Роман Ты задолжал мне любовь глава Глава 1220

Ренат с самого начала знал, какие чувства я питаю к Руслану и все равно наивно полагал, что сможет изменить мои взгляды, изменить привычный мне уклад. Ему казалось, что он вызовет у меня наибольший интерес, нежели Руслан. Но то были не иначе как его бредовые фантазии.

Смерть Феодосии не только стала огромным потрясением для меня, она вынудила Рената осознать, что он потеряет все без остатка, если продолжит играть в эту игру.

Договорив, Ренат убрал пистолет, взвалил труп девушки на плечо и вышел из дома.

Пока я наблюдала за тем, как убийца и его жертва удаляются от меня, внутри меня с новой силой вспыхнула надежда на избавление от этого мужчины, которое не казалось таким уж далеким.

Сдаться сейчас, когда находишься в одном шаге от поставленной цели, намного прискорбнее, чем сдаться на полпути. Остался всего один шаг.

Уверена, что словно азартный карточный игрок, он поставил на кон все, даже собственную жизнь.

Намерения Руслана становились все более очевидными, я чувствовала, что последняя битва – не за горами. Если бы сейчас Ренат сдался, он сохранил бы себе жизнь. Однако я надеюсь, что он продолжит твердо стоять на своем. Не всем суждено иметь шанс на исправление ошибок.

В ту ночь Ренат так и не вернулся домой.

А утром меня пробудил ото сна шум на улице. Я в полудреме встала с кровати, завернулась в халат и отодвинула шторы, чтобы отругать новых караульных, поставленных Ренатом у дома, но увидела, что эти четверо окружили собой Филиппа, и между ними случилась стычка.

Напрочь позабыв о внешнем виде, я стремглав побежала к ним.

Выйдя за порог дома, я услышала, как один из охранников говорит с Ренатом:

— Господин, пришел некто Ульянов Филипп и устроил скандал. Что нам с ним дел...

Но тут я подбежала к нему и выхватила телефон.

— Я сама все улажу, лучше не вмешивайся, – громко кинула я в трубку.

Затем, не дожидаясь ответа с того конца провода, скинула звонок, грубо вернула охраннику его аппарат и вцепилась в руку Филиппа, чтобы вызволить из окружения.

— А теперь отпустите его, немедленно, я приказываю вам!

Видя, что они не спешат исполнять мой приказ, я своевольно отцепила их руки от Филиппа и повела его в дом.

Караульным было категорически запрещено трогать меня, поэтому они лишь молча наблюдали за моими действиями. Уже изнутри я смутно услышала, как они запрашивают у своего босса какие-то инструкции , но к такому я давно привыкла, а потому не вмешивалась.

Я отпустила Филиппа только в гостиной. Затем мы переглянулись и погрузились в безмолвие.

Прошла неделя с похорон Нади, за которыми пристально наблюдали люди Рената. Я не присутствовала на них лично, но из короткого видеоролика с новостного канала ясно увидела, какую мучительную боль испытывают все Гордеевы, а особенно лишившийся матери ребенок.

Происшествие было квалифицировано как атака террориста-смертника, решившего таким образом отомстить обществу за жизнь в нищете и издевательствах.

Но я-то прекрасно знала, что она умерла из-за меня.

Филипп неплохо держался, но никто не знал, сколько боли скрывается за его внешним спокойствием. Мне не хватило отваги извиниться перед ним и признаться, что это я сгубила его жену.

Однако взлеты и падения на профессиональном поприще сделали Филиппа чутким и наблюдательным, и он по моему виду стал догадываться, что я что-то скрываю.

— Я не виню тебя в том, что случилось с Надей, честно, – сказал он слегка осипшим голосом. Как бы ни пытался он выглядеть естественно и безмятежным, я видела, что это дается ему с большим трудом.

Имя «Надя», слетевшее с его губ, мгновенно вернуло меня в день происшествия, туда, откуда я лицезрела ее маленькое, хрупкое тело, из которого рекой текла кровь. В моей голове вся эта сцена была окрашена кроваво-красным цветом, как будто я смотрела на фотопленку сквозь инфракрасную лампу, и пахла железом.

В носу защипало. Я опустила голову и прерывающимся голосом произнесла:

— Прости меня.

Но Филипп едко усмехнулся и ответил:

— Глупости. Надя была светлым человеком, поэтому вряд ли там, на небесах, ей нравится смотреть, как мы грустим по ней.

Я закивала головой, подумала о той настойчивости, с которой он пытался прорваться ко мне, подняла на него глаза.

— Зачем ты нагрянул ко мне? – спросила я.

Мужчина виновато поджал губы, а затем улыбнулся, сохраняя прежнее идиллическое выражение.

— Не волнуйся, я пришел не мстить. Я не стал бы так глупо поступать, когда Надя всю жизнь оберегала меня от глупостей, и наверняка оберегает до сих пор.

—Ладно, – напряжение спало, как камень с плеч.

Мне хотелось бы подольше побыть с ним, поддержать его, но я боялась, что его застанет Ренат, а потому пришлось намекнуть гостю:

— Я рада, что мы все выяснили. Значит, тебе пора. Видишь ли, мне сегодня нездоровится.

Нельзя было снова впутывать его в этот клубок, он итак уже потерял любимую женщину.

— Да, пора бы, – согласился Филипп и добавил: — Но прежде я должен встретиться с мужчиной, с которым ты живешь. Мне известно, что он – главный виновник случившегося.

— Ты же сказал, что пришел не за местью, – напряженно кинула я, — так ты обманул меня?

Я без малейших колебаний подошла к нему со спины, схватила за предплечья и попыталась вытолкать за дверь.

— Нет, уходи! Тебе его не одолеть!

Однако Филипп развернулся и встал как вкопанный.

Что бы я ни делала, мне никак не удавалось сдвинуть его с места.

Он лениво замотал головой, приговаривая:

— Нет, Эмилия, я не уйду. Надя любила, чтобы все было по справедливости. Я лишь хочу, чтобы он вместе со мной приехал на кладбище, встал перед могилой моей жены и извинился.

Чтобы Ренат извинился?

Да разве это возможно?

Разве можно заставить этого дьявола, который не то что на всех, – даже на себя плевать хотел, признать свою ошибку?

Я понимаю, что мужчина, чью любимую жену убили, не может обуздать свою ненависть и жажду справедливости, но только не сейчас!

— Я обещаю, что посодействую тебе, чего бы ты ни хотел от Рената, но нужно подождать. Я лично привезу его на могилу Нади, чтобы он извинился, но не сегодня. А теперь возвращайся домой, хорошо? – протараторила я, чтобы отговорить.

Последнее время Ренат стал следить за мной еще пристальнее, что не давало ему уезжать от дома слишком далеко. Я была уверена, что он уже мчится к нам.

— Нет.

Филипп продолжал настаивать на своем, его ноги, казалось, прилипли к полу, и как бы я ни старалась, он не сдвинулся ни на йоту.

А время утекало. Я смотрела то на него, то на дверь. Наконец, понимая, что так я ничего не добьюсь, я решила пойти на компромисс.

— Ты уверен, что тебе нужны только извинения Рената? Ты точно не собираешься драться с ним, а?

— Не собираюсь, – заверил он. — Я не могу оставить ребенка еще и без отца.

Пускай этот аргумент звучал убедительно, на душе по-прежнему было неспокойно, и я спросила:

— Я могу доверять тебе?

— Конечно, – шире улыбнулся он. С виду он говорил искренне.

Тогда я пошла на крайнюю меру:

— Ладно, жди здесь. Я поговорю с Ренатом и попробую уговорить его извиниться перед тобой здесь.

— Хорошо, – коротко ответил он и с непринужденным видом сел на диван, ожидая появления Рената.

Опрятно одетый мужчина в самом расцвете сил сидел на диване, выпрямив осанку, с горделивым и хладнокровным выражением. Он выглядел как делец, ожидающий переговоров с конкурентом и заранее уверенный в своей победе.

Меня же не покидало чувство, что что-то должно случиться.

Требовала ли того сложившаяся обстановка или моя мнительность, я должна была сгладить углы прежде чем Филипп и Ренат встретятся.

С этой мыслью я вышла на улицу, оставив гостя одного.