Роман В клетке со зверем глава Глава 49

Сцена как из латиноамериканского сериала: я, он, его дочь, бывшая жена и театральная пауза. Люси смотрела на меня с такой ненавистью, что казалось, еще мгновение, и она испепелит взглядом. Но тут вступился Максим.

— Люсь, это все равно бы произошло, ты и сама все поняла, — спокойно сказал он, беря меня за руку, которую я тут же отдернула, — ты счастлива со Славой, я долго не мог принять это, но от этого делал хуже нам всем.

— Хочешь сказать, у вас отношения? — с трудом спросила женщина.

— Нет, — прервала я попытку Максима все усугубить.

— Пока нет, — все же высказался босс.

— Но она и Владимир… Софи все рассказала! — явно шокированная Люси пыталась хоть как-то разобраться в происходящем. Ее ненависть сменилась недоумением, и она потрясла головой, словно отгоняя непонятные мысли.

— Принцесса все неправильно поняла, — на удивление спокойно сказал Макс и присел рядом с дочерью, заглядывая малышке в глаза, — она таки приняла всерьез шутку дяди Володи, что они с Таней жених и невеста. На самом деле они просто дружат.

— Что Таня не выйдет замуж? — расстроилась малышка.

— Выйдет, но не за дядю Володю, — улыбнулся Макс и подмигнул мне.

— А за кого? — не унималась Софи.

Вся эта комедия мне порядком надоела, тем более, что Макс вовлек в нее свою дочь. Малышка с любопытством смотрела то на папу, то на маму, то на меня. Судя по ее нахмуренному лобику, она так и не поняла, что здесь происходит.

— Не думаю, что подобные разговоры стоит вести при ребенке. Я уведу Софи в детскую, — безапелляционно сказала я и взяла девочку за руку.

Никто и не пытался меня остановить. Пока мы не поднялись наверх, Макс и Люси так и стояли, молча прожигая друг друга взглядами. Вся эта ситуация для меня была до безобразия абсурдной, что до Максима, то на него я была очень зла. Как он посмел говорить все это своей бывшей жене? Намекать на наши отношения, которых и в помине нет?

— Так ты не уйдешь? Ты будешь со мной? — дернула меня за край рубашки Софи.

— Нет, малыш, я не уйду, просто теперь буду делать несколько иную работу, но с тобой обязательно буду проводить время, — улыбнулась я, поглаживая малышку по кудрявой головке.

— Честно-честно?

— Честно-честно.

— Хочешь подержать Булочку? — девчушка протянула мне котенка, и я усадила пушистика себе на колени.

— Расскажи мне, как прошли эти дни у мамы? Ты занималась?

— Чуть-чуть. Мы читали с дядей Славой.

— Читали? А что читали? — поинтересовалась я, поглаживая мурлыкающую кошечку, пока Софи выкладывала свои вещи из дорожного рюкзачка.

— Мы читали про Дракошу и Фонарщика. Дракоша сначала хулиганил, а потом помог Фонарщику зажигать фонари, — отчиталась малышка, — а еще у меня кое-что произошло, только это должна быть тайна.

— Правда? И даже мне не расскажешь? — заговорщически поинтересовалась я.

— Тебе скажу, это папе нельзя знать, — малышка подбежала ко мне и гордо продемонстрировала шатающийся зубик.

— Надо же, Софи! У тебя скоро выпадет зубик! — обрадовалась я, но девчушка не разделяла моего энтузиазма.

— Да, выпадет. И буду я беззубой, — обреченно вздохнула она.

— Зато потом у тебя будут новые крепкие зубки. Но почему мы не должны говорить об этом папе?

— Потому что мы ходили к доктору. Он смотрел зубик и еще сверлил дальний. Я плакала, — призналась она и залилась краской.

— Было так больно?

— Нет. Страшно. Дядя доктор сказал, что у меня там плохая пломба и поменял, но мама не разрешает об этом рассказывать папе.

Я не придала значения этой странности. От Люси можно было ожидать чего угодно. Если она делает великую тайну из похода к стоматологу, это ее дело. Разложив с малышкой ее вещи, мы уселись играть с Булочкой, но почти сразу из-за двери послышался жизнерадостный лай, и в детскую вошел Игнат Семенович с Пончиком. Щенок подбежал к своей маленькой хозяйке и лизнул Софи в ножку, но тут его внимание привлекла Булочка. Кошечка зашипела и выгнулась, словно изображая верблюда, а бедный Пончик так напугался, что спрятался за кресло и громко залаял. Булочка запрыгнула на кресло, откуда снова зашипела на щенка. Но строгая хозяйка Софи решила рассудить своих животных и первым делом ухватила поводок Пончика. Пока Булочка пряталась на спинке кресла, девочка объясняла своей собаке, что с кошечкой нужно дружить. Как только воспитание Пончика окончилось, Софи приступила к Булочке.

— Танюш, как ты? — поинтересовался Игнат Семенович, пока малышка была занята с животными.

— Все хорошо. Спасибо, — натянуто улыбнулась я.

— Я все знаю, Тань. Сын мой — дурак. Он не должен был тебя обижать…

— Игнат Семенович, я прошу вас, — перебила я мужчину, не в силах слушать про Макса.

— Послушай меня. Максик все мне рассказал, да и до этого я много подмечал. Помнишь, когда он привез тебя ко мне больную?

— После того, как я выполняла его бесчеловечное поручение? Помню прекрасно, — я отвернулась, чувствуя, как к горлу подкатил ком от воспоминаний об Артемке.

— Он так переживал, и не только потому, что из-за него ты заболела. Максим укладывал тебя в кровать после хвойной ванны, тогда я хотел занести тебе чистые полотенца, заглянул в комнату и увидел, как сын тебя целует.

— Хотите сказать, что, пока я была в отключке, Макс меня целовал? — искренне удивилась я.

— Да. И смотреть на тебя он стал по-другому. Уж я всегда замечал, когда сын влюблялся, — улыбнулся Игнат Семенович и взял меня за руку.

— А в тот вечер, что тебе бывший муж звонил и просил к нему вернуться, Макс места себе найти не мог. Разбудил меня посреди ночи, чтобы выговориться, — продолжил откровения Игнат Семенович, крепче сжимая мою руку, — рассказал, как ты ему дорога, что хочет отношений, но боится сделать тебя несчастной, как Люсю.

— Игнат Семенович, прошу вас, — я не выдержала и заплакала.

— Ты же тоже моего оболтуса полюбила? Прости его, Танюш, — по-доброму сказал он и вытер ладонью мои слезы.

— Не могу, — прошептала я, — слишком сильно Максим меня обидел. Я столько раз его прощала, всегда старалась понять, но сейчас не могу.

— Ему просто нужно, чтобы ты была рядом. Поверь, если сейчас простишь, все будет по-другому.

— По-другому? Я не знаю, как это — по-другому. С ним я жила, как на пороховой бочке, не зная, когда он взорвется. Сейчас мы вместе, мы друзья, завтра — пара, а послезавтра — он с другой и говорит ей, что я ничего не значу. Я устала. Я так не могу.

— Девочка моя, — обнял меня Игнат Семенович, и тут же к нам подбежала Софи.

— Почему Таня плачет? — взволновалась малышка и взяла мое лицо в свои ладошки, заглядывая в глаза, — Таня, ты ударилась?

— Да, милая, но уже все прошло, — улыбнулась я, утирая слезы.

— Ладно, девочки. Мне пора, — сообщил нам Игнат Семенович и поднялся со стула.

Мы проводили мужчину до двери, не осмелившись выйти, чтобы не натолкнуться на Максима. Софи крепко обняла дедушку и взяла с него обещание прийти на неделе. А я поблагодарила его за откровенный разговор, и Игнат Семенович опять попросил меня подумать о Максиме.

Оставшись вдвоем с Софи, мы снова решили поиграть с животными, которым все-таки удалось подружиться. Пока малышка общалась со своими питомцами, обучая их этикету, я думала о Максе. Как бы мне хотелось верить в то, что сказал Игнат Семенович, вот только я боялась, что мужчина заблуждается, слишком хорошо думая о сыне. Даже если Максим действительно испытывал ко мне что-то, я не могла быть уверена в том, что это серьезно. К тому же, слишком сильна была обида.

— Принцесса, к вам можно? — вошел в комнату мой мучитель и тут же направился к дочери.

— Конечно, папочка! Ты будешь играть с нами? — обрадовалась Софи.

— Не сегодня, милая. Папе нужно поговорить с Таней, а потом работать, но завтра мы все вместе поедем в Москву.

— Правда? Ура! — девчушка бросилась папе на шею, а тот подхватил ее и закружил в воздухе.

— Танюш, отойдем ненадолго? — обратился он ко мне.

— Пойдем. Ведь по договору я не имею права тебе отказать, — съязвила я.

— Именно так.

Мы вошли в мою комнату, оставляя дверь в детскую приоткрытой, чтобы следить за Софи. Я не знала, о чем поведет речь Макс, но желала высказать ему все, что думаю.

— Зачем ты наговорил столько глупостей при жене? — сходу накинулась я.

— Во-первых, не жене, а бывшей жене, — на удивление спокойно заговорил он, — во-вторых, это не глупости. Нам с Люсей давно пора было поговорить о наших отношениях. Мы столько лет бегали друг от друга вместо того, чтобы просто отпустить.

— Но зачем во все это втягивать меня?!

— Затем, что я не хочу ухаживать за тобой тайно! Да, у меня к тебе чувства, и я не намерен их скрывать от других, как делал это раньше! — решительно заявил Максим и обнял меня, и на этот раз я его не оттолкнула, — Люся должна была узнать о моих намерениях, это честно по отношению ко всем. Я поговорил с ней. Она больше тебя не обидит. У нас все будет хорошо.

— С какой стати ты решаешь за меня? — выпутываясь из его объятий, вопросила я, — кто дал право решать за меня? Максим, я не хочу быть с тобой!

— Ты обманываешь себя, утверждая, что нет чувств…

— Я так не утверждаю. Чувства есть, и ты это знаешь. Но только это не исключает того факта, что я не хочу с тобой быть! Не хочу этих чувств: ни своих, ни твоих.

Максим молча встал и подошел к окну. Он крепко схватился за подоконник, я видела, как напряглась его спина. Мои слова его задели, и я уже успела о них пожалеть, но не могла признать это вслух. Так хотелось подойти к нему, обнять, почувствовать тепло его тела, но я сдержалась.

— На сегодня твоя работа окончена. Ужинать можешь, когда хочешь. Я уеду по делам. Единственная просьба — позаботься о дочери, — сухо сказал он и, не глядя на меня, вышел из комнаты.

И вот, вроде бы случилось то, чего я хотела, но было так мерзко на душе. Как бы я ни старалась себе внушить нежелание быть с Максом, на самом деле я дико боялась его потерять. Снова и снова по его вине я испытывала невыносимую боль, а от мысли, что он мог поехать к очередной женщине, хотелось лезть на стену.

Я накормила Софи ужином, искупала, уложила спать, но сама никак не могла уснуть. Ворочаясь с боку на бок, я только и могла думать о том, где пропадает Максим. В итоге, не выдержав, я спустилась на лестницу и стала дожидаться блудника. Лишь под утро услышала шум подъезжающей машины и поспешила подняться, чтобы он не догадался, что я его дожидаюсь.

Максим выглядел так, словно вернулся с вечеринки: без пиджака, расстегнутая рубашка, взъерошенные волосы. В груди так больно кольнуло, а на глаза навернулись слезы от мыслей, как именно он провел вечер. Я уже хотела убежать к себе, но услышала его голос.

— Не смей прятаться, я знаю, что ты не спишь! — громко крикнул он, заставляя меня замереть на месте, — выходи, Таня.

Решив, что Максим блефует, я как можно тише прошмыгнула к себе в комнату и забралась под одеяло, создавая видимость, что давно сплю. Но не прошло и минуты, как ко мне в спальню ввалился Макс и тут же включил свет. Я стала щуриться, словно только что проснулась, но не успела возмутиться, как мужчина сорвал с меня одеяло, под которым я была в халате.

— В доме камеры. Перед тем, как зайти, я заглянул к Эрику и узнал, что ты два с половиной часа сидишь на лестнице. Меня ждала?

Вот так просто он растоптал мои попытки сохранить гордость. Самодовольный, нахальный, жестокий и такой любимый чертов монстр!

— У меня была бессонница. Не обольщайся на свой счет, — грубо кинула я, — не понимаю, что ты забыл в моей комнате, катись к своим девочкам!

— Дура, нет никаких девочек! И давно не было. И после той ночи, Таня, я воспринимал тебя своей женщиной, поэтому даже мысли не было изменить тебе, а вот ты решила закрутить с Владимиром!

Я даже не заметила, как моя рука отвесила мужчине звонкую пощечину, и он решил на нее ответить, но не ударом. Макс схватил меня за запястья и толкнул обратно на кровать, наваливаясь сверху. Он опалил мое лицо горячим дыханием с примесью алкоголя, а после принялся грубо целовать. Как бы я ни хотела его оттолкнуть, мое тело не слушалось. Я льнула к Максиму, с жадностью отвечая на его поцелуй.

— Я просто был в баре. Один, — прошептал он, — хотел дать тебе время остыть, но кажется, только тебя распалил. Ты нужна мне. Как воздух нужна.

А как мне нужен он… Вот только разум все же победил. Максим покрывал поцелуями мое тело, желавшее вновь слиться с ним воедино, а по моим щекам катились слезы. Слишком больно. Я ему не верила.

— Ты плачешь? — наконец заметил он и встал с кровати.

Пользуясь временной свободой, я вскочила с постели и бросилась в ванную. Боясь, что он пойдет за мной, я первым делом закрылась изнутри, но Максим не спешил. Дверь в спальню громко хлопнула. Он ушел. А я скатилась по стене на пол и задрожала от нахлынувших слез.

После такой ночи мне было крайне тяжело проснуться, поэтому я сначала не поняла, откуда доносится стук. Только сообразив, что кто-то настойчиво хочет ко мне войти, я встала с постели и, накинув халат, открыла дверь, за которой стоял Салим с огромным букетом пионов.

— Доброе утро, Танюш, — улыбнулся он и протянул мне цветы, — тебе от босса. Просил через час спуститься к завтраку, Софи соберет Лиза.

— Спасибо, — поблагодарила я мажордома, принимая букет.

После произошедшего ночью я была уверена, что Макс сохранит на меня обиду. И уж тем более, я никак не ожидала вновь получить цветы. В этот раз я решила оставить букет в своей комнате, оправдывая это тем, что в холлах уже есть цветы.

Я собралась довольно быстро и, вопреки приказу босса, пошла к Софи. Лиза одевала малышку, и я стала помогать ей заплетать косички. К завтраку мы обе были готовы вовремя и за руки спустились в столовую, где нас уже ждал одетый с иголочки, гладко выбритый и на удивление свежий Макс. Всегда поражалась его умению блестяще выглядеть после бессонной ночи.

— Доброе утро, мои девочки! — улыбнулся он, поднимаясь со своего места и усаживая Софи на ее стульчик, а после отодвигая стул мне, чего раньше никогда не делал дома.

— Папочка, мы поедем в Москву? — тут же напомнила малышка.

— Да, милая. У нас есть важное дело, и без тебя никак! — ответил он и перевел взгляд на меня, — как себя чувствуешь после сложной ночи?

— Все в порядке, спасибо, — в меру дружелюбно ответила я.

— Я попросил Василису сварить тебе кофе покрепче. Сегодня, как никогда, потребуется твой здравый ум и чуткость к людям.

— Что нас ждет?

— Мы едем собеседовать претенденток на должность няни для принцессы!

Вилка чуть не выпала из моих рук. Только сейчас я четко осознала, что происходящее реально, что у моей девочки теперь будет другая няня, а я, видимо, так и останусь секретарем Макса, пока не надоем ему. А затем пришла совершенно абсурдная мысль, что в доме появится новая женщина, возможно, молодая и красивая, которая уж точно не останется равнодушной к молодому привлекательному боссу.