, отвлечься от пережитого ужаса. Мы не стали возражать, но все равно чувствовали какую-то несправедливость из-за того, что девушка все время проводила на кухне, тем более, что работы значительно прибавилось.

За те дни, что мы отсутствовали, произошло много событий, главное из которых — тайная свадьба Василисы и Игната Семеновича. Признаюсь, меня немного задело, что они выбрали такой неподходящий момент, тем более, не поставили в известность никого, включая Макса. Но на то была своя, не очень хорошая, причина. Здоровье Игната Семеновича оказалось не таким крепким, как все думали. Его мучило высокое давление, и старик испугался, что так и не успеет сделать свою Василисушку женой, когда уже забрал ее девичью честь. Они поженились еще до нашего возвращения, уж не знаю, как, но мужчине удалось убедить регистратора расписать их без очереди.

Став законной супругой Игната Семеновича, Василиса переехала в его дом, где окружила мужа любовью и заботой. Когда мы с Лизой вернулись домой, женщина хотела вернуться, но тут уже возразил Максим, попросив новоиспеченную мачеху позаботиться об Игнате Семеновиче.

Слава и Люси вернулись из свадебного путешествия счастливые, влюбленные, полные сил и энергии. Славе предложили отличную должность, и, как полноправный глава семьи, он дал согласие. С позволения Максима, Люси и Слава переехали в Москву, где смогли начать новую жизнь, правда, теперь у них не всегда получалось брать на выходные Софи.

Малышка тяжело перенесла переезд мамы. Из-за всех перемен мы совсем забросили нашу девочку. Максим с головой ушел в работу. В его делах возникли какие-то проблемы; меня он в них не посвящал, но стал часто уезжать из дома. Игнат Семенович и Василиса навещали нас крайне редко, а я много времени проводила с Лизой, стараясь вытащить подругу из депрессии.

— Ты меня больше не любишь, да? — детский голосок разбудил меня в первом часу ночи. Я уснула в гостиной, вымотанная за день, и не уложила принцессу спать. Снова. Уже третий раз за неделю.

— Не говори так, милая. Я просто уснула, поэтому не пришла к тебе.

— Неправда. Тебе не хочется ко мне приходить, потому что ты теперь тут хозяйка и потом выйдешь замуж за папу. Я тебе больше не нужна.

Ее слова больно ранили сердце. Глупо было даже предполагать, что я могу разлюбить мою девочку, но как объяснить, что у меня просто-напросто не хватает времени? Днем у Лизы случилась истерика. Мне так и не удалось выяснить, в чем была причина, ее не понял и Салим, но девушка вдруг на него напала, со всей силы ударив по голове керамический миской. К счастью, все обошлось, но после этого я стала еще сильнее переживать за здоровье подруги. Мы с Салимом решили ничего не говорить Максиму, но сами обратились за помощью к врачу.

— Нервное расстройство, — заключил седовласый пузатый мужчина, — было бы неплохо ей уехать. Сменить обстановку.

— Но мы не можем отпустить Лизу одну, — возмутился Салим, — вы видите, в каком она состоянии. А если сделает что-нибудь себе?

— Я могу с ней поехать, — вызвалась я, ведь была единственной, кого Лиза к себе подпускала.

— И как мы объясним это Максиму? Если он узнает, что Лизка напала на меня, то и тебя с ней не отпустит…

— Из-за чего все-таки это случилось?

— Не знаю, Тань. Я просто подошел узнать, как она. Мне кажется, Лизка меня винит во всем. Был бы я русским…

— Нет, дело не в этом. Не знаю, в чем, но она точно не винит тебя. А вам, Ринат Сергеевич, Лиза ничего не рассказывала? — обратилась я к врачу, надеясь, что он хотя бы немного прольет свет на происходящее в голове подруги.

— Елизавета слишком агрессивно реагирует на вопросы о произошедшем. В таком состоянии лучше не спрашивать.

— Скажите… — Салим замялся и опустил взгляд, — Лиза может представлять опасность для Тани?

— Не думаю. В отличие от вас, Татьяна вызывает у нее только положительные эмоции. Думаю, поездка вместе с подругой может помочь, только я не могу быть уверен, что Максим одобрит…

— Мы не говорили Максиму о случившемся, — проговорила я, с надеждой глядя на доктора, на что тот только покачал головой, — прошу вас, Ринат Сергеевич, не стоит ставить Макса в известность. Мы же с вами все решили. Поможем Лизе своими силами.

— Я обо всем отчитываюсь перед Максимом, и мне придется ему рассказать, а вы уж сами решайте, как поступить.

Доктор был непреклонен, даже тот факт, что Макс уехал по работе, не возымел результата. Конечно же, мой мужчина не захотел отпустить меня в поездку с Лизой, но я не отступала.

— С ума сошла? А если она тебе что-нибудь сделает? Лиза напала на Салима, которого любила, ей может что-то перемкнуть и на твой счет.

— Милый, прошу тебя… Я — совсем другое дело. К тому же, мы не можем ее бросить.

— Танюш, солнышко. Я вернусь через неделю, и мы решим, — он смягчился, но я понимала, что это лишь способ потянуть время.

— Максим, через неделю может быть поздно. Я закажу билеты, и мы полетим с Лизой на море, дней на пять. К дню рождения Софи вернемся.

— Тань, нет. Я не могу рисковать тобой.

— Но ты не рискуешь. Обещаю, все будет хорошо.

Максим сдался, но при условии, что компанию нам составит Эрик и несколько его людей. Конечно, не самые лучшие спутники, но выбора не оставалось.

Другая сложность возникла с самой Лизой, она ни в какую не соглашалась лететь на море. Мне пришлось убеждать ее до позднего вечера, одновременно пресекая начинающиеся истерики. В конце концов, подруга сдалась. Салим заказал нам билеты в Болгарию и забронировал отель.

Уложив Лизу спать, я сделала себе чай и присела с книгой в гостиной, чтобы, когда Женя искупает Софи, пожелать малышке спокойной ночи, но не заметила, как уснула. Так меня и обнаружила моя обиженная девочка.

— Солнышко, я люблю тебя очень сильно, ничуть не меньше, чем люблю папу. Но ты же видишь, что Лиза болеет, приходится о ней заботиться, — я усадила малышку на колени, и хотя она сначала сопротивлялась, потом все же обняла мою шею своими горячими ладошками.

— Лиза меня тоже больше не любит. Она со мной не разговаривает даже. Я нарисовала ей домик, а она его не взяла, — пожаловалась кроха, а на ее глазки уже успели навернуться жемчужины-слезы.

— Это не так. Просто она заболела, а ты к ней пока не ходи, хорошо?

— И деда не приходит, — она шмыгнула носом, стало ясно, что сейчас Софи разревется, — и Василиса уехала, и мама с дядей Славой теперь в Москве, и папа… Он сегодня с тобой говорил, а вы меня не позвали.

И это было правдой. Когда Максим звонил, мы совершенно забыли позвать к телефону Софи. Все разговоры были о Лизе, а малышка так ждала папиного звонка. Только сейчас я поняла, как неправильно поступаю с Сонечкой. Сама же доказывала Максиму, как остро она нуждается во внимании, и что же делаю? Бросаю на няню. Кстати, о ней…

— Сонь, а где Женя? Почему ты одна ночью по дому разгуливаешь?

— Спит. Я тихо пробралась. Пошла тебя искать, а в комнате не нашла, потому что ты тут спишь.

— Ясно. Малыш, ты, пожалуйста, ничего себе не надумывай. Ты — самое дорогое, что есть у нашей семьи. Но случается, что происходят события, которые выбивают всех из привычной жизни. Скоро все станет по-прежнему, только подожди.

— Ты правда меня не разлюбила? Потому что у Илоны папа ее больше не любит. Он женился на тете Анжелике.

— Конечно, не разлюбила! А папа Илоны… Может быть, он просто не умеет правильно выразить свои чувства. Я уверена, что он любит дочку. И жену тоже, — я закусила губу, не зная, как объяснить все правильно Софи, стало страшно, что пример несчастной семьи может испугать малышку, и она перенесет свой страх на нас.

— Тетя Анжелика сама говорила Илоне, что больше может с ней не дружить. Что когда вышла замуж за дядю Игоря, стала его самой любимой, — вертя в руках прядку моих волос, проговорила Сонечка, а я, слушая ее, все больше приходила в ужас.

— Прямо так и сказала?

— Да, — закивала головой она.

— Знаешь, что? Я сама поговорю с тетей Анжеликой, когда ее увижу. А сейчас пойдем-ка спать.

Я подняла Софи и понесла наверх. Девчушка была уже такой тяжелой, но мне все равно хотелось носить ее на руках. Видел бы Максим — точно отругал.

— Сегодня у нас девичник. Поспишь со мной, — улыбнулась я, и Сонька радостно обняла меня.

На следующий день я хотела возместить малышке то внимание, которое не додала в последние дни, но обстоятельства опять сыграли злую шутку. С утра позвонила Василиса и попросила помочь с Игнатом Семеновичем. У него опять поднялось давление, а женщина не знала, какого врача можно вызвать, учитывая всю Максову секретность. Софи осталась с Женей до вечера, а когда я вернулась, не захотела со мной разговаривать.

— Она весь день дулась, что я не отвела ее к Игнату Семеновичу, — призналась няня.

— Ей лучше не видеть деда больным, это совсем расстроит малышку, — вздохнула я.

— Ты права, но не переживай. Скоро ужин, там и помиритесь.

— Мне нужно будет рассказать Софи об отъезде, и не знаю, как она к этому отнесется, — учитывая последние обстоятельства, я боялась, что малышка еще сильнее загрустит.

— Но вы же ненадолго…

Ужином занималась Лиза. В последние дни девушка с таким упоением готовила, пробовала новые рецепты, что-то придумывала. Казалось, готовка заняла всю ее жизнь, не оставляя в ней места ни друзьям, ни любви.

 — Очень аппетитно пахнет.

Лиза чуть заметно вздрогнула — она даже не заметила, как я прошла на кухню. И ответила, не поворачивая головы:

— Я рада. Должно быть вкусно. Это новый рецепт…

— Лиз… Ты собрала вещи? — перебила подругу я, стараясь из мира кулинарии вернуть ее к реальности.

— Тань, может быть, никуда не поедем? Я благодарна тебе, но не нуждаюсь в такой заботе. Все в порядке, — она говорила так холодно и сухо, что совсем не была похожа на мою старую Лизу. Ту Лизу, которую я так отчаянно хотела вернуть.

— Даже не думай! Мы обязательно полетим в Болгарию! Там сейчас так тепло! — нацепив маску беспечности, проговорила я.

— Тепло? — ее голос выдал сомнения, и это уже было хорошим знаком.

— Ага. Бархатный сезон. Начало сентября, а мы с тобой у теплого моря! Только подумай, как будет здорово. Забудем обо всем и обо всех, оторвемся! Будем плавать в море, есть рыбу и мидии…

— Море? Ты с Лизой уезжаешь на море?!

Софи вбежала в кухню, а Женя не успела ее ухватить. Не так моя девочка должна была узнать об отъезде! Не так!

— Милая, мы с Лизой…

— Я слышала, — перебила Сонечка, — Женя мне сказала, что я тебя обидела, что ты меня любишь, и нужно попросить прощения. А ты решила уехать и хочешь веселиться с Лизой. Вам обеим я не нужна!

Первый раз я слышала в голосе Сонечки не только обиду, но и злость. Она со всей силы оттолкнула няню, что успела ее ухватить за руку, и побежала наверх. Женя хотела пойти за подопечной, но я жестом ее остановила. Как бы я ни любила Софи, как бы ни была виновата за то, что не уделяла ей внимания, грубо себя вести с близкими — непозволительно. Это нужно было срочно решать, пока не стало слишком поздно.

— Софи! Стой! — я не узнала свой голос. Строгий, резкий, грозный. Малышка перепугалась и замерла на первой ступеньке, — подойди сюда.

Она на мгновение замешкалась, но все-таки подошла ко мне. Ругать не хотелось, но было необходимо поговорить с ней, как со взрослой. Софи почти шесть, и ей нужно понимать, что случаются вещи неприятные, но не зависящие от нас. Чтобы не пугать кроху сильнее, я присела рядом на корточки и заглянула в ее личико. Малышка с трудом держалась, чтобы не расплакаться, и мне нестерпимо захотелось обнять мою девочку, но я сдержалась.

— Софи, ты понимаешь, что ты только что вела себя нехорошо? — стараясь быть как можно деликатнее, начала я, но девочка не отвечала, — ты только что толкнула Женю, так не поступают. Ты же могла сделать ей больно.

— Я не хотела, — наконец, заговорила кроха.

— Понимаю, ты расстроена, но я же говорила тебе вчера, что сейчас очень много нехороших обстоятельств, из-за которых я не могу быть с тобой. Ты уже взрослая и должна это понимать.

— Я тебе не верю, — прошептала Соня, чем окончательно поставила меня в тупик. Мы были вместе почти год, и я была уверена, что смогла стать ей другом, но ее глупая обида брала верх. Разве это возможно?

— Но ведь я никогда тебя не обманывала! Лиза болеет, и мы летим к морю, чтобы она поправилась. Ты же хочешь, чтобы она стала прежней? Веселой, как раньше?

— Хочу, — вздохнула малышка, — а я останусь совсем одна?

— Ты останешься с Женей, а скоро вернется папа. К твоему дню рождения я уже вернусь, и мы вместе отметим.

Софи немного оттаяла, и я воспользовалась этим: обняла ее и поцеловала в кудрявую макушку. Этот вечер мы с моей маленькой подружкой провели вместе, а на следующий день она со слезами на глазах провожала нас с Лизой.

В Болгарии все еще было лето. Горячий воздух с терпким сладким цветочным ароматом кружил голову, и это было то, что нужно. Мы остановились в небольшом бунгало на побережье: четыре комнаты и небольшая кухня-столовая. Мне не хотелось оставлять Лизу, но и быть чересчур навязчивой не хотелось, мы разъехались по разным спальням, две другие комнаты заняла охрана. Кинув вещи в комнаты и наспех переодевшись, мы всей компанией пошли плавать.

Лиза старалась выглядеть непринужденно, но я видела, что это притворство. Вроде бы улыбка, но фальшивая, веселый рассказ, но неискренний. Сначала я не придала этому значения, но потом заволновалась. Приставленная Эриком охрана от нас не отходила, и впервые меня это не раздражало. Я чувствовала, что назревает что-то нехорошее, но вот что?

— Море как парное молоко! — довольно сказала я, когда мы уже довольно далеко отплыли от берега.

— Точно! — крикнула Лиза, — теперь обратно. Плыви.

Я повернулась к берегу и, подталкиваемая волнами поплыла к нашим шезлонгам, а то, что Лизы не было рядом, поняла, только когда увидела спешащих в воду охранников. Это напоминало погоню из кинофильма, когда преступник пытается скрыться от преследователей в открытом море, только тут все было по-настоящему. Лиза пыталась уплыть дальше, но из-за сильных волн ничего не получалось. Люди Эрика успели вовремя, до того, как подруга начала тонуть.

— Чем ты думала, Лиза?! — не сдерживаясь, я вопила на подругу, укутанную в одеяло в мягком кресле с кружкой травяного чая.

— Хотела как лучше, — спокойно ответила она.

— Лучше кому? Себе — потонув? Мне — оставив меня без подруги? Салиму — убив его любовь? Кому, Лиза?

— Всем.

— Лизонька, милая моя, ну что с тобой такое? Мне так больно на тебя смотреть. Ну, ты же сильная. Милая, это несчастье, но ты не единственная, кто потерял ребенка. У вас еще будет малыш…

— Как ты не понимаешь?! Я не потеряла ребенка! Я его не защитила! Это моя вина! Моя!

Лиза, наконец, заговорила. То, что она так тщательно хранила в душе под огромным чугунным замком, вырвалось наружу. Захлебываясь слезами, подруга рассказывала, как сильно винит себя, как стыдно перед Салимом, как ночами она молит о прощении у своего нерожденного ребенка.

— Ты ни в чем не виновата. Наоборот, хотела его защитить, — прошептала я, обнимая девушку, давая ей возможность выплакаться в мое плечо.

— Я же чувствовала неладное. Зачем пила этот чай… И в скорую позвонила не сразу.

— Лиз, ты не знала и предположить не могла, что твой близкий человек так поступит. Это не твоя вина, но сейчас уже ответственность несешь ты. Подумай о Салиме. Ему сейчас хуже вдвойне, он потерял не только сына, но и тебя, — возможно, мои слова были жестокими, но я знала, что только так смогу заставить Лизу оглянуться вокруг, увидеть страдания близкого человека, спрятанные под маской сильного мужчины. Лиза нужна была Салиму.

— Он должен меня ненавидеть, — прошептала она, утирая краем одеяла слезы, — ненавидеть так, как я себя ненавижу.

— Но он продолжает тебя любить.

— Знаю, и за это на него злюсь. Тань, я не могу пока быть с ним. Может быть, потом. Но не сейчас.

И тут мне стало понятно, что это было осознанное решение, а не бездумное отчаяние. Лизе нужно было время в одиночестве, чтобы все пережить. Как бы мне ни хотелось помочь друзьям, я была бессильна.

Тем не менее, подруга постепенно стала оживать. Рассказав мне о том, что ее тревожило, Лиза словно сбросила с души камень и теперь все чаще стала искренне улыбаться. Под конец нашего отпуска она сама предложила пройтись по магазинам за подарками нашим домочадцам и даже выбрала презент Салиму.

— Прости, я не должна настаивать, но все же попрошу, поговори с Салимом. Объясни ему все, он поймет. Даст тебе время, — мы сидели в небольшом кафе, заваленные пакетами с покупками, и наслаждались неимоверно вкусным десертом мельба — мороженое, шоколадная крошка, вафли и фрукты.

— Поговорю. Мне плохо без него, но пока так будет лучше. Мы оба должны пережить это, чтобы начать сначала, — улыбнулась подруга, приподнимая вверх вазочку с десертом, — и почему у нас так не делают? Возьму на заметку и, когда вернемся, приготовлю для Софи. Она у нас сладкоежка.

— Я так по ней соскучилась. Как думаешь, ей понравятся мои подарки? — малышке я накупила кучу яркой одежды, игрушки и набор для рисования.

— Шутишь? Будь я на ее месте, прыгала бы до потолка, — с набитым ртом проговорила девушка.

— Уже не терпится ее увидеть! По телефону она такая обиженная, вернусь и покажу, как сильно ее люблю.

— Для начала продемонстрируй любовь кому-то другому, — подруга подмигнула и посмотрела куда-то за меня. Обернувшись, я увидела Макса.

— Что ты тут делаешь? — я радостно подскочила с места и практически набросилась на мужчину.

— Соскучился и решил рвануть к вам. Устроим сегодня ужин у моря, а завтра с утра домой, — он не отпускал меня из объятий, хотя и не целовал, стесняясь присутствия Лизы, но подруга все прекрасно поняла и, извинившись, вышла в дамскую комнату, — как она?

— Лучше, ей действительно пошла на пользу поездка.

— Я рад, — ответил он и, наконец, поцеловал.

Этим вечером мы ужинали на берегу моря все вместе, словно старые друзья. Даже хмурый Эрик казался беззаботным и позволил себе пару стопок ракии. Макс рассказал, что после деловой поездки сразу решил прилететь к нам.

— Я был недалеко от Болгарии, — вдруг сказал он.

— Как? Ты был не в России? — никогда раньше я не спрашивала Максима, куда он ездит, но у меня и мысли не было, что это могут быть путешествия за границу. Хотя… Даже зимой он возвращался домой загорелым, я отмечала это, но не придавала значения. Чисто женское любопытство снова взыграло, и мне захотелось выяснить, чем же именно занимается мой мужчина.

— В Албании, — совершенно спокойно ответил Макс, но тут же сменил тему, — Люси организовала день рождения Софи. Они сняли домик в Подмосковье, позвали ее подружек и своих знакомых с детьми. У принцессы будет первый детский праздник.

— Это замечательно, ей нужно больше общаться с детками. Но мне она ничего не рассказала, когда я звонила.

— Для нее это будет сюрприз. Принцесса знает только, что уедет в сказочное место.

— Завтра мы уже будем с Сонечкой, — мечтательно сказала я, представляя уютный семейный вечер за разбором подарков.

Наш самолет приземлился в Домодедово в третьем часу дня, а к полднику мы уже были дома. Лиза сразу ушла к себе, охрана получила внеурочный выходной, а мы с Максимом расположились в гостиной и попросили Женю спуститься с Сонечкой к нам.

— Как думаешь, что ей понравится больше всего? — радостно спросила я, нагло забираясь на колени к своему мужчине.

— Кукла с собачкой. Принцесса любит животных, а это будет ее маленькая копия, — улыбнулся Макс, легко целуя меня в щеку.

— Идут, — на лестнице появились Женя с малышкой, и я ловко соскочила с коленей Максима, — что-то не так…

Софи даже не посмотрела на нас. Она медленно спускалась, глядя исключительно себе под ноги, словно маленькие красные босоножки куда интереснее, чем папа и я.

— Принцесса, ты не обнимешь папочку? — Макс присел на корточки, раскрывая объятья, но девчушка не помчалась в них, как обычно.

— Что-то не хочется, — сказала она и, наконец, взглянула на нас с Максимом.

— Милая, мы привезли тебе подарки, — я шагнула к малышке, но она отпрянула.

— Мне не нужны ваши подарки. И ты мне не нужна. Вы думаете, что я глупая. Специально обманули, а сами вместе уехали к морю! — закричала Софи и, подбежав к коробке с той самой куколкой с собачкой, пнула ее ногой.

— А ну, прекрати! Не смей закатывать истерики! — Максим грозно посмотрел на дочь, и та спряталась за Женю, — Евгения, почему не занимаетесь воспитанием моей дочери?

— Максим, не надо, — вмешалась я, — Софи неправильно поняла и обиделась. Давайте лучше мириться.

— Я не хочу мириться. Не хочу, чтобы ты жила с папой. Я тебя больше не люблю.

И, кажется, на этот раз была не детская обида. Я упустила тот момент, когда могла еще сохранить ее доверие. Теперь было слишком поздно.